Командир батальона "Азов": Самая страшная ошибка власти – политические переговоры с сепаратистами
Андрей Билецкий появился в пресс-центре Майдана почти незаметно. На высокого молодого человека в черной майке и камуфляжных штанах особо внимания никто не обратил, мало ли сейчас по Майдану шастает странных людей в камуфляже.
Только висящий с боку на ноге пистолет настораживал, человек без знаков принадлежности к какой-либо официальной силовой структуре и с оружием всегда вызывает подозрение, особенно в центре Киева.
Миловидная стройная девушка в короткой юбке вышла к журналистам и торжественным тоном объявила, что сейчас перед ними выступит настоящий командир батальона "Азов", который освободил Мариуполь от боевиков, Андрей Билецкий.
Немногочисленные журналисты смотрели на молодого человека с удивлением и некоторым недоверием. С "Азовом" связано много слухов и мифов: то ли это Коломойский финансирует, то ли Ляшко, и батальон ли это.
До этого командиром батальона "Азов" все считали человека по фамилии Шпара. Оказалось, что Шпара - командир первой роты батальона, официально зарегистрированной как подразделение МВД, а Билецкий - командует всем батальоном.
Еще 4 месяца назад он по обвинению в экстремизме и покушении на убийство сидел в харьковском СИЗО, а теперь воюет против сепаратистов в Донецкой области.
Ему всего 34 года, выглядит еще моложе. Бывший историк, он возглавлял в Харькове радикальную, ультранационалистическую организацию "Патриоты Украины". Отсидел под следствием 2, 5 года и вышел благодаря победе Майдана. Такие вот повороты судьбы в революционной Украине.
| Фото с ФБ батальона |
- Андрей, очень много всяких мифов ходит о батальоне "Азов". Никто толком не понимает, что это за батальон и откуда он появился. Вы можете рассказать, как появился батальон "Азов", из кого он состоит и когда это формирование стало действовать?
- Все началось, когда после победы Майдана на свободу стали выпускать политзаключенных. В том числе выпустили и меня. На следующий день после расстрела людей на Майдане меня выпустили из тюрьмы.
Я вернулся в родной Харьков. Вернее, я там и находился, только в СИЗО. Первое, что я увидел – жуткую ситуацию. Активно действовал на тот момент "Оплот" - это очень мощная контора, существовала "Боротьба", постоянно проводились пророссийские акции и т.д.
- А вы были активистом какой организации?
- Я был командиром организации "Патриоты Украины". Нас репрессировали в 2011 году, с интервалом в несколько недель – сначала "васильковских террористов", это киевский филиал организации, потом нас в Харькове закрыли.
- За экстремизм?
- Нет. В Харькове решили идти другим путем и втулили нам абсолютно бессвязные криминальные преступления.
Меня судили за организацию якобы убийства человека, который на самом деле расстрелял на почве межнациональных отношений двоих членов нашей организации из боевого оружия. В процессе всего этого ему был дан отпор, он был тоже травмирован, как и ребята, тоже отправился в больницу.
По нему было возбуждено уголовное дело. Все происходило в центре города, поэтому было море свидетелей. По свидетелям позже штатный СБУшный эксперт выдал заявление, что они страдают феноменом добровольного заблуждения, и все, что они видели, является их фантазией.
- То есть, убил он, а судили вас?
- Да. Это намного страшнее, чем просто незаконное обвинение. Тварь, которая совершила преступление против тебя, сидит напротив как обвинитель и потерпевший. Сейчас он, кстати, воюет в Славянске на стороне сепаратистов.
Ни один судья не решался судить… Дело было настолько топорно сделано, намного хуже, чем дело с "васильковскими террористами", поэтому судебное разбирательство тянулось больше 2-х лет.
Два года и 6 месяцев, к сожалению, я провел в СИЗО под следствием. Конца и края этому не было видно. Я уже мечтал о приговоре, потому что мне казалось, что лучше получить 8 лет колонии, чем гнить в изоляторе. И только после Майдана нас стали всех выпускать…
- Вот вы вышли из СИЗО в Харькове…
- …Меня встретили друзья: активисты из правых организаций, футбольные ультрас, бывшие члены организации "Патриот Украины" и других правых организаций. В первый же день, когда я вышел, собралось несколько сотен ребят. На следующий день мы уже пошли штурмовать "Оплот". "Оплот" на тот момент уже был "титушковской" организацией, которая устраивала убийства в Киеве, но при этом на нас завели уголовное дело по нападению на "Оплот". Это было где-то в самом конце февраля.
