Партия будущей власти

Материал "Элита, которой нет. О некоторых практических аспектах смены власти в Украине" и комментарии к нему показали: дискуссия о способах смены власти в стране интересна и требует продолжения.

Автора упрекнули в том, что приведенный анализ ситуации не завершается прикладными рекомендациями. Полностью соглашаясь с этим, приведу свои соображения о том, как будущая контр-элита может сменить существующий правящий класс.

Украина – демократическая республика, что отличает ее от, например, республики аристократической, монархии, или теократии. Поскольку жители даже самых демократических стран уже давно не помещаются на центральных площадях столиц, управление страной граждане осуществляют не напрямую, а через своих представителей в органах власти.

Сегодня украинцев поставили перед фактом, что такими представителями могут быть исключительно политические партии. С этой целью Конституцией гарантируется "право граждан на свободу объединений в политические партии для осуществления и защиты своих прав и свобод и удовлетворение политических, экономических, культурных и прочих интересов".

У любой политической партии всегда существует базовая задача: завоевание власти. Без такой задачи партия – не более, чем философский кружок. В демократическом обществе существует определенный алгоритм развития партии и реализации вышеприведенной задачи: партией предъявляется идея, под которую привлекаются сторонники.

На выборах сторонники становятся избирателями. Больше голосов – больше депутатских мандатов. Значит, на большую часть власти в государстве претендует партия и более значимые решения способна принимать.

Отсюда и требование к ней – создать эффективный механизм привлечения сторонников. Некоторые политологи красноречиво называют европейские партии "избирательными машинами".

Массовые европейские партии начали возникать во второй половине XIX века в результате завоевания избирательных прав широкими слоями общества.

В то время "вербовка" сторонников выглядела просто – увлеченные идеей активисты агитировали других к вступлению в партию. Впрочем, уже тогда появилось разделение на партийцев, ответственных за разработку идеологии (смыслообразование) – интеллектуальное ядро партии. И "полевиков", занимающиеся непосредственно агитацией. В идеальных случаях эти способности сочетались.

У партии были необходимые атрибуты – изложенная на бумаге теория, из которой проистекала собственная утопия, адаптированная к массовому сознанию в манифесте и программе.

Самыми известными такими трудами стали "Капитал" и "Майн Кампф". По крайней мере, самыми известными для постсоветской аудитории.

Утопией первого было пролетарская революция и переход к коммунизму, а второго – тысячелетний Рейх.

"Капитал" апеллировал к классовому угнетению, "Майн Кампф" – к национальному. Но оба труда рисовали угнетенным картину привлекательного будущего. Наличие "недовольных", кстати, обязательно. Людей, которые всем довольны, не интересует смена власти, да и политика в целом.

С идеологической составляющей у партий конца XIX начала XX века все было в порядке (чего не скажешь о современниках). Оставалось донести содержание теории до потенциальных сторонников.

Какими средствами коммуникации обладали партийные деятели того времени? Во-первых, как уже было сказано, агитация. Во-вторых, печатное слово (книгами и газетами). Был один важный момент: часть людей была неграмотна, поэтому живое слово агитатора имело значительный вес.

Работа агитатора была трудна и опасна: правящий класс стремился защитить себя от возмутителей спокойствия и репрессировал их. Работа в опасных условиях, эдакое партийное "горнило" выявляло и воспитывало будущих партийных вождей. Зачастую они рисковали своей жизнью, не говоря уже об имуществе. В России таких людей называли "профессиональными революционерами".

С тех пор суть агитработы практически не изменилась. Чего не скажешь о методах.

Грамотность росла, печатное слово постепенно занимало главенствующие позиции – газеты, листовки, программы – все это можно было передавать и "покрывать" значительную аудиторию.

(Чуть ли не обязательная подписка в советские времена фактически обязывала граждан читать "правильную" прессу).

