Андрей Портнов: Приеду и не буду никого предупреждать

В Химкинском суде Подмосковья начался странный судебный процесс, главные действующие лица в котором – граждане Украины. Потерпевший – бывший заместитель главы администрации Виктора Януковича, его главный юрист Андрей Портнов. Обвиняемый – Юрий Спасских, который на момент задержания являлся одним из руководителей киевской милиции.

Как утверждает Следственный комитет России, в апреле прошлого года в Москве Юрий Спасских планировал похитить Портнова и вывезти его в Украину. Спасских был арестован 2 апреля 2014 года в аэропорту Шереметьево при передаче денег потенциальным исполнителям похищения. Заказчик похищения, по версии российских следователей, нынешний мэр Киева Виталий Кличко.

На первом судебном заседании Спасских признал свою вину. Давал показания на суде и Андрей Портнов. Следующее заседание должно состояться 11 февраля.

"Украинская правда" разыскала в российской столице Андрея Портнова. Сделать это было не трудно. 22 февраля прошлого года он бежал из Украины после победы Майдана. Но в Москве Портнов особо не скрывается. Он постоянно судится с украинскими властями, активно выступает в Фейсбуке с критикой нынешней власти и грозится скоро вернуться домой.

Андрей Портнов хоть и живет в Москве уже почти год, в городе особо не ориентируется, передвигается исключительно при помощи навигатора. Машину водит сам.

Ходит без охраны, одет неброско, сразу и не скажешь, что перед тобой – когда-то один из самых влиятельных юристов Украины. Портнов утверждает, что у него нет недвижимости в российской столице, сейчас он с семьей живет на съемной квартире.

Мы встречались в обычном ресторане. Разговаривали долго. Портнов рассчитывался за кофе карточкой украинского Приватбанка. Продемонстрировал – его активы и счета в Украине не арестованы.

Адвокат взвешивает каждое слово, он сильно напряжен и напоминает шахматиста, который вынужден играть сразу на нескольких досках. Любое неосторожное заявление может принести ему новые проблемы, как на родине, так и в России.

Очевидно, что его сильно угнетает жизнь политэмигранта. Он явно хочет вернуться домой, на это сейчас направлена вся его энергия.

Из ответов понятна стратегия защиты Портнова – он ни при чем, власть воровала, разгоняла майдан, а он наблюдал, не увольнялся, потому что хотел как-то изменить ситуацию изнутри. Однако все это не снимает ответственности с "простых исполнителей" – благодаря таким как он, крутились шестеренки машины режима Януковича.

Еще этот разговор -– подтверждение неспособности или нежелания Генпрокуратуры подтвердить делами свои громкие заявления в отношении представителей режима Януковича.

– Расскажите, где вы живете и чем сейчас занимаетесь.

– Я занимаюсь адвокатской деятельностью и в Москве, и в Киеве. В Киеве у меня есть адвокатская контора, я еще возглавляю Институт правовых реформ, который занимается политическими вопросами, консультациями, законодательством.

В Москве я зарегистрировал юридическую компанию "АП групп", которая обслуживает украинских бизнесменов в России и российских бизнесменов в Украине. Я занимаюсь бизнесом, и почти год не имею никакого отношения к государственной службе.

– Обслуживаете бизнес Клюева и Арбузова в России?

– Меня ничего не связывало с ними в Киеве. С какой стати меня должно что-то связать с ними здесь, в Москве?

– Общая беда, воспоминания о прошлом…

– Я не хочу жить прошлым. В прошлом много чего произошло, в том числе и потому, что они возглавляли экономический блок и не могли иногда определить, где собственный карман, а где государственный.

Я хочу напомнить, что во время моей работы в президентской администрации даже оппозиционные СМИ меня никогда не связывали ни с одной из команд в окружении президента. Я работал сам по себе, у меня был один руководитель – президент, и я непосредственно подчинялся ему. Президент даже не любил, когда я ходил к главе администрации, и он прямо мне об этом говорил много раз. Я не искал себе связей и контактов.

Неразборчивость некоторых бывших руководителей в экономических вопросах – это одна из причин, почему я, например, оказался в политической эмиграции. Поэтому я с ними не контактировал там, не собираюсь с ними контактировать здесь.

– Вы общаетесь в Москве с Виктором Януковичем?

