Искусы популизма
В последнее время все чаще говорят о популизме политиков как о негативном явлении. Давайте разберемся, чем он опасен, и как избежать его худших проявлений – как для граждан, так и для тех из нас, кто занимается политикой.
В политической науке (прошу не путать с политологией, современным шаманством, основанном на легковерии тех, кто считает себя политиками и/или избирателями) популизмом называют идеологию, которая противопоставляет добродетельный и единый народ элитам и/или "опасным чужакам".
При этом, как правило, элиту и чужаков описывают как группы, пытающиеся лишить суверенный народ его прав, надругаться над его ценностями, лишить его богатств, покусится на его идентичность.
В дополнение к этому популизмом называют установку политической силы: предлагать простые решения сложных проблем, обещать защиту "простого народа" от "зарвавшейся элиты", провоцировать и всемерно углублять недоверие к представительской демократии.
В общем и целом, популизм – это политическая доктрина, декларирующая борьбу с коррумпированными элитами, защиту народ и естественного порядка, в котором жили "наши предки – и нам завещали"
В чем же вред популизма, почему его боятся?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратить внимание на те вопросы и ответы, которые популисты актуализируют в политических дебатах. Главные вопросы, к постановке которых толкают общество популисты, – это "что такое случилось с миром, ставшим настолько чужим и неправильным? кто в этом виноват? что делать, чтобы исправить ситуацию?".
Среди основных ответов: коррумпированные элиты используют демократию для собственной наживы, в бедах, которые происходят с нашим народом, виноваты элиты и чужаки, народ должен вернуть себе власть через верных ему политиков.
Тем самым в игре вопросов и ответов, популисты вовлекают общество в сопереживание глубокого кризиса, надвигающейся беды, и тут же подводят к необходимости "скорейших мер, иначе будет поздно".
В этой игре посеянная паника тут же находит предложение со стороны некоего харизматического лидера: жесткие и простые (понятные самому простому избирателю) меры устранят причины паники. Политика популизма – всегда экстренна и экстраординарна, тактична и нестратегична, понятна без вопросов и закрыта для рационального понимания.
Определить популизм в программных положениях политической партии или лидера можно по стилю, который зачастую важнее содержания.
Если вы слышите упрощенную аргументацию, предложение "окончательного решения проблемы" и установление иррациональной – и оттого еще более желанной – цели, знайте, перед вами популисты.
Объясним. Говоря об упрощенной аргументации, речь идет о политических призывах, обращенных к вашим, уважаемый читатель, зачастую тайным, но оттого еще более действенным, предрассудкам.
Обращающийся к вам политик претендует на признание себя человеком, который как и вы боится/ненавидит некоего "коррумпированного политика/чиновника/иностранца/чужого", который живет рядом с вами и портит жизнь всем и вся. Тем самым политик оказывается родным человеком, легко устанавливает с вами особое, личное отношение, и получает вашу, не обоснованную рациональным выбором, поддержку.
Знайте, популист использовал ваши эмоции для достижения своих целей. При этом он обращался к "здравому рассудку", к общему знанию, но никогда к вашим уму, критическим способностям и самостоятельному выбору. Кроме того, популист добр: он не просил вас долго думать, не мучил сложным выбором.
И правда, ведь все знают, что "Х"ы – правят этой страной, высасывают из нее все соки и не дают жить простому люду. Поставьте вместо "Х" этническую группу, класс или сословие, и вы узнаете нашу ситуацию – что призывы, лежащие в основе результатов последних выборы в Тернопольской области, что решение правительства побороть кризис сокращением зарплат государственных служащих.
С окончательными решениями, предлагаемыми популистами, мы тоже встречаемся очень часто. Популисты начинают с того, что нагнетают обстановку: жить, дескать, невозможно, – заели, замучили, достали. Знайте, в этот момент происходит подготовка почвы для того, чтобы предложить простую и внятную цель, единственный недостаток которой – оторванность от реального положения дел.
При этом цель будет сформулирована убийственно благородно, и всякий раз без конкретики о способах ее достижения. Призыв популиста: верьте моим суждениям, не думайте сами. Только Я, ваш верный политик, решу проблемы, доводящие вас (с Моей помощью) до паники.
И если мои слова расходятся с тем, что вы видите, к чему толкают вас остатки критического мышления, – отбросьте сомнения и игнорируйте реальность. Спасение может прийти только от Меня, а не из обрыдшей действительности.
Наконец, популист будет искушать вас иррациональным – непонятным, но очень желанным – консенсусом. Вы будете соглашаться с ним, с его предложениями и методами их внедрения, не потому, что он (или она) предложил вам что-то умное, обоснованное и понятное.
Наоборот, вы соглашаетесь с неочевидным из-за того, что человек, который просит вас о согласии, близок вам в ваших предрассудках, постыдных – доселе скрываемых – страхах и надеждах.
