Силы специальных операций. В плену интриг и амбиций
В конце сентября 2014 года президент Порошенко подписалуказ"О неотложных мерах по защите Украины и укреплению ее обороноспособности".
Минобороны поставили задачу: "Ускорить создание формирования Сил специальных операций ВСУ".
Вряд ли президент предполагал, что только на согласование концепции уйдет больше года.
Что такое Силы специальных операций? И почему запуск этого "инструмента" армии играет ключевую роль в современной войне?
Силы специальных операций – это особый род войск армии, который включает не только высококлассную подготовку бойцов, оснащенных самым современным вооружением, но и большой аналитический аппарат, работающий на опережение конфликтов.
В числе задач – выполнение точечных операций в "горячих точках", в том числе информационно-психологических спецопераций, построение партизанских сетей и многие другие задачи, требующие серьезной интеллектуальной подготовки.
Если армию сравнивают с молотом, то ССО – это скальпель или лазер, действующий с максимальной эффективностью при минимальных потерях.
Подготовка таких бойцов длится годами. И стоит государству немалых средств. Только на первый этап подготовки американские партнеры, по данным собеседников УП в Минобороны, выделили до 20 миллионов долларов.
Несмотря на прошлогодний указ президента, ускорить создание этой структуры не получилось.
Зато в публичную плоскость выплеснулся конфликт в Генштабе по поводу создания Сил специальных операций (ССО).
Глава ГШ Виктор Муженко в одном из недавних интервью возлагает ответственность за отсутствие концепции ССО – на начальника управления специальных операций Генштаба Сергея Кривоноса.
Симпатики Сергея Кривоноса, в числе которых известные волонтеры, утверждают, что Муженко на протяжении года не принимал и не подписывал концепцию Кривоноса из-за личного конфликта.
Говорят, отношения двух высокопоставленных военных чиновников не заладились с прошлого года, во время обороны Краматорского аэродрома, которой руководил Кривонос.
Тогда, по словам приближенных к нему людей, Кривонос, удерживавший Краматорский аэродром в течение 47 дней с малой группой десанта и спецназа, обнаружил колоны сепаратистов, которые выходили из Славянска. Координаты колонны сообщил в штаб.
Генштаб якобы обещал "накрыть огнем" сепаратистов, но колоннам Гиркина дали спокойно уйти в Донецк. Это задело Кривоноса. Не сдержавшись, в разговоре по спецсвязи, он назвал начальника ГШ Муженко "предателем".
Личный конфликт в итоге стал камнем преткновения и затянул создание ССО почти на 1,5 года с момента подписания указа.
Сегодня Сергей Кривонос отстранен от этого процесса, не дает интервью и находится на больничном.
Неофициально в Генштабе говорят о якобы сверхамбициях и некомпетентности Кривоноса.
Официальная версия звучит еще более туманно – "не справился с поставленной задачей".
Ответственный пост
Когда в октябре прошлого года на то время еще министр обороны Валерий Гелетей назначил Кривоноса главой Управления специальных операций, в профессиональной среде это назначение восприняли как значительный шаг вперед.
До этого Сергей Кривонос работал первым заместителем командующего высокомобильных десантных войск ВСУ. Ранее с 2008 года – командир 8-го полка спецназа. За два года его руководства полком, его подопечные дважды признавались лучшим полком спецназа в Сухопутных войсках.
Собеседники в Минобороны рассказывают, что Кривонос – категорический противник использования спецназа не по назначению.
С его появлением в Управлении специальных операций Генштаба число потерь в рядах спецназовцев снизилось в разы. По информации его подчиненных, за год – 12 погибших, в то время как при предыдущем главе управления эта цифра в несколько раз больше.
Также ему в заслугу ставят увеличение личного состава бойцов спецподразделений за счет мобилизованных и бывших спецназовцев, которых новый начальник управления спецопераций убедил вернуться на службу.
В течение года Сергей Кривонос руководил боевыми действиями, в которых принимали участие спецназовцы.
Претензий к компетентности, казалось бы, не должны возникать – свой.
Вопрос создания концепции ССО – вполне вероятно, мог требовать иных навыков и оказаться не по зубам бывалому спецназовцу.