– С бывшим президентом я виделся последний раз в феврале 2014 года в Харькове. С тех пор мы не контактировали. Потому что не хочу. Нас ничего не связывает с ним. Я работал юристом, и он был моим руководителем. У нас нет общих интересов в личной или деловой жизни.

У меня есть много вопросов к нему, но я не вижу смысла и не считаю целесообразным встречаться. Но высказываться о бывшем президенте я считаю неэтичным. Я никогда не высказывался публично ни об одном из своих руководителей.

– Вы вообще ни с кем из бывших руководителей страны не общаетесь в Москве?

– Несколько раз видел министров бывшего правительства. Не тех, кого вы упоминали, но не буду называть без их разрешения имен. У меня новая жизнь.

50% своего времени я трачу на собственную защиту в международных и украинских судах. Вторую половину времени я трачу на коммуникацию с украинскими политиками, экономистами, юристами. Я много пишу статей…

– А по каким документам вы живете сейчас в России? У вас российский паспорт?

– У меня никогда не было и нет российского гражданства. Я не обращался за российским гражданством. 25 мая 2014 года ФМС России выдала мне разрешение на временное проживание сроком на 3 года. Это не вид на жительство, это не статус беженца, это разрешение на временное проживание, которое дает и право на работу.

– На какие же деньги вы живете, если уезжали из Киева, как вы сами рассказывали, только с документами даже без личных вещей?

– На моем депозитном счету в Приватбанке было почти 600 тысяч долларов. Я их перевел на кредитную карту и пользуюсь ими. Вопреки многочисленным заявлениям украинской Генеральной прокуратуры, эти средства не арестованы и не заблокированы. Они давно были задекларированы. И сейчас я зарабатываю деньги, бизнес развивается.

Портнов рассчитался карточкой "Приватбанка", которые начали выдавать в Украине летом прошлого года.  Позже Портнов уточнил, что  получил эту карточку по доверенности от своего адвоката. Фото Павла Шеремета

– Странная ситуация, в общественном сознании вы являетесь членом "преступной группы Виктора Януковича" и так далее, но ваши компании в Киеве работают, счета не арестованы…

– Ни один мой счет нигде не арестован. В Европе у меня счета никто не арестовывал, потому что у меня их там никогда не было, ни в одной стране мира.

Генеральная прокуратура заявила, что я осуществил незаконное обогащение и 5 марта Евросоюз ввел против меня санкции. Я подал в суд на Генеральную прокуратуру Украины, чтобы прокуроры пояснили, в чем заключается мое незаконное обогащение. Оказалось, что я осуществил хищение собственной зарплаты в университете, где читал лекции. Других обвинений против меня в Евросоюз не предоставлено.

В Украине после каждого громкого заявления генеральной прокуратуры я подаю в суд и требую опровержения. На своем сайте я выкладываю все решения суда и ответы генеральной прокуратуры. Я подаю в суд, потому что публичность – единственная возможность показать, что Генеральная прокуратура распространяет обо мне заведомо недостоверную информацию. После 11 месяцев расследования мне предъявлено одно-единственное подозрение – это лекции. Что мне инкриминируют?

Первое, что я якобы работал в двух университетах, потому что был заместителем главы администрации и осуществлял давление на университеты. Только в обоих случая я работал там задолго до перехода в администрацию президента.

Второе, что я нарушил умышленно инструкцию Министерства труда от 1993 года о том, что нельзя работать по совместительству больше 240 часов в год, и разницу от переработки я в виде зарплаты присвоил себе. Разница, по мнению, прокуратуры, за 4 года составила 4 тысячи евро. Именно это обвинение направили в ЕС и на его основании против меня применили европейские санкции.

Я не получал зарплату, а оставлял ее на нужды кафедры. За 4 года преподаватели так ничего не потратили из этих денег, кроме 800 гривен. Счет был в Правэкс банке, банк дал официальный ответ и распечатку.

Именно по этому делу я объявлен в розыск на территории Украины, один из немногих – без санкции суда. Правила Интерпола запрещают объявлять в розыск без санкции суда, поэтому я могу свободно перемещаться по миру и в ближайшее время намерен поехать в Европу.

– Но в свое время Луценко примерно по такой же статье посадили…

– Не хочу даже спорить с вами по этому поводу. У нас примерно одинаковые истории.

