Вперед, к победе популизма!
Все говорят: "Это популизм!"
Ребята, слово "популо" – это латынь, это "народ".
То есть "популизм", "популярное" – это значит "народное".
Замечательные слова, вынесенные в эпиграф, прозвучали осенью 2005 года. Так верный бютовец Михаил Бродский защищал от нападок свежеотставленного премьера Тимошенко.
С тех пор минула целая эпоха. Юлия Владимировна успела во второй раз стать премьер-министром, проиграть президентские выборы и сесть за решетку. Михаил Юрьевич успел кардинально поменять политические взгляды, заклеймить популистку ЮВТ и войти в команду нового президента Януковича.
Неизменным остался только сам популизм – ему нипочем никакие бури и кризисы. Очередные выборы требуют демонстративной заботы о народе, и Юлина тысяча с легкостью превращается в Витину…
В Украине популистскую политику часто сводят к банальному подкупу избирателей. Но популизм – гораздо более широкое и глубокое понятие. Это попытка создать воображаемую вселенную, комфортную и привлекательную для народных масс.
Иллюзорная картина мира нужна многим. Неудачник хочет услышать, что в его бедах виноваты все, кроме него самого. Бездарный жаждет узнать, что его таланты не раскрыты из-за несправедливого общественного устройства. Слабому удобно думать, что кто-то решит все его проблемы. И любой гражданин с радостью узнает о правах, которых у него на самом деле нет.
В 1932 году выдающийся популист Франклин Рузвельт заявил: "Каждый человек имеет право на жизнь, а это значит, что нельзя отрицать и его права на достаточно обеспеченные жизненные условия". Впоследствии охотники за народными симпатиями постарались развить этот заманчивый тезис. Увы, он был, есть и будет красивой фикцией.
Наши права и свободы заканчиваются там, где начинаются права и свободы других людей. Право частной собственности не обязывает соседа предоставить нам частную собственность, свобода передвижения не обязывает таксиста возить нас бесплатно, а свобода мысли не обязывает нобелевского лауреата думать за нас.
Очевидно, что и право на жизнь не обязывает кого-то нас содержать. Но белки, жиры, углеводы, жилье, одежда, обувь и медикаменты, необходимые человеку, не возникают из воздуха. Если ты не в состоянии себя обеспечить, то как гарантировать твое право на достойные жизненные условия?
Выход один – нарушить права и свободы окружающих, заставив их безвозмездно работать на тебя. И это возможно лишь при условии, что вокруг достаточно активного и продуктивного населения.
В основе социальной политики лежат не мнимые "права" пенсионера, безработного или многодетной матери, а реальные возможности других людей. Рост производительных сил позволяет обществу содержать некоторое число иждивенцев. К сожалению, эта возможность не безгранична, и если она исчезает, никакие узаконенные "права" не помогут – как никому не помогли северокорейские продуктовые карточки 1990-х, которые было нечем отоваривать.
Но популизм настолько искажает мировосприятие, что даже очевидные истины теряются в иллюзорном тумане. Для многих граждан проблема ресурсов просто не существует. Рядового украинца абсолютно не волнует, откуда и как берутся социальные выплаты и льготы. Деньги выплачиваются не потому, что кто-то их предварительно заработал, а потому, что они мне положены. Государство, давай сюда мои кровные!
Еще недавно Януковичу и Ко инкриминировали отсутствие обещанного "покращення життя вже сьогодні". По случаю выборов Банковая готовится спешно воплотить свои посулы в жизнь.
Но разве запоздалая честность ПР не выйдет стране боком, спровоцировав новый виток инфляции? Греческие политики по нашим меркам вообще выглядят сущими ангелами: в 2000-х они честно выполняли все обещания, данные электорату. Но к чему привела Элладу их неподдельная щедрость?
Ругая президента и правительство за невыполнение социальных обещаний, мы даже не задумываемся, вправе ли политик обещать что-то подобное. Допустим, человек, облеченный властью или стремящийся к власти, гарантирует избирателям повышение соцстандартов.
