Интеллектуалы и интеллектофобы-3. Или что такое подделка интеллекта?

Продолжение. Смотри "Интеллектуалы и интеллектофобы-1" ,"Интеллектуалы и интеллектофобы-2"

...Многие, хоть стыдно в том признаться,
С умом людей боятся
И терпят при себя охотней дураков...
Крылов И.А.

5. Какова основополагающая причина интеллектофобии и каковы ее последствия?

Народ умен, но в своей массе не интеллектуален. Народ может принимать рациональные решения в мирных, некризисных ситуациях. В кризисных ситуациях, в ситуациях войны, социальных изменений, глобальных преобразований – народ не способен принимать адекватные решения. В таких ситуациях демократия не работает в принципе.

Не что иное как вульгарная демократия уничтожает интеллект. Вульгарная демократия сама по себе без аристократических традиций не способна ни сохранять, ни развивать интеллект.

Именно вульгарная демократия порождает сращение власти и бизнеса. Именно вульгарная демократия неотвратимо порождает интеллектофобию.

Чтобы получить власть в демократическом государстве нужны – внешняя привлекательность и умение убедительно говорить публично. Чтобы заработать большие деньги, по крайней мере, у нас, нужно оказаться в определяющее время в том месте, где происходит дерибан.

Ни в том, ни в другом случае интеллект не нужен. Интеллектуал у нас может иметь власть, может иметь большие деньги, но не благодаря своему интеллекту, а благодаря выше описанным обстоятельствам.

Деинтеллектуализация и интеллектофобия, как порождения вульгарной демократии и первичного накопления капитала, приводит к последствиям, которые для умных не очевидны и проявляются не сразу.

Ну, подумаешь, меньше умников стало, так они нам надоели еще за время перестройки. Подумаешь, науку уничтожили, так такая наука была нам не нужна. Подумаешь философии нет, именно марксистская философия и завела нас в безысходность. Разве не так мы мыслим?

Прежде всего от интеллектофобии умирает мышление, то есть прекращается его развитие.

Все сложные ходы мысли, которые содержат новые представления и выражаются сложноподчиненными предложениями, отторгаются и подвергаются публичному осуждению. Множество новых и нужных вопросов вообще не ставится, а, следовательно, ответ на них и не ищется.

Используются лишь традиционные или уже кем-то испытанные методы, схемы, идеи. Новые идеи продолжают появляться, но, будучи неприменимыми, гибнут в архивах, столах, головах.

Так умирает очень важная функция, которую обычно вспоминают, когда пишут о выдающихся людях ("философ, мыслитель", "ученый, мыслитель", "политик, мыслитель"). Следовательно, философы, ученые, политики перестают быть мыслителями.

Одновременно с мышлением от интеллектофобии умирает философия, особенно фундаментальная философия. Будучи наиболее униженной еще во время доминирования марксизма, философия так и не смогла встать на ноги, ибо нужной оказалась апологетика национальной идентичности.

Выдать книгу по фундаментальной философии практически невозможно, найти в книжном магазине такие книги хотя бы за вторую половину ХХ века невозможно. Философичность как таковая превращается в хобби.

Одновременно от интеллектофобии умирает наука. Умирает тихо, ибо это не шахтеры, стучащие касками, не пенсионеры, выходящие на демонстрации. Ученые это люди, которые знают не только свой язык, которые могут, когда это нужно, поехать работать за границу.

Ученые голосуют ногами. Это явление получило название "утечка мозгов". Интеллект родины не имеет, его нужно поощрять быть патриотом.

Вам хочется закричать – "пусть валят, без них обойдемся"? А мы уже обходимся, можем и дальше обходиться. Но уже под руководством чужих интеллектуалов. Принцип простой –

кто не кормит собственных интеллектуалов, кормит чужих.

Так из-за смерти среды своего интеллектуального существования, умирает интеллектуальная коммуникация, а, следовательно, маргинализируется интеллектуальное сообщество. Интеллект, который не используется, быстро деградирует.

Интеллектуал, услуги которого не нужны, быстро теряет интеллектуальную форму. Нам понятно, когда спортсмен, чтобы набрать форму, несколько месяцев выдерживает специальный режим, имеет специальное питание, специальные условия для тренировки.

Но когда дело доходит до интеллектуалов, мы почему-то думаем, что это обычный обыватель, которого можно невысоко оплачивать, не заботиться об условиях для его тренировки, а он все равно сможет выдавать интеллектуальный продукт.

Внутри режима интеллектофобии искажается структура государственного бюджета, то есть уменьшаются относительные проценты расходов на все интеллектоемкие сферы деятельности.

Наиболее это заметно относительно расходов на науку. Ученые давно фактически объявили ультиматум – или 2-3% государственного бюджета на науку, или они едут за границу.