После победы Майдана, когда политзаключенных стали выпускать, появился костяк людей… Вышли мои товарищи, "васильковские террористы", вышли нежинские, вышли Павличенки. Мы сейчас все в одном батальоне, на самом деле, мои бойцы - это Павличенко-младший, "васильковские террористы", нежинские ребята - все тут.
- Вообще это не очень хорошо для имиджа батальона. Вы не боитесь, что будут говорить, что это банда радикалов и националистов?
- У нас даже так говорят: "Этот человек был в тюрьме". Ну, по большому счету, это как знак качества. Я считаю, что намного честнее – отсидеть за свои убеждения и правильно отсидеть несколько лет в тюрьме, чем быть ментом, давать присягу, иметь чистый послужной список, а потом стрелять в спину военным. Или сдать город сепаратистам, будучи военным под присягой.
- Но по некоторым делам, в том числе и по Павличенкам, не все ясно.
- Я полностью верю своим друзьям. Я знаю, как это все делалось, я сам все это видел и прошел. У меня очень большое недоверие к МВД и СБУ и сейчас остается.
Но мы собрались небольшой группой, появился костяк. Понятно, что 200 человек за собой тягать не будешь. В процессе этой работы мы поняли, что основное направление для деятельности батальона (на тот момент это еще не была острая фаза вооруженного конфликта) – это Восток, именно там мы должны удерживать ситуацию под контролем.
Основным моим направлением был обозначен Харьков. В первую очередь, "черные человечки" появились именно в Харькове. И я уверен, что наша заслуга далеко не последняя в том, что Харьков сейчас является спокойной зоной.
- Может быть, это Добкин и Кернес, которые сначала заигрывали с "Оплотом", а потом испугались и перестали финансировать этих боевиков, повлияли на ситуацию в городе?
- Я не думаю, что кто-то когда-то кого-то переставал финансировать. Действительно, по определенным причинам Геннадию Адольфовичу, как известно, стало не до того. Но точно так же я абсолютно убежден, что эти два человека – это первопричина, альфа и омега, вообще любых ватнических настроений в Харькове.
- У вас, кстати, есть версия, кто стрелял в Кернеса?
- Честно говоря, я просто затрудняюсь ответить на этот вопрос. И мне мало интересна та ситуация, что сложилась в Харькове. Город чист, и это главное на данный момент. Как человеку я ему сочувствую, но в остальном меня эта ситуация абсолютно не волнует.
- Хорошо, тогда вернемся к формированию вашего батальона…
- Когда уже выработался костяк, мы вошли в стадию вооруженного конфликта. Сначала, как вы помните, он разгорался с мелких захватов, удержания зданий, заложников и т.д. И было желание ответить тем же, то есть захватом террористов, предупреждением их действий. Наша группа и стала со временем костяком батальона "Азов".
Сам батальон появился почти случайно. Мы очень долго оббивали пороги родных силовых ведомств. И, кстати, как это ни смешно, нашли больше всего поддержку в министерстве внутренних дел – там, где я меньше всего ожидал ее найти.
Действительно, надо признать, что тот же Аваков быстрее, чем другие, сообразил, поверил в необходимость создания таких батальонов. Но, опять-таки, законодательство не дает возможности проводить это так, как в нормальных странах, которые действительно хотели победить терроризм и действительно хотели бороться с угрозой сепаратизма.
Например, в Сербии между приездом иностранного легионера и выдачей ему военного билета и оружия проходило от 40 минут до часа. За это время человек уже был вооружен и прошел все процедуры. У нас, в лучшем случае, проходит месяц, чтобы мы могли зарегистрироваться.
Мы фактически были на грани отчаяния, потому что возможности воевать с голыми руками уже на тот момент, когда начался Славянск, вспыхнул Донецк, Краматорск, не было никакой.
