Замглавы Антикоррупционного бюро Латвии: С преступниками общаться проще, чем с политиками

Бюро по противодействию и борьбе с коррупцией (БПБК) Латвии в начале октября исполнилось 10 лет. Такое относительно маленькое по годам антикоррупционное ведомство уже известно громкими делами далеко за пределами страны: арест двух мэров Юрмалы, задержание чиновников Рижской думы, задержание главы правления крупнейшей латвийской железнодорожной компании Latvijas Dzelzcels ("Латвийская железная дорога", LDz).

В Украине бюро по борьбе с коррупцией только создается. На данном этапе скандалы возникают еще не из-за громких дел бюро, а вокруг ведомства, новых назначений.

В начале 2015 года, премьер Латвии заявила, что планирует отправить в Украину одного из своих экспертов из БПБК. Позже в СМИ появилась информация, что консультировать украинских борцов с коррупцией приедет заместитель БПБК Юта Стрике. Официально эту новость первые лица страны не подтвердили. Госпожа Юта, которая на руководящих должностях в бюро Латвии с первых дней, рассказала о своем опыте работы в БПБК.

– В этом году бюро исполнилось десять лет. Вы на руководящей должности с самого начала. Помните, как и почему создавался главный антикоррупционный орган Латвии?

– В Латвии антикоррупционное бюро создали не потому что политики поняли, что в стране много коррупции.

В Латвии бюро создали прежде всего потому, что представители Всемирного банка и другие международные организации сказали, что с таким уровнем коррупции Латвия не может вступить в ЕС и НАТО. И для того, чтобы вступить - мы должны принять решительные меры. Поэтому в стране начали создавать Бюро по противодействию и борьбе с коррупцией.

– Вы принимали участие в конкурсе на должность руководителя бюро, однако стали заместителем. Как так получилось?

 – Это был 2003 год. На тот момент я работала в полиции безопасности Латвии. На первом и втором конкурсе на должность руководителя бюро никого не выбрали. Я вообще тогда еще не подавала заявление. Затем коллеги мне сказали, что если мы хотим что-то менять – необходимо участвовать, потому что иначе ничего не изменится. И я это понимала.

У меня есть товарищ, который задерживал торговца наркотиками пять раз. Его осуждали. Тюрьма. Три-четыре месяца, его жена продала машину – заплатили деньги – он снова продает наркотики возле школы. И ты понимаешь, что пока ты не посадишь этого прокурора, который его освободил – ты до пенсии этого вора будешь сажать.

Я решила пойти на конкурс. Отбор был очень серьезный, в комиссии сидели: государственный контроль, Transparency International, министр внутренних дел, генеральный прокурор... По результатам конкурса, меня избрали кандидатом в руководители БПБК. Кабинет министров утвердил. Далее мою кандидатуру отправили на утверждение парламента. В то время парламентские голосования были закрытыми.

Я прошла все фракции, впервые увидела политиков. И мне каждая фракция, все политики говорили: "Да, ты подходишь. Ты пройдешь". Затем, проходит голосование и за меня проголосовали около 40 депутатов (40% - УП) У общественности был шок, поскольку публично, по телевидению, политики меня поддерживали, а затем, на закрытом заседании – проголосовали против. Однако, тогдашний и.о. руководителя видел результаты конкурса, который я прошла, и принял меня на должность заместителя.

– Как Вы набирали людей в бюро: качества, критерии, образование? Как создавали свою команду?

– Когда я пришла, единого коллектива еще не было. Однако, мне очень повезло, потому что через конкурс набрали много очень умных и честных людей. Но были и такие, которых пришлось увольнять. Часть работников я хорошо знала. Потому что если ты активно работаешь в сфере борьбы с коррупцией, ты знакомишься со многими людьми.

Также мы ввели такой негласный критерий оценки: если ты кого-то рекомендуешь, а потом он окажется нечестным, то ты увольняешься вместе с ним. И когда мне кто-то предлагал принять на работу друга, то я спрашивала: что если он окажется вором, уйдешь вместе с ним? Ребята, шутя, этот вопрос задавали так: "Зуб за него даешь?".

– В Украине кандидатов на должность в НАБУ проверяли на полиграфе. Как Вы проверяли своих сотрудников на честность?

– Если ты ошибешься в хорошем человеке, и будешь считать его нечестным, то он не сможет самореализоваться. Даже если человек чего-то не знает, не понимает. Очень важно не сломать крылья своими подозрениями, своими какими-то дисциплинарными делами ... Необходимо доверять. Самое сложное и важное в жизни, и в должности руководителя - это быть справедливым.

– В команде были предатели: люди которые выносили информацию из бюро или? ...

– Были. Это был шок для нас. Один работник, которому доверяли хранения средств, вынутых при обысках ... То есть, деньги, на которых были отпечатки пальцев. Он их присвоил. Другой случай: незаконная передача информации субъектам, которые были заинтересованы в этой информации.

– Как Вы вычислили этих людей? Наказание было?

