Анатолий Гриценко: Янукович лично сказал мне, что договорился с Ющенко о широкой коалиции

Продолжение интервью Анатолия Гриценко "Украинской правде". Начало читайте здесь: Анатолий Гриценко: Ющенко и команде президента нужно иметь если не совесть, то хотя бы страх перед бумерангом

– Когда Ющенко распустил предыдущую Верховную Раду, Янукович ночью собрал экстренное заседание правительства. Те страсти на самом деле были бутафорией? На что вы готовы были пойти в той ситуации как президентский министр?

– Ситуация была экстраординарной. Президент принял правильное решение, и действительно тот парламент надо было распускать.

Когда началось это ночное заседание правительства, премьер Янукович предложил министрам высказаться. Я не готовился заранее, но и сегодня повторил бы те же слова.

Первое: "Вооруженные Силы будут действовать в рамках Конституции и законов Украины".

Второе: "Вооруженные Силы будут выполнять приказы верховного главнокомандующего, и никого другого – премьера, спикера, кого-либо".

И третье – и я сказал это абсолютно сознательно: "Если будут незаконные попытки втянуть другие силовые структуры в разрешение политического конфликта, то Вооруженные Силы сыграют свою стабилизирующую роль".

Я рассчитывал на "холодный душ", и это заявление достигло своей цели.

В этот период ответственную позицию занимал президент. Он проводил оперативные совещания с участием руководителей силовых структур, и первый тезис всегда звучал: "Это политический конфликт, его создали политики, они его и должны решать. Прошу силовиков ни коим образом не вмешиваться".

Ющенко довольно жестко критиковал министра Цушко, который организовал на Крещатике демонстрацию техники и приемов рукопашного боя милицейского спецназа. Потом Цушко перестал ходить на совещания и не отвечал на телефонные звонки президента...

В правительстве оперативный контроль над силовыми структурами ежедневно осуществлял вице-премьер Радченко, в аппарате СНБО – Гайдук, тогда секретарь Совета национальной безопасности.

Ситуация не была простой, но благодаря этим мероприятиям удалось избежать серьезных проблем.

– Вы работали министром в правительстве Януковича, хотя за несколько лет до того входили в штаб его оппонента. Как для вас изменилось восприятие Януковича за это время?

– Работа с Януковичем с самого начала складывалась конфликтно. Я увидел, что этика поведения тех людей, которых он привел в правительство, не предусматривала возражений лидеру.

А здесь для них был шок: отрицая ошибочные решения правительства, мне иногда приходилось по полтора-два часа вести дискуссию с премьером, вице-премьерами и министрами. И наконец добиваться принятия правильных решений...

Мы прошли непростой путь и с Азаровым. Были лобовые столкновения, когда он говорил: "Если бы моя воля, я бы никогда не назначил Гриценко министром обороны". Ответ: "Если бы моя воля, я бы никогда не назначил вас первым вице-премьером. Но поскольку ни у вас, ни у меня воли на такие решения нет, поскольку нас назначала Верховная Рада, значит должны совместно работать ". Позже мы объяснились с Азаровым и вообще работали нормально.

После массированной кампании обвинений, с привлечением ГлавКРУ, Генеральной прокуратуры, отчета в Верховной Раде, все закончилось тем, что 10 декабря 2006 года Янукович пригласил меня и сказал, что у него нет оснований обвинять Гриценко в коррупции.

"Будем работать", – предложил премьер. Я ответил: "Хорошо, будем работать. Жаль только, что мы потеряли четыре месяца".

– Как сложились ваши отношения в дальнейшем?

– Смотря назад, признаю, что по сравнению с другими "ястребами" в правительстве, Янукович был чуть ли не самым умеренным.

У него было немало возможностей убедиться, что Гриценко отстаивает то, во что верит сам, а не пропрезидентскую, или антиправительственную позицию.

Один из случаев. На заседании СНБОУ президент под камеры журналистов делает резкое заявление, критикует правительство и Януковича в частности. Когда Ющенко закончил, Янукович тут же берет слово. Но журналистов выводят из зала заседаний.