– Рассказывают люди в Киеве о том, что вы с Кернесом еще 20 февраля 2014 года рассматривали планы вооруженного разгона Майдана. Это правда?

– Абсолютная чушь. Кто такой я на тот момент? Мне подчинялись управления помилования граждан, управление, связанное с экспертизой законопроектов на правоохранительную тему – управление реформирования правоохранительных органов, управление судоустройства. Каким образом я должен был принимать участие в разгоне Майдана? Кому я мог дать приказ – министру внутренних дел? Это какой-то стереотип, который взялся, наверное, из наших брифингов.

– Если вы так чисты перед украинским государством, как вы говорите, почему вы бежали из страны и прячетесь в России? Ваш начальник Левочкин остался в Киеве и процветает…

– Я был членом рабочей группы по урегулированию политического кризиса. Со стороны оппозиции было 3 лидера партий. Со стороны власти были министр юстиции, я и президент. Зачем я вошел в эту группу, честно говоря, я даже сейчас толком не поясню. Это, конечно же, была моя большая ошибка.

Именно нам выпала роль быть лицом Антимайдана, именно мы озвучивали тезисы против Майдана.

– Кто настоял на том, чтобы вы вошли в эту группу, а не, например, Захарченко с Клюевым?

– Не знаю. Президент сказал, я вошел. Когда ты несколько лет работаешь на государственной службе, ты не задаешь лишних вопросов. Может быть, он считал, что мы лучше говорим. Да, это была наша ошибка с министром юстиции. Мы стали ассоциироваться с борьбой против Майдана. Из-за этого активисты нас ненавидели, нам угрожали, в социальных сетях размещали информацию о детях. Появился блокпост у квартиры.

– То есть вы уехали из-за угрозы безопасности?

– Когда стало понятно, что власть пала, поехать было особо некуда. Я поехал в пятницу 21 февраля в Харьков.

– А почему – Харьков, а не в Днепропетровск?

– Я поехал в Харьков, потому что я тесно общался с Кернесом и Добкиным. Я поехал туда, потому что там было спокойно. В Харькове я узнал про прилет президента и съезд, я тогда принял решение ехать дальше – в Россию.

– Почему в Россию?

– Ну а куда? Россия близко, языкового и ментального барьера нет.

– Звучала в Харькове идея на съезде отделения Восточной Украины? Кернес с Добкиным не предлагали что-то подобное?

– Кернес и Добкин, наоборот, убеждали президента Януковича не ходить на съезд. И я не собирался идти ни на какие съезды.

– Вы поддерживаете отношения с бывшими прокурором Ренатом Кузьминым?

– Нет, я видел его год назад, еще в Украине. И не знаю, где он сейчас.

– Когда вы поняли, что Майдан победит и власть потеряна?

– Еще в январе. Мы вместе с Лукаш это поняли. Для меня точкой невозврата стал инцидент, когда казака Гаврилюка сотрудники милиции публично раздели.

– Почему же вы тогда и не ушли в отставку?

– Я считал, что уходить в отставку в тяжелейшей ситуации – для меня проявление слабости. Я был уверен, что надо остаться, потому что очень мало в администрации и окружении президента было думающих людей. Я надеялся влиять на принятие решений изнутри, чтобы не делали еще больших ошибок.

– И поэтому вы выступили автором законом 16 января, которые назвали диктаторскими?

– Я не был автором законов 16 января. Я был автором только одного – закона о дорожном движении и видеофиксации нарушений.

– Звучит красиво, но этот закон принимали, чтобы бороться с Автомайданом.

– Нет, это вы про другой закон говорите. Мой закон – это тот закон, который сейчас МВД связывает с реформой ГАИ и озвучивает тезисы как раз из нашего закона. Я в ответ немного их троллю, мол, не надо принимать ваш закон, ведь он "от 16 января".

В базовом законе от 16 января очень много глупостей – привлечение за клевету, колонны по 5 автомобилей и так далее. Но похожий законопроект был зарегистрирован в парламенте еще за пару лет до Майдана – практически 80% его содержания было аналогичным с законом, принятым 16 января.

– Вы имеете в виду, что Вадим Колесниченко является автором этого закона? Но без вашего мнения вряд ли бы депутаты-регионалы решились голосовать за эти законы.