В это время началась дикая дестабилизация Мариуполя. Была боязнь того, что часть внутренних войск будет взята сепаратистами и боевиками, и там будет захвачено значительное количество оружия.
Чтобы предотвратить это, нам все-таки сократили процедуру оформления и дали возможность получить оружие в этой части. Мы его вывезли, вооружились, стали официальной небольшой частью на тот момент и начали действовать.
В первую же неделю нашего существования нам удалось захватить так называемого "министра обороны" Какидзянова. Нам удалось уничтожить пулеметную засаду. Чудом на тот момент никто не пострадал. При тогдашней выучке это просто необъяснимо. Причем мы захватили тогда оружие, которое террористы забрали у 72-й механизированной бригады буквально за неделю до того – пулеметы, автоматы и т.д.
После этого весь батальон (на тот момент это было чуть больше 60-ти человек) был выведен в Киев на оформление и обучение. Это было 8 мая, мы добрались сюда глухой ночью, и 9-го рано утром началась бойня в Мариуполе. Ни один человек из батальона на тот момент не присутствовал в Мариуполе. Там были люди, наши знакомые, товарищи из "автомайдана", но не бойцы батальона.
И на следующий день мы получили приказ высадиться в Мариуполе и прикрыть высадку войск на аэродроме. Неделю мы провели, живя на бетонке на мариупольском аэродроме. Тогда была угроза штурма самого аэродрома, войска были выведены из города, город оказался полностью под контролем кучки дегенератов.
Далее мы уже были перемещены в район постоянной дислокации, откуда занялись полноценно и боевой подготовкой, и боевыми действиями.
- Вы находитесь постоянно под Киевом?
- Нет, постоянно мы контролируем район от Бердянска и до Мариуполя. Мы находимся в разных местах. До вчерашнего дня весь батальон в полном составе, кроме тыловых структур и тех ребят, которые проходят курс молодого бойца, находился в районе Мариуполя.
- С вами периодически ездит и фотографируется в зоне боевых действий депутат Ляшко. Какие у вас с ним взаимоотношения?
- Как бы точнее выразиться… Я не являюсь ни сторонником радикальной партии, ни ее членом. При этом, откровенно говоря, Ляшко – один из самых адекватных и действующих людей в данной системе власти. Поверьте, когда операция тормозилась из-за политического решения, именно стараниями Ляшко многие наши операции были продавлены.
- То есть, он выступает как ваш политический лоббист?
- Зачастую, откровенно говоря, благодаря ему мы имеем возможность провести операцию. Потому что во власти мало людей с характером. Иногда такие операции удается провести благодаря Ляшко, когда это связано с кем-то, иногда благодаря Авакову. Большинство – благодаря нам самим, потому что мы, честно говоря, на все плюем, поэтому у нас несколько махновский имидж. На все плюем и проводим операцию. Пока они удачные, потом все говорят: "Молодцы".
- У вас есть какой-то контракт с Ляшко? Он вам помогает, например, деньгами, а вы его берете в бой?
- Нет, конечно. Мы не берем гражданских людей в бой, однозначно. И помогает он нам не деньгами. Я считаю, что на добро всегда нужно отвечать добром. Поэтому у нас к нему позитивное отношение.
- Он вас финансирует? Или кто вас финансирует?
- Нет, однозначно не Ляшко нас финансирует. И назвать кого-то одного, кто дает нам деньги, невозможно. Вчера огромными усилиями бизнесменов с Мариуполя, которых мы не просили, мне удалось первый раз почти за 2 месяца выдать ребятам подъемные, тем, которые выехали в Киев. И это комичная сумма – 200 долларов, которые с трудом наскребли на эти 100 человек.
- Каждому по 200 долларов?
- Конечно. Это первая выплата за 2 месяца боев. И не всему составу, у нас нет такой возможности. Буду искать следующим какие-то другие варианты.
- Коломойский?
- Нет, это абсурд. Почему мы и позволяем себе некоторую долю автономии – потому что мы воюем автономно. Мы живем на свои, питаемся на свои, на спонсорскую помощь от людей, которые просто хотят в прямом смысле слова помочь батальону.