Ведь хороший командир – не всегда хороший управленец.
Тем не менее, концепцию под его руководством начали писать сразу после назначения Кривоноса. Приближенные к нему источники говорят, что первый вариант концепции был готов уже к декабрю 2014-го.
В марте 2015 года Кривонос участвовал в публичной презентации Сил специального назначения в "Укринформе".
По информации собеседников УП в Минобороны и АП, параллельно с Кривоносом Муженко разрабатывал собственное видение создания ССО, предполагавшее совмещение высокомобильных десантных войск с управлением специальных операций.
Что это означает? "Начальник Генштаба планировал подчинить спецназ десантникам", – поясняет источник.
В марте 2015-го на имя главы Администрации президента Бориса Ложкина пришло письмо из офиса НАТО в Украине, в котором идея совмещения различных родов войск оценивалась негативно.
"Объединение Сил специальных операций и Высокомобильных десантных войск под единым командованием, как это предусмотрено проектом РПН-2015, поставит под угрозу возможность развития практического сотрудничества на основе стандартов НАТО, а также снизит способность и совместимость высокомобильных десантных войск", – говорилось в письме.
То ли как результат реакции на письмо НАТО, то ли в попытке все-таки проконтролировать работу по разработке концепции ССО, – в апреле 2015-го при АП была создана специальная рабочая группа.
В нее вошли представители Генштаба, ветераны-спецназовцы, представители СНБО, Института стратегических исследований при президенте, Главного управления разведки, а также депутаты, в том числе Ирина Фриз, курирующая вопросы Украина-НАТО.
Рабочая группа должна была заниматься концептуальным обсуждением ССО, определить место и роль нового рода войск в секторе национальной безопасности. А главное – определиться с применением ССО: как на своей территории, так и за ее пределами, как в мирное время, так и в военное время.
Эти наработки должны были лечь в основу закона об ССО.
Но на деле группа встретилась лишь несколько раз. Больше экспертов в АП не приглашали. Одна из версий – "потому что уволился сотрудник, ответственный за это направление". И работа на этом встала.
Содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник считает это одной из главных ошибок.
"Президент как главнокомандующий должен был поставить четкую задачу специально созданной группе по подготовке концептуального документа, который касается смыслового наполнения самого понятия "специальные операции", – говорит Мельник.
А от определения целей и задач, которые государство намерено решать с помощью проведения специальных операций, будет зависеть структура, штат, возможности, численность.
Потому что под "специальными операциями" может пониматься как и разоружение террористов, так и операция в информационном поле.
По словам Алексея Мельника, Силы специальных операций – это в не меньшей степени политический инструмент, чем военный. Именно это показывает практика западных стран.
В наших реалиях задача по созданию стратегического военного органа, предназначающегося для противодействия гибридным войнам и ассиметричных ударов, была спущена на самый нижний уровень принятия решений.
Без концепции
Летом 2015-го в Киев приезжал командующий Силами специальных операций НАТО генерал Бредли Уэбб.
Он встречался и с Кривоносом и командованием Генштаба. Концепция ССО, предложенная Кривоносом, обсуждалась на закрытых встречах с командой Уэбба.
При этом спустя несколько месяцев начальник Генштаба Виктор Муженко заявил, что концепция отсутствует.
Также непонятно, почему министр обороны Степан Полторак в марте-2015 говорил о создании Сил специальных операций, как об уже свершившемся факте.
Месяц назад в Генштабе спохватились и в спешном порядке стали дорабатывать концепцию будущей структуры. Курировала вопрос разработки новой концепции ССО группа из четырех человек во главе с генерал-майором Игорем Луневым.
Трое из четырех разработчиков, которые трудились над концепцией ССО, не имеют отношения к спецназу.
4 декабря 2015 года ее отправили на согласование с офисом НАТО в Брюсселе.
Тем временем, на базе 8-го отдельного полка спецназа в Хмельницком, первый набор украинских спецназовцев уже тренируется по программам Форд-Брегг.
Запуск этой программы тоже не обошелся без скандала.
В начале ноября, за неделю до старта занятий, Генштаб решил поменять место проведения учений – перебросить тренировочный лагерь с Хмельницкого на Яворовский полигон.