Янукович шокирован невозможностью обратиться к прессе. Но – все молчат, в том числе члены СНБО – его же министры. Я взял слово и обратился к президенту: "Мне стыдно, что главу правительства лишили возможности высказаться перед журналистами. Прошу дать команду пресс-службе больше так не делать. Вспомните, Виктор Андреевич, как вас самого в свое время ограничивали в общении с прессой".

Президенту было неприятно слышать такие слова, а Янукович посмотрел на меня как на марсианина...

– Итак, что из себя представляет Янукович?

– Янукович поражен той же болезнью, что и другие нынешние лидеры – он формирует свою команду преимущественно из людей лояльных, послушных.

В правительстве я видел Януковича разным. Видел взвешенным, сильным, иногда рассудительным. Ему удавалось из разноголосия членов правительства выловить суть и вывести Кабмин на правильное решение. Или отложить принятие неправильного решения.

Но я видел Януковича слабым и уступчивым. Это было после того, как Партия регионов согласилась на досрочные выборы.

– В чем проявлялась слабость?

– Янукович проводил любые решения, инициированные секретариатом президента – даже нелогичные, на грани или за гранью закона, в том числе невыгодные государству. Часть этих решений удалось остановить.

Например, было предложение выделить 100 гектаров земли в Киеве для строительства новой больницы – очевидно, под патронатом жены президента. Поскольку в составе наблюдательного совета я увидел знакомые фамилии – Васюнык, Корпан…Документ был внесен неожиданно, в конце заседания Кабмина, как дополнительный вопрос.

Предполагалось, что он будет принят практически без обсуждения. И было видно, что Янукович в этом заинтересован.

Когда я просмотрел документ, то сразу возразил: "Больница, безусловно, нужна, но здесь есть проблемы с законом". Из проекта было непонятно, и никто не мог объяснить, что это за участок, где он расположен в Киеве, кем и кому эти 100 гектаров будут переданы? Почему-то предлагалось сделать это без участия Министерства здравоохранения, а министр пожимал плечами... Вопрос был снят с рассмотрения.

Были и другие вопросы, в том числе относительно сотен гектаров леса в Закарпатье, когда Янукович проявил невиданную до того уступчивость. Наверное, он верил, что после выборов будет создана широкая коалиция, и они обретут взаимопонимание с Ющенко.

– Об этом много говорят, но никто конкретно. На чем базировалась ваша уверенность в существовании договоренностей Ющенко и Януковича о широкой коалиции?

– Мне об этом сказал сам Янукович.

– Когда?

– В декабре, за пару дней до избрания Тимошенко премьером. Он пригласил меня на разговор. Расскажу только ту его часть, которая имеет не личное, а общественное значение.

Янукович сказал, что в мае 2007 года он договорился с президентом о создании после выборов широкой коалиции. Янукович снова должен был занять пост премьера. А Ющенко пообещали, что после внесения изменений в Конституцию его переизберут на новый срок в парламенте.

С особым удивлением я услышал от Януковича, что во время выборов они с президентом каждую неделю согласовывали даже меседжи кампании.

По его словам, они также договорились - и Партия регионов это соблюла - что не будет массовых фальсификаций в Восточном регионе. Делалось это для того, чтобы достойно завершить выборы и потом "через широкую коалицию эффективно работать на объединение страны".

– После того, как вы побывали внутри правительства Януковича, как вы можете оценить его шансы быть президентом?

– Я думаю, что вряд ли Янукович может рассчитывать на президентскую должность. Да и премьерская на 100% ему не гарантирована. Очень непросто развиваются процессы в Партии регионов. Они еще не вышли в публичную плоскость, но там, внутри, идет перегруппировка сил.

– То есть в Партии регионов будет сделана ставка на Ющенко?

– Посмотрим. На такой радикальный шаг будет непросто решиться. Электорат у Партии регионов – преданный, но же он не дресованный...

