Геннадий Москаль: Я пока выполняю функции сторожевого кота– никуда не лезу и слежу за собой

Портреты нового руководителя Закарпатской облгосадминистрации Геннадия Москаля вы можете встретить в нескольких серьезных организациях области: и на втором этаже местного УВД среди генералов, и в администрации в портретной галерее губернаторов.

Москаль служил в Закарпатье начальником областной милиции в "лихие 90-е", а в начале нулевых был губернатором.

В середине июля его снова срочно перебросили с Луганской области на Закарпатье. Произошло это после печальных событий в Мукачево. Президент Порошенко, представляя Москаля на должности заявил, что новый губернатор здесь для того, чтобы бороться с сепаратистами и контрабандистами.

Многие жители области уверены, что столица Закарпатья – именно Мукачево, вотчина многолетнего негласного хозяина края Виктора Балоги и его семьи.

Формальная столица – город Ужгород – в последние годы утратил было свое значение, превратившись в туристический пригород стремительно растущего Мукачево. Даже губернатор здесь годами считался посыльным у Балоги.

Теперь Москаль пытается вернуть в Закарпатье государственное правление и веру людей в перемены. Он честно признается, что пока и сам не видит очертаний светлого будущего, но энергично строит новую вертикаль власти. 

Мы разговариваем в 8 утра в его кабинете. Сейчас губернатор приходит в администрацию чуть ли не с рассветом, быстро выслушивает доклады, дает указания, назначает встречи на вечер и уезжает в районы менять глав администраций. 

Москаль в Закарпатье – как скорая помощь или командующий сил быстрого реагирования. До местных выборов он должен взять область под контроль и переключить влияние с нескольких местных, семейных кланов на государственные институты.

Что будет дальше, не знает никто, в том числе и энергичный генерал-губернатор.

– Какие ваши впечатления от области за этот месяц, что вы провели в Закарпатье? Что изменилось за те годы, пока вас тут не было?

– Область очень просела – экономически, финансово. Например, на днях я был в Воловецком районе, это высокогорный район – в сентябре у них почти все ресурсы в бюджете заканчиваются.

Я был ошарашен. На 170 тысяч всех работающих на Закарпатье средняя зарплата 3 100 гривен, и она уменьшается. В Воловецком районе средняя зарплата – до 2 тысяч гривен.

Правительство дороги не финансирует. "Укравтодор" еще держит трассу Чоп-Киев, остальное – это сплошные развалы. Кроме того, правительство задумало такую реформу, которую мы не знаем как провести и принять. Оно хочет упразднить "Укравтодор" и все автодоры, райавтодоры передать нам в собственность. Что мы с ними будем делать, если там 99% техники, купленная до 1991 года? Что нам делать?

– …Ситуация в целом по стране тяжелая…

– Я пришел с Луганщины. У нас такого не было! В Луганской области мы почти закончили процесс декоммунизации. В Луганской области!

Тут же за этого Буденного, Карла Либкнехта, Розу Люксембург держатся, как за жупел. У нас 68 человек погибших в АТО парней. Каждому сельсовету, горсовету, поселковому совету написали –поменяйте название, у вас человек погиб, отдав жизнь за Украину, назовите его именем улицу…

Вот такая ситуация, лишь бы ничего не менять, ничего!

ОБЛАСТЬ БЫЛА СДАНА В АРЕНДУ ОДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИЛЕ

– Какие задачи перед вами поставил президент?

– Он поставил три основные задачи: восстановить вертикаль власти, победить контрабанду и успокоить людей.

В первую очередь, необходимо восстановить вертикаль власти, потому что область была сдана в аренду. И собственно говоря, из-за этой аренды произошли мукачевские события с перестрелкой...

– Кому именно сдали Закарпатье в аренду?

– Одной политической силе.

– Вы имеете в виду партию "Единый центр"?

– Конечно. Она находилась в аренде у них...

Я ни сном ни духом никогда не думал… Это дежавю – 13 лет меня здесь не было, и стало лучше? В сто раз хуже, чем когда я в 2002 году отсюда уехал!У нас на Луганщине не было проблем с деньгами. Не я формировал этот бюджет, не я на него влиял. Я пришел и, как в сказке о золотой рыбке – оказался вновь у разбитого корыта.

