Булыжник – оружие пролетариата?

В январе месяце газовая война стала королевой украинского информационного пространства, затмив все мировые события. Даже очередную бойню на Ближнем Востоке  у нас комментировали скупо и вяло, не говоря уже о массовых протестах на окраинах ЕС.

Между тем уличные беспорядки в Риге и Вильнюсе заслуживают пристального внимания.

По горькой иронии судьбы речь идет о бывших советских республиках, служивших своеобразным эталоном для прогрессивной украинской общественности. Еще недавно Балтия напоминала отличника, которого ставят в пример нерадивым ученикам: "Посмотрите на его оценки, ребята: евроатлантическая интеграции – пять, демократические реформы – пять, патриотизм элиты – пять! Видите, как здорово он живет? Учитесь хорошо, и вы тоже будете процветать!"

В январе 2009-го отличник неожиданно оплошал: массовые беспорядки с метанием камней и бутылок, разбитые витрины и разграбленные магазины, слезоточивый газ и резиновые пули… Конечно, можно списать погромы на пресловутую "руку Москвы", но нельзя отрицать очевидного: уровень протестных настроений в Риге и Вильнюсе действительно зашкаливает.

Не сомневаюсь, что по сравнению с украинскими лидерами, прибалтийская элита – ангелы без крыльев.

Государственные мужи Латвии и Литвы – настоящие патриоты, они гораздо компетентнее наших вождей и героически пытаются спасти положение. Но прибалтийские беспорядки лишний раз демонстрируют: от антикризисных потуг правительства мало что зависит.

Определяющий фактор – устойчивость национальной экономики перед лицом внешних вызовов. В этом отношении Латвия и Литва недалеко ушли от Украины – прибалтийское благополучие было столь же крепко привязано к иностранным кредитам.

Пока золотой дождь извне исправно лился, порочная модель экономического развития устраивала всех, включая нынешних разгневанных бунтарей. Теперь настали тяжелые времена, и обездоленный люд негодует.

Очевидно, во многих странах Восточной Европы прервутся успешные политические карьеры и полетят головы – не обязательно самые глупые, коррумпированные и лживые.  

26-й президент США Теодор Рузвельт справедливо заметил: "Когда средний человек теряет свои деньги, он уподобляется раненой змее и наносит удары направо и налево, не разбираясь, кто прав, а кто виноват".

В экстремальных условиях общество как никогда иррационально, подвержено влиянию демагогов и неспособно к трезвому анализу ситуации. Народ во время кризиса – не справедливый и рассудительный судья, а разгневанное божество, требующее жертвоприношений. Задача политика – спастись самому, уложив на алтарь максимальное число конкурентов.

Очевидно, свои гекатомбы будут и в Украине. Но в каких масштабах и формах? Ограничится ли все громкими отставками, благопристойными митингами и сокрушительными поражениями на выборах или же дойдет до метания булыжников, разгрома бутиков и поджога автомашин? Может ли пролиться кровь?

На одной чаше весов – безрадостные экономические перспективы и печальный опыт Греции, Латвии, Литвы. На другой – национальная специфика.  

По состоянию на декабрь 2008 года украинцы не демонстрировали готовности к бунту.

Согласно опросу фонда "Демократические инициативы", только 9% собирались в любом случае принимать участие в массовых акциях протеста. Это меньше, чем в относительно благополучном 2002-м (19%).

Процент граждан, готовых устраивать уличные беспорядки и устранять антинародный режим с оружием в руках, и вовсе ничтожен. Разумеется, по мере углубления кризиса число потенциальных бунтовщиков будет расти, но и тут есть свои "но".

В современной Украине народная инициатива не выдерживает никакой конкуренции с партийными политтехнологиями. Доблестные украинские оппозиционеры готовы сыграть на опережение: прежде, чем страна дозреет до стихийных демонстраций,  народное недовольство переведут в формат хорошо поставленного шоу.

Полагаю, для многих безработных Юго-Востока участие в столичных митингах станет не столько формой протеста, сколько формой заработка.

Съездить в Киев за партийный счет, помитинговать на Банковой или Грушевского, получить скромное денежное вознаграждение – чем не пресловутые общественные работы?