Кроме того, идет борьба за влияние между партийным крылом, которое больше ориентируется на Ахметова, и крылом, которое ориентируется на Януковича. Соответственно, время от времени меняются и сценарии развития.

Если "широкая коалиция" из благословения президента состоится, то доминирующей будет роль тех, кто ориентируется на Ахметова. Если сложится ситуативный союз с Блоком Тимошенко, чтобы изменить Конституцию, – то такой сценарий больше связан с теми, кто ориентируется на Януковича.

ЮЩЕНКО ВВЕЛИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ О НОЧНОМ СОВЕЩАНИИ У ТИМОШЕНКО

– Одна из причин вашего не переназначения на должность министра – в подозрениях Ющенко, что вы заодно с Тимошенко. А президенту нужен был надежный человек на этом участке. Доказательств ваших связей с Тимошенко много. Начиная с того, что вы принимали участие в том совещании ночью на даче Турчинова перед отставкой Тимошенко 2005 года. Также есть фактор, что ваша жена дружит с Тимошенко. Ну и тот факт, что сейчас вы получили комитет по квоте БЮТ, фактически подтверждает это мнение.

– Давайте по очереди: совещание ночью, жена, комитет...

Начну с последнего. Назначение на должность главы комитета состоялось через несколько недель уже после моего увольнения с Минобороны. Итак…

– Но ведь факт пожертвования БЮТом своей кадровой позиции в пользу Гриценко о чем-то все-таки свидетельствует!

– Ни о чем он не свидетельствует! Возглавить комитет мне предложил лидер фракции НУНС Вячеслав Кириленко, он же вел переговоры с БЮТ. И еще раз подчеркиваю – в это время я уже не был министром. Значит, это не причина.

С Тимошенко у нас были разные отношения. Довольно близкими они были в период "Украины без Кучмы", тех тревожных событий.

Был интересный момент в 2003 году, когда мы случайно оказались в одном самолете на пути в Турцию: мы с женой и Тимошенко. Она тогда занималась освобождением родственников, задержанных в Турции, а мы летели в Анталию на отдых. Перед вылетом просидели час в аэропорту, поговорили.

Тимошенко тогда сказала неожиданную вещь: "Вот смотрите. Можно было бы завалить этот самолет, и заодно для режима Кучмы решить все проблемы".

И действительно, на борту был непримиримый лидер оппозиции, которая создавала больше всего проблем для Кучмы. Летел руководитель Центра Разумкова, который был сильнейшей среди неправительственных аналитических структур. Эксперты Центра отстаивали критическую к власти позицию, и еще обнародовали правдивую социологию. И летел журналист, заместитель главного редактора "Зеркала недели", самого влиятельного независимого издания.

А две Юлии общаются, кстати, не так часто, как вам кажется. На прошлой неделе, по случаю Дня журналиста, они впервые встретились после паузы в полтора года.

Мы с Тимошенко в последние годы общались эпизодически, преимущественно по телефону. Она всегда подчеркивала, что в ее правительстве Гриценко был самым лучшим европейским министром.

Но во время выборов Юлия Владимировна сказала противоположные вещи: Гриценко вообще не компетентен, у него нет армейского опыта, и он не имеет права ставить под сомнение ее инициативу по быстрому переходу армии на контракт.

В тот момент наши отношения разорвались. Я был единственным из команды НУНС, кто публично критиковал Тимошенко во время выборов 2007 года. Итак, Тимошенко и моя отставка – не складывается.

– Но это не исключает, что на следующих выборах вы будете баллотироваться по списку БЮТ?

– На двух последних парламентских выборах Тимошенко предлагала мне идти по ее списку в первой пятерке. Каждый раз я благодарил за такое предложение, но не принимал его.

Уже после выборов Тимошенко также предлагала войти в ее команду. Я снова поблагодарил, но сказал, что не сделаю этого.

Я ей объяснил: "Юля, я тебе не враг. Буду поддерживать положительные шаги, которые делаешь ты и правительство. Но буду и тебе, и другим членам правительства предлагать, там где я вижу, более сильные решения. Так же оставляю за собой право критиковать слабые решения. Но вступить в твою команду – это нечто большее".

