Украина как "стратегическая сирота Европы" на фоне евроатлантической дивергенции
"Не существует альтернативы, кроме как осуществить амбициозный процесс пересмотра целей НАТО и его трансформации. Мы должны перестроить Альянс,
мы должны переосмыслить его. Это то, что требуется"
Из доклада FAES "НАТО: Альянс Свободы"
Могли ли отцы-основатели и те, кто подписал Северо-Атлантический Договор, предвидеть в 1949 году, основывая один из самых успешных в истории военно-политический альянс, что его принципиальное стратегическое, политическое и идеологическое единство немного меньше чем через полстолетия окажется под вопросом самого существования?
Для Украины, как одного из самых вероятных в скором будущем аппликантов на вхождение в трансатлантическую сферу безопасности и обороны, эти вызовы обретают особенно драматические формы. К сожалению, все меньше уверенности в том, что ни нынешнее политическое руководство, включая ответственных за национальную безопасность и оборону, ни тем более его реальные оппоненты, смогут выстроить и имплементировать стратегию "конвергенционного и интегрированного" курса относительно глубинных трансформационных процессов в едином, связывающем звене "Запада", которым является только НАТО.
Второй вопрос, возможно, еще сложнее. Могли ли Соединенные Штаты, как принципиальные архитекторы двух организаций - НАТО и Европейского Союза – спроектировать гарантии их успешного существования и перспективного развития? И могли ли быть спроектированы и имплементированы механизмы взаимного стимулирования и поощрения к совместным действиям?
Такие действия дали бы возможность существенно затормозить, если не исключить, теории и практические реалии предложений относительно "демонтажа" единого трансатлантического института со стороны апологетов общеевропейской идеи и творцов гранд-проекта Конституционного договора, почти откровенно спроектированного "убить" НАТО.
И насколько настойчивыми и целенаправленными, а не исключительно пренебрежительными были американцы в попытках убедить всех европейских союзников в необходимости начала радикальной трансформации как самих себя, так и европейских, и союзнических институтов?
Полная откровенность вынуждает ответить отрицательно на все вопросы. Безжалостная историческая политическая логика, параллельно развивая две – трансатлантическую и общеевропейскую – идеи, привела институты, которые их символизируют, к перепутью.
Украина как "совершенно новая Европа" и политическаятрансформация НАТО
Существуют ли реальные предпосылки выхода на украинскую политическую авансцену фигур, у которых будет политическая воля, стратегическое видение для синхронизации или воплощения опережающих политик Украины относительно чрезвычайно мучительного и откровенно непредвиденного "трансформационного марша" Альянса?
Ключевым в этом аспекте, и крайне жестко, стоит вопрос относительно украинского привлечения к подготовке новой Стратегической Концепции НАТО.
Такое привлечение, у которого скорее всего, учитывая политические обстоятельства, будет неформальный характер, принципиально даст возможность Украине начать параллельную, но спешную, подготовку к изменениям своих базовых документов.
Среди этих документов ключевые позиции занимают Стратегия национальной безопасности и Военная доктрина. Даже если процесс подготовки новой Стратегической Концепции НАТО окажется сверхтяжелым, Украина в любом случае получит непревзойденную выгоду.
Безопасное и стратегическое позиционирование Украины настойчиво будет требовать ответить на болезненные вопросы, которые можно сформулировать так:
* Сможет ли Украина в перспективе разделить с членами НАТО видение его будущего?
* Если такое видение будет тождественным, насколько реальными для Украины станут шансы трансформации общих теоретических расчетов в практические и высокоэффективные взносы для будущих миссий и операций НАТО со всего спектра интенсивности?
Абсолютно очевидно, что попытки искусственного формирования компромиссов в рамках существующих структур и механизмов на основании умиротворения не противника, а якобы союзников практически всегда приводят к политике естественного отторжения и формирования своего рода "анти-коалиций".
Северо-Атлантический Альянс не стал счастливым исключением с его внутренними механизмами по сдерживанию союзников, которые вызвали нескрываемое политическое озлобление, стимулируя противников и приводя к потерям еще более драматическим.
Настоящее значение и применение знаменитой статьи 5 Вашингтонского Договора для огромного количества даже безоговорочных сторонников максимально быстрого вхождения в НАТО может стать почти шоком. Уже в Косово, не говоря об операции в Афганистане, основной смысл статьи 5 был принципиально деформирован, если не дезавуированный в целом.
