… без Георгия

"Выключи радио. Мама, ты же знаешь, я не люблю политику - от нее люди только страдают," - говорит мне Наночка, помогая накрывать на стол.

"А я люблю! Ты что не понимаешь, наша жизнь зависит от политиков!" - просматривая свежий номер журнала "Ньюсвик" заявляет Соломия. Мы втроем садимся ужинать в день накануне 39-ой годовщины рождения Георгия.

Я слушаю о школьных проблемах, компьютерных играх и новой прочитанной книге. У Соломии рот не закрывается. "Дай мне сказать, ты все время говоришь," - обижается Нана. Я наблюдаю за лицами, движениями, мимикой детей, и вижу в них Гию, отца, которого они знают только по фотографиям.

Когда дети были маленькими, то наивно спрашивали: "Где папа?". "Он там на небе, наблюдает за нами," - отвечала я. И они пускали в воздух воздушные шарики с надписями "С днем рождения, папа!".

Сейчас такой ответ их уже не устраивает. Им надо знать, за что погиб их отец, и где его могила. И сегодня, как восемь лет назад, я спрашиваю себя, а сделала ли я все от меня зависимое, чтобы когда они действительно подрастут, у меня были ответы на эти нелегкие вопросы?

Для каждого в жизни наступает момент выбора между обманчивым личным уютом и отчаянным поиском нашей миссии в этой жизни. Георгий сделал этот выбор задолго до своей смерти, и ему это стоило жизни.

Передо мной этот выбор стал с осознания, что если ответственных за его смерть не накажут, то такая Украина станет страной с потерянным будущим. Здесь героев убивают, а их образ стараются вычеркнуть или исказить в памяти людей.

Но те, кто вышел на акции протеста в 2000 – 2001, а потом мерзли на Майдане в 2004-м, заставили власть считаться с обществом. Требуя справедливости для Георгия, мы возвращали свободу для себя. В те минуты я чувствовала, что его смерть все-таки не была напрасной. Идеалы, которые он отстаивал, и общество, в которое он верил, оправдало надежды.

Но мало кто из нас тогда понимал, что это только начало борьбы. Пока люди стояли на морозном Майдане за высокие идеалы, политики вели переговоры за закрытой дверью. Они были готовы пожертвовать этими идеалами ради достижения власти или своего обогащения. Желания людей привлечь коррумпированных лидеров к ответственности за совершенные преступления были отданы в жертву политической целесообразности.

Мы до сих пор не знаем, были ли предоставлены президенту Кучме и его окружению в 2004 году гарантии неприкосновенности. Но мы знаем, что большинство преступлений его президентства остаются ненаказанными, а многие из тех, кто стоял за ними, сохранили свой привилегированный статус и материальный комфорт. Требование и обещание правосудия, с которым люди вышли на Майдан, со временем забыли, предав нас с вами.

Кто из нас сегодня, особенно читая рассудительные комментарии и советы бывшего президента Кучмы, или морализаторство литвинов, марчуков, морозов не чувствует горечи и апатии? Разочарование убило в нас желание свободы и справедливости, которым мы упивались во времена революции.

Они нас предали – повторяем мы. Но разве это только их вина? Не ответственны ли мы сами за того, кого избрали? "Если ты плохой, то виноват твой отец" - повторял грузинскую пословицу Георгий. А кто виноват, когда плохая наша власть?

И я думаю, есть здесь часть нашей вины. Мы не научили их нас уважать, выполнять данные нам обещания. Мы – те, кто наблюдает за их бесконечными распрями, и становится на одну или другую сторону вместо того, чтобы отстаивать свои интересы.

Меня часто спрашивают - зачем тебе все это надо, пора выбираться из окопов. И я знаю, что пора. Но я также знаю, что если им постоянно прощать игнорирование, грубость и пренебрежение к нам, мы никогда не сможем выбраться из этого замкнутого круга безысходности.

Я снова смотрю на лица детей и понимаю - по крайней мере ради них я не имею права сложить руки.