Лекарство от политического аутизма

Демократия – это, в сущности, признание того,
что все мы как общество ответственны друг за друга.
Генрих Манн (1871-1950)

Развитие политической ситуации в Украине можно описать, прежде всего, в терминах перманентного кризиса, особо обостряющегося в период подготовки и проведения очередных выборов.

Не будет излишней смелостью утверждать, что одна из ее составляющих – проблемность доминирующей модели представительской демократии. Яркий пример – все более явные "вырождение" депутатского корпуса, экономизация деятельности политических партий и объединений, а также ангажированность ключевых медиа, ориентированных, прежде всего, на конкретные фигуры и проекты.

Ключевые причины слабости отечественной вариации модели представительской демократии лежат в нескольких плоскостях.

Основная – базирующийся на беспрецедентных благах феномен "избранности", даруемый депутатством. В результате депутатский мандат норовят обрести отнюдь не во имя служения народу и своим избирателям – но желая приобщиться к прилагаемым к мандату щедротам – начиная со статуса неприкосновенности и заканчивая зарплатами и пенсиями, льготами и компенсациями.

Далее развитие идет по схеме, очерченной еще Бернардом Шоу: "Демократия – замена путем выборов некомпетентным большинством для назначения нескольких коррумпированных".

Более того, в Украине, как свидетельствует все большее число прецедентов, депутатство постепенно превращается в потомственное, становится привилегией, передаваемой по наследству.

Проблемность отечественной вариации модели представительской демократии усиливается также общей слабостью партийно-политической системы. Ведь, по словам Розанова, "демократия – это способ, с помощью которого хорошо организованное меньшинство управляет неорганизованным большинством".

Множество политических партий, начиная с электоральных однодневок и заканчивая весьма солидными политическими "брендами", превращаются из идейно-идеологического субъекта и социально-политического посредника в "товар" – предмет не только политического, но и финансово-экономического торга.

Более того, как показывает опыт некоторых общественных советов при ключевых органах государственной власти (в частности, при МИДе), под угрозой социального "рейдерства" находятся даже вполне "невинные" институты гражданского общества.

В этих условиях социальная активность "среднего класса", опорный костяк гражданского общества, загоняется в социальную и социально-экономическую ниши. А это мешает как развитию самого среднего класса, так и гражданского общества в целом.

Разрыв между социально-экономической и политико-экономической составляющими очень ярко проиллюстрировал так называемый Налоговый майдан – когда представители второго эшелона политикума малоуспешно пытались пристроиться к протестующим (надеясь, в идеале, – возглавить их).

Однако большое желание "второсортных" и "третьестепенных" политиков обрести политические дивиденды было настолько явным, что не только не встретило поддержки протестующих, но вызвало резкое отторжение.

И без того проблемную ситуацию усиливает также фактор медиа – и прежде всего СМИ как "цепных псов демократии".

Высокая степень заангажированности ключевых СМИ (прежде всего телеканалов) позволяет активно использовать их как эффективные инструменты политических манипуляций.

В результате медиа-эфир переполнен демагогами и популистами, чьи "глубокие идеи" – не более чем интеллектуальные симулякры – красивые "размышлизмы", резко диссонирующие с некрасивыми деяниями, а "свободы слова" измеряются не в качественных, а в количественных показателях.

Больше чем просто беспокойство вызывает усиливаемый этими факторами беспрецедентно низкий уровень доверия украинских граждан к большинству не только государственных, но даже общественных, в том числе благотворительных, институтов.

В силу этого украинскому обществу можно смело ставить диагноз – наличие ярко выраженного "синдрома неучастия" или "политического аутизма", обострившееся в последнее десятилетие.

Сегодня абсолютное большинство украинцев, соглашаясь с тем, что участвовать в социально-политической жизни страны в принципе важно, в то же время полагают, что такие люди, как они, не в состоянии оказывать серьезного влияния на принятие важных и значимых решений даже на локальном уровне.

Подобное развитие событий является даже больше чем системным вызовом – двуединой угрозой структурно-функционального характера – структурной деградации гражданского общества и функциональной маргинализации среднего класса.

Показательны акции протеста, проходящие достаточно регулярно и по самым разнообразным социально-экономическим поводам – но, в отличие от Майдана 2004, отнюдь не переходящие в социально-политическую плоскость.