Но предполагалось ли с самого начала полномасштабное применение "знаменитой союзнической статьи"? Нынешняя и, скорее всего, будущая практика НАТО дают однозначный отрицательный ответ.
Насколько политически отталкивающей станет политическая трактовка этой статьи для многих нынешних и будущих членов Организации Северо-Атлантического Договора? И станет ли отталкивающей вообще?
Для Украины такой кардинальный вопрос не возникал раньше, не возникнет он, скорее всего, и в будущем. Но Украина почти гарантировано будет действовать именно согласно 5-ой статье, а тем более возможной ее модификации. Вероятно кому-то, или в Соединенных Штатах, или в Европе, понадобится к известным терминам "старая" и "новая" Европа прибавить еще один – "совершенно новая Европа" (a Very New Europe).
"Альянс всегда был уязвимой организацией, сталкивающейся с кризисами, которые следовали один за другим", - справедливо отмечают авторы аналитического доклада испанского Центра FAES "НАТО: Альянс Демократии".
Но все предыдущие кризисы - выход Франции из объединенных военных структур, греко-турецкий конфликт, размещение ракет средней дальности на европейском континенте, имели так называемый внутренний характер и совершенно не несли угрозы самому существованию организации.
Откровенной реальностью становилось то, что структуры НАТО и союзнические обязательства ставали все более неэффективными и призрачными к своего рода "политическому принуждению" ради достижения хотя бы приблизительной адекватности.
Бывший руководитель Военного Комитета НАТО и Командующий Штабом Военных Сил ФРГ генерал Клаус Науманн откровенно заявляет о том, что в Европе (читай ЕС) отсутствуют ключевые средства, гарантирующие информационное преимущество, стратегическую мобильность, точность наведения для ведения операций вне европейского континента. В результате, взаимосовместимость с силами США находится в состоянии рискованной углубляющейся опасности, ведущей к эрозии политического взаимопонимания.
Но не вызовет сомнений, что успех в процессе трансформации средств ведения войны не может быть достигнут, если не существует согласованной точки зрения относительно целей применения этих средств.
Кажется, что самые принципиальные и стратегически важные вопросы относительно будущего НАТО были в поле зрения ежегодной конференции Генерального Секретаря Альянса: "Каким образом, когда и где должны использоваться трансформированные средства Альянса, если такая трансформация будет успешной?".
Бывший министр национальной обороны Литвы Гедиминас Киркилас был максимально откровенным: "Страны Северо-Атлантического Договора должны достичь согласия относительно того, каким вызовам должен противодействовать Альянс и какие вызовы должны быть сферами деятельности других структур".
Круг замкнулся. Главной угрозой единства Альянса является потеря raison d'еtrе, другими словами цели существования организации, что приводит к необходимости разработки и одобрения новой Стратегической Концепции нового НАТО.
Синхронизация подготовки новой Стратегической Концепции НАТО и имплементация украинского Плана действий относительно обретения членства может стать своего рода "волшебным ключом" для выхода из круга угрозы единству Альянса. Саммит 2011 года в этом сверхсложном процессе может стать решающим.
И совершенно очевидно, что если новая Стратегическая концепция, пусть даже формально, даст гарантию евроатлантическому Альянсу снова соединить свои усилия и готовность к реальным действиям, тогда Украина должна решительно одобрять такую Стратегию. Если Стратегия отдаст предпочтение будущему НАТО как "клубу, в котором его члены разделяют определенные ценности", отношение Украины к такому "клубу" едва ли станет благосклонным. Но будут ли хотя бы какие-то перспективы у такого НАТО-клуба?
Инициатива "Глобального партнерства" и стратегия будущего расширения как путеводитель для нового НАТО?
Глубокий кризис, порожденный "иракским вопросом", не мог не стать прелюдией к приближению начала самых принципиальных по своей сути дебатов вокруг природы и дальнейшего развития трансатлантических отношений в целом и НАТО как единого, пока, инструмента воплощения в частности.
"НАТО было отклонением от нормы", - справедливо признает один из самых блестящих мировых аналитиков Роберт Кеген. Насколько мощными должны быть политические стимулы с обеих сторон Атлантики, чтобы такое "отклонение" было жизненным и, что самое важное, эффективным, хотя бы в ближайшем видимом будущем? Может ли так называемый "украинский вопрос" сделать это "отклонение" еще более очевидным, или наоборот?