Говорят, такое решение было принято исключительно из финансовых соображений – американская сторона выделила на питание бойца по 540 гривен в сутки, в то время как питание украинского бойца обходится в 70 гривен. На Яворовском полигоне знают, как "правильно" кормить и пилить бюджет на питание.
Эта ситуация получила очень жесткую непубличную реакцию со стороны офиса НАТО. Депутат Ирина Фриз написала в ФБ о том, что в Германии в Центре Маршалла ее не раз спрашивали, почему совместная работа саботируется Генштабом.
На днях министр обороны Степан Полторак заявил, что командование ССО будет сформировано до конца года.
"Украинская правда" решила собрать мнения экспертов, почему процесс создания Сил специальных операций стал настолько резонансным.
Юрий Серветник,работал в Главном управлении разведки,возглавлял Управление сил специальных операций в Генштабе с 2007 по 2012. Был одним из разработчиков первого проекта концепции ССО при экс-министрах обороны Юрии Еханурове и Валерии Иващенко. Работал над проектом на протяжении трех лет.
Впервые решение о создании Сил специальных операций было принято в 2007 году. Это был один из последних указов министра обороны Анатолия Гриценко. Тогда мы разрабатывали концепцию, даже проводили учения с американцами, но в 2011 году стало ясно, что мы к созданию такого органа не готовы.
Американцы увидели отношение нашей власти к этим учениям, и инициатива быстро сошла на нет.
В чем проблема создания ССО, на мой взгляд?
Конфликт вокруг создания Сил специальных операций – это не личностный конфликт, это конфликт неправильного понимания будущего нашей армии. И возможности адекватно реагировать на вызовы и последующие угрозы.
То, что сегодня "производит" Россия на востоке Украины – это переработанная русскими концепция управляемого хаоса, которая была озвучена в американской Доктрине нацбезопасности в 2006 году. Россияне оказались лучшими учениками.
Концепция управляемого хаоса или преэмптивной войны – это война против противника, которого нет. Противник еще не знает, что он – противник. Он еще не сформировал угрозу, а сторона нападения, предполагая, что он может стать противником, начинает против него определенные действия.
И эти действия совершенно необязательно должны быть вооруженными и военными, но в этих действиях широко используются добровольцы, частные военные компании, специальные подразделения. Такой вид действий позволяет государству отрицать свои действия, но при этом вести войну.
Сейчас идет третья фаза такой войны, она характеризуется построением квазигосударства. Смысл такой войны – изменение государственного строя в пользу агрессора. Такие действия сопровождаются очень серьезными информационными компаниями.
ССО – это те войска, которые должны дать отпор гопнику.
Когда в США создавали ССО – концепция не носила грифа закрытой. Американские военные доктрины выложены в общий доступ.
Три вещи, которые должны закрываться: содержание операций, кто их проводит и сколько это стоит.
А концепция ССО должна обсуждаться публично, так как это касается вопросов национальной безопасности. Одно из важнейших условий – демократия и гражданский контроль.
Алексей Мельник,содиректор программ внешней политики и международной безопасности, эксперт Центра Разумкова. С 2005 по 2008 год возглавлял организационно-аналитическое управление обеспечения работы министра обороны Украины, был первым помощником министра обороны Анатолия Гриценко.
В чем, на мой взгляд, проблема создания Сил специальных операций?
Во-первых, у нас нет законодательной базы, не дано четкое определение, что мы подразумеваем под "специальными операциями".
Задача спецоперации – достижение стратегического эффекта небольшим составом сил. Помимо ССО, задействуются также дипломатические службы. Решение по подготовке к спецоперации должно приниматься на высшем политическом уровне. Именно там происходит постановка задачи.
Цена провала спецоперации может быть выше, чем гибель военнослужащих.
Поэтому необходимо для начала разобраться со стратегическим значением понятия "специальные операции".
Без стратегического видения создание тренировочных центров – тупиковый путь. У нас спецназ тоже использовался не по назначению – для охраны блокпостов и поиска катапультировавшихся экипажей. Потому что так же не было четкого понимания, для каких целей нужен вот этот "инструмент".