Этот ультиматум не был публичным, он просто является таким по факту. Причем все политики продолжают болтать о поддержке науки. Но когда приходят к власти – хоть одни, хоть иные – расходы на науку остаются в пределах 0,3%.

Кризис структуры госбюджета распространяется на всю экономику. Так оказывается, что этот кризис госбюджета — на самом деле кризис общественной и политической теории.

Наш бюджет всегда таков, какова наша общественная и политическая теория. Пример с расходами на науку наиболее нагляден, ибо прост.

Но есть и более сложная для понимания ситуация – это инфраструктурный кризис в стране, который разглядеть в структуре государственного бюджета, когда не имеешь теории, очень сложно.

Инфраструктура – чистое интеллектуальное представление, требующее нового типа мышления, новой управленческой компетенции, новых образов отношений власти и интеллекта.

То есть сам образ видения социального мира как объединения разного типа инфраструктур в принципе не позволяет адекватно работать ни с политикой, ни с экономикой в деинтеллектуализированной среде.

С наступлением интеллектофобии резко падает качество власти на всех уровнях. Происходит деинтеллектуализация власти – от власти отходят интеллектуалы, они вытесняются из нее разными способами.

Вместо этого в нее идут дилетанты и профаны, превращающие интеллектофобию в официальную политику. Власть теряет стратегичность и свое основное качество — способность к управлению и контролю ситуации.

В обществе начинает преобладать миф о якобы слабости страны, ее ограниченности в ресурсах. Сегодня даже самые лучшие из наших властьимущих уверены, что ресурсов страны не достаточно, чтобы на равных играть с Россией, США, Европой.

Им даже в голову не приходит, что с точки зрения будущих трендов страна может иметь избыток принципиально новых ресурсов, которые могут позволить выиграть стратегический поединок и в ближайшей перспективе стать мировым лидером.

Им не приходит это в голову, ибо их собственные ценности комфорта объявляются в политике главными. Политическая конкуренция уже идет только за то, кто из политиков предложит избирателям больше комфорта, но не интеллектуальные инновации и не новые цели.

Так возникает стратегическая неспособность страны, которая ведет к потере культурной идентификации. Так порождается неспособность к собственным инновациям в политической системе.

Вы можете себе представить, чтобы какой-либо политик предложил для конституции политическую систему, основанную на новейших политических теориях, включая отечественные?

Я не могу такого представить. А вот то, что будут предложены исключительно традиционные компоненты политической системы, которые будут просто скопированы из конституций других стран под лозунгом "не надо изобретать велосипед", это я вообразить могу.

То есть отечественная политическая теория не умирает, она просто не рождается.

Бизнес развивается исключительно в сырьевых сферах, в торговле, в спекулятивных финансах.

Сами бизнесмены, оказываясь в ситуации ценностной атаки со стороны прямой (товарной) и специализированной (разные топы, рейтинги) рекламы, становятся интеллектофобами.

Они радостно меряются своим богатством и влиятельностью, впадают в демонстрацию символической и материальной состоятельности. Интеллект относительно бизнеса ставится в подчиненную и зависимую позицию и, в результате, теряет свою суть как таковую.

Общественная коммуникация деинтеллектуализируется – как в непосредственном общении, так и в СМИ. Научно-популярные передачи исчезают.

На рынке начинают доминировать таблоиды, гламурно-дискуссивная потребительская культура вытесняет культуру интеллектуальную.

Благодаря Интернет бывшие невежды осознают себя как общность и создают субкультуру "падонков" со своим "албанцким" языком. Выражение "не асилил, слишкам многа букаф" – становится среди них главным способом оценки интеллектуального текста.

Кризис образования становится тотальным, то есть образование не просто отстает по объему или качеству знаний, оно отстает по самой парадигме.

Тогда как развитые страны имеют уже не столько предметное, сколько объектное образование, не столько образование трансляции знаний, сколько образование трансляции сложных представлений, на которых основываются знания, не столько собственно передачу знаний, сколько в значительной мере передачу компетенций, то есть умений и навычек.

Бизнесмены пытаются преодолевать такое положение вещей обучением своих детей за границей.

Вузы пытаются преодолевать такое положение вещей введением подходов заграничного образования и приглашением заграничных преподавателей без принципиального понимания новой образовательной парадигмы.

Чиновники от образования пытаются менять систему оценок, аттестаций, вводить мировую конвертацию дипломов, ничего по сути не меняя.

Самым главным последствием интеллектофобии является концептуальная неадекватность интеллектофобской страны.

Это значит, что интеллектофоб может определять свое отставание лишь до тех пор, пока он находится с опережающими его в одной и той же концепции, в одной теории мировоззрения.