Импульсы относительно проведения сверхсложных дискуссий вокруг развития Альянса начали поступать и нашли свое отражение в следующих событиях:
ежегодной Мюнхенской конференции по вопросам безопасности 15 февраля 2005 года;
саммите НАТО в Брюсселе 22 февраля 2005 года;
ежегодной конференции Генерального Секретаря НАТО в Брюсселе 14 апреля 2005 года;
проблематике размещения элементов ПРО США в Чехии и Польше, и
чрезвычайно сложной ситуации с выполнением миссии НАТО в Афганистане.
"Речь Шредера" на Мюнхенской конференции 2005 года, провозглашенная министром обороны ФРГ, вызвала состояние близкое к осуждению и полнейшему невосприятию, особенно среди американских представителей.
Главный тезис немецкого канцлера о том, что "НАТО не является больше основным трансатлантическим форумом принятия стратегических решений" был воспринят ими как откровенный сигнал для создания новых альтернативных структур.
Почти по стечению обстоятельств, но за несколько дней до появления "Речи Шредера" на сайте одного из самых авторитетных европейских аналитических образований – Центра европейской политики – приближенного к высшему официозу ЕС, появляется по сути стратегический манифест "В направлении к обновлению трансатлантического сообщества".
Ключевые положения этого манифеста сводятся к следующему:
во-первых, НАТО больше не является местом, на которое опираются трансатлантические отношения. Более того, сомнительно, что НАТО является именно тем институтом, который может преодолеть те вызовы, с которыми столкнулись США и Европа;
во-вторых, не существует трансатлантического геостратегического форума, который мог бы объединить США и ЕС.
Таким образом, пришло время разработки нового договора США-ЕС. Несомненно, на фоне таких политически знаковых выступлений и публикаций жесткие заявления американских ультраконсерваторов, которые призывают "спасти НАТО от Европы" (читай ЕС) не выглядят слишком вызывающими.
Но новым и очень серьезным конфликтом внутри НАТО и который мог бы быть превалирующим на Рижском, а теперь уже и на Бухарестском саммите, может стать инициатива или концепция "Глобального Партнерства" НАТО.
Можно уверенно утверждать, что вступление Чехии, Венгрии, Польши в конце 90-х прошлого века, а тем более семи стран в 2004 году, был жестом историко-психологической и политико-моральной справедливости, а не безопасно-стратегической необходимостью для евроатлантической среды. Особенно на фоне целого периода после падения Берлинской стены, когда НАТО находилось в состоянии своего рода "каникул".
Ведущие аналитики почти не расходятся во мнении, что интеграция новых членов оказалась намного более сложным процессом чем предполагалось, в первую очередь, в сфере адаптации к стандартам НАТО.
Во-вторых, реальный взнос новичков в милитарный потенциал Альянса колеблется около нулевой пометки, вызывающей угрожающее ощущение "несения несоответствующих обязательств", что ставит еще более острый вопрос относительно преодоления так называемого "отсутствия солидарности".
Весной 2004 года бывший посол США в НАТО Николас Бернс выступил с идеей "расширения альянса демократий", содержащей предложение создания внутри Альянса нового комитета, в том числе, западно-ориентированных неевропейских стран, способных поддерживать военные миссии НАТО в мире.
Сначала не поддающаяся критике, эта идея была откровенно осуждена после выступления американского посла в НАТО в январе 2006 года в школе Северо-Атлантического Альянса в немецком Обераммергау, предложившая создать новый "Глобальный Форум Партнерства" для модернизации Альянса на фоне реалий мира пост-11-го сентября с одновременным прекращением функционирования Совета евроатлантического Партнерства.
Такое стратегическое нововведение, по мнению немецкого аналитика доктора Карла-Хайнца Кемпеса, отличается от концепции "партнерства" в двух сферах.
Во-первых, с политической точки зрения "Глобальное Партнерство" направлено не на поддержание порядка, а сфокусировано на цели безопасности.
Во-вторых, концепция базируется на принципе привлечения самых передовых средств ведения современных войн.
Не удивительно, что такой вид "партнерства" не был одобрен многими европейцами. На фоне естественного беспокойства относительно потенциального и дальнейшего снижения влияния европейских союзников в Альянсе, возникает и целый ряд других важных вопросов.