В переводе с популистского это звучит так: "Дорогие избиратели, я отниму у налогоплательщиков деньги и передам их вам!" То бишь щедрый посул нашего героя содержит две посылки:
1. Власть способна выбить из налогоплательщиков необходимые средства
2. Налогоплательщики способны эти средства заработать
Если пункт №1 действительно зависит от государственного мужа, то пункт №2 касается совершенно других людей. Им предстоит создать все блага, подлежащие перераспределению. От того, что власть решила облагодетельствовать электорат за их счет, эти люди не станут работать лучше – скорее наоборот. И беря на себя твердые социальные обязательства, политик делит шкуру не только неубитого, но зачастую даже нерожденного медведя.
Мозг, одурманенный популизмом, не желает об этом думать. Избирателю хочется верить, будто государство – подлинный источник всех благ. Это очень удобно: ведь на государственных мужей можно воздействовать голосованием или митингом. А какой спрос с миллионов незнакомых людей, создающих национальное богатство?
В романе "Звездный десант" Роберт Хайнлайн предрекал бесславный крах демократии: "Все пышные эксперименты провалились, потому что людей призывали верить: достаточно проголосовать за что-нибудь, и они это получат. Без страданий, пота и слез".
На наших глазах фантастика постепенно становится реальностью. Результат популистских игр – что в Украине, что в Греции, что в любой другой стране – предсказуем и неизбежен.
Рано или поздно выясняется, что бремя социальных обязательств стало неподъемным. Денег попросту нет. Зато есть масса граждан, твердо уверовавших в свои воображаемые "права".
Оппозиционные активисты, по-детски радующиеся любому всплеску народного гнева, не видят большой разницы между налоговым майданом и бунтами льготников. Главное, что украинский народ борется с антинародным режимом!
Между тем разница есть, и принципиальная. Если предприниматели пытались защитить свое, то афганцы и чернобыльцы требуют чужих денег, искренне считая их своими. И с уходом Януковича эта проблема никуда не исчезнет.
Не стоит думать, будто экономический коллапс автоматически ставит крест на популистской политике. Отнюдь! Ведь популизм – это не денежные подачки, а комфортная иллюзия.
Вспомним того же Франклина Делано Рузвельта. В качестве антикризисной программы президентский "Новый курс" оказался совершенно несостоятельным. При том, что экономическое восстановление началось еще до инаугурации Рузвельта, многие мероприятия "Нового курса" его затормозили. Драконовские "кодексы честной конкуренции" нанесли сокрушительный удар по бизнесу. Введение минимальных зарплат отсекло от рынка труда значительную часть неквалифицированных рабочих.
Искусственная занятость себя не оправдывала, но за нее пришлось расплачиваться чудовищным ростом госдолга и ужесточением налогового прессинга. По уровню восстановления экономики США занимали только семнадцатое место среди развитых капиталистических стран. В 1937-м пришла новая волна кризиса, и через год в стране насчитывалось столько же безработных, сколько и в начале 1930-х. В итоге с Великой депрессией покончила лишь Вторая мировая война.
Тем не менее Франклин Рузвельт оставался чрезвычайно популярным политиком. Он победил не экономическую, а психологическую депрессию. Он создавал мир, который хотели видеть миллионы американцев: государство прилагает активные усилия, заботится о простом человеке, атакует богачей. Вера в "правильный" курс помогала переносить все тяготы и невзгоды, в том числе спровоцированные популистскими действиями Рузвельта.
"Вся страна с ним. Даже если он что-то делает не так, люди все равно с ним. Если бы он сжег Капитолий, мы бы радовались и говорили: хорошо, теперь у нас есть огонь!" – так отзывался о 32-м президенте США один из современников.
Когда экономика на подъеме, и деньги текут в бюджет рекой, успешным популистом может стать кто угодно, даже неуклюжий проФФесор. Но тяжелые времена требуют от политика-популиста незаурядных талантов. Чтобы заменить реальный кусок хлеба необоснованной надеждой, нужно быть мастером – таким, как легендарный ФДР.
Будущее Украины зависит от того, найдется ли у нас собственный Рузвельт. Если да, то крах нынешней системы породит очередную иллюзию, и отечественный популизм выйдет на новый уровень. Если нет, то украинцам все же придется взглянуть правде в глаза. Хоть и ценой чьего-то загубленного рейтинга.