– Не надо перекладывать ответственность за принятые законы с депутатов Верховной рады только на юристов администрации президента. Те законы – это была политическая воля всех органов власти.

По данному делу были допрошены абсолютно все сотрудники 4-х подразделений юридической службы администрации президента. Проводились обыски, изымались компьютеры и бумаги в поисках следов подготовки этих законов. Ничего не нашли!

Допросили народных депутатов, членов секретариата. За год органы следствия ни одному из моих подчиненных не предъявили претензий, не нашли никаких заметок, черновиков или других следов подготовки законов от 16 января.

Да, многое в тех законах было несвоевременным, но на 70% они списаны с европейских норм. Сейчас украинская власть, например, жизненно заинтересована в том, чтобы запретить носить маски и балаклавы. Надо идентифицировать преступников, и тех, кто угрожает украинской государственности, но власть не может это сделать, потому что получит обвинения в возвращении диктаторских законов.

– Президент Янукович кого больше слушал в тот момент – вас или Захарченко?

– Президент слушал себя. Если бы он слушал кого-то, может быть мы были бы нормальной оппозицией в Украине. Это, кстати, и ответ на ваш предыдущий вопрос – почему мы не встречаемся.

– Янукович обвинил Левочкина в разгоне студенческого Майдана, из-за чего началась революция. Что вы знаете по этому поводу?

– Сергей Левочкин никакого отношения к этой истории не имеет. Не буду называть сейчас фамилии, но мудрый читатель все поймет.

Майдан 30 ноября – это совокупность нескольких линий: высшей формы глупости руководства и большого самомнения некоторых функционеров СНБО. Все, что касалось Майдана, взял на себя СНБО – проявил такую инициативу.

– Клюев его тогда возглавлял…

– Я не буду называть фамилий, все и так ясно. СНБО самостоятельно взял на себя функцию решения вопроса Майдана. 30 ноября один из функционеров СНБО дал распоряжение разогнать Майдан. И был пойман генеральной прокуратурой Украины, которая точно установила, кто это сделал.

Президент публично заявил, что уже есть три человека и скоро правоохранительная система отреагирует. Обществу дали сигнал. Генеральная прокуратура соответствующие процессуальные акты предъявила подозреваемым лицам. И надо было их строго наказать. Но что произошло дальше?

Органам прокуратуры пришлось съесть сообщение о подозрении. Они до суда не доехали. А почему так произошло? Потому что функционеры парламентской фракции Партии регионов заявили президенту, что фракция развалится, что из партии выйдет какое-то количество депутатов. Вот и все. И дальше пошел необратимый процесс.

– Вы заявили, что в ближайшее время намерены вернуться в Украину. Вы получили гарантии безопасности?

– Мне теоритически никто не может давать никаких гарантий. Мои высказывания в адрес президента Украины и генерального прокурора остро оппозиционны.

И мне ничьи гарантии не нужны – приеду и не буду никого предупреждать.

– Вас арестуют.

– За что?

– Как врага или как преступника.

– Какого врага? По мне даже мера пресечения не принята. Есть такая статья – враг? Если ко мне нет претензий, кроме чтения лекций, то за это нельзя выбрать меру пресечения в виде ареста.

– Это, кстати, вы такой УПК написали, что преступников суды не арестовывают, а отпускают под залог.

– Освобождение до суда – это ключевая европейская практика. До приговора суда не понятно, виновен человек или нет, и если это не насильственное преступление, то его не надо держать в тюрьме до суда. Именно поэтому из 38 тысяч людей 19 тысяч сразу же вышли на свободу, как только УПК вступил в силу.

– Да, но Тимошенко сидела в СИЗО до решения суда.

– Это происходило до принятия нового кодекса.

– Хотите рискнуть?

– Я не вижу себя ни в каком другом месте, кроме своей родной страны. И пока я туда не еду исключительно из-за вопросов безопасности.

– Вы боитесь, что вас там убьют?

– Химкинский суд же не просто так начал рассмотрение дела о подготовке моего похищения в России.

– Все уже забыли об этой истории, об аресте киевского милиционера в Москве, который якобы собирался вас похитить. Мне казалось, что это все в прошлом. Почему эта история сейчас вновь всплыла?

