Референдум 17 марта как антиутопия
17 лет назад, 17 марта 1991 года, состоялся всесоюзный референдум.
На вопрос, "Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которых в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?", сказали "да" 70% украинских избирателей, принявших участие в голосовании.
Тем не менее, 24 августа того же года Верховная Рада приняла Акт провозглашения независимости, а 1 декабря свыше 90% украинцев подтвердили его на новом референдуме.
Проблема
Существует, конечно, большой соблазн ввязаться в юридические споры относительно того, результаты какого референдума более легитимны и было ли юридически безукоризненным провозглашение независимости Украины.
Тема эта, безусловно, интересная¸ но особого смысла теперь не имеющая – вернуться в 91-вый год, когда все были моложе, небо голубее, а трава – зеленее, все равно не удастся.
Значительно важнее другой вопрос, чисто технологический, – почему же референдум не стал гарантией сохранения СССР? Не могли же настроения граждан радикально поменялись менее чем за год…
Зачем проводился референдум?
Формально референдум является формой народного волеизъявления – прямая демократия в действии. Фактически же результат референдума определяется инстанцией, определяющей формулировку вопроса.
Разумеется, что инстанция эта старается сформулировать вопрос таким образом, чтобы получить однозначный ответ, совпадающий с ее политической позицией.
В общем, референдум является манипулятивной политической технологией, за что его любят разного рода протоавторитарные режимы. Достаточно вспомнить Наполеонов и Гитлера, которые узаконили через референдум свои диктатуры, или Шарля де Голля и Кучму, которые через референдумы усиливали свою власть (последний – неудачно).
Союзный референдум 1991 года проводился именно с этой целью – обеспечить видимость всенародной поддержки политическому курсу Горбачева.
Собственно, в вопросе референдума содержатся основные пункты этой стратегии: сохранение федеративного союза республик, их суверенитет, "обновление" этой федерации, социалистический строй (подразумевается – с человеческим лицом Михал Сергеевича Горбачева), советская форма правления, гарантии прав и свобод человека, многонациональность…
Заметим, что этот список неполный – некоторые эксперты ухитрялись выделить в вопросе референдума до девяти честных вопросов.
В этом и состоял ключевой недостаток референдума – попытка загнать в вопрос всю идеологию перестройки привела к тому, что он оказался слишком сложным, логически несогласованным и не предполагающим однозначного ответа.
В общем, как отметила после референдума одна из газет, "народ спросили: мммм? И он ответил – мммм!".
Например, Олег Петров в книге "Социологические пиар технологии в политике" (к слову, я считаю референдум не социологической, а юридической технологией, но в данном случае это не имеет значения), приводит следующую разбивку содержания вопроса мартовского референдума, в соответствии с результатами исследования, проведенного под руководством Оссовского Институтом социологии АН УССР:
- Считаете ли вы необходимым сохранение федеративного устройства СССР – "за" 48%;
- Считаете ли вы необходимым Союза равноправных суверенных республик – 73%;
- Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как единого государства – 28%;
- Считаете ли вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя – 56%;
- Считаете ли вы необходимым сохранение в обновленном Союзе Советской власти – 64%;
- Считаете ли вы необходимым гарантирование в обновленном Союзе прав и свобод человека любой национальности – 92%.
Как видно из этих данных, большинство населения Украины высказалась за переучреждение (не обновление!) СССР. Правда – на той же самой основе, кроме, разве что, фактически уже задекларированного суверенитета союзных республик.
А ведь это еще не все! Одновременно в Украине был проведен республиканский консультативный опрос, в котором граждан спрашивали, "согласны ли вы, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины". Позитивно на него ответило более 80% опрошенных.
Между тем, очевидно, что по смыслу этот вопрос не только не совпадал с вопросом всесоюзного референдума, но даже и противоречил ему.
Во-первых, из текста украинского вопроса "выпало" критически значимое для Горбачева слово "социализм".
Во-вторых, в вопросе фигурировало совсем другое союзное государство – не Союз Советских социалистических, а Союз Советских суверенных республик.
В-третьих, Декларация о суверенитете изначально указывалась как акт, имеющий преимущество перед законодательством нового союзного государства.
Таким образом, в результате референдума и опроса, общественным мнением были легитимизированы минимум две (если считать мнение Горбачова – то три) совершенно разные формы союзного государства. Вероятно, их можно было как-то согласовать, но…
Теневые риски
Помимо проблем, заложенных в самих формулировках референдума, существовали еще два риска, не столь очевидные, но оказавшие, в конце концов, решающее влияние на состояние общественного мнения.
Я далек от конспирологических схем, в соответствии с которыми Горбачев был агентом США. Однако допущенные при подготовке и осуществлении референдума ошибки, производят впечатление злого умысла.
Во-первых, "обновление" СССР ставилось в зависимость от соблюдения прав и свобод человека. Но политика гласности задолго до референдума поставило под вопрос способность властей СССР обеспечить соблюдение этих прав и свобод! Тем более, в условиях экономического и политического кризиса…
Во-вторых, существование СССР неявным образом ставилось в зависимость от сохранения при власти Михаила Горбачова и проведения его политической стратегии. ГКЧП поставил крест на этом проекте, а с ним – и на Союзе в том качестве, в котором он был закреплен в результатах референдума…
Опыт
Опыт союзного референдума 1991 года, который не только не предотвратил, но даже и ускорил распад СССР, как представляется, должен был бы послужить уроком для современных украинских политиков, желающих поиграться в референдумы.
Надо учесть, как минимум, следующие моменты.
Во-первых, референдум, сам по себе, отнюдь не предотвращает чего-либо нежелательного сам по себе. Он только фиксирует состояние общественного мнения на какой-то момент.
В частности, например, практика отмены решений органов власти задним числом, изобретенная в Секретариате президента и опробованная Верховной Радой на примере Стельмаха, создает вполне реальные основы для отмены независимости Украины.
Ведь референдум 1 декабря только подтверждал Акт, принятый перед этим парламентом. Отмени Акт – и весь референдум теряет смысл...
Во-вторых, чем сложнее вопрос референдума, тем больше вероятность, что положительный вопрос не будет значить вообще ничего.
Это, например, к сведению желающих проводить референдум по новой Конституции – попробуй выяснить, какую именно статью поддержали граждане…
В общем, проведение референдумов (даже о доверии) в условиях кризиса чревато тем, что, независимо от вопроса и ответа, референдум только подтолкнет проходящие в государстве процессы саморазрушения.
 |
Василий Стоякин, директор Центра политического маркетинга, для УП