– Если коллектив на 90-95% здоров, он сам найдет. Тогда наш коллектив самостоятельно вычислил предателей. Работали с воспаленным азартом, потому что ... Ну как? Есть команда, которая не спит по ночам, которая думает, как задержать, как собрать доказательства: хватит доказательств, не хватит... И тут ты понимаешь, что кто-то "сливает" информацию.

Ты понимаешь, что в команде есть предатель, который работает против своих. Мы их задержали. Был суд. Двоих посадили. То есть, мы дали сигнал всем своим: если ты совершишь преступление, то никакого освобождения от работы, никакого штрафа, ты будешь сидеть в тюрьме. В таких организациях должны работать люди, у которых есть цель и миссия.

– Осуществляли ли на Вас давление? Возможно, не давали, открыть какое-то дело или не давали собирать факта?

– Давить можно только на того, кто может быть "придавленным". Если вы будете исключительно слушаться руководство: освободить – освобождаю; задержать – задерживаю. Если вы к этому готовы, то всегда будете это делать. Если хотите достичь справедливости и правды, то это гораздо сложнее – вы должны думать, читать, вы должны перечить руководству, осознавать, что вас могут уволить, отстранить. И главное – вы должны понимать, что карьеризм - это не тот путь, который вы выбрали.

– Вам предлагали взятки?

– Я с самого начала работы в бюро дала понять, что имею другие цели и приоритеты, поэтому даже никто и не пытался. Может кому-то и предлагали. Мне–нет. Давление было.

– Что это было за давление? Угрозы были?

– Через СМИ. Реакция у всех всегда одинакова: задерживаешь чиновника - это политический заказ; задерживаешь участкового инспектора - это политический заказ. Я снова провожу параллель между простыми преступниками и политиками - у первых все просто: сопротивление вора - бежать, сопротивление грабителя - драться, сопротивление политика-коррупционера - адвокаты, пресса, члены по партии...

И вы не думайте, что это легко. Вы задерживаете мэра какого-то города. Он проводит пресс-конференцию - вас поливают грязью. У него есть много денег, чтобы подать в Европейский суд, нанять десяток адвокатов.... Он делает из этого шоу.

– В местной прессе очень много публикаций о том, что у Вас конфликт с руководителем БПБК? Он в судебном порядке пытается понизить Вас в должности... Что это за конфликт?

– Я заместитель начальника бюро и отвечаю за оперативно-следственную работу. С каждым удачным уголовным делом растет количество влиятельных людей, которые хотят разрушить команду бюро любыми способами. Считаю, что нынешний начальник бюро является исполнителем чужой воли и систематически незаконно пытается уволить многих опытных работников бюро, а также мешает нам работать и не дает мне выполнять мои обязанности. Очередной виток эволюции в борьбе с коррупцией…

– Как строилось сотрудничество с СБУ, МВД, прокуратурой? Это сотрудничество или конкуренция?

– Времени много прошло ... Отношения были очень разные. В большинстве мы рассчитывали только на себя, поскольку сотрудничество - это очень хрупкая вещь, которую очень трудно построить и легко разрушить. Сотрудничество очень важно, но возможно только в том случае, когда ты доверяешь правоохранительным органам на уровне руководства, или, хотя бы, на уровне среднего руководителя... Если ты не знаешь человека или не веришь ему: то возникает вопрос, а не "сольет" ли он информацию, над которой ты работал два года…

– Препятствовали ли бюро - МВД, СБУ, прокуратура? Ведь, БПБК было создано именно потому, что существующие правоохранительные органы не справлялись со своими функциями?

– Проблемы были. Даже много. Но в принципе, мы от этого становились только сильнее. У нас до того, как было создано бюро - его функции выполняли экономическая полиция, полиция безопасности, государственная полиция, таможенная служба ...

– После создания бюро - Вы забрали у этих правоохранителей дела, которые были в сфере полномочий и функций бюро?

– Нет, мы не забрали дела. У нас было такое право, но мы не забрали.

– Почему?

– Потому что ... Ну, например, вам необходимо написать картину. Вы хотите взять картину другого художника и перерисовать ее.

 – А если этот художник уже несколько лет рисует и он уже смертельно болен?

– Если кто-то берет взятки, большие взятки, то он их все равно будет брать. Следовательно, зачем доказывать, что он брал взятку год, или два назад, если ты можешь поймать его сейчас? Коррупция настолько латентная и секретная вещь, что очень важно собрать доказательства в тот момент, когда она происходит, в момент совершения преступления.

Я думаю, в Украине, так же как и в Латвии – в узких кругах – знают, кто берет взятки. То есть, ты знаешь, что человек сейчас берет взятки - зачем тебе доказывать, что он три года назад брал деньги – возьми его сейчас и так чтобы суд не мог ничего возразить.

– А часто судьи пытаются возразить?

