Двое в лодке не считая электорат

Незаметно прошел 25-летний юбилей концепции Рейгана "империи зла". Именно этот переход – от политики экономического соревнования двух систем до морального императива бескомпромиссной борьбы со злом – стал неминуемым последствием поражения коммунистического режима.

Так, весной 1983 года Рональд Рейган выступает перед Национальной ассоциацией евангелистов США: "Помолимся за спасение всех, кто живет в темноте тоталитаризма – молитесь, чтобы они открыли радость познания Бога. Но будем осознавать, что пока они проповедуют верховенство государства, провозглашают его всесилие над личностью и пророчат свое окончательное господство над всеми народами земли, они – источник зла в современном мире.

Я призываю вас отбросить соблазн гордыни – соблазн непродуманного возвеличивания себя для того, чтобы клеймить обе стороны как в равной степени виновные, клеймить, игнорируя исторические факты и агрессивные порывы империи зла и упрощенно называя гонку вооружений огромным недоразумением, клеймить, а на самом деле устраняться от борьбы между правдой и несправедливостью, между добром и злом".

Эти нехитрые и понятные истины вылущивали сущность проблемы и выносили ее из-под идеологических наслоений на уровень базовых моральных ценностей христианской цивилизации: компромисс со злом - это зло.

В терминах теории двух этических систем Лефевра (его книга "Алгебра совести" вышла в 1982 году, и вскоре ею заинтересовался американский госдеп) суть трансформации политики Рейгана становится предельно понятной.

За этой теорией две этические философии: первая, собственно, постулирует, что "компромисс между добром и злом - это зло", вторая – что "для достижения добра возможен компромисс со злом".

Лефевр утверждает, что рефлексирующий индивид (то есть тот, который себя осмысливает) стремится повысить образ себя (того, каким индивид видит себя в своем воображении). В результате, в первой этической системе идеальный индивид, отрицательно оценивая компромисс между добром и злом, стремится – для поддержки самоуважения – к компромиссу с другим индивидом.

И наоборот, во второй этической системе – при установке, что добро можно достигать и через зло – невозможно такое решение конфликта, которое бы сохраняло достоинство обеих сторон.

Парадоксально, но общество, ставящее личность выше коллектива, функционирует на основах кооперации (игра по честным правилам). А в обществе, которое исповедует превосходство коллективных ценностей, доминирует вражеское отношение друг к другу.

Следует, конечно, помнить, что модели всегда идеализируют реальность, жизнь многокрасочная, а не черно-белая, однако, с другой стороны, модель фокусирует внимание на сущностных и не всегда заметных чертах этой реальности. Она, эта идеальная модель, определяет доминирующий в массовом сознании идеал общественного отношения, к которому общество более или менее настойчиво стремится.

Но вернемся к Рейгану и его концепции "империи зла".

Пока СССР рассматривался США (то есть, носителями первой этической системы) как соперник, у которого другие взгляды, доминирующей была попытка достичь с ним компромисса. А достигнуть компромисса с ним было невозможно, поскольку во второй этической системе (типичным представителем которой и был СССР) конфликт заканчивается или победой, или поражением. Третьего (компромисса) не дано.

Если же СССР понимается, в первую очередь, не партнером и даже не соперником, а – в силу неморальных принципов его сущностной природы – злом как явлением, то ситуация выравнивается: обе стороны ведут бескомпромиссную борьбу. Причем эта бескомпромиссность не переносится на личности.

Наконец разделение персонального и ценностного пластов коммуникации дало возможность Рейгану выстроить доброжелательные отношения со своим визави Горбачевым (доминанта межличностной кооперации), не уступая в бескомпромиссности борьбы с коммунистической идеологией (доминанта борьбы со злом). Результат известен.

Исходя из наблюдения Лефевра, что "нормальный индивид не может волевым усилием выйти из-под "юрисдикции" морального сознания, так же как он не может заставить себя перестать понимать родной язык", можно было бы критиковать политику старой Европы относительно России.

Интереснее получается применить теорию двух этических систем к нашей нынешней ситуации в Украине.

Модель Ющенко+Янукович

Первая такая попытка была сделана относительно пары "Ющенко – Янукович", которая находились в процессе роспуска парламента после нескольких соответствующих указов президента. Ющенко выступал как представитель первой этической системы, Янукович – в качестве примера второй.