Вы согласны с популистом, поскольку он сумел найти тщательно скрываемые вами от самого себя светлые надежды и вселил в вас еще одну – на их скорое исполнение. При этом важно, что он пробрался к вам в душу не в личной беседе, когда вы могли б задать мучающие вас вопросы, оценить солидность поведения искусителя, прощупать, действительно ли он так близок к вам?
Популист достигает самых дальних уголков вашей души с помощью силы убеждения, присущей политическим технологиям и СМИ. Так популист убеждает вас, то есть, скрыто принуждает вас к безусловному соглашению. И уже не важно, на чем вы сошлись: достигнув соглашения, популист долго будет конвертировать ваше доверие в свой политический капитал.
Тут мы подходим к самому сокровенному смыслу популизма. Для того, чтобы приглушить и без того не сильный голос разума, популист переводит любой публичный разговор в личный. Во взаимоотношении с вами у популиста все должно быть личным, тайным, интимным и доверительным.
Именно так лидер-популист может претендовать на вашу верность. А вам отводится роль человека, который должен верить личности лидера, – и никак не публичному институту, который он представляет.
Лидер декларирует, что берет ответственность на себя. А вы с готовностью отдаете свою ответственность (груз, с ним и так жить сложно!). Вождь искушает вас презреть политику как мерзкое и грязное дело. И вы решительно с ним согласны! Ориентируясь на СМИ, популист играет роль шоумена, а вам отводится менее престижная роль – фаната.
Следует принимать во внимание то, что популизм – явление изначально антиполитическое. И в этом его опасность. Нам, привыкшим, что политикой называют что-то не самое хорошее, странно слышать о вреде, который несет разрушение политики.
Тем не менее, это так. Свобода граждан напрямую зависит от крепости демократических политических институтов и расчетливо-доверительного отношения между политиками и гражданами. А популизм – это такой способ мышления, который снижает эффективность этих институтов и убивает всякую разумную основу для доверительных отношений между людьми.
В целом и общем, популизм разрушает основы мышления, на которых строится зрелая политическая система. Та система, которая ведет к установлению демократических институтов, действенности прав и уважение к гражданским свободам.
Популизм разрушает демократические институты, провоцирует гражданские конфликты, разрушает политическую рациональность и подрывает авторитет демократических политических институтов, предлагая воображаемую альтернативу простых решений сложным проблемам, стоящим перед демократиями.
Популизм не нов для нас. Он был обычен в народнических кругах Российской империи XIX века, советской демагогии ХХ столетия. В смутные 90-тые он прижился в демократической Украине.
Популизмом больны и левые, и правые, сводя на нет сам принцип разделения политических сил. Слабая политическая культура, несформированные политические институты и, среди них, отсутствие политических партий как развитых самоуправляющихся организаций стали плодородной почвой для популизма.
Впрочем, популизмом поражены и старые демократии. Такие успешные европейские политики как Сильвио Берлускони (Италия), братья Качинские (Польша) и Йорг Хайдер (Австрия) – ярчайшие популисты, возглавившие свои государства.
Распространение популизма в Европе – это реакция на отсутствие у значительного количества людей понимания того, что происходит с их жизненным миром. Немецкий социолог Ульрих Бек писал: "Неспособность господствующих властных институтов и элит воспринимать и продуктивно, упорядочивать эту новую реальность связана с характером данных институтов, с историей их возникновения.
Они появились на свет в мире, в котором ведущую роль играли полная занятость, доминирование в национальной экономике национально-государственной политики, функционирующие границы, строгая территориальная независимость и идентичность" ("Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма").
Фактически, европейский популизм является реакцией населения на исчезновение привычных контуров привычного мира.
Наш популизм – это реакция на то, что никак не возникнут привычные рамки. Люди попросту устали от потока перемен. Распад Союза – как ни оценивай результат этого события – был легитимен в глазах советского общества.
Не потому, что на референдуме 1 декабря в Украине большинство населения проголосовало за независимость. Пусть так думают выпускники украинских школ, но люди постарше помнят, сколько референдумов было в тот год, и насколько неоднозначны были их результаты.
Главным показателем легитимности распада Союза было бездействие граждан, не желавших удержать страну от распада. Хотя большинство взрослых мужчин были скреплены клятвой верности СССР, данную в ходе службы в советской армии, исполнить присягу не захотел никто.
С распадом Союза советский человек стал постепенно исчезать, становится раритетом, внутренним эмигрантом в новых национальных государствах.
По мнению многих современных философов, социологов и историков, национализм новых пост-коммунистических стран был способом легитимации нового порядка. Национализм начала 90-тых позволил установиться новым государственным порядкам в странах Прибалтики, Закавказья и Средней Азии.
В конце тех же 90-тых национализм победил либеральный проект в России. Даже в Беларуси в начале 2000-тых режим Лукашенко легитимировал себя как национальный проект.
