"Пакт Молотова-Риббентропа" как фундамент украинской соборности
70 лет назад, 23 августа и 1 сентября 1939 года, произошло два события, существенно повлиявших, хотя и в разной степени, на мировую, европейскую и украинскую историю ХХ века.
Невзирая на приличный срок, отделяющий события 1939 года от наших дней, не только сами эти события и их последствия, но и их трактовка, оказывают влияние на настоящее и могут повлиять на будущее ряда европейских стран, включая Украину.
Для объективной оценки советско-германского договора о ненападении, называемого "пактом Молотова-Риббентропа" необходимо, прежде всего, оценить соотношение пользы и вреда, которые принесло его подписание для Украины тех лет и Украины сегодняшней.
Ведь современная Украина в ее нынешних границах во многом является результатом этого договора. А нынешние активные критики соглашения 1939 года своими действиями фактически дают повод некоторым нашим соседям для выдвижения территориальных претензий к Украине.
Между тем, каждый год в годовщину подписания советско-германского договора о ненападении, в украинских СМИ появляется масса публикаций и передач, общая тональность большинства которых сводится в основном к двум, уже затасканным тезисам.
Во-первых, утверждают авторы этих публикаций, "пакт Молотова-Риббентропа" разделил мирную беззащитную Польшу и вообще чуть ли не всю Европу между двумя агрессивными режимами – нацистской Германией и СССР, одинаково рвущихся к мировому господству.
Во-вторых, именно подписание этого "преступного пакта" и развязало Вторую мировую войну, не случайно начавшуюся уже через несколько дней после его подписания, 1 сентября 1939 года.
А потому, естественно, сей ужасный документ должен быть навечно заклеймен позором и осуждением прогрессивной мировой и примкнувшей к ней украинской общественностью.
Направленность и массовость подобных оценок объясняется, в том числе, и соответствующей официальной позицией украинских властей, президента и правительства, проявляемой через публичные выступления, содержание учебников по истории и так далее.
И практически никто и никогда из подобных обличителей тоталитарного прошлого (в котором было немало негатива) не поставил перед собой и перед обществом два простых и логичных вопроса, без ответа на которые все рассуждения об этих событиях – обычная демагогия.
Вопрос первый: а какую альтернативу подписанию советским правительством так называемого пакта Молотова-Риббентропа они, сегодняшние обличители, предложили бы своей стране тогда?
Вопрос второй: какие последствия – положительные или отрицательные – для сегодняшней Украины принес этот документ и что бы произошло, если бы документа не было бы?
Давайте попробуем на эти вопросы ответить.
Исторические факты следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте происходящего. Август 1939-го. При полном попустительстве и даже содействии Англии и Франции, бывших авторами и гарантами Версальского мирного договора, Германия при Гитлере превратилась в мощнейшее в военном отношении государство. Вопреки условиям договора!
Менее чем за год до советско-германского соглашения, в сентябре 1938-го, Англия и Франция вступили в Мюнхенский сговор с Гитлером (подробнее статье: "Уроки Мюнхена-1938: чим може обернутися союз із Заходом" https://www.pravda.com.ua/news/2008/9/30/82048.htm). Таким образом, они предали связанную с ними союзным договором Чехословакию, в результате чего та была вскоре оккупирована нацистской Германией.
Гитлер подступал к Польше. Той самой Польше, которая во время Мюнхенского сговора выступила заодно с нацистами и, по образному выражению Черчилля, "с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства", заставив ослабленную Чехословакию уступить ей Тешинскую область, населенную 80 тысячами поляков и 120 тысячами чехов.
Той самой Польше, позиция которой стала одним из главных препятствий для заключения союза СССР с Англией и Францией на московских переговорах, проходивших в середине августа 1939 года по инициативе Советского Союза.
На этих переговорах советская делегация поставила перед англичанами и французами вполне резонный вопрос: каким образом, в случае начала войны, советская армия сможет вступить в бой с немцами, не имея на тот момент общей границы с Германией?