Собственно, Ющенко является немного специфическим представителем первой этической системы, поскольку эта система, как правило, корреспондирует в воображении его носителя с эгалитарным видением правильной организации общества.

Ющенко это правило не подтверждает. Но и не отрицает. И эта антиномия общего равенства и хоружевско-византийской иерархичности объединяет президента со своим народом, амбивалентность которого формировалась на грани цивилизационного деления.

Относительно второго представителя упомянутой в начале абзаца пары ремарок у меня нет.

Так вот, тогдашний анализ показывал, что самой оптимальной для Ющенко тогда была политика конфронтации с оппонентом – что, соответственно, жизнь и подтвердила. Подтверждение, правда, происходило весьма неуверенно и зигзагоподобно, относительно чего у теории, наконец, есть свое объяснение. Даже два.

Первое – наличие у президента секретариата, причем такого, в котором откровенно доминирует вторая этическая система. Через ее призму сигнал, полученный политикумом и обществом от президента, может соотноситься с посланным с точностью до наоборот. Так же может происходить и с обратным сигналом. Отсюда, кстати, и еще один фактор вполне понятного скепсиса относительно первенства этической системы Ющенко.

Второе объяснение – той же природы, что и в описанном случае конкуренции США-СРСР. С той разнецей, что Рейган осознал различие между злом партнера и злом как явлением, а в нашем случае уровень осознания был недостаточным.

И это вызвало спорадичное переключение с одной позиции на другую: от Януковича как партнера (пусть и несовершенного, но которого можно научить любить украинское) до Януковича как отдельного и конкретного проявления общего политического зла.

Объясним эффект спорадичного переключения аналогией.

Есть такая оптическая иллюзия – "куб Неккера", Луи Альфреда Неккера, швейцарского кристаллографа, который опубликовал ее в 1832 году. Линии на рисунке наш наученный мозг интерпретирует как изометрическое изображение куба. Иллюзия состоит в том, что есть две возможные ориентации этого куба, интерпретированного с рисунка.

Сначала видим одну из них, и она кажется единственно возможной, спустя некоторое время куб "переклацивается", и перед нами уже другая ориентация. Пока мы смотрим на картинку, до тех пор продолжается "переклацивание" – так же как на другой картинке: между молодой курносой девушкой и старшей горбоносой женщиной (кстати отмечу, что на этом феномене "фигуры и фона" и была построена гештальт-психология).

Эти невидимые переклацивания "партнер/явление" в оценке Ющенко Януковича и даны были нам в ощущении зигзагоподобности и непредсказуемости.

И еще два замечания. Первое, относительно переклацивания. Для Януковича, который в режиме "несовершенного партнера" успешно достигал компромиссов с президентом, тактика маленьких побед в персональном общении привела в результате к большому поражению в режиме "явления" ("думали, что он лох, а он оказался беспредельщиком") – аналогичному поражению успешного негоциатора Горбачева.

Второе, относительно недостаточной осознанности переклацивания. Она возникала из-за определенной украинской национальной (в смысле страны) специфики.

В США (и не только там) существует разветвленная сеть интеллектуальных учреждений, для которых осмысление общественных процессов является основной работой. Власть вмонтирована в эту матрицу интеллектуальных дискуссий и постоянно пользуется ею, ища адекватные объяснения и концептуализацию действительности.

Вместе с тем в Украине политики глубоко презирают интеллектуалов (ради симметрии отмечу, что эти чувства взаимны), потому дефицит осознания является правилом, а не исключением.

Модель Ющенко+Тимошенко

С дел минувших перейдем к нынешним. Поменялся премьерский оппонент президента, с ней и ситуация. Правда и этого премьера с ее кредо "ради святого дела любые методы хороши" я бы тоже отнес ко второй этической системе.

Заведомо признаю – чтобы опередить упреки в субъективизме – что такой субъективизм в тексте действительно присутствует. Я презентую методику бинарно-этического анализа, а если у кого-то есть свои соображения относительно параметров предлагаемой модели, то есть и свободная воля эти параметры применить в собственном анализе – как и верифицировать этот анализ с реальностью.

Постулируем исходные условия. Оба индивидуума нашей модели "Ющенко" и "Тимошенко" адекватно оценивают ситуацию и уверены, что отношения между ними конфронтационные, и что так думает каждый из них. И то и другой модельный индивидуум считает (причем "Ющенко" – с сомнениями, а "Тимошенко" – без), что адекватно оценивает ситуацию, а партнер (или скорее, соперник) – нет.

