Иллюзии против реальности. Особенности протекания украинского времени

Начать можно с банального: украинское общество расколото.

Это означает, что оно - украинское общество - разделилось на враждующие лагеря, которые имеют кардинально противоположные взгляды на все без исключения важные мировоззренческие вопросы: от центрального, который состоит в отношении к России, – до вопросов языка, НАТО, УПА etc.

У этих лагерей разное отношение к ключевым моментам общей истории, а также разное видение будущего. И не следует возникновение раскола приурочивать к президентской избирательной кампании 2004 года. Так было всегда.

Даже во времена референдума относительно создания независимого Украинского государства - так как полгода перед тем был другой – "горбачевский референдум", где подавляющее большинство украинских граждан поддержала идею "обновленного" Советского Союза.

15 лет новой истории государственный аппарат и украинская элита старались поддерживать иллюзию единства, и ради этого единства согласилось на мягко-автократический стиль правления Леонида Кучмы.

Это был компромисс: на Востоке признали государственность украинского языка, на Западе временно смирились с тем, что практика государственного строительства отличается от галичского понимания проекта "Украина".

Передача власти Леонида Кучмы назначенному им наследнику имело целью поддерживать эту тенденцию и в дальнейшем. Виктор Янукович должен был выучить украинский язык и раз в полгода посещать этнографические выставки.

А страной должна была бы править жесткая восточная элита со своим специфическим представлением об украинском прагматизме. Флаг, герб и прочие символы государственности и в дальнейшем выполняли бы утилитарную функцию, подчеркивая государственную статусность правящей элиты.

И все было бы по плану, но вмешались естественные процессы созревания общества.

Сначала на Западе и в столице появились точки кристаллизации, вокруг которых начали формироваться протоструктуры модерной нации – то, из чего в будущем могло образоваться гражданское общество с доминирующими горизонтальными связями, прагматикой и романтикой среднего класса.

Одновременно, нарастающая потуга индустриальной элиты Донбасса стихийно начала формировать идеологию государственного капитализма (по российско-китайскому образцу), где государство рассматривается как главный инструмент доминирования во внутренней конкуренции и консолидации для внешней.

Важно отметить, что эти тенденции появились не вокруг добрых или плохих людей, а вокруг разных принципов организации общества.

Один из этих принципов предусматривал вертикально интегрированный монополизм, другой – плюрализм и конкуренцию. Исторически сложилось, что в общественном сознании эти отличия концептуализуюются через русские и европейские аналогии.

И это есть одна из главных глубоких линий расщепления украинского общества. Она имеет разнообразнейшие аспекты: политические, юридические, экономические и т.п.. Один из них, а именно психологический аспект раскола, рассмотрим хотя бы в первом приближении.

Власть фантазии