Что касается Украины, то у нынешнего государственного режима окончательной легитимации так и не произошло ни в 90-тых прошлого века, ни в начале ХХI.
Социальная база украинского независимого государства постепенно росла, но происходило это медленно и с оговорками. По настоящему, ни одна значимая социальная группа, сложившаяся и имевшая влияние в 90-тые, не отождествляла себя с этим порядком.
Большинство граждан так и не стали считать этот порядок привычным, естественным. Никто не был готов брать на себя за него ответственность, отстаивать его. С событиями, получившими название "оранжевая революция", полулегитимный порядок старого режима, казалось, ушел в прошлое.
Новый режим усиленно продвигал "националистический" проект модернизации Украины. При этом казалось, что социальная база этого проекта была весьма велика. Но когда черты новоукраинского проекта стали проявляться в социальной действительности, оказалось, что он далеко не так уж приемлем и никто не хочет его отстаивать. В этой связи популизм в Украине – это популизм прожектов.
У нас популисты составляют ядро политического истеблишмента: популизм стал обычной избирательной тактикой, за рамки которой не выходит ни одна политическая фигура.
Однако для неокрепших демократических институтов в Украине популизм является особенно опасным. Популизм подрывает ростки доверия граждан к демократии и политической рациональности. Так, к примеру, логика популизма создает и укрепляет миф о фундаментальной разнице между западной и восточной Украиной, и она же предлагает не видеть культурной разницы украинских земель.
Кроме того, она не позволяет политическим партиям становится по-настоящему идеологическими. Популизм усиливает и без того крепкое недоверие между гражданами, подрывает общественный консенсус и делает невозможным разумный, аргументированный диалог между представителями разных социальных, культурных и этнических групп.
В таких условия тернопольские крестьяне и горожане дали свой ответ – правый, националистический – тем, кто не спешит с обустройством нашего с вами мира и спешит менять едва-привычные институты власти.
Наши политики разучились быть политиками. Они привыкли жонглировать прожектами и не способны к простому созданию условий, при которых мы сами могли бы обустроить мир в нашей жизни.
И неразумный гнев граждан (а гнев неразумен изначально) толкает их к поддержке еще большего популизма, который погубит те чахлые демократические институты, которыми мы успели обзавестись за два последних десятилетия.
Несколько сгустив краски относительно разлагающегося влияния популизма на политические системы, автор действовал как популист. Однако предлагать простые решения сложнейшей проблемы современности мы не станем.
В странах старой демократии противодействие популизму ведут различные общественные организации и группы интеллектуалов. Как правило, антипопулистические меры направлены на выполнение трех задач: 1) повышение эффективности партий как демократических институтов; 2) повышение политической компетентности граждан; 3) поддержка профессионализма СМИ.
Сильные партии служат средством ограничения популизма лидеров. Партии выступают своего рода механизмом принуждения лидеров к ответственности. Кроме того, развитые партии поддерживают внутреннюю конкуренцию партийных лидеров.
Таким образом, харизматический политик имеет постоянную внутреннюю оппозицию, заставляющую его действовать осмотрительнее. Поэтому поддержка и развитие партий с сильным демократическим устройством является неплохим способом ограничения политического популизма.
Политическая компетенция граждан является своеобразным ограничителем влияния популиста на избирателей.
Способность к анализу соотношения заявленных популистом целей и методов, умение видеть свой гражданский интерес в политических процессах и готовность защищать свое достоинство – все эти качества гражданина в демократических странах должны воспитываться и поддерживаться образовательной системой в течение всей активной жизни человека.
Образовательные программы могут быть подготовлены и для того, чтобы создавать иммунитет к популизму как у политиков, так и у избирателей.
СМИ являются такими же целями для установления влияния со стороны популистов, как и собственно граждане. Создание условий для профессионализации медиа – важная составляющая для ограничения возможностей популизма.
Все три вышеупомянутые задачи – довольно слабые ответы на сильные тенденции популизма. Но, похоже, что все другие способы противодействия популизму рано или поздно уничтожаются популистами-практиками.
Демократическое будущее Украины напрямую зависит от того, насколько нам удастся выполнить все три задания. Шарахаясь от коммунистической альтернативы к нацистской, наше общество бездумно тратит время жизни целых поколений.
Бессмысленные политические проекты-однодневки, быстро склепанные под лидеров разной степени харизматичности, отвлекают человеческий, интеллектуальный и финансовый ресурс.
Важно помнить, что любое государство имеет свой срок существования. Мы потратили почти два десятилетия на государственное строительство. Это время не прошло даром: возник класс политиков и бюрократов, граждане обрели опыт жизни в стране с неудовлетворительным управлением, демократические институты устоялись.
Нужно идти дальше – пусть не быстро, но в верном направлении. И популизм – один из барьеров на пути к хотя бы приемлемому обустройству нашего мира.
Михаил Михайлов, для УП
