Гальванизация мертвой идеи
В последнюю парламентскую избирательную кампанию, в одном из наших южных городов я прочел на кроваво-красном кумаче лозунг самой прогрессивной левой партии Украины "Долой оранжевое свинство – даешь славянское единство!".
Правда, сразу возник вопрос: а существовало ли в истории это самое славянское единство, и кто с кем и на каких условиях объединялся?
Впрочем, требовать от суперпрогрессивной партии логики, здравого смысла и элементарной вменяемости – дело безнадежное. Последователи названой партии вряд ли смогут назвать больше трех славянских народов и не сумеют объяснить, чем славяне отличаются от неславян.
Главное, что есть нечто лучезарно-положительное, мифическое "славянское единство", достижение какового обеспечит всеобщее благоденствие и счастье. А в качестве первого шага к социальному раю на земле следует отдать свой голос за "славянолюбивую" партию на выборах.
А вообще-то забавно наблюдать, как снова пытаются гальванизировать идейный труп панславизма.
Панславизм как особая идеология, оформившаяся в XIX столетии, относится к числу так называемых суперэтнических генерализирующих концептов, когда самостоятельные этнополитические общности должны объединяться на основе достаточно произвольных признаков.
Можно вспомнить пангерманизм, требовавший, чтобы чрезвычайно разные народы, говорившие на языках германской группы индоевропейской семьи, составили некий цивилизационно-политический блок, противостоящий романской и славянской Европе.
При этом не обращалось внимание на значительные различия за пределами лингвистики: религия, исторические традиции, особенности социального устройства, политические обычаи и так далее.
Пангерманизм продемонстрировал свою полную несостоятельность задолго до 1945 года, вбившего последний гвоздь в гроб этого генерализирующего концепта.
Оказалось, что англичане, голландцы, скандинавы вовсе не жаждут отправляться в общее "стойло" с немецкими и австрийскими братьями, дабы жертвовать своими национальными интересами во имя сомнительных "общегерманских".
Почил в Бозе и пантюркизм, выношенная младотурками идея о том, что все тюркские народы должны создать единое тюркское государство от Якутии до Средиземного моря под чутким руководством Стамбула.
Эта супердержава должна была называться Великий Туран. Увы, теоретики не принимали во внимание, что среди тюркских народов есть не только мусульмане, но и христиане, и буддисты, и язычники. Что все они имеют свои представления о собственной судьбе и посадить себе на шею стамбульских доктринеров явно не спешат.
Однако один из них, Энвер-паша, попытался было практически реализовать прожект в Средней Азии, с помощью движения басмачей, но погиб при загадочных обстоятельствах. С тех пор о пантюркизме, по крайней мере, громко, не вспоминают.
А вот панславизм усиленно пытаются оживить, несмотря на более чем ощутимый трупный "аромат".
Откуда сегодня у некоторых политических сил прорезалось такое неистовое желание возродить панславизм, все эти истерические призывы к "славянскому братству"?
Происходящее связано с крушением коммунизма и СССР. Большевикам удалось в период 1917-1920 годов спасти и восстановить империю, а впоследствии и расширить ее границы, но в 1991 произошло неизбежное: вместе с марксизмом, канули в Лету и "пролетарский интернационализм", и "классовая солидарность", и всемирно-историческая миссия по созданию МССО (Мировой Советской Социалистической Республики).
Довлевшая идея классового родства оказалась фантасмагорией. И тут весьма полезной оказалась ранее презираемая марксистами идея родства расового. Идея старая, но многократно, хотя и с разной степенью эффективности, испытанная в российской политике.
В частности, когда Петербург рвался к черноморским проливам, а путь к ним лежал через Балканы, нельзя было не воспользоваться тем фактом, что значительную часть населения Османской империи составляли славяне-христиане.
В 1848 году, когда в Центральной Европе вспыхивают национально-освободительные революции, получившие название "весна народов", в Петербурге возникает специфический интерес к "австрийским" славянам, как к орудию деструкции Австрийской империи.
После позорного поражения в Крымской войне (которое некоторые мои земляки-севастопольцы, под воздействием идеологических "пастырей", называют “русской славой”), России было необходимо восстановить свои позиции в Черноморском бассейне и на Балканах.
Это вызвало в российском обществе обостренный интерес к славянам. В обеих столицах России появились всевозможные славянские общества и кружки.
Славянство снова стало модным. Поразительно, что тексты того времени мало отличаются от того, что и сегодня по этому вопросу можно прочитать в российской и пророссийской прессе.
Российское славянофильство за прошедшие 100 лет практически не изменилось: то же самое стремление загнать всех в единое стойло и покомандовать ближними, использовав их в качестве навоза для истории.
Чернышевский так писал в 1861 о русских славянофилах: "Они стремятся прикрыть свои эгоистические стремления словами любви, но желание господствовать просвечивает в их выступлениях постоянно; они не могут сдержаться и уже теперь рассказывают о нашем главенстве над другими славянскими племенами, о том, что у нас одних сохранились настоящие принципы славянской народности.
"Мы ваши старшие братья, – говорит эта партия, – а по нашему народному обычаю старший брат занимает место отца, которого власть в семье – не ограничена, и младшие братья должны безоговорочно ему подчиняться, сами не смея ничего обдумывать…".