Единственным вариантом, устраняющим это затруднение, как признавали и сами англичане с французами, было согласие Польши на союз с СССР и допуск советских войск на польскую территорию.
Но поляки категорически отказались пойти на этот шаг. Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек заявил, что "для нас это принципиальный вопрос: у нас нет военного договора с СССР и мы не хотим его иметь".
А Англия и Францией, имея огромное влияние на свою союзницу Польшу, ничего не сделали для принятия ею этого очевидного решения.
Сопоставляя все эти факты, руководство СССР вряд ли могло прийти к иным выводам, чем к тем, к которым пришел Черчилль, справедливо отметивший: "Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в этом случае от них будет мало проку".
В этих условиях, когда в середине августа, после зашедших в тупик переговоров с Англией и Францией, Сталину поступило настойчивое предложение из Берлина о заключении договора о ненападении, у СССР даже теоретически оставалось лишь три возможных варианта выхода из ситуации.
Вариант первый: отказаться от немецкого предложения и готовиться к войне.
Вариант второй: отказаться от вышеупомянутого предложения, но с Германией не воевать.
Вариант третий: подписать соглашение о мирных отношениях с Германией в виде договора о ненападении.
В случае принятия первого варианта, Советскому Союзу предстояло бы немедленно вступить в бой с мощной немецкой армией не только без помощи Англии и Франции (что, кстати, доказывает и ход гитлеровской кампании против поляков, которые не получили ни малейшей помощи от англичан и французов), но и соседствуя с враждебно настроенной Польшей.
Помимо прочего, вступление тогда в войну с немцами означало войну на два фронта. Ведь на тот момент, о чем, как правило, забывают теперешние критики СССР, страна уже воевала – на Дальнем Востоке шли боевые действия на Халхин-Голе с японцами – союзниками Гитлера по Антикоминтерновскому пакту.
В таких условиях ввязываться в войну, да еще и ради чужих (польских и англо-французских) интересов, было бы крайне рискованным и неразумным делом.
В случае принятия второго варианта, немедленного втягивания Советского Союза в войну удалось бы избежать. Но при этом из-за отказа советской стороны пойти на сотрудничество, немецкое нападение на СССР, скорее всего, состоялось бы раньше лета 1941.
Во-вторых, шло бы с восточных рубежей, выгодных для Германии и, соответственно, невыгодных для Союза, стратегических рубежей.
Оставалось принять третий вариант и заключить договор о ненападении (а отнюдь не о военном союзе, как это многие сейчас стараются преподнести) с Германией. Что и было сделано.
Как заметил по этому поводу один из наиболее авторитетных на Западе исследователей истории нацизма и Второй мировой войны, американец Уильям Ширер: "Если Чемберлен поступил честно и благородно, умиротворив Гитлера и отдав ему в 1938 году Чехословакию, то почему же Сталин повел себя нечестно и неблагородно, умиротворяя через год Гитлера Польшей, которая все равно отказалась от советской помощи?".
Кстати, возвращаясь к названию этого документа. Никакого "пакта Молотова-Риббентропа" в истории никогда не существовало. А документ, подписанный министрами иностранных дел СССР и Германии 23 августа, если уж быть исторически и юридически точным, именуется "Договором о ненападении".
Спровоцировать же начало Второй мировой войны договор о ненападении не мог в принципе, так как план нападения Германии на Польшу – план "Вайс", был подписан еще 3 апреля 1939 года, а 28 апреля того же года Германия аннулировала германо-польский пакт о ненападении и дружбе, заключенный в 1934 году.
Советские войска, как известно, вступили на территорию западноукраинских и западнобелорусских земель, входивших тогда в состав Польши, лишь 17 сентября, когда исход польско-немецкой кампании был фактически решен.
Основные группировки польских войск к тому времени были уже разгромлены или окружены немцами, большинство собственно польских земель было оккупировано, а польское правительство, еще 6 сентября покинувшее Варшаву, как раз 17 сентября бежало из страны в Румынию.