Если метание камней и погром магазинов в контракте не предусмотрены – метать и громить не будут. Нынешняя оппозиция приложит максимум усилий, чтобы исключить нежелательные эксцессы: люди, нажившие капитал неправедным путем, особенно чувствительны к любым посягательствам на буржуазную собственность.

Национально-сознательную молодежь, выполнявшую роль детонатора в былые времена, сегодня не так просто вывести на баррикады. Многие патриоты побоятся  сыграть на руку гипотетическим агентам Кремля, которые-де спят и видят, как бы дестабилизировать ситуацию в Украине. "Рука Москвы" – отличный жупел, который наверняка удержит часть потенциальных бунтарей от уличных беспорядков. Кстати, советую власть имущим  взять этот нехитрый рецепт на заметку.

Наконец, миллионы наших сограждан попросту устали от политики. Разочарование в оранжевой революции вызвало у многих украинцев аллергию на стихийные народные выступления.

Как ни парадоксально, Украина в этом отношении более устойчива, чем благополучные до недавнего времени страны ЕС.

Если экономический кризис приходит в относительно стабильную страну, панацеей представляются массовые уличные протесты.

Если кризис поражает государство, где уже несколько лет царит бедлам, спасением кажутся тишина и стабильность. Чистая психология и ничего более!

Конечно, призывы взяться за булыжник будут – как искренние, так и откровенно провокационные. Интернет – великолепная трибуна для озвучивания радикальных лозунгов.

Стандартный набор аргументов предсказать нетрудно: "Нам нечего терять, кроме своих цепей!", "Никаких компромиссов с врагами народа!", "С этими гадами церемониться нельзя – они понимают только язык силы!", "Главное – начать, а там видно будет…"

К сожалению, полностью исключить вероятность уличных беспорядков и кровопролития в Украине нельзя. Поведение отчаявшегося человека непредсказуемо, поведение отчаявшейся толпы – тем более.

Ясно лишь одно: насилие и вандализм бессмысленны и способны только усугубить ситуацию. Если устроить бунт на тонущем корабле, разнести кают-компанию в щепки и вздернуть капитана с боцманом на рее, пробоина никуда не исчезнет.

Если разбить окна в Кабмине и расправиться с роскошными буржуйскими авто, экономический кризис не отступит. Булыжник может показаться допустимым инструментом, когда перед народом стоит сверхзадача – скинуть власть жирных, подлых и коррумпированных, вогнавших простой люд в нищету. Мы или они!

Создается впечатление, что в этот критический момент оправданы даже человеческие жертвы, не говоря уже о погубленном имуществе. Но это всего лишь иллюзия. Как заметил один британский писатель, "каждому периоду свойственна острая альтернатива, которая кажется самой важной на свете, пока история не пройдет мимо, пожав плечами".

Хотя апеллировать к Майдану с некоторых пор стало моветоном, на ум поневоле приходят бурные дни 2004 года. Пожалуй, главным достоинством оранжевой революции стал ее бескровный характер.

Надо отдать должное отечественным политикам, достаточно мудрым или недостаточно смелым, чтобы задействовать радикальный сценарий. Но в тоже время среди рядовых сторонников оппозиции было немало людей, готовых к силовому сопротивлению.

И это неудивительно – если вспомнить тогдашние настроения. События 2004-го воспринимались как выбор между адом и раем, между диким совком и цивилизованной Европой, между мрачным прошлым и светлым будущим.

Казалось, в этот решающий момент можно пойти на любые жертвы – брать штурмом президентскую администрацию, бросаться под пули, ложиться под танки. Ведь на карту поставлена судьба страны!

За четыре года украинцы лишились многих иллюзий. Выяснилось, что ликвидация цензуры в СМИ и замена опостылевших лиц новыми не решают всех проблем. Мы все чаще вопрошаем: "За что стояли на Майдане?"

Но если бы в 2004-м дошло до революционного насилия, сегодня нам бы пришлось отвечать на другой вопрос: "За что проливалась кровь, за что гибли люди?" И отсутствие внятного ответа тяготило бы нас во сто крат сильнее.      

Михаил Дубинянский