Появление телевидения в некоторой степени изменило существующую модель "агитпросвета". Ведь и газета, и телевидение подразумевает возможность контроля входящей информации. То есть по этим каналам по определению не могла пройти информация, противоречащая официальной.

Точнее могла, но один раз, после чего работники канала переставали таковыми являться.

Сейчас идеологический контроль над газетами и телевидением осуществляет не одна партия, а владельцы СМИ. Вот и все отличие.

Радикальные изменения произошли только с появлением интернета – возникло информационное пространство, цензурирование которого крайне затруднительно, а передача информации очень быстра.

Не случайно, в самом закрытом государстве сегодняшнего мира – Северной Корее – запрещен именно интернет. Это пока единственный канал, который невозможно централизованно и эффективно контролировать.

Пока зафиксируем произошедший парадигматический сдвиг, и посмотрим на то, как была устроена самая известная нам партия – КПСС. Поскольку именно ее модель настойчиво раз за разом воссоздают партстроители современной Украины.

Централизация и еще раз централизация

Для того, чтобы постоянно, на протяжении длительно времени управлять всеми информационные сигналами, нужна иерархическая система. Есть смыслопорождающий и смыслопередающий центр, есть звенья, по которым информация проходит "сверху" "донизу".

Система нуждается в определенном территориальном устройстве – иначе как обеспечивать ее функционирование повсеместно? КПСС, отдавая дань своей пролетарской направленности, избрало принцип территориально-производственный.

Парткомы функционировали в населенных пунктах (областные, районные, городские) и на предприятиях. И управляющий сигнал, рождаясь в кремлевских кабинетах, достигал рядового рабочего.

Но у таких систем есть один существенный недостаток – рано или поздно они разрастаются в огромную бюрократическую машину, которая работает не ради идеи, а ради жизнеобеспечения аппарата.

Аппарат, этот обслуживающий механизм, будучи встроенным в организационную структуру партии, всегда стремится превратиться в основное управляющие звено. В общем-то, такое стремление присуще большинству людей – каждый из нас не прочь усилить свой статус и влияние, не всегда обладая основанием для этого.

Но в партийных системах это приводит к тому, что лидерами становятся люди, без необходимых лидерских качеств. Секретари, роль которых – ведать канцелярией – из личных побуждений начинают влиять на формирование и распределение информационных потоков.

Здесь появляется главная зона интриг: секретари/завхозы пытаются не просто распределять, но и решать – кому и как. Для того, чтобы оправдать свои притязания, они начинают заниматься – "для виду" – идеологической работой.

Усиление роли аппаратчиков, добывающих место под солнцем интригами, нивелирует роль агитаторов, которые фактически "за руку" приводят в партию новых членов. По негласному (а то и гласному) уговору, "функционеры" гасят таких необходимых "на старте" агитаторов, усматривая в их деятельности посягательство на собственную зону комфорта.

Постепенно у партии остается исключительно внешняя оболочка и утрачивается изначальное содержание. Ветшает идеология – людей, способных ей заниматься попросту не остается (нечто похожее произошло с католичеством и православием: институт священничества, потеряв изначальный прозелитизм, почти полностью переориентировался с борьбы не за души, на борьбу за приходы).

КПСС была поражена бюрократической болезнью – все стремились попасть в аппарат. И тогда главным человеком в государстве стал "Генеральный секретарь". Не лидер партии, заметьте.

В современном украинском партстроительстве есть поговорка: "Какую бы партию не создавали, получается КПСС". Это и хорошо и плохо. Хорошо, потому, что КПСС – это классика, образец. Плохо, потому что КПСС – была правящая партия, а не партией, которая боролась за власть.

К тому же, как правило, копируется КПСС периода упадка. Поэтому наследование модели КПСС изначально подразумевает создание неэффективного механизма.

Может ли партия избежать "диктатуры аппарата"? Да.

Нужна ли такая территориальная привязка, в которой между центром и рядовым партийцем находится целая цепочка посредников? Нет.

Сегодня уже можно строить партии на принципиально иных основаниях.