Поэтому мы сегодня во власть подбираем людей, которые не принадлежали ни к какой партии: ни к СДПУ(о), ни к Партии регионов, ни к "Единому центру", ни к кому. Это идет очень тяжело. Тут я всех собирал и сказал: "В историю Закарпатья можно было войти, но вы тут, к сожалению, вляпались. Мы не заставляем идти ни в пропрезидентскую, ни в проправительственную, ни в какую иную партию. Вы, госслужащие, занимайтесь своей работой".

Все тут занимались партийным строительством, но только не работой.

 Все время что-то здесь насаждалось, что никогда не было присуще Закарпатью ни ментально, ни исторически. И все вляпались в это партийное строительство. Это погубило много хороших кадров. Действительно хороших, умных, имеющих понятие о государственном управлении.

Но, к сожалению, тут кого не возьми, все равно какие-то маленькие хвостики вылазят. Уже назначили, пусть они чистят эти администрации, ставят людей незаангажированных. Нам не нужно, чтобы рабочие совещания в администрациях начинались с партийных гимнов и пения од о величии той или иной политической силы на Закарпатье.

– Вторая задача – борьба с контрабандой?

– Это, скорее, была даже первая задача. Возможно, параллельно это надо делать.

– Вы же как бывший милиционер понимаете, что вся эта контрабанда сигарет, наркотиков без милиции не могла бы проходить.

– Я не то, что это понимаю, я вам это авторитетно заявляю! Почему взялись за сигареты сегодня? Я опираюсь на данные Европола.

Контрабанда сигарет опередила наркотики, торговлю людьми, оружием и тому подобное. Почему этот бизнес так притягивает? 78% от стоимости пачки сигарет – это налоги и акцизы. Только 22% остается товаропроизводителю. А если товаропроизводитель ничего не платит, то есть гонит контрабанду, значит, его доход резко увеличивается, а доходы государства резко падают.

Государство не скоро к этой теме подошло бы, если бы не эти мукачевские события. Сюда идет "левый" табак, из которого делают сигареты и отправляют контрабандой в Европу.

– Но у людей нет работы, зарплаты, это одна из причин, почему они занимаются этой контрабандой.

– Но извините, те области, которые не имеют границ с Европой, у них что есть работа, есть зарплаты? Так любое зло можно оправдать. "Почему ты воруешь по карманам?" – "А мне не хватает на жизнь". – "Почему ты идешь воровать по квартирам?" – "Я не могу прожить".

У нас зарплаты в государственном секторе 1200-1600 гривен. И что, я должен сказать: "Идите, берите взятки, берите подарки, подачки"? 3100 - средняя зарплата в области. Кроме того, 300 тысяч пенсионеров, 90% которых получают 1200-1 300, от силы 1400 гривен. Все должны податься в криминал?

– Вы оценивали, сколько придется выгнать людей из милиции и СБУ, чтобы очистить эти структуры?

– Вопрос в том, что цепью в милицию и в СБУ никого не тянут. Если тебе эта работа не нравится, иди увольняйся и ищи себя в бизнесе, на вольных хлебах и тому подобное. Если ты пришел, соответственно работай в рамках тех норм, которые тебе прописаны.

– Какие методы вы используете, наводя здесь порядок? Вы уговариваете, угрожаете, показываете светлые перспективы?

– Светлые перспективы... Я сам их не вижу… Область зависит от экономической ситуации в Украине. Закарпатье – сильно дотационная область. Мы на собственных ресурсах тут можем прожить неполный месяц. Остальное – с протянутой рукой у Киева находимся. Если бы я сам видел светлые перспективы, то это была бы действительно большая радость.

– Так как же вы действуете?

– Решаю проблемы административными методами. Сейчас мелкая контрабанда просачивается, но в основном граница стоит, кордон стоит. Словацкий, венгерский, где-то на 90% встал румынский.

Сейчас идет смена всего руководства правоохранительной системы, идет ротация всех начальников в милиции. Пришел новый начальник УВД, новый начальник безопасности и подразделения "К", которое борется с коррупцией и контрабандой на границе. Пришли новые два руководителя погранслужбы Мукачевского пограничного и Чопского пограничного отрядов. Поменяны многие руководители пограничных застав. У нас новое руководство таможни.

Фото Дмитрия Ларина, УП

ПОРТНОВСКИЙ ДЕБИЛЬНЫЙ КРИМИНАЛЬНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС ПОВЯЗАЛ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНУЮ СИСТЕМУ ПО РУКАМ

– Как вы думаете, на сколько хватит этих новых руководителей, пока их не коррумпируют по-новому? Зарплата же остается маленькой, а доходы от контрабанды огромные.