Первое, с чего нужно начинать – определиться, с какой целью мы будем проводить специальные операции.
Я знаком с концепцией Сергея Кривоноса. Его команда сделала неплохую концепцию – но это все в рамках границ своей компетенции. Военные не могут себя реформировать и сами ставить себе задачи.
Стратегический уровень, на котором должны согласовываться формулировки и утверждаться логика принятия решений – это уровень президента как главнокомандующего. Для консультаций у него есть Институт стратегических исследований, РНБО, Генеральный штаб. Начальник ГШ – это военный советник, но не ему делегируются все полномочия по принятию решений.
Должна ли концепция Сил специальных операций обсуждаться публично? В демократическом государстве – это один из ключевых параметров создания и реформирования сектора безопасности.
В создании Сил специальных операций часть информации должны быть закрытой, но часть открытой – то, что касается общих и политических задач.
Наш Генштаб очень бы хотел закрыть всю информацию, чтобы избежать критики.
Под грифом "секретно" должна быть структура, система подготовки, финансовая часть, конкретные задачи. Все остальное должно обсуждаться гражданским обществом из числа экспертов, военных, бывших спецназовцев.
Сейчас, на мой взгляд, ключевая проблема в том, что начальник Генштаба – пехотинец по образованию, и ему сложно понять, что такое Силы специальных операций. Поэтому и возникает идея, что их можно подчинить, например, десантникам.
ССО –это не подразделение, которым можно заткнуть какую-то дырку. Это сложный инструмент, решение о применении которого принимается на высшем политическом уровне.
Ирина Фриз, депутат Верховной Рады, член комитета по вопросам национальной безопасности, координатор по вопросам сотрудничества Украина–НАТО.
Личный конфликт, даже если таковой имеет место, необходимо вынести за рамки обсуждения создания Сил специальных операций. Эта цель должна стоять над какими-либо личными интересами. Если кто-то пытается вместо соблюдения сроков найти крайнего или переложить вину на подчиненного, то необходимо понимать, что те, кто был вовлечен в создание и разработку законодательной базы, прекрасно понимают, как строился процесс.
И если кто-то считает, что процесс создания ССО не нуждается в публичных дискуссиях и обсуждениях – хочу напомнить, что Доктрина американских сил специальных операций, состоящая из 183 страниц, находится в открытом доступе на официальном сайте организации.
И как только меняется военно-политическая ситуация, в этот документ вносятся изменения.
Мы также хотели бы, чтобы формат, структура и рамки будущей организации обсуждались публично. Однако этого не произошло.
Наоборот, предпринимаются попытки за грифом "секретно" скрыть концепцию ССО.
Мы знаем, что концепцию передали партнерам НАТО только 4 декабря, хотя ранее заявлялось об иных сроках.
Если кто-то думает, что можно лоббировать свое понимание ССО, и можно изобретать велосипед заново, то он все равно упрется в существующие практики. В мире уже такие структуры описаны и созданы. И наша задача – фактически адаптировать лучшие практики.
Тот факт, что напряжение вокруг ССО вылилось в публичное противостояние, считаю позитивом.
Потому что до тех пор, пока публично не начали обсуждать вопрос создания Сил специальных операций, не было никакой работы. Общественный контроль сейчас доминирующий фактор: под таким пристальным вниманием отсрочить или саботировать процесс создания ССО станет практически невозможно.
Если мы хотим быть не полигоном, где испытываются новые методы ведения гибридной войны, а стремимся стать полноправными членами НАТО, то необходимо учиться соблюдать условия, предъявляемые нам партнерами.
Ситуация вокруг ССО напоминает самодеятельность.
Проблема в непонимании рисков и вызовов. ССО – это не спецназ, и уж тем более не ВДВ, это комплексный механизм противодействия элитных подразделений в гибридной войне. Аналитики ССО анализируют и вступают в бой еще только на моменте подготовки противником информационной кампании.
Если бы у нас был такой инструмент – то захват Крыма "зелеными человечками" в принципе был бы невозможен.
У нас нет времени на раскачку. До конца года мы должны увидеть сформированное командование ССО Украины.
Анастасия Рингис, УП