Среди них - на основании каких критериев и кто будет определять кандидатов на членство в "Форуме"? Не будут ли размываться демократические принципы "совместимости" с Альянсом при рассмотрении потенциального членства таких стратегически важных стран, как Пакистан? Какими могут быть условия "военных" взносов в структуру? Какая роль будет отводиться нейтральным европейским странам (Швеции, Финляндии, Австрии и Швейцарии), а также России, как "специальному" партнеру НАТО?
Кроме того, предложенная концепция полностью совместима с положениями ныне действующего четырехлетнего оборонительного обзора Министерства обороны США, в котором определена цель трансформации "статических альянсов" в "стратегическое партнерство" с теми странами, которые могут обеспечить проведение современных военных операций.
На встрече министров иностранных дел, состоявшейся 22 апреля 2006 года, Генеральный Секретарь НАТО заявил: "Поскольку НАТО осуществляет свои операции на стратегическом расстоянии, это значит, что существует необходимость диалога с другими заинтересованными нациями…НАТО становится альянсом с глобальными партнерами".
Тем самым, подтверждая, что идея концепции символизирует признание начала трансформации НАТО из европоцентричного оборонительного альянса в институт безопасности с глобальной сферой применения военной силы.
И уже глобальный характер будет влиять на процесс дальнейшего расширения за счет стран, которые разделяют ценности НАТО и имеют общие интересы – включая, Австралию, Бразилию, Японию, Индию, Новую Зеландию, Южную Африку и Южную Корею.
Ключевые пропоненты "Глобального НАТО" справедливо подчеркивают, "НАТО должно рассматривать такое глобальное партнерство не как конечную цель, а как первый шаг на пути к формальному членству". А наличие перспективы членства для неевропейских стран будет требовать соответствующих изменений 6 и 10 статей Вашингтонского Договора.
"Глобальное Партнерство" автоматически становится связанным с концепцией будущего расширения, которая все чаще упоминается как "концепция расширения наоборот", а именно: не экспорт демократии в регионы партнерства, а своеобразный "импорт" демократических государств и средств в НАТО.
Такая концепция расширения однозначно будет свидетельствовать о, как ключевой тенденции, милитарном обогащении Альянса для успешного и эффективного выполнения нынешних и будущих миссий Альянса.
Более того, некоторые аналитики предлагают НАТО прекращать переговоры относительно вступления, если тот или иной кандидат не будет соответствовать критериям "дополнительных ценностей" или "added values". При такой тенденции, критерии "дополнительных ценностей", или если можно, "абсорбционная возможность" НАТО будет базироваться на:
единстве во взглядах на вызовы;
хотя бы единстве относительно трансформации;
хотя бы адекватном финансировании со стороны аппликантов.
Для Украины начало реальной имплементации инициативы "Глобального Партнерства" может привести к необязательности привлечения к выполнению Плана действий относительно обретения членства.
В свою очередь, "глобальное расширение" НАТО может внушить опасение, что новое НАТО будет сталкиваться с проблемами нахождения консенсуса относительно того, когда и как действовать.
Здесь уместными становятся предложения, чтобы вместо блокирования решения, страны, которые не соглашаются, могли делать дополнения к соответствующему решению или воздерживаться от взноса в какие-либо операции.
Положительные решения могут приниматься на основе квалифицированного большинства с применением процедуры конструктивного воздержания, что будет исключать возможность блокирования решения большинства.
При этом, в дальнейшем, стимулируя меньшинство к присоединению, имея в виду, и в том числе, кардинально новые механизмы формирования бюджета Северо-Атлантического Альянса и отмены нынче существующего, но откровенно устаревшего принципа "средства находятся там, где они упали".
Но нельзя согласиться с предложениями авторов относительно исключения Североатлантического Совета из сферы применения новой системы принятия решений. Несомненно, кардинальные вопросы – принятие стратегических концепций, применение 5-й статьи, расширение, фундаментальные отношения с другими международными организациями – должны оставаться в юрисдикции "консенсусного принятия решений".
В случае трансформационной неудачи, Северо-Атлантический Альянс может ждать стратегическое поражение. В таком случае, если во избежание такого поражения, как предсказал бывший испанский премьер Хосе Мария Азнар, "возникнет потребность в новой структуре и даже с новой геометрией, пусть будет так".
Тогда нынешние украинские дебаты о перспективах присоединения к ПДЧ будут казаться откровенно примитивными и смешными. Хотя, в сущности, они такими являются и на самом деле.
Алексей Коломиец, президент Центра европейских и трансатлантических студий