– Должен быть кот, чтобы мыши не ходили и не растаскивали все по норам. Соответственно, пока я выполняю функции этого сторожевого кота. Я никуда не лезу и слежу за собой.

Соответственно, если подчиненные увидят, что я куда-то залез, все пойдут... Пока держатся. Все держится на честном слове. Дело в том, что в свое время… (вспоминает) …господин (Андрей-УП) Портнов пишет мне из Москвы разные письма...

– Приветы передает?

– Да, приветы. При нем это хитро было сделано – хотели декриминализировать контрабанду. При том, что где-то минус 7,7 млрд гривен недопоступлений в бюджет только в первом полугодии 2015 года. У нас еще нет цифр за 7 месяцев.

Любая страна защищает свой рынок, в первую очередь рынок подакцизных товаров. Так почему мы не можем? Потому что портновский уголовный кодекс связывает руки всем – милиции, суду, прокуратуре, пограничникам, таможенникам, всем связали руки этой декриминализацией.

Что такое декриминализация? Это административная ответственность. Человека поймали с контрабандой, он заплатил 670 гривен штрафа, ящик сигарет у него отобрали, и он на следующий день снова везет. Это порождает абсолютную безнаказанность.

Второе: милиция, СБУ, прокуратура, суды и все прочие не могут эффективно бороться. Административный кодекс не предусматривает проведение гласных или негласных операций, только – по открытым уголовным производствам.

Нельзя взять группу контрабандистов, засечь их точки через телефоны, нельзя использовать технические средства, нельзя использовать наружное наблюдение, нельзя проводить обыски и много чего нельзя.

Янукович очень слабо в этом разбирался и ему преподносили эти изменения как какие-то положительные, европейские реформы. Ведь никакая реформа не воспринималась гражданами Украины при Януковиче. Только люди говорили: "А, они приняли новый кодекс..."

Сегодня все эти антикоррупционные бюро можно создавать до бесконечности, но если мы не поменяем портновский дебильный, честно вам говорю, криминально-процессуальный кодекс, то ничего не получится. Та реформа повязала всю правоохранительную систему по рукам.

Посмотрите, на раскрываемость преступлений. Мы можем создавать новую полицию, но если мы не дадим ей оружие – не это оружие, которое стреляет, а которым они должны руководствоваться, то с этим криминально-процессуальным кодексом – это путь в никуда. Его надо менять в первую очередь, приводить к реалиям жизни.

СЖЕЧЬ МАШИНУ ИЛИ КИНУТЬ ГРАНАТУ ВО ДВОР ИЛИ В ХАТУ – ЭТО ТАКАЯ СИЦИЛИЙСКО-ЗАКАРПАТСКАЯ ВЕНДЕТТА

– Вы с Виктором Балогой уже встречались?

– По какому поводу?

– Ну он же считается негласным хозяином Закарпатья. Его партии, как вы говорите, область сдали в аренду.

– У меня к нему вопросов нет.

– А он к вам не обращался?

– Я так понял, что и у него ко мне вопросов нет.

– Его партия и его люди вам не мешают? Как они себя ведут?

– Ну, мелко покусывают.

– Вы не боитесь масштабного саботажа или даже сепаратизма? Висят повсюду плакаты–пугалки "Власть разрушает мир в Закарпатье", листовки раздают, что парашютисты из Киева тут баламутят?

– "Письма счастья" мы их называем. Ну, я знаю отношение народа к этому. Люди не понимают, что там к чему. Написано очень умно, кто-то писал, скорее всего, в Киеве.

Меня спрашивают, как я отношусь к этим плакатам. Я не понимаю, о какой власти идет речь? Или тот, кто писал, совершенно не читал Конституцию?

 Если законодательная, то все руководство "Единого центра" находится в законодательной власти: Виктор Иванович Балога, Иван Иванович Балога, Павло Иванович Балога, Вася Петьовка – все.

Если это законодательная власть имеется в виду, то я к ней не отношусь. Если это исполнительная власть, так законодательная у нас формирует исполнительную – правительство. Если эта власть дестабилизирует обстановку, так вы там в парламенте поменяйте на ту, которая будет делать стабилизацию. Есть исполнительная, а еще есть судебная власть.

– Не боитесь масштабного саботажа?

– И кто кого будет саботировать?

– Они сейчас на местных выборах возьмут все…

– Как они могут взять все? А что, остальные партии здесь не принимают участие в выборах?

– Ну, остальные получат 10-15%.