Находятся совершенно уникальные люди в Украине. Человек может приехать и привезти лекарств на 10 тысяч долларов. Может купить недостающий старый пикап для того, чтобы на нем установили турель пулеметную, и у нас была подвижная огневая точка. Это основной ресурс – украинцы, простые люди.
- Но так вы можете когда-нибудь попасть под огонь своих же товарищей из другого батальона или армейских подразделений, воюя автономно, по-партизански.
- Надеюсь, этого избежим. Мы стараемся координировать наши действия с другими подразделениями. Мы бы хотели полностью войти в законное русло, но, к сожалению, бюрократия не дает такую возможности.
А в остальном же мы полностью координируем действия с генералом, начальником мариупольской АТО, координируем действия с министерством внутренних дел. Вопрос в том, что координировать так, как хотят они, или делают в армии, часто невозможно.
Почему Советский Союз даже в 1944 и 1945 году нес чудовищные потери, несравнимые с немцами, имея такой фантастический перевес в силах и средствах? Не из-за качества солдат, а не в последнюю очередь из-за того, что решения принимались людьми на картах и через очень дальнее расстояние. У немцев же был принцип того, что человек, видящий поле боя, принимает решение. Поэтому я стараюсь в операциях принимать участие сам.
| Командир батальона "Азов" Андрей Билецкий. Фото Павла Шеремета |
- Может, теперь вам Тарута будет помогать, потому что Мариуполь – это уже почти столица Донецкой области?
- Может, конечно. Жизнь покажет.
Мне кажется, это было бы разумно. Ведь реально бывали дни, когда мы два-три дня не кормили состав, потому что у нас просто заканчивались деньги.
- Как вы относитесь к батальону "Донбасс"?
- У нас отличные, полностью скоординированные соратнические отношения.
- Не завидуете им, что они сейчас чуть-чуть жирком обросли, в Петровцах тренируются на базе Нацгвардии?
- Нет, абсолютно не завидуем. Я думаю, что скоро мы увидимся все где-то в очень горячей точке.
На самом деле, я ведь сам тут оставлю сейчас половину состава, обрастать, как вы говорите, жирком, для того, чтобы они чуть-чуть доукомплектовались, чуть-чуть довооружились и экипировались.
Батальоны сейчас растут, как грибы после дождя. Из нетерриториальных батальонов обороны мне известен только батальон "Донбасс".
Да, есть еще отличное подразделение "Слобожанщина". Это тоже наши очень близкие друзья.
Мы в самом начале, когда они только начинали, старались помочь им в организации всего этого дела.
Они рвутся в бой, пишут постоянно рапорта на отправку на Славянск и т.д.
Но Харьков – слишком важное место, чтобы не держать там добровольческий резерв, на который можно полностью положиться. Поэтому у них своя функция.
В бою же я видел исключительно один батальон. Кроме "Азова", который я вижу постоянно в реальном деле, а не в виртуальных моментах, я видел только "Донбасс". Другие структуры я не видел.
- Сейчас появились батальоны – "Січ", "Шторм". Ваше мнение - может быть, не стоит плодить эти батальоны, а укреплять и реформировать украинскую армию?
- Самое главное – убрать эту идиотскую имбецильную систему комплектования и командования. На самом деле, если есть десятки тысяч добровольцев, в том числе, и имеющих опыт армейский и боевой опыт, желающих воевать, отдающих себе отчет в том, что происходит и куда они идут, крайне высоко морально мотивированных, почему не создавать ударные части, не экипировать полноценно, а тратить эти деньги на зачастую небоеспособные подразделения?
Люди в силовых структурах не хотят воевать, они не за тем пришли в милицию и погранвойска. Они пришли за простым несложным укладом и куском хлеба. Есть великолепные боевые части, есть великолепные боевые офицеры. Но не все такие.
А я должен с минимумом старого, некачественного оружия, находя собственные средства, вести собственную войну с вооруженными до зубов боевиками. Конечно, эта ситуация абсурдная.
