Иллюзия выбора – 9
Стоит вспомнить хотя бы о том, что апелляция к вопросу о борьбе с коррупцией являлась неофициальным сигналом к началу каждой президентской избирательной кампании Леонида Кучмы.
Поэтому, когда 9 февраля 2004 года появился указ президента “Про систему заходів щодо усунення причин та умов, які сприяють злочинним проявам і корупції”, многие усомнились в искренности обещаний Леонида Даниловича не стартовать в очередной президентской гонке.
На предыдущих парламентских выборах больше, чем о коррупции говорили, разве что, о возможных фальсификациях.
В этом контексте нынешняя избирательная кампания не является чем-то особенным или из ряда вон выходящим. Хотя, справедливости ради, нужно отметить две взаимосвязанные особенности.
Во-первых, благодаря известным событиям в политическом обиходе по-новому зазвучало и приобрело немалую популярность словообразование политическая коррупция. Во-вторых, именно масштабы политической коррупции в стенах парламента, яркой демонстрацией которых была попытка формирования конституционного большинства не совсем конституционными методами, стали формальным поводом для его роспуска.
В этой связи после первых указов президента о роспуске представительского собрания в экспертных, а затем и в политических кругах начались оживленные дискуссии по поводу того, как уберечь следующий созыв ВРУ от тех негативных явлений и тенденций, которые обнаружили себя в созыве предыдущем.
В информационном пространстве начали появляться статьи и доклады, авторы которых предлагали различные пути ограничения масштабов политической коррупции, которая успела превратиться в неотъемлемый атрибут украинского парламентаризма.
Предлагается: сократить предусмотренный Конституцией срок избрания парламента; ограничить возможность переизбрания депутатам двумя каденциями; отменить депутатскую неприкосновенность.
Прежде чем обсуждать то, когда, кем, в каком виде эти инициативы могут быть реализованы, да и могут ли они быть реализованы вообще, нужно определиться с ответом на принципиальный вопрос: насколько эти меры могут быть эффективными в конкретных условиях отечественной политической реальности.
Бесспорно, достойные внимания, эти предложения грешат поверхностным подходом к столь сложному явлению, как политическая коррупция. Первые две из вышеупомянутых инициатив, которые ставят эффективность решения проблемы в зависимость от фактора времени – яркое тому подтверждение.
Мол, сокращение конституционного срока, на который избирается парламент, устранит возможность возникновения порочной сети коррупционных связей; выборы, проводимые каждые 2-3 года станут теми ножницами, которые будут автоматически подрезать корни политической коррупции, не оставляя ей шанса глубоко внедриться в систему представительства.
Иногда, искренне желая найти решение какой-нибудь задачи, в результате поисков может оказаться, что вместе с водой выплеснули и ребенка. Ограничение коррупционных действий приветствуется не само по себе, а лишь постольку, поскольку оно создает условия для эффективной системы представительства интересов граждан.
Сомнительно, чтобы в их интересах были перманентные выборы и правительственная нестабильность, как издержки реализации подобного подхода в борьбе с коррупционными действиями в ВРУ.
Также не стоит возлагать чрезмерные надежды и на ограничение возможности избрания депутатам на более чем две каденции. В этом случае политическая коррупция не столько притормозит, сколько бросится в галоп.
Наивно думать, что народные депутаты, особенно греющие парламентскую лавку вторую каденцию, понимая, что возобновить депутатский мандат им не удастся, будут игнорировать предоставляющиеся возможности как можно выгоднее “инвестировать” свой голос при принципиальных голосованиях.
Конечно, сейчас мы не можем знать этого наверняка, но, исходя из предыдущего опыта, почему-то именно такое поведение народных избранников кажется наиболее очевидным.
Не лучше обстоят дела и с вопросом о депутатской неприкосновенности, который является краеугольным камнем избирательной кампании известной политической силы. Те, кто с недавнего времени активно ратуют за эту превентивную меру или не понимают, или же понимают, но боятся во всеуслышание признаться в том, что сегодня депутатская неприкосновенность не является главным объектом вожделения соискателей представительского мандата.
Практика отечественного судопроизводства в отношении властьпредержащих нынче столь либеральна и незлобна, что потребность в таком атрибуте джентльменского набора как депутатская неприкосновенность, чувствуется все реже и реже.
Ведь главное преимущество депутатства – возможность приумножить и сохранить приумноженное, постоянно держа руку на пульсе политического кровообращения.
Иными словами, вряд ли отмена неприкосновенности убавит количество желающих обзавестись депутатскими значками. Так что серьезно говорить о причинно-следственных связях между депутатской неприкосновенностью и политической коррупцией можно лишь с очень большой натяжкой.
Несостоятельность указанных выше способов борьбы с политической коррупцией заключается в характерной для них общей ошибке. А именно: все они исходят из того посыла, что политическая коррупция возникает непосредственно в парламентских кулуарах, что весьма далеко от истины и не соответствует действительности.