– Почему вы так считаете?

– Исходя из истории прошлых выборов.

– Я как раз исполняю тут третью задачу президента – успокоить людей. Мы не делаем каких-то резких шагов.

Когда будет до конца восстановлена вертикаль власти, о каком сепаратизме может идти речь? Сепаратизм – это уголовно наказуемое деяние. Если будут признаки уголовно наказуемого деяния, то материалы лично мной будут переданы в Генпрокуратуру. А вот эти какие-то плакаты и укусы я просто не воспринимаю всерьез.

– Порошенко часто вам звонит, выясняя какая в области обстановка?

– Нет, не часто. Конечно, мы созваниваемся, но по мере необходимости. Я прекрасно понимаю график президента. Я у себя в области не поспеваю, поэтому представляю, какая нагрузка у президента. Разговариваем раз в неделю, два раза в неделю, но я стараюсь по мелочам президента не беспокоить.

– Кроме сигарет здесь еще одна огромная проблема – наркотики.

– Вторая по объему проблема – это нелегальная миграция. Тут транзит на Европу, мы оказались тут и по сигаретам, и по нелегальным мигрантам очень большим сегментом транснациональных организованных группировок.

Потому что на сигареты спрос формируется не у нас, а во Франции, Италии, Германии и Англии.

Они там формируют, они дают на это дело деньги. Потому что у нас акциз очень низкий. Мы тут проводили совещание со всеми таможенниками и пограничниками соседних стран и они говорили: "Давайте уравняем акциз, и тогда эта проблема исчезнет сама".

Но она не исчезнет, даже с тем акцизом. Да, маржа будет меньше, но тем не менее разница в цене – это все равно выгодно. Но если мы поднимем цены на акциз, то при такой нищенской зарплате и при таком экономическом положении, я не знаю, что произойдет.

 Советский анекдот был: "Передайте Ильичу, что нам и десять по плечу"…

– …или "Ты станешь меньше есть, сынок, а не я меньше курить"...

– Будут курить, и усилится нелегальное контрафактное изготовление. Если поднимется акциз, спрос упадет и поступлений в бюджет не будет, потому что у людей нет денег.

– Если говорить о нарколабораториях, это ведь тоже огромные деньги, не меньше, чем сигареты.

– Наши соседи, не хочу пальцем показывать, страны ЕС, будем так говорить, чтобы завтра наш МИД не получал ноты протеста, поставляют нам многие химические компоненты для изготовления наркотиков. Их называют прекурсоры, которые используются для изготовления амфетаминной группы – экстази, там целый перечень.

Сегодня борьба с наркоманией в Украине находится на нулевом уровне. Пойдите, зайдите в любой ночной клуб, и вы купите так называемые "колеса", на которых сидит Закарпатье в виде перевалочной базы.

– Вы уже определили, какие семьи здесь контролируют такие лаборатории или это все-таки не централизовано?

– Бесхозного в Закарпатье ничего нет. Тут давно определилось, кто на какой теме сидит. Сигареты я бы поставил на первое место, нелегальные мигранты – второе, наркотики – третье. Это по объему вовлеченных в дело. Потом – лес.

С 1 ноября заканчивается вывоз кругляка. Что могут, все рубят, это уже переходит рамки здравого смысла. У нас народ сдурел, готов уже свою хату срубить, только чтобы отвезти ее туда. Мы стали сырьевым придатком Европы через лес.

Еще – незаконные врезки в нефтепроводы " Укртранснафты". Вчера сказали, что пока за мой период ни одной врезки не было. Потом сырая нефть идет на миниперерабатывающие заводы, которые есть по всей Украине, и топливо идет на полусельские заправки, после чего граждане долго и нудно ремонтируют свои двигатели, меняют запчасти.

И последняя тема, это уже внутреннее – тут если кто-то неугоден или кто-то на кого-то имеет зло, он не кричит, а сжечь машину или кинуть гранату во двор или в хату – это такая сицилийско-закарпатская вендетта. Вот это основные наши проблемы, с которыми надо бороться.

"ПРАВОГО СЕКТОРА" ТУТ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

– К вам уже подходили местные, чтобы привлечь в свой бизнес?

– Нет. Они все знают. Я же тут работал. Ко мне никто не подходил и не подходит. Моего тут ничего нет.

– И у вас тут даже какой-нибудь базы отдыха нет?

– В Закарпатье? Нет, о чем вы говорите.... У меня ничего и не было. Иначе было бы известно.