Возвращаясь же к вопросу о последствиях "пакта Молотова-Риббентропа" для Украины, следует, наконец, признать абсолютно очевидный факт: из всех существующих на данный момент европейских государств, наибольшую пользу от этого договора получила именно Украина!
Галичина, Волынь, а затем и Буковина с Южной Бессарабией – все эти украинские земли, захваченные в 1919-1920 годах Польшей и Румынией, оказались в составе УССР, а затем и сегодняшней Украины как правопреемницы УССР, именно в результате подписания этого акта и последующего сентябрьского вступления советских войск в Западную Украину.
Впервые за сотни лет произошло реальное (а не декларативное, как в январе 1919 года) объединение Украины в составе украинского государственного образования – УССР.
Напомню, что кумир отечественных национал-патриотов Петлюра в 1920 году собственноручно подписал с Польшей договор, по которому Западная Украина передавалась в ее состав ради святого дела поддержки поляками его претензий на власть в остальной Украине.
Очевидно, поэтому он теперь и объявляется национальным героем. А проклятый советский режим взял и вернул эти земли, за что теперь и подвергается ожесточенным нападкам.
Помимо прочего, оттяжка войны почти на два года, а границ страны – на сотни километров к западу – позволило потом, в ходе Великой Отечественной войны, сберечь огромное количество жизней советских солдат.
Именно в период 1939-1940 были созданы и начали поступать на вооружение все основные новые виды вооружений и боевой техники: от танков Т-34 и КВ до знаменитых "Катюш".
Кроме того, с 1 сентября 1939 по 22 июня 1941 численность Красной Армии возросла более чем в 2,8 раза, и в несколько раз выросли расходы на оборону.
Таким образом, договор о ненападении от 23 августа 1939 года принес Украине объединение всех ее исторических земель, сохранил многим украинцам жизни и существенно помог победе СССР в будущей войне, тем самым, внеся свою лепту в спасение Украины и всей Европы от нацизма.
Моральные же издержки заключения Сталиным договора с Гитлером сегодняшней Украины напрямую никак не касаются. Таким образом, для Украины последствия этого документа имеют только плюсы и ни одного сколько-нибудь значительного минуса.
Но украинские политики, журналисты и историки наперебой стремятся очернить документ, подыгрывая тем самым тем, кто с удовольствием пересмотрел бы итоги этого договора и заодно нынешние западные границы Украины.
А такие силы есть. В Румынии ряд влиятельных националистических политиков и партий практически открыто призывают на основании "преступного характера пакта Молотова-Риббентропа" пересмотреть вопрос о принадлежности Буковины и Бессарабии Украине.
В теперешней Польше, в которой договор о ненападении иначе как четвертым разделом Польши сегодня и не называют, требование пересмотра границ с Украиной пока прямо не поднимается.
Но это сейчас, а кто знает, какие политики и под какими лозунгами могут прийти там к власти через несколько лет?
И если украинцы с упорством, достойным лучшего применения, будут продолжать охаивать событие, позволившее стране впервые со времен Киевской Руси объединить все свои земли и стать крупнейшим по территории государством Европы, то рано или поздно перед ними могут поставить вопрос ребром.
Если уж события 1939-1940 в Украине считают позорными и преступными актами агрессии против соседних государств, то не будет ли логично и справедливо вернуть земли незаконно заграбастанные тираном Сталиным?
Кто-то может сказать, что такого не может быть, потому что не может быть никогда… Как показывает печальный опыт внешнеполитических "достижений" Украины, начиная со сдачи ядерного оружия и заканчивая островом Змеиным и газовыми контрактами, может быть все.
Особенно, если в Украине власти и интеллектуальное сообщество будет и дальше рассуждать и действовать в своей внешней политике, при оценке исторических событий и в других сферах жизни так, как это делал Петлюра в 1920-том году.
А не так, как это сделал СССР в августе 1939-го, о политике которого тогда Уинстон Черчилль сказал, что это "была холодная и в высшей степени реалистичная политика собственных интересов".
 |