Когда его начинают опережать концептуально, он будет видеть мир, который построен на основе опережающей концепции, внутри своей отсталой концепции.

Так в режиме интеллектофобии рождается наше безосновательное национальное бахвальство своей культурой и своим интеллектом. Ибо же оно основано на концептуальной неадекватности такой нации относительно развитых стран.

6. Можно ли преодолеть интеллектофобию рекламой моды на интеллект?

Почему же, в конце концов, интеллектофобия так опасна? Интеллектофобия порождает критическую зависимость нашей страны от тех стран, где интеллектуализация выше, и которые пытаются влиять на нашу страну.

Кроме того, и это важнее, у интеллекта есть важнейшая для человечества функция, — именно интеллект создает новые смыслы жизни, создает пространство для развития цивилизации и предотвращает общественную депрессию.

Не надо думать, что новые национальные смыслы более мощны, чем бывшие классовые. Если не питать интеллектуально имеющиеся смыслы, если постоянно не создавать новые смыслы, то это неизбежно порождает дезориентацию и социальную депрессию в обществе.

Можно ли все это преодолеть рекламой моды на интеллект? Именно так предлагал сделать Виталий Гинзбург, академик РАН, лауреат Нобелевской премии в своей статье "Пора формировать моду на интеллект", опубликованной в конце 2005 года. Автор считает, что сформировать моду на интеллект можно путем ряда шагов в образовании, издательстве книг, пропаганде интеллекта.

Эту же проблему обсуждают российские авторы Ю.Д. Плетнер, Ч. К. Ламажаа в статье "Как создавать моду на интеллект?" в марте 2007 года.

Не смотря на то, что интеллектофобия в России выражена гораздо слабее, чем в Украине, она там тоже довольно высока. Поэтому при всем нашем уважении к академику Гинзбургу за его постановку проблемы, мы никак не можем согласиться с тем подходом, который им предложен – то есть с необходимостью рекламировать моду на интеллект.

Реклама интеллекта в среде интеллектофобии это не просто неэффективно. Это даже опасно, так как приумножает агрессию в отношении к интеллектуалам. Это все равно, что рекламировать сало для мусульман. Сало они есть не станут, а вот агрессия относительно рекламы будет обязательно.

Образование, которое продуцирует интеллектуалов в среде интеллектофобии, не просто неэффективно, оно вредно.

Сегодняшние вузы продуцируют в частности интеллектуалов, которые в большинстве своем будут иметь поломанные судьбы – они либо будут вынуждены деградировать и найти себе какое-то иное занятие, чем то, в чем они получили образование, либо будут вынуждены эмигрировать.

Самые брэндовые вузы страны готовят большую часть будущих эмигрантов. Мало того, они еще и не проводят исследований, какая часть их выпускников со временем эмигрирует из страны.

То есть мы не просто имеем неэффективное высшее образование, мы имеем контрпродуктивное высшее образование, ибо готовим своих высокообразованных граждан для жизни в других странах с поломанными судьбами.

Как мыслит политик в такой ситуации? Он мыслит практично, или, что в политике то же самое, цинично.

Он говорит, что нам нужны интеллектуалы, ибо они что-то такое будут придумывать, а мы будем использовать это для повышения своего рейтинга и удержания своей власти.

Но в режиме интеллектофобии настоящий интеллектуальный продукт не может быть использован публично, так как это снизило бы рейтинг политика, который его использует.

Может быть использовано что-то одновременно понятное и непонятное. Так рождается эрзац-интеллект. Эрзац-интеллект, суррогат интеллекта, подделка интеллекта, квази-интеллект – это можно назвать, как угодно.

Эрзац-интеллект возникает как заменитель интеллекта, который для неинтеллектуальной массы похож на интеллект.

Эрзац-интеллект это использование имеющихся представлений в той или иной мере осложненной форме, в виде специальных терминов или заимствованных теорий, которые по-новому называют уже знакомые вещи. Следовательно, эрзац-интеллект эксплуатирует известные представления в незнакомой обвертке.

Не имея возможности профессионально доказать суррогатность продуктов эрзац-интеллекта, неквалифицированное большинство всегда ощущает, что его обманывают.

Именно так происходит с теми партийными программами на выборах, где в последнее время используется эрзац-интеллект. Избиратель не знает, в чем и как его обманывают, но он чувствует – поскольку политик не предлагает ему новых представлений, то он имеет дело в политике с продуктом эрзац-интеллекта.

Следовательно, ни реклама, ни образование, ни политика не могут помочь нам преодолеть интеллектофобию, ибо они зависимы от нее и продуцируют только подделку интеллекта...

Продолжение следует…

Сергей Дацюк