– Есть справедливость и есть доказательства. Достаточно ли доказательств часто оценивается судом субъективно. Ты опросил двадцать граждан, а судьи тебе говорят, почему ты не опросил еще двадцать, которые также живут в этом же доме. Мы иногда с литовскими коллегами с некоторым страхом осознаем, что если ты работаешь в бюро, ты не имеешь права на ошибку. То есть, если ты отправляешь дело в суд - у тебя все должно быть так, чтобы судьи не смогли обжаловать твой фактаж и закрыть дело.

– То есть, судьи не всегда объективно оценивают доказательства? А задерживало ли бюро судей?

– Очень сложно работать против судей. Потому что они каждый день занимаются изучением доказательств. Однако, задержания были. В одном районе Риги был судья, который брал взятки и был председатель суда, который распределял дела.

Они работали по договоренности. Нам удалось записать, как они брали деньги за быстрое рассмотрение исполнительных дел телекомпании по делам должников. Судьям платили за быстрое решение вопросов, чтобы как можно быстрее получить исполнительные листы и начать взыскания средств с должников. Это дело, где уже осудили, и где уже отсидели. Это были остатки советского времени.

Мне вообще не понятно – у судей хорошие заработные платы, хорошие пенсии ... Однако, есть привычки. Был еще один председатель районного суда Риги. Он занимался коррупционными махинациями много лет и не мог бросить. Он набрал фиктивных работников: архивариус, помощник, библиотекарь, а их деньги сам тратил.

То есть, фактически этих работников - не было, однако деньги им начислялись и эти деньги судья забирал себе. Следовательно, служитель Фемиды получал вторую зарплату. И он это делал настолько давно и долго, что уже просто не мог остановиться. И пока ему с наручниками объяснили, что этого делать нельзя - он не остановился.

– Представьте ситуацию, что Вы очень долго работали над делом: собирали доказательства, проанализировали большое количество документов, общались с разными информаторами... Передаете дело в суд. И понимаете, что судья уже получил взятку за "правильное" решение дела. Что будете делать?

– Первое, я понимаю, что мы плохо работаем, поскольку этот судья еще не судим. Соответственно, у нас были неправильные приоритеты. Есть недостатки. Второе, будем работать лучше.

– В Украине НАБУ только формируется. Выбрали следователей. Еще только выбирают прокурора, а общественность уже требует результатов. Когда первые результаты появились у Вас? Была ли критика бюро?

 – Да, критика была и всегда будет. Потому что новая организация, ей доверяют и все чего-то ждут. Когда выбрали первого руководителя бюро - сразу появились обвинения. Он был единственным, кого выбрали. У него не было ни работников, ни помещений.

Надо было проводить конкурс, а это все время. И требования были такие: мы сегодня создали бюро, почему оно вчера не задержало всех министров. Однако, раньше, чем через полгода ждать первых результатов - это не реально. Тем более, они должны быть качественными.

Политики занимаются популизмом. Однако, бюро не имеет права этого делать, не имеет права вестись на популизм. Если нет доказательств – бюро не задерживает, есть доказательства – задерживает. И если, некий высокопоставленный политик говорит, почему Бюро кого-то не задержало, это не значит, что оно должно кого-то задержать. Прежде всего - доказательства.

И есть еще одна проблема. Бюро может сделать все, что от него зависит, а дальше отправить дело в прокуратуру. Прокуратура может дело долго "мариновать". И судьи могут рассматривать дело пять лет, десять лет ... И вот эта судебная волокита - ложится пятном на бюро. Потому что наши дела не прошли три судебных инстанции, и приговора – нет.

– Наиболее сложные, громкие дела?

Наиболее сложные дела – это не только задержания публичных высокопоставленных политиков, судей. Это дела, где большие коррупционные деньги перечисляются по счетам несколько десятков стран, в.т. числе через офшоры. Для оперативных работников - когда месяц не ночуешь дома, сам собираешь информацию, по пятнадцать часов сидишь в машине, в ожидании подозреваемого… Это сложно.

Ну, а самые известные: задержание и посадка мэров Юрмалы, многочисленные аресты высокопоставленных работников Рижской Думы, задержание главы правления Латвийской железной дороги, международное дело с Латвэнерго, где также были замешаны чиновники… Много было. Всего не вспомнить.

– Как Вас называют коллеги?

– Кто-то из политиков однажды назвал меня Жанной Д'Арк, а я спросила: как давно они хотят меня сжечь? (смеется - авт.)

– СМИ Латвии распространили новость, что Вы приедете консультировать представителей Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ). Вам об этом что-то известно?

– Знаю, что премьер-министр собирался кого-то из представителей нашего бюро отправить в Украину в роли консультанта. Однако, я не могу комментировать эту информацию. Поскольку, о том, что я, якобы, еду в Украину услышала по телевидению в мае этого года. Серьезных официальных детализированных переговоров со мной не было.

– Вы бы поехали?

– Если это будет возможно и необходимо для украинских борцов с коррупцией - обязательно поеду.

Надежда Бурдей, Александра Устинова, специально для УП