Потому что в команде Тимошенко есть люди другой, чем я, группы крови.

– Кто это?

– Например, Губский и все что делается в Киевской области, в том числе в сфере земельных отношений. Или депутаты фракции БЮТ, которые имели отношение к Тендерной палате, также не моей группы крови.

– Однако как вы объясните, что принимали участие в том легендарном совещании ночью перед отставкой Тимошенко в 2005 году, которое в глазах Ющенко выглядело как заговор за его спиной?

– Относительно той ночи очень много сплетен, и никто не сказал правду. На самом деле эта встреча была не у кого-то где-то на даче, а это было помещение Службы безопасности. Я не исключаю, что кто-то сделал запись того разговора, и я хотел бы, чтобы его обнародовали.

Ющенко дезинформировали о том, что там состоялось. И я знаю, кто.

– Назовите фамилию!?

– Хотел бы, чтобы он сам об этом сказал.

Я видел, как развивался конфликт в начале сентября 2005 года. Делал все возможное для того, чтобы достучаться к Ющенко и переговорить с ним. На протяжении трех дней пытался связаться с ним по телефону: через охрану, через Катерину Михайловну, через Рыбачука – никакого шанса.

Мне казалось, что смогу найти правильные слова, чтобы остановить его от решения "все вон с пляжа", поскольку у этого были бы крайне отрицательные последствия. Но я так и не смог связаться с президентом.

– Разве вам не казалась некорректным участие министра из квоты президента на ночном совещании у его оппонента, которым была Тимошенко?

– Первое – никакой президентской квоты в правительстве Тимошенко не было, все министры имели одинаковый статус. Президент получил право на свою квоту в правительстве с 2006 года, когда вступила в действие обновленная Конституция. Но это формальность.

Второе – когда тебе, министру, звонит премьер-министр и приглашает на встречу, то в любое время министр приедет на такую встречу.

Я об этом сказал Ющенко, когда у нас был разговор о тех событиях: "Вот сейчас премьер Ехануров. Если он мне позвонит и скажет: "Анатолий Степанович, приедь сейчас ко мне, надо безотлагательно посоветоваться", – днем это будет или ночью, но я приеду. Так же приехал бы к премьеру Януковичу, или к президенту Ющенко".

Вопрос в другом – о чем мы говорили по существу? Это главное. Так вот, во время этой встречи я сказал то же самое, что пытался сказать Ющенко, но не смог.

Я сказал, что шаг "все вон с пляжа" будет иметь крайне отрицательные последствия – конфликт не прекратится, наоборот, из закрытого он станет публичным, пойдут взаимные обвинения, а это потопит помаранчевую команду и по факту потопит и правительство, и президента, в том числе на следующих выборах. Так и произошло. Я не сказал там ни одного слова, за которое мне было бы сейчас стыдно.

– Ваша жена также была на той ночной встрече у Тимошенко?

– Да, ее тоже пригласили. Очевидно, Тимошенко считала, что она может что-то посоветовать. Там были члены правительства – Пынзеник, Терехин, Томенко, председатель СБУ Турчинов. Был и генпрокурор Пискун.

– Говорят, что именно Пискун был тем человеком, который искривленно доложил президенту?

– Это вы сказали, не я. Но я не буду отрицать.

Мне было странно услышать это от Ющенко – ему передали, якобы Гриценко обещал на той встрече, что он "выделит грузовики для доставки в Киев биомассы для участия в акциях протеста".

Я ему сказал: "Виктор Андреевич, слова "биомасса" нет в моем словаре. И человек, который вам такое сказал, – солгал. Так вопрос не стоял, и я никакие грузовики не выделял, никто вообще не планировал протестных акций".

На самом деле, все были обеспокоены одним – если решение об отставке состоится, то для помаранчевой команды это будет значить и тактический, и стратегический проигрыш.

