Полиграф для украинского общества
Еще недавно казалось, что наши соотечественники привыкли к перманентным политическим скандалам и уже не принимают громкие разоблачения близко к сердцу. Но шокирующая история с развращением малолетних не оставила равнодушным никого.
Автор не собирается давать моральную оценку "педогейту" или углубляться в криминалистические дебри. Разобраться, кто виноват, а кто прав, действительно трудно.
К сожалению, отталкивающий черный PR не всегда является синонимом лжи. Профессиональный пропагандист легко прибегает к фальсификациям, но еще охотнее эксплуатирует реальные эпизоды, порочащие врага.
Когда в 1933 году нацистская газета "Фолькишер Беобахтер" писала о массовом голоде и каннибализме в СССР, это тоже было явным черным пиаром, и прогрессивная западная общественность решительно отвергала гнусную клевету. Кто мог поверить фашистским бредням – будто в стране победившего социализма люди едят друг друга?!
Ясно одно: чтобы отделить зерна от плевел, необходимы незаангажированные авторитеты, к которым бы прислушивались все слои украинского общества, вне зависимости от идеологических симпатий и политических взглядов.
Увы, таких авторитетов в современной Украине нет и быть не может.И это главная проблема.
Шокирующая история обнажила два отечественных недуга, тесно связанных друг с другом – тотальную заполитизированность и тотальное недоверие.
Наши сограждане не верят судам и милиции, не верят министрам и парламентариям, не верят адвокатам и прокурорам. Но, что еще печальнее – окончательно дискредитирована "четвертая власть". Общество не раз убеждалось, что одни журналисты легко пренебрегают профессиональными стандартами ради денег, а другие – ради идеи.
Первые в 2004-м работали по темникам, вторые сообщали о российском спецназе на Банковой, понимая, что информация непроверенная и сомнительная, но в то же время сознавая, что так нужно для победы Добра над Злом.
Кто после этого поверит и тем, и другим?
Группа медийщиков из национал-демократического лагеря уже призвала коллег не комментировать сексуальный скандал, поскольку "установление виновных – не дело политиков и журналистов". Полагаю, во время исчезновения Гонгадзе или отравления Ющенко нынешние подписанты придерживались иного мнения – их не волновала ни тайна следствия, ни презумпция невиновности, ни международный имидж Украины.
Но тогда они боролись с одиозным режимом Кучмы, а сейчас боятся стать невольными марионетками в руках одиозной Партии регионов.
Идейные воззрения первичны, представления о миссии журналиста и стандартах журналистской работы – глубоко вторичны…
Скандальный "педогейт" обречен быть заложником политических симпатий и антипатий. Призывы воздержаться от политизации громкого дела абсолютно бессмысленны – это безнадежная утопия. Сколько ни повторяй сакральные мантры о беспристрастном и объективном расследовании, они не станут ближе к реальности.
У француза Шарля Кристофа есть любопытное исследование "Писатели и дело Дрейфуса: литературное поле и поле власти". В 1894 году отношение французских писателей к резонансному шпионскому скандалу напрямую зависело от принадлежности к той или иной литературной группе или салону.
Например, почти все драматурги стали убежденными антидрейфусарами, а символисты и авангардисты – ярыми дрейфусарами. В университетской среде наблюдалось столь же четкое разделение: одни факультеты дружно обвиняли капитана Дрейфуса в государственной измене, другие факультеты выступали с петициями в его защиту.
Казалось бы, литературные вкусы или место обучения совершенно не связаны с оценкой доказательств по резонансному делу. Но в действительности сила тусовки – профессиональной, политической, идеологической – очень быстро убивает способность к самостоятельному анализу фактов.
Дрейфусары и антидрейфусары смотрели на происходящее глазами своего клуба: одни доказательства безоговорочно принимались на веру, другие – столь же безоговорочно отметались.
Группировки "уколистов" и "антиуколистов" появились на украинских блогах и форумах в первые же дни скандала. Внимание общества приковано к скандальному делу, но большинство наблюдателей руководствуются не любовью к истине или сочувствием к пострадавшим детям, а неприязнью к БЮТ/Партии регионов.
Для тех, кто с самого начала уверился в невиновности/виновности господина Уколова и его коллег, дальнейший ход следствия не имеет никакого значения.
Если обвинения в адрес бютовцев не подтвердятся, ненавистники Юлии Тимошенко будут уверены, что депутатов отмазали по приказу высокого начальства. Если обвинения подтвердятся, ненавистники ПР скажут, что Партия регионов вместе с Путиным и Березовским сфальсифицировала улики и подкупила свидетелей.
Замкнутая идеологическая система способна нейтрализовать любые аргументы и факты, поступающие извне – она может быть разрушена только изнутри.
Западные советофилы отказывались верить в сталинские преступления, пока информацию о репрессиях не подтвердил генсек КПСС товарищ Хрущев. А если бы госпожа Тимошенко не пришла к выводу, что депутата Лозинского лучше "сдать", рядовые симпатики БЮТ до сих пор бы доказывали, что кировоградский стрелок – это герой, оболганный Юлиными врагами.
Таким образом, общественный консенсус относительно "дела педофилов" может быть достигнут только в двух случаях:
1. Если руководство БЮТ признает своих депутатов виновными.
2. Если Партия регионов признает, что нарочно клеветала на оппонентов.
Вряд ли стоит говорить, что оба этих сценария маловероятны. И скорее всего, окончательная точка в скандальном деле поставлена так и не будет.
К каким бы выводам ни пришло официальное следствие, в сознании политически активных украинцев все равно останутся две параллельные, абсолютно несовместимые реальности: для одних – мерзкие депутаты-извращенцы, для других – невинные депутаты-демократы, оклеветанные врагами.
На первый взгляд шокирующая история бьет по рейтингу Тимошенко и повышает электоральные шансы Януковича. Но рискнем предположить, что в конечном итоге она сыграет на руку обоим кандидатам-тяжеловесам.
Дело в том, что нынешний скандал – не менее эффективный инструмент раскола и поляризации общества, чем язык, НАТО, "рука Москвы" или ОУН-УПА. Пожалуй, даже более эффективный, ведь затронуто самое святое – дети. "Педогейт" повышает градус непримиримости в украинском социуме и способствует мобилизации политических фан-клубов, а это выгодно и Виктору Федоровичу, и Юлии Владимировне.
Резонансное дело поможет навязать избирателю ложную дилемму. "Нельзя допустить, чтобы у власти оказалась банда насильников и педофилов, покрываемая руководством БЮТ! Надо голосовать за Януковича!" – уже внушают электорату пропагандисты ПР
"Враги Тимошенко не побрезговали самыми грязными методами, для них нет ничего святого! К власти не должны прийти моральные уроды – наш долг поддержать Юлю!" – вещают пиарщики ЮВТ.
"Дело педофилов" – не только позор для страны, но и очередной клин, вбитый между нашими согражданами. Две Украины еще больше отдалятся друг от друга, и найти точку соприкосновения станет еще труднее.
Гармония и согласие не грозят обществу, где одних и тех же политиков считают растлителями малолетних или невинно пострадавшими мучениками. Когда политические взгляды побуждают украинских граждан с пеной у рта защищать возможных преступников или безоговорочно верить чудовищным обвинениям, у такой страны нет перспектив…
Неприглядная история лишний раз продемонстрировала, что отечественные политики не делятся на хороших и плохих, честных и лживых, демократов и бандитов, моральных и аморальных, виновных и невиновных. Они делятся исключительно на "своих" и "чужих".
И, к сожалению, немалая часть украинского электората готова принять эту ущербную философию.
 |
Михаил Дубинянский