Теперь сведем это все в математическую формулу. Чтобы не пугать гуманитарных читателей, опишу следствия этой формулы словами, а смельчаков – этой ссылкой отправлю по математические детали.

Итак, в типологии нормативных индивидов Лефевра формула, описывающая модель "Ющенко" – это тип обычного "обывателя". Кстати можно отметить (исключительно теоретически, конечно), что изменение конфронтационных отношений с "Тимошенко" в его оценке ситуации переводит формулу этой модели в тип "святого".

Взамен "Тимошенко" в массовом сознании по этой лефевровской классификации – это тип "героя". В воображении же "Ющенко", заметим, модель "Тимошенко" фигурирует как нормативный "лицемер" и  вдобавок "непоправимое зло" – "машина" с нулевой эффективностью "переработки" зла в добро.

Сведя вместе формулы двух индивидов и перебрав все возможные комбинации "добра" и "зла" на входе этих моделей можно высчитать эффективность системы "Ющенко"–"Тимошенко", с точки зрения переработки зла на добро.

В результате получаем: если в отношениях "Ющенко" и "Тимошенко" доминирует первая этическая система, то оптимальной конфигурацией отношений между ними будет компромисс.

Вместе с тем, если в отношениях "Ющенко" и "Тимошенко"  будет доминировать вторая этическая система (то есть от лица "Ющенко" его позицию будет формировать среда секретариата), или если между нашими индивидами будет царить конфронтация, то эффективность машины по утилизации зла упадет на треть.

Модель Ющенко+Тимошенко+электорат

Жизнь побуждает усложнить модель путем введения третьего важного субъекта политической сцены. Введение электората добавляет определенную градацию этой черно-белой картине и нуждается в дополнениях к нашим исходным допущениям.

Так вот, постулируем, что "избиратели" наших индивидов принадлежат к преимущественно второй этической системе, правильно оценивают ситуацию, в этом уверены – как и в том, что "Тимошенко" тоже оценивает ситуацию правильно, а "Ющенко" – нет.

Постулируем также, что "избиратели" видят отношения между "Ющенко" и "Тимошенко" конфронтационными, но хотят верить в противоположное, и что свои отношения с "Ющенко" оценивают как конфронтационные, но сомневаются с этой оценкой.

Сведя все эти описания в формулу и проведя соответствующий перебор всех возможных вариантов, можно обнаружить, что система сконфигурирована так, что ее эффективность не зависит от отношений "Тимошенко" с электоратом.

Вместе с тем для системы оптимальной является конфронтация "Ющенко" с электоратом (то есть не заигрывать с электоратом, а занять по отношению к нему строгую "родительскую позицию") плюс кооперация с "Тимошенко".

Коэффициент полезного действия такой конфигурации достигает 100%.

Если же в отношениях "Ющенко" и "Тимошенко" доминирует секретариатская, то есть вторая этическая позиция (или при доминировании первой – властвует конфронтация), то эффективность машины падает в среднем на треть.

Аналогично, если "Ющенко" перейдет к политике компромисса с электоратом второй этической системы (политика популизма), это снизит эффективность машины в среднем на 70%.

Проще говоря, если у нас премьер с уклоном на популизм, то президент в отношениях с народом должен выполнять стабилизирующую функцию. Но, с другой стороны, эта удерживающая функция должна достигаться не конфронтацией с премьером, а строиться на кооперирующих основах.

Другими словами, вместо ссоры должна быть доброжелательная дискуссия. И дискуссия должна быть не о том, кто будет следующим президентом, и не о том, кто из них лучший лидер...

Дискуссия должна идти о действиях, решениях и стратегии: относительно НАТО или независимого тестирования, относительно инфляции или справедливости. То есть – о ценностях, а не о лицах, какими ценными они бы не были.

Общество больше требует не отдельно взятого Ющенко или отдельно взятую Тимошенко, а целостную пару, как продуктивное объединение противоположностей.

А для тех, у кого есть особое мнение о президенте, премьере или о их паре выдерну из контекста слова Вилли Старка со "Всей королевской рати":"надо делать добро из зла, поскольку больше не из чего". Не злом, заметьте, и не со зла, а из зла.

Орест Друль, "Западная аналитическая группа", для УП