Мы тогда долго обсуждали, как достучаться к президенту, как организовать его встречу с Тимошенко, как убедить и какие аргументы привести, чтобы он не сделал неправильный шаг.

– Но в ту ночь вы звонили по телефону послу США Джону Хербсту. Но это выглядит странно, когда министр украинского правительства для урегулирования внутреннего политического кризиса обращается к дипломату иностранного государства?

– Действительно, разговор с послом состоялся. Мы не находили выхода и думали, может посол поможет организовать встречу Ющенко и Тимошенко, через Рыбачука например. Ничего больше. Поручили переговорить мне, поскольку переводчик не нужен.

Вы спрашиваете, не выглядит ли это странным? Сейчас – выглядит, тогда – не выглядело.

Наверное, мы забыли, вспомним: в 2002–2004 годах наша власть и наша оппозиция считали абсолютно приемлемым обращаться к дружеским государствам за помощью в урегулировании внутреннего политического кризиса.

Два года подряд, 2002–2003, в Варшаве проводились круглые столы при посредничестве президента Квасьневского и высокого представителя Евросоюза Соланы. В них принимали участие наша власть и наша оппозиция, журналисты, и это не вызвало никаких упреков. Как эксперт, я был на этих круглых столах.

А осенью 2004–го? Вспомните, в Мариинском дворце Кучма, Янукович, Литвин, Ющенко, Тимошенко, Плющ... – за одним столом с Квасьневским, Соланой, Адамкусом, Грызловим... Прямой эфир. Нам помогали решать внутренние проблемы, и тогда это не вызвало осуждения. Ни власти, ни оппозиции, ни журналистов. Наоборот, мы благодарили наших партнеров.

Задам сам себе вопрос: позвонил ли бы я послу в аналогичной ситуации сегодня? Нет, поскольку климат отношений изменился кардинально. Мы стали взрослыми, по крайней мере так считаем. И конфликтуем по–взрослому. И вряд ли послушаемся дружеский совет кого-то из посредников.

Я ДО СИХ ПОР СОХРАНЯЮ КВИТАНЦИИ ЗА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СЛУЖЕБНЫХ МАШИН

– Сейчас активно обсуждается отравление Ющенко. Вы работали в штабе кандидата в президенты и очевидно имеете свою версию – действительно ли Ющенко был отравлен?

– Меня приглашали в Генпрокуратуру в качестве свидетеля пару недель назад... Но у меня нет никакой информации, которая могла бы помочь следствию. Поскольку хоть и работал в штабе, но с Ющенко непосредственно за весь период избирательной кампании разговаривал два-три раза, не больше.

Я не был в пуле тех, кто его сопровождал. Даже на сцену Майдана не выходил ни один раз. Сначала было некогда, а потом, когда увидел, кто там появляется, не было желания...

Мой допрос по делу отравления завершился ничем. Но по тону вопросов мне показалось, что до раскрытия преступления еще далеко. А на те вопросы, которые задавались мне, очень легко мог бы дать ответ сам Ющенко. К сожалению, он не ходит в Генпрокуратуру для дачи объяснений.

А относительно Жвании – он в последнее время наговорил слишком много. Думаю, он и сам жалеет, что не сдержал эмоции. Его, так же как и Луценко, провоцируют на резкие шаги…

– Но когда говорят о репрессиях по отношению к Луценко, следует вспомнить, что он летал на отдых самолетами МВД. Если бы он так не делал, то и оснований у прокуратуры не было?

– Мы не видели материалов дела Луценко и не можем судить.

О себе скажу. Когда я пришел в министерство, то был занят с утра до вечера. Но оставался вопрос семьи – например, где-то отвезти ребенка или жену. Потому я с первого дня установил правило – если поездка не имеет отношение к службе, я говорил: "Она за мой счет".

И за каждую поездку платил согласно нормативам, за каждый километр пробега машины, и все квитанции сохраняю до сих пор.

Это было неожиданное для подчиненных решение. Позже я взял справку, как руководители министерства и генштаба используют служебный транспорт по выходным дням. И увидел, что резко уменьшились вызовы автомобилей, и как потом другие начали платить так же, как и министр.