Еще более остро о подобной публике высказался в конце ХІХ века русский философ Владимир Соловьев: "Лучше было бы совсем промолчать о "славянской идее", нежели выставлять ее только для того, чтобы сразу же подменить ее основами российской истории, то есть заранее признать все другие славянские народы безликим и пассивным материалом для русской национальности.
…Наши "сокрушительные" патриоты тоже стоят за объединение, но лишь в тамерлановском понимании. Для них единство означает уничтожение отличий, а вероисповедание служит им только как знамя враждебности и орудие уничтожения…
Нет на всем огромном пространстве Российской империи такой религиозной и национальной разновидности, которая не подлежала бы выкорчевыванию во имя тех самых высоких начал нашей веры и народности, на которые указывают ораторы славянского общества”.
Все концепции российского славянофильства предусматривали и предусматривают "руководящую роль" России по отношению к другим славянам.
В 1914 война России с Германией и Австро-Венгрией также не обошла "славянского вопроса". Очень хотелось Константинополя и "свободы славянам". И не беда, что украинцам под Веной жилось лучше, чем под властью Петербурга, "освободители" точно знали, что страдали славяне под Габсбургами…
Правда, некто Ульянов тогда сомневался: "Царизм ведет войну для захвата Галиции и окончательного подавления свободы украинцев... Россия воюет за Галицию, владеть которой ей надо особенно для подавления украинского народа (кроме Галиции у этого народа нет и быть не может уголка свободы, относительной, конечно)".
Впрочем, после 1917 года о славянах вновь и надолго забыли. Не до них стало. Нужно было переустраивать человечество, славяне – не тот масштаб, слишком узко.
В 1941 году пришлось вспомнить, поскольку идея классового братства приказала долго жить. Вот тут и создают в Москве Славянский антифашистский комитет, начинают издавать журнал "Славяне".
Но в 1946, после неудачи с Балканской федерацией (с участием Югославии и Болгарии) от Черного до Адриатического моря, которая была вызвана ссорой двух великих вождей Сталина и Тито, опять о славянах забыли аж до конца 1980-х годов.
После развала СССР появилась насущная необходимость в идеологии, которая бы обслуживала интересы тех сил российской администрации, ВПК и армии, каковые не мыслили своего будущего без реинтеграции империи и без столь привычного господства над Белоруссией и Украиной.
Такой идеологией становится российское неославянофильства. Впрочем, нового в нем очень мало.
В основе его та же самая жажда господства и подчинения себе других славян, инстинктивная антипатия к разнообразию и непохожести, а на ее основе стремление к тотальной унификации (единый "общепонятный" язык, единая русская культура, единое государство, прочее) и безудержная мифологизация, абсолютно не воспринимающая фактов, свидетельствующих о больших различиях между славянами.
Вот, например, что писал по этому поводу в 1927 году в сборнике "верхи и низы русской культуры" в статье "К проблеме русского самосознания" князь и профессор Трубецкой:
"Русский литературный язык является общеславянским элементом в русской культуре и представляет собой то единственное звено, которое связывает Россию со славянством. Говорим "единственное", ибо другие связи – иллюзорны.
"Славянский характер" или "славянская психика" – мифы. Каждый славянский народ имеет свой особый психологический склад, и по своему национальному характеру поляк точно так же похож на болгарина, как швед на грека.
Не существует и общеславянского физического, антропологического типа. "Славянская культура" – тоже миф, ибо каждый славянский народ вырабатывал свою культуру отдельно, и культурное влияние одних славян на других нисколько не сильнее влияния немцев, итальянцев, турок, или греков на тех же славян.
Этнографически славяне принадлежат к разным этнографическим зонам… Русский национальный характер… решительно не похож на национальный характер других славян. Целый ряд черт, которые русский народ особенно ценит, не имеют никакого эквивалента в славянском моральном типе".
А когда сегодня говорят о "феноменальном единстве" православных славян, вспоминаются Балканские войны начала ХХ столетия, когда православные сербы вступали в кровавую схватку с православными болгарами. А Болгария в ХХ веке дважды воевала на стороне антироссийских коалиций.
Не будем упоминать особо нежные польско-российские, украино-польские, украинско-российские, хорвато-сербские межславянские отношения…
Ответом на политически корыстные славянофильские спекуляции может быть только ясное понимание простых истин:
Всякий славянский народ есть самостоятельная человеческая общность со своим собственным языком, культурой, традициями и исторической судьбой.
Всякий славянский народ может существовать и процветать вне зависимости от союзных или несоюзных отношений с другими славянами.
Не нужно ни к кому в навязчивой, а тем более грубой форме, приставать со своей славянской "любовью" и приходить в исступление, получив отказ.
Ну, а нормальный, живой, человеческий интерес славян друг к другу, конечно, сохранится. И сохранится тем больше, чем меньше будут накручивать вокруг этого политических провокаций всевозможные "славяноведы в штатском". А панславизм ожидает такая же судьба, как и все прочие "измы" такого рода…
 |
Игорь Лосев, доцент НаУКМА, для УП
