Оранжевое небо…

Медленно и неотвратимо походит к концу его время. Сонно отмеряя секунды, власть проскальзывает между слабых рук, он пытается понять: почему?

Почему призраки и фантомы его мира иллюзий живут только там, почему этот мир не принимает остаточные явления между сном и реальностью, почему выдуманная правда становиться ложью, почему верные псы, насытившись бездействием, начинают огрызаться…почему… почему...

Миллионы "почему" вырываются из миллионов глоток, разрывая материю пространства, миллионы глаз удивленно шарят вокруг, сталкиваясь изумленными взглядами, стыдливо прикрывая наготу сокровенных мыслей.

И в этой обнаженности проявляется что-то детское, непозволительное, что-то наивное до безрассудства.

Нечто такое, что стыдно тронуть, разрушить одним неловким движением, неосторожным дыханием, и, иногда кажется, что мечта улетела, упорхнула, взвилась вверх, махнув крыльями бабочки-однодневки, оставив лишь горький привкус горечи…

Мы верили, мы ждали, мы хотели, чтобы было лучше, чтобы наши дети могли нами гордиться, мы не хотели упустить шанс что-то изменить. В повседневной безысходности мы ждали мессию, который принесет нам свет.

Мы жадно всматривались в темноту, боясь пропустить тусклый свет его факела. Мы так жались по темным, сырым углам, щурясь до цветных кругов, до боли, до беспамятства, что перепутали его с его шутом.

Он появился, размахивая руками, смешной и веселый, но нам он показался безрассудным, хотя был труслив, он показался забавным, хотя был лжив, он был недалек, а мы поражались глубине его мысли.

Но он нас не обманывал, нет, он был самим собой, он просто был шутом. Он был тем, кто он есть. Паяцем, фальшивым суфлером, бездарным певцом и неуклюжим танцором.

Мы хотели сказку, и мы ее получили. Мы были настоящими художниками настолько, что под нашей кистью рождался новый мир.

Нелепые быстрые мазки ложились толстым гримом на явь, превращая шута в умного красивого принца.

Так кто виноват? Кто подтолкнул шута на сцену, кто вложил ему в руки падающий скипетр? Как оказалось так, что не сработал звериный инстинкт самосохранения?

Почему дало сбой чувство опасности? Мы всё пытаемся понять, где была наша ошибка? Неужели была?

Мы были счастливы. Мы находились в чем-то темном, непрозрачном, затрудняющем дыхание, зловонном, но в тоже время родном. Где-то впереди нас был свет, мы еще не знали где и когда, но мы чувствовали, что еще чуть-чуть, еще капельку, и все придет в молниеносное движение.

Все закружится в безумном, играющем миллионами ярких красок водовороте так, что захватит дух и мы... родимся.

Нас долго вынашивали и, наконец, издавая крики отчаяния, призывая на помощь, мы появились в этот мир. Просто шут оказался рядом и мы, маленькие и беспомощные, рефлекторно схватились, ошибочно приняв вытянутый палец за протянутую руку.

Нам было страшно и одиноко, сигнальные системы разрывали неокрепший мозг, но нам было все равно, нам нужно было выжить, нам нужно было приспособиться, нам нужно было окрепнуть, чтобы оглядеться, чтобы посмотреть, где мы, чтобы понять кто мы.

Мы росли, оставляя иллюзии, начинали понимать мир так, что казалось: мы растем, всасывая минутные интервалы величиной с года. Мы просто повзрослели, мы перестали быть наивными, стали слегка циничными, стали такими же, как они.

Наше детство еще в самом расцвете, впереди юность, впереди весна, впереди любовь, солнце и всепоглощающая надежда на абсолютную справедливость.

И тогда, когда привкус горечи, колющий и сладковато-приторный, сольется с верхним нёбом, когда жалость к себе, через наивность и потерю девственности, перейдет в понимание своей значимости и собственной обретенной в борьбе уверенности, когда ненависть переродиться в сострадание, мы поймем, что стали взрослыми.

Мы верили, мы ждали, мы хотели, чтобы было лучше, чтобы наши дети могли нами гордиться, мы не хотели упустить шанс что-то изменить.

Мы сделали один, всего лишь маленький, детский шаг вперед, на часть стопы, на скромное, почти незаметное расстояние, но нашим детям есть уже с чего начинать!

Мы выиграли для них эти проклятые сантиметры движения в правильном направлении, мы показали, что это возможно, что страх можно побороть, что каждая жизнь ценна и всегда найдется место человечности.

 

Анатолий Кот, для УП