Теперь что касается самолетов: были ситуации, когда, находясь в отпуске, меня вызывали раньше обусловленного времени, и мне надо было лететь в Киев с членами семьи. Чартером не летал, но несколько раз летал вместе с военным попутным транспортным самолетом, если такой был раньше запланирован. И также перечислял по 3-4 тысячи гривен на счет авиационной бригады.

– Но, опять таки, Луценко этого не делал – так почему вы все равно считаете это репрессиями?

– Я считаю это явно выборочным применением закона. Могу добавить, что наш комитет направил в Генпрокуратуру и президенту материалы, которые подтверждают факты лоббирования работниками секретариата президента интересов частного бизнеса. Там речь идет о миллионных убытках для армии, но адекватной реакции нет. Вот это и есть выборочное применение закона.

– Назовите, кто конкретно.

– О конкретных вещах я говорил неоднократно: заместитель главы секретариата президента Александр Чалый. Его подписи стоят под документами. Но, наверное, не только он.

– Однако у вас был заместитель министра обороны по фамилии Кредисов, который также поймался на злоупотреблениях...

– Когда я пришел в Минобороны, нужен был заместитель, который смог бы по-новому посмотреть на экономику Министерства. С Кредисовым мы были знакомы по круглым столам Центра Разумкова, он представлял ассоциацию малого и среднего бизнеса. По моему представлению, Кредисова назначили на должность заместителя министра, я дал ему шанс проявить себя на ответственной должности. Как оказалось, ошибся.

Когда убедился, что Кредисов принимает решения за моей спиной, выходя за рамки полномочий, в 8:30 пригласил его в кабинет, и он тут же написал заявление об увольнении. А уже в 11 часов был уволен решением Кабмина.

Знаете, экономика министерства – это соблазн. К каким только махинациям не прибегают и как тяжело в этой запущенной сфере наводить порядок. Например, мне абсолютно случайно удалось выловить доверенность на операции с имуществом Вооруженных Сил, зато какую?!

Это – уникальный документ, который я сохранил в своем архиве. Во-первых, доверенность выдана бессрочно. Во-вторых, с правом передачи любому другому лицу. В-третьих, она была выдана одним из моих предшественников, но зарегистрирована почему-то не в Министерстве обороны, а у частного нотариуса.

– Кто выдал эту доверенность: Кузьмук, Марчук, Шкидченко?

– Скажу так: это один из экс-министров обороны, которого сейчас кто-кто даже рассматривает как возможного компромиссного премьера в случае отставки Тимошенко.

Я ДОЛОЖИЛ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЗАМИСЕЛ: ПУНКТ ТРЕТИЙ – ПУЛЯ В ЛОБ

– Известно, что президент был недоволен тем, как при Гриценко распределялось недвижимое имущество. Например, в Киеве военные объекты получали в собственность Хмельницкий с Ивановым.

– Придется вспомнить историю: Гриценко не был при власти, когда Верховная Рада, по представлению премьера Ющенко и его преемников, предоставляла Вооруженным силам право экономической и хозяйственной деятельности. Я тогда возглавлял Центр Разумкова и публично выступал против коммерциализации армии. Поскольку знал, чем это закончилось в Китае – массовой коррупцией среди военных и смертными приговорами.

Теперь конкретно: при мне Хмельницкий с Ивановым не получили ни одного нового участка Минобороны в Киеве.

– Однако существуют документы!

– ...Они выиграли суды по старым договорам, но для завершения передачи прежде полученного имущества все равно нужна была подпись министра. Я заставил их доплатить в бюджет Минобороны десятки миллионов гривен, и они это сделали.

По договорам, которые я получил в наследство от предшественников, доплатили не только Хмельницкий с Ивановым, но и другие инвесторы. Все эти средства пошли на строительство жилья военным.