С одной стороны, результативность все новых майданов все ниже ("пар уходит в свисток"). С другой, протестные майданы лишь усиливают и без того проблемные социальные настроения нигилизма и вместо привлечения внимания к наиболее острым проблемам развития, уводят в сторону – в плоскость демагогии и, частично, радикализма.

Ибо "не нужна революция, чтобы прийти к демократии, – согласимся с Гилбертом Честертоном. – Нужна демократия, чтобы могла произойти революция".

Достаточно давно формируются и расширяются целые социальные слои "политических аутистов", уже ничего не ждущие ни от власти, ни от политики, ни даже от общественных институтов.

Маргинализируясь, "политические аутисты" действуют во все более автономном режиме, направляя жизненную энергию в сферы и области, как правило, очень далекие от политической и смежных с нею.

Общий уровень социально-политической активности, несмотря на спорадически возникающие протестные выступления отдельных групп не только не растет, но и постоянно снижается.

Выходом из крайне непростой социально-политической ситуации является активизация процессов развития гражданского общества – прежде всего оптимизация взаимодействия его социально-экономической и социально-политической составляющих.

К слову, полное отсутствие внимания к этой "внешней" проблеме – одна из наиболее критических ошибок "помаранчевой" власти.

В контексте преодоления настроений радикализма, на которых все активнее играют оппозиционные силы, и перенаправления их в конструктивное русло очень интересен "ирреволюционный" опыт Франции.

Ведь после масштабных волнений 1968 французскому политикуму при поддержке гражданского общества удалось интегрировать молодых бунтарей в легальные политические и общественные институты, направив их потенциал в конструктивное русло.

В результате многие из них сегодня являются известными политиками и парламентариями, общественными деятелями и бизнесменами…

Кстати, примерно в то же время (в начале 1970-тых) во Франции были заложены основы "социальной" модели демократии, которая позволила молодым французам найти применение своим силам и от которой, несмотря на критику неоконсерваторов, Франция отказываться не спешит.

В Украине одна из ключевых составляющих развития гражданского общества видится также лежащей в плоскости обновления национальной модели демократии – трансформации доминирующей "представительской демократии" в "демократию участия".

Ведь, как отмечал Рейнхольд Нибур, "стремление человека к справедливости делает демократию возможной, но именно склонность человека к несправедливости делает ее необходимой".

Основной актер украинской "демократии участия" – даже не активист, а сознательный гражданин Украины, а также… сама демократия участия.

При этом имеются в виду не массовые акции поддержки, выступления в защиту и так далее, характерные для традиционной политики. Важно именно прямое, непосредственное участие украинских граждан в социально-политических процессах, выражение их интересов и запросов перед лицом власти, прямое участие в проектах гражданского контроля (прежде всего через СМИ) и, по крайней мере, косвенное, – в перераспределении ресурсов и властных полномочий.

Иными словами, демократия участия отличается от представительской демократии примерно так же, как икра осетровая – от икры кабачковой. И не только "на вкус"…

В контексте давно назревшей трансформации партийно-политической составляющей видится наиболее перспективным подход Вацлава Гавела: "Конечно, я не выступаю против существования политических партий. Это было бы абсурдом. Не бывает плюралистической демократии без политических партий. Я против партийной диктатуры, против тайной власти партийных секретарей, против такого положения, при котором депутаты имеют больше обязанностей перед бюрократией и партийными боссами, чем перед людьми, которые за них голосовали…

Думаю, что упор должен быть сделан на персональную ответственность. Партийная анонимность приводит к коллективной безответственности".

Развитие в Украине модели демократии участия позволит если не преодолеть, то хотя бы минимизировать основные "побочные эффекты" (политическую коррупцию и прочее), что несет с собой современная тенденция развития украинской государственности в направлении усиления представительской демократии.

Классик современной концепции гражданского общества Карл Поппер разъяснял: "Демократические институты не могут улучшаться сами – их улучшение зависит от нас. Проблема улучшения демократических институтов – это всегда проблема, стоящая перед личностями, а не перед институтами".

В силу этого – в общем контексте украинской государственности – развитие социально-политической инициативы "снизу" – крайне необходимое дополнение партийно-политическим инициативам "сверху".

Ведь личное участие активного гражданина в социально-политических процессах – наиболее эффективный антидот от ядов политической демагогии и социального критиканства.

Алексей Полтораков, кандидат политических наук, для УП