Меня уже смущает то, что я постоянно слышу громкие названия батальонов. Я видел множество из этих батальонов, десятки людей из них. У них нет оружия, нет боевой подготовки. У них нет ничего. Это одно название, на котором кто-то собирается делать себе пиар, не более того. "Свободовская" "Січ" – а чем они вооружатся, простите? Какой район будут прикрывать?
Я могу понять, кто мы. Мы по системе МВД включены в мариупольское АТО. Мы - приданные силы в мариупольском АТО. Генерал, командующий мариупольским АТО, рассчитывает на наши силы. Да, мы ведем свою войну – засадные, контр-засадные действия, делаем зачистки, работаем оперативно, пытаемся накрыть склады с оружием или маленькие группы. Но, параллельно с этим, если перед нами ставят задачу конкретную – выдвинуться туда-то и прикрыть то-то, помочь пограничникам, мы выполняем приказы командования АТО.
Структурно у нас есть одна официальная рота, бойцы которой оформлены как сотрудники МВД. Остальные пока добровольцы, но даст Бог, оформимся когда-то все официально. Но когда это будет?
- Командир "Донбасса" снимается только в балаклаве, а вы не скрываете свое лицо. Почему?
- Не вижу уже смысла. Мне кажется, что это уже излишняя мера предосторожности. Те, кому нужно знать, конечно, знают, кто командует "Азовом".
- А родные, близкие? Вы не боитесь, что подвергаете их опасности?
- Еще раз говорю – я абсолютно уверен, что все всё знают. На их стороне работают ФСБ и ГРУ. Это достаточно серьезные структуры, чтобы прекрасно понимать, иметь фото и видео материалы на нас всех.
У меня есть семья, жена, дети. Они сейчас не в Харькове. Конечно, переживаю за них, как и многие ребята. У многих ребят еще хуже ситуация в этом плане. Их родные находятся в Луганской, Донецкой областях, и они не всегда имеют возможность их вывезти оттуда, потому что они где-то уже засветились и т.д.
- Как вы объясняете себе, почему так много в украинских силовых структурах оказалось предателей?
- Не так уж и много. Не так много из силовых структур оказалось предателями. Не так много на огромную 8-миллионную Донецкую область. Ну сколько там своих боевиков - 5 тысяч, 7 тысяч. Остальное – люди приезжие.
- А милиция переходит на сторону сепаратистов, сдается без боя.
- Ну, милиция… Мы же там растили годами особый тип человека. Поэтому удивляться здесь абсолютно нечему. Просто нужно проводить чистку и ломку структуры по грузинскому или какому-то другому варианту, никак не пытаясь сохранить то, что мы имеем.
- Насколько, на ваш взгляд, по времени растянется это умиротворение Востока?
- Я думаю, что оно растянется на полгода-год. Это при нормальном стечении обстоятельств.
- И это без российской агрессии?
- Да, однозначно. И это будет значительно лучшим вариантом для нас, чем если мы пойдем на какие бы то ни было переговоры и замирения, потому что это всего-навсего откладывание болезни и операции на потом.
- Вы не верите в мирные переговоры с сепаратистами?
- В результате переговоров мы отдадим им огромные территории. Формальная федерализация реально будет означать фактическое безвластие Киева на этих территориях. Мы укрепим этих людей.
Мало того, проукраинская сторона окажется в заведомо слабом положении. Это не будет fair play, это не будет честная борьба, украинская сторона там будет загнана и уничтожена. Зато сторона пророссийская будет развиваться и получать под видом федерализации максимальные привилегии. И рано или поздно они потребуют все равно полного отделения.
Самая страшная ошибка, которая сейчас может быть допущена властью – это некие политические переговоры и тому подобные вещи.
- Как вы, житель Харькова, стали украинским националистом? Могли же пойти в "Оплот".
- Я не житель Магадана. В "Оплот", в основном, входили деятели с невысокий интеллектуальным багажом и образовательный ценз этих людей крайне низкий. В "Оплот" входила публика ниже среднего уровня.
Мне кажется, это логично и нормально быть лояльным своей стране и своей нации.
Я по национальности украинец, но у меня в отряде русских, в лучшем случае, 30%, а может и все 50%. Я не помню, чтобы у нас возник хоть один вопрос по этому поводу или что-нибудь подобное.