На протяжении последних пяти месяцев ГлавКРУ, СБУ и Генпрокуратура в очередной раз проверяют Минобороны и ищут "деньги Гриценко... Но я знаю, что не присвоил ни участка, ни акции государственных предприятий, ни бюджетной копейки. А потому сплю спокойно.

Излишнее имущество – это та сфера, над вычищением которой я работал в Минобороны каждый день. И многое успел сделать.

По моей инициативе правительство лишило все (!) структуры Министерства обороны права реализовывать имущество. Поскольку это абсолютно несвойственная функция для военного ведомства.

В 2006 году правительством был создан отдельный Государственный департамент излишнего имущества и земель – исключительно гражданская структура, подчиненная министру.

Во-первых, я централизовал принятие решений по излишнему имуществу. Во-вторых, отсек людей в погонах от подготовки имущественных решений. Не потому, что военные больше коррумпированы, чем гражданские. Просто если кто-то прибегнет к злоупотреблениям, то пусть это уже будет по крайней мере не человек в погонах, чтобы не пятнать армию.

– Еще одна земельная история, которая приходится и на ваш период руководства Минобороны, касается военных городков в Мукачево, которые в конце концов перешли в собственность семейной фирмы Виктора Балоги и Василия Петевки. Как такое произошло?

– Инициатором выступил мэр Мукачева Василий Петевка. Его предложение было подходящим.

В Мукачево расположены раньше освобожденные военные городки, они постепенно разрушались или разворовывались. Вместе с тем Минобороны тратило на них средства, поскольку их надо было охранять.

Кроме того, на балансе Минобороны в Мукачево были жилые дома, к которым армия уже давно не имела отношения, но содержала, ремонтировала, отапливала их за счет военного бюджета. А еще – в Мукачевском гарнизоне была очередь бесквартирных офицеров.

Петевка предложил: "Давайте инициируем решение Кабинета министров. Минобороны передаст городу излишние городки, а мы примем на баланс местной власти ваши жилые дома. И вы больше не будете тратить средства на их содержание. Кроме того, после экспертной оценки стоимости этих военных городков, если разница будет в пользу Минобороны, то на эту сумму город приобретет жилье для бесквартирных офицеров".

Я поддержал это предложение, была проведена независимая оценка стоимости имущества, проект решения Кабмина согласовали другие министерства. Городской совет Мукачево принял решение, которым взял на себя соответствующие обязательства.

После этого правительство приняло распоряжение относительно передачи имущества. Ожидаемый результат: армия лишалась хлопот по излишним городкам и жилищного фонда, а кроме того получала 2500 квадратных метров жила. Все это – согласно закону и без единой копейки из бюджета Минобороны!

Выполнение решения правительства должен был контролировать уже Ехануров. От "Украинской правды" я узнал, что военным передали некачественное жилье. А когда местная власть провела аукционы по продаже бывшего военного имущества, то победителями оказались члены семей Балоги и Петевки. Но это уже вопрос не ко мне.

– Как Балога влиял на вас в этом вопросе?

– Балога позвонил мне и спросил: "Анатолий Степанович, ты можешь встретиться с мэром Мукачево Петевкой? У него есть предложение относительно передачи городу военных объектов в обмен на жилье".

Я сказал: "Виктор Иванович, с мэром встречусь. Но ведь ты понимаешь, что это должно быть решение Кабмина, что надо провести независимую оценку рыночной стоимости имущества, а кроме того – я буду настаивать, чтобы жилье военные получили не за год-два, а безотлагательно – на протяжении трех месяцев".

Балога заверил, что лично проконтролирует, чтобы жилье было передано на протяжении трех месяцев, а то и раньше. Не могу назвать это каким-то влиянием.

– Оглядываясь назад, что бы вы сделали по-другому – в своих отношениях с Виктором Ющенко, в военной сфере, в политике?

– Знаете, где-то я услышал выражение: "Скорее вы встретите панду на своей кухне, чем хоть  немножко сможете изменить себя". Это натура. Вот просто два примера.