– То есть, у вас тут чистая совесть в разговоре с людьми?

– Абсолютно. Я никуда не влажу, ни в какие схемы и ни в какие бизнесы. Мне это абсолютно не нужно.

– Кнут вы уже используете. А где пряник? Заводы не работают, работы нет, доходов нет. Вам не кажется, что эта ситуация безнадежна?

– Я вам расскажу такую притчу.

В свое время я стажировался в Лондоне, в Скотленд-Ярде. Нас повели на практические занятия, мы патрулировали лондонское метро. И начальник подразделения метрополитена рассказал, что у них было очень много самоубийств. Говорит: "Человек идет и упирается в надпись "Выхода нет". И он ее видит, едет поезд – ба-бах под поезд. Находясь в депрессивном состоянии".

Они тогда решили эту проблему просто – написали "Выход есть, но с другой стороны". И самоубийства прекратились.

Поэтому мы тоже так говорим: "Выход есть". Я всегда говорил на Луганщине тем своим гражданам, которые остались на оккупированной территории: "Вы должны понять, что вы идете по трубе, которая заварена. Зачем вы идете?" Они говорят: "Мы идем, потому что нельзя сидеть. Но заранее знаем, что завтра будет хуже, чем вчера".

А тут такого нет. Все-таки мы не надеемся на деньги Киева, надо искать ресурсы самостоятельно. Здесь недорабатывали с нашими соседями – с Румынией, Чехией, Словакией, Венгрией, Польшей. Можно ведь получать инвестиции, международные гранты, разные транскордонные проекты и тому подобное.

Поначалу мукачевские события распугали туристов. Сейчас уже, слава Богу, базы полные. Видят, что стало спокойно, тихо.

Но "Правого сектора", сколько я здесь буду, тут больше не будет, потому что надо вести себя в рамках приличия, а не бандитствовать.

– Где вам было сложнее – на Луганщине или здесь?

– Здесь.

– Почему? Там же война.

– Там враг виден. Пожалуйста, кто враги? ЛНР, российские оккупанты, сепаратисты и пророссийски настроенное население. Они не скрывали, они не говорили, что "мы щиро любим Украину", по утрам не пели гимн Украины и не поднимали флаг.

А здесь я говорю: "Врагов у меня на Закарпатье нет, есть политические оппоненты". К сожалению, политические оппоненты сегодня у нас с депутатскими значками, в дорогих костюмах и с политическими партиями.

– Они могут разжечь здесь какой-то пожар...

– Неееет.

– Виктор Балога заявил, что Закарпатье отдали на откуп Яценюку.

– Какое я имею отношение к Яценюку?

– Так Закарпатскую область отдали Яценюку или Порошенко?

– Закарпатскую область отдали государству. Почему все идентифицируют Украину с какой-то группой в Киеве? Я нанятый менеджер по решению Кабмина. Что я здесь делаю лично для Яценюка или лично Порошенко? Я руковожу областью. Соответственно, если руководить областью и не общаться с премьером или президентом, то с кем я тогда буду общаться? Не идентифицируйте госуправление с конкретными людьми.

– Как вам ваша новая полиция? Игрушка или что-то из этого может родиться?

– Люди хотят перемен и люди в это верят. Видите, сколько заявлений подали! Я бы тоже хотел, чтобы это получилось. Оно получится только при условии, что не только будет их присутствие на улицах, а будет ли людям безопаснее с их присутствием на улицах. Потому что пройдет месяц-два, это примелькается. Если в районе было 20 грабежей, а после появления стало 40, соответственно, станет большой знак вопроса.

И второе: нужно было сразу реформировать все. Если даже они самые честные, порядочные, приведут какого-то негодяя в райотдел, он в том райотделе найдет выходы не через центральный вход, а массу запасных. Пока мы будем реформировать одних, то интерес к работе может пропасть у новых. Может получиться конфликт интересов. Вот какие я вижу угрозы в этом вопросе.

– Вы тут ходите свободно, без охраны.

– Я и в Луганске не ходил с охраной.

– А если закарпатская мафия захочет перейти от наблюдения к действиям?

– На все воля Божья. Я всем говорю: кто от чего должен умереть, тот от того и умрет. Я в фатализм верю. Почему жертва из дома выходит в одно и то же время, что и преступник? Почему их пути пересекаются? Я за долгое время работы в милиции не мог найти ответ на этот вопрос, а тут я его просто не ищу.

– В любом случае, живите долго.

– Спасибо.