Коррупция не рождается в Раде, а туда привносится. Узлы коррупции завязываются немного глубже – на этапе формирования представительского собрания.
В существующих условиях, инкубатором политической коррупции является механизм выдвижения кандидатов, который по своей природе предполагает зависимость потенциальных депутатов не от избирателей, но от партийного руководства или же тех, кто обладает влиянием на процесс составления избирательных списков.
Общественность, активно пользующаяся Интернетом, может без особых усилий ознакомиться с зарегистрированными ЦИК партийными списками кандидатов, а также узнать, благодаря исчерпывающим журналистским выкладкам, с чьей подачи тот или иной человек попал в список той или иной партии.
Нужно обладать недюжинной верой в непорочность человеческой природы, чтобы не понимать, что именно здесь и начинается коррупция, если имеется в виду ее политическая составляющая.
Помнится, весной, когда возможность проведения внеочередных выборов не была столь очевидной, многие политические партии обещали, что они обязательно предоставят гражданам понятный, прозрачный механизм формирования своих списков. Но, как и ожидалось, чем ближе становились выборы, тем менее охотно лидеры партий распространялись по этому поводу.
Ведь действительно было бы интересно услышать, чем руководство политических партий оправдывало бы перед избирателями наличие в партийных списках, к примеру, сынов-братьев-племянников своих предводителей? Обществу было бы небезынтересно узнать, за какие заслуги перед родиной и партией можно рассчитывать на постоянное обновление депутатского мандата.
Ведь не благодаря же только одной фамилии?! То, что у многих известных политиков имеются семьи, само по себе говорит лишь о том, что им есть на кого опереться в трудную минуту. Но если члены семей, братья-сватья появляются в проходных частях списков, единственной предпосылкой для чего являются родственные связи – политическая коррупция на лицо.
Это касается каждого случая, при котором шансы на депутатство определяются не личными качествами кандидата, его профессионализмом и честной конкуренцией, а родством, деньгами, непубличными договоренностями, при которых депутатство используется в качестве гарантии.
Если места в списках продаются по установленным тарифам, то, естественно, глупо было бы ожидать от тех, кто их покупает, искренней лояльности к партии. Они рассматривают эту ситуацию исключительно с позиций выгодного инвестирования и не чувствуют себя кому-то чем-то обязанными. Поэтому и происходят массовые переходы таких депутатов в другие фракции – туда, где открываются более привлекательные условия для приумножения капитала.
Неизгладимые впечатления оставила картина того, как делегаты на съездах без препираний утвердили составленные партийной верхушкой списки. В некоторых случаях даже без предварительного ознакомления, что, как объяснили общественности, свидетельствует только и только о сплоченности рядов и партийной дисциплине.
Но даже если бы на съездах каким-то чудом обнаружилась серьезная оппозиция, готовая в открытую поддать критике механизмы составления списков, руководящая номенклатура все равно подала бы это в выгодном для себя свете: мол, у нас, в отличие от других партий, есть внутрипартийная дискуссия и демократия. Одним словом, куда не глянь, одни позитивы, с последствиями которых потом почему-то приходится бороться.
Отсюда следует, что борьбу с политической коррупцией следует начинать не с ВРУ, а с подступов к ней. На протяжении двух последних избирательных кампаний мы имели множество возможностей убедиться в том, что политические партии не спешат возводить прозрачность и открытость в приоритетные принципы своей работы.
Скорее наоборот: монополия на составление партийных списков в кулуарном, тайном порядке открыла для партийных элит невиданные доселе возможности как обогащения, так и влияния на политические процессы.
Стимулирует такое их поведение избирательное законодательство, в частности выписанная в нем пропорциональная система закрытых партийных списков, сама природа которой предполагает политическую коррупцию.
И не стоит обманываться по поводу того, что как только “откроются” партийные списки, дав возможность избирателям голосовать за конкретных кандидатов, а не за партию в целом, то это также нанесет сокрушительный удар по коррупционных действиях в Верховной Раде.
Наиболее ярким примером в этой ситуации является соседняя Польша, которая за последние неполные два года, благодаря коррупционным скандалам в политических верхах, уже во второй раз стоит перед реальностью роспуска парламента и внеочередных выборов.
Наблюдая за всем происходящим, можно сделать один из главных выводов: Украина ускоренными темпами движется к махровой партократии. Монополизировав процесс номинации кандидатов в представительский орган, политические партии продемонстрировали свою неготовность к демократическим методам ее формирования.
Пока не начнется широкая дискуссия о приведении избирательной системы Украины в соответствие к подлинно демократическим принципам, от всех разговоров и инициатив о борьбе с политической коррупцией будет не больше пользы, чем от борьбы Дон Кихота с ветряными мельницами.
Назар Бойко, для УП