– Юрия Спасских арестовали в Москве 2 апреля. Потом шло следствие, только в декабре 2014 года дело передали в суд. Суд назначил первое заседание по сути на 21 января, но из СИЗО не привезли подсудимого. Второе заседание прошло 28 января. Я участвую в процессе в статусе потерпевшего.

На вопрос – Кем вы являлись на момент ареста? – Спасских ответил, что был заместителем начальника управления общественной безопасности главного управления внутренних дел в Киеве. Он в полном объеме признал свою вину.

Меня суд допросил как потерпевшего. На следующем заседании 11 февраля должны допрашивать свидетелей и подсудимого.

Несмотря на то, что подсудимый на момент ареста был сотрудником милиции, я вообще не считаю МВД Украины причастными к этой истории. Никакого отношения официальные лица МВД Украины и других силовых структур к этому делу не имеют. Здесь совпало, что он милиционер, но на его месте мог быть любой другой человек.

– А кого вы обвиняете?

– Не я обвиняю, а следствие. СМС переписка подсудимого и его переговоры по скайпу указывают, что заказчиком преступления является Виталий Кличко, с которым у меня с 20 января 2014 года возникли личные неприязненные отношения.

Тогда я ему сказал в лицо, чтобы он на листок записал мою фамилию и время, и запомнил этот день, когда и кто ему первым сообщил, что он никогда не будет президентом страны.

В тот момент у него был наивысший рейтинг, и про Порошенко никто даже не думал. Суть конфликта была в этом. Чисто по-человечески я его понимаю, что он решил мне как-то отомстить.

– Согласитесь, что эта история дурно пахнет, и в Украине вас не поймут, потому что это выглядит как провокация российских спецслужб.

– Я думал об этом много. Но я же не могу остановить российский суд. У меня есть процессуальный статус – потерпевший. Я осознаю, что в эту историю, на этом этапе поверить тяжело.

На протяжении всех последних месяцев люди Кличко поддерживали со мной связь. Виталий предлагал договоренность. После приговора суда я озвучу также, с кем по этому поводу говорил президент Порошенко.

Виталий выходил со мной на переговоры.

Об этой истории с похищением я узнал только после ареста Спасских в аэропорту Шереметьево. Поэтому, кстати, дело рассматривает Химкинский суд. Я вообще не знал, что у кого есть такие планы – привезти меня тайно в Украину и подвергнуть там своему трибуналу.

Моя позиция такая – если суд признает виновным Спасских, то прошу не назначать ему наказание, связанное с лишением свободы. Что касается заказчика. Я не испытываю к нему никаких негативных чувств. Раз он это сделал, то пусть с этим живет. Российский суд все равно не сможет ему вынести приговор.

– Но вам не кажется, что вы льете воду на мельницу врагов вашей родины? Россия объявлена агрессором. Вы живете в Москве и отсюда критикуете власть Украины.

– Украинская власть прикрывается войной и уничтожает своих политических противников, оппозицию и также прикрывает этим отсутствие реформ.

– А что вы думаете по поводу так называемой "Новороссии" и "ДНР/ЛНР". Вы же родом из Луганска?

– Я не знаю никакой "Новороссии". Я гражданин Украины и признаю только Украину.

– Сейчас много говорят о том, что Россия не будет вести открытые боевые действия против Украины, а начнет раскалывать страну изнутри, спонсируя пятую колонну и так далее. Как вы докажете, что не являетесь этой самой пятой колонной?

– Кому я должен доказывать?

– Украинцам.

– Я не должен никому ничего доказывать. Нет ни одного факта, нет ни одного моего помощника или партнера, который участвовал бы в каких-то антиукраинских акциях. Я критикую власть и делаю это только в правовой сфере.

– Неужели у вас не ощущения как минимум моральной ответственности за все то, что произошло в Украине при Януковиче?

– Я понимаю. Я согласен, что сам факт нахождения во власти накладывает на меня всю нагрузку, всю полноту политической ответственности, хотя я не причастен к конкретным нарушениям закона и ограблению бюджета. Это груз политической и моральной ответственности. Те неудобства, которые я сейчас в жизни испытываю, они являются логичными. Я признаю это.

– По чему вы больше всего скучаете из своей прошлой жизни?

– По Киеву скучаю. Не могу привыкнуть к Москве.

Павел Шеремет, УП