- Сейчас и в "Донбассе", и у вас очень много русскоязычных защитников Украины…
- Это правда. Люди, которые стали националистами на Востоке в экстремальных условиях, конечно, намного более пассионарны, чем люди на Западе страны, где это традиция и нормальное положение вещей.
Это люди с более высоким интеллектуальным коэффициентом и креативностью, чем даже в Центральной и Западной Украине.
- Вы сталкиваетесь со стороны военных, МВД, офицеров с подозрением, что "Азов" - это какие-то непонятные националисты?
- Небольшое такое предубеждение есть в рядах МВД. Но у нас оно значительно больше по отношению к ним. Я имею в виду донецкое МВД. То есть, те люди, которые вчера ходили с ленточками, сегодня снова перекрасились.
У них там свои темы. Они зачастую распускают нелепые слухи, пытаясь обгадить батальон. Например, российские СМИ пишут, что мы каратели. Но во время мариупольской операции мы захватили 30 боевиков из банды Чечена и всех их передали в СБУ, никого не расстреляли, ни над кем не издевались.
Во время самой операции у них погибло 5 человек, а ведь никто бы нас не осудил, если бы погибло 35 боевиков.
Со стороны военных у нас полнейшее понимание и всеобщая любовь. Наш батальон, наверное, любимчик у военных… Хотя мы доставляем им хлопоты. Из-за наших засадных действий, из-за того, что мы не всегда сообщаем, куда выдвигаемся.
Но батальон "Азов" однозначно любимчик всех подразделений мариупольского района.
- Действительно вы лично разрабатывали Мариупольскую операцию, а не какие-то полковники, генералы из генерального штаба или АТО?
- Ну, если честно, замысел всегда привозил я, показывал бумаги. И меня немного веселило, что я, человек без военного образования, объясняю "високоповажним людям" с большими погонами эти вопросы.
Конечно, эта операция – коллективный плод. Это абсурд - говорить, что я ее в батальоне разработал. У нас есть замечательные военные спецы, которые вложили в это, как минимум, не меньше, а то и побольше, чем я. В то, чтобы эту операцию вылизать и довести до конца.
Мы разрабатывали свою штурмовую часть операции. Далее она была представлена министру. Он спустил это по генералам, одобрил. Она, конечно, обросла подробностями и значительными деталями, в которых они тоже непосредственно принимали участие. Но сам замысел однозначно мой и батальона.
- И вы хотите остаться служить в МВД после войны?
- Нет. Мне это совершенно неинтересно.
- А как после войны распустить эти все расплодившиеся батальоны, чтобы не было, как сейчас с праздношатающимися людьми в камуфляже на Майдане?
- Я думаю, что надо сразу отсекать дичь от реальных боевых подразделений. Можно говорить, что "Азов" - махновцы, что мы где-то действуем чуть жестче, чем положено в рамках закона и т.д. Ну, пусть с этим разбираются свои компетентные органы.
Но говорить, что "Азов" – не боевое подразделение или что "Азов" занимается протиранием штанов, хождением в красивой форме и т.д., нельзя. Мы ходим в рванье, зато мы делаем дело.
И говорить, что "Донбасс" – не боевое подразделение, нельзя. То, что "Донбасс" вывели на переподготовку и реорганизацию – это, в принципе, правильное решение. Возможно, если я увижу, что время терпит, я тоже выведу состав на подобное.
Это боевые подразделения. Их надо отличать от огромного количества расплодившихся фейков. Этих фейков будет с каждым днем все больше и больше. Вот с этими фейками я бы вел себя как можно жестче и разгонял без всякого зазрения совести.
Что касается нормальных, полноценных боевых добровольческих подразделений, то я считаю, что этим людям, которые уже многое прошли, еще больше им предстоит пройти, надо после войны дать возможность получить нормальный статус, уважение и понимание. И тогда все будет хорошо…
- …и работу…
- Мы ребята быстрые, мы сами себе работу найдем. Если, конечно, выйдет так, что эти люди окажутся якобы вне рамок АТО после всего того, что было, если этих людей начнут дергать и пытаться сажать за какие-то глупости, то, конечно, это не добавит стабильности в стране.