В конце 1980–х партийная организация, первой среди тысяч партийных организаций в составе Вооруженных Сил на территории Украины, прекращает присылать членские взносы в ЦК КПСС и переходит на Демократическую платформу в партии.

Так вот, руководителем этой парторганизации имел честь быть майор Гриценко.

Второй пример – 1995 год. После обучения в США я поступил в нашу Академию Вооруженных Сил, сейчас это Национальная академия обороны Украины.

Проводится открытое занятие в группе слушателей, среди которых подполковник Гриценко. Присутствует в полном составе кафедра оперативного искусства – генерал-лейтенанты, генерал-майоры, полковники. Тема занятий – "Стратегическая оборонительная операция Украины против коалиции иностранных государств".

Согласно сценарию, противник насчитывает 50 дивизий с НАТОвским вооружением, Украина развернула 36 дивизий.

Мне отведена роль главнокомандующего. Преподаватель, генерал Суятинов, предлагает изложить стратегический замысел на операцию. Я докладываю:

"Пункт первый – отдаю приказ нанести огневой удар по зданиям Верховной Рады, президентской администрации и правительства Украины.

Пункт второй – подписываю акт капитуляции. Пункт третий – пускаю себе пулю в лоб. Доклад закончил".

Мертвая тишина. Пару минут все прячут глаза, шок. Наконец собрался с мыслями генерал Суятинов: "Объясните свой замысел?"

Объясняю: "Пункт первый – Украине в войне противостоит коалиция членов НАТО, в общей сложности 50 дивизий. Альянс не может проводить операции такого масштаба без США. Это значит, что мы воюем практически со всем цивилизованным миром. Развернув на бумаге 36 дивизий, мы осознаем то, что у нас нет техники, чтобы их укомплектовать, и вдобавок по состоянию подготовки боеспособны только несколько батальонов на всю армию. Руководство государства, которое привело к такой ситуации, не имеет права на жизнь. Поэтому наносится огневой удар.

Пункт второй – капитуляция, чтобы сохранить жизнь граждан, наши исторические и культурные ценности, имущество и территорию от уничтожения.

Пункт третий – пулю в лоб, поскольку стыдно сдаться без боя. И стыдно, что мы, подполковники, полковники, генералы, вместо того, чтобы изучать реальные вещи, адекватные новой ситуации в Европе, готовимся к глобальной войне и тратим время на абсолютную ерунду".

Преподаватель объявил досрочный перерыв. Вместе с другими иду в курилку. Подходят генералы, пожимают руку: "Молодец, в конце концов, действительно, сколько можно заниматься ерундой?" Спрашиваю: "А чего же вы молчите?"

...Кстати, история со сценариями имела свое продолжение через 10 лет. Сразу после моего назначения на пост министра начальник генштаба подает на подпись план военных учений на 2005 год. И что я увидел?

Обучения игрушечные! Государственная граница проведена на карте почему-то посреди Украины, а вокруг нее флажки несуществующих бригад. Мне объясняют: "Мы же не можем разыгрывать реальный сценарий, например, по защите границ, поскольку это политически уязвимо для соседей".

Что за чушь? Армия должна быть готовой защищать свою страну. И мы будем проводить реальные обучения. И нас не беспокоит, для кого это будет "уязвимым". Будет беспокоить кого-то – предоставим объяснение. Но армия должна быть армией!

На протяжении года мы кардинально изменили всю систему планирования боевой подготовки. На основе анализа угроз и состояния Вооруженных Сил, разработали Стратегический замысел на их применение на период до 2011 года.

Сегодня каждый командир бригады или полка знает, как он должен действовать в той или иной реальной ситуации. И на выполнение этих реальных задач сориентирована система боевой подготовки.

– Но ведь вы не станете отрицать, что военнослужащие так же и дальше строят генеральские дачи...

– Буду отрицать как системное явление, поскольку с этим решительно боролся. Был зафиксирован один такой случай, под Киевом. Я об этом узнал из газеты "Сегодня". Информация была проверена немедленно, она подтвердилась. И командира бригады в тот же день отстранили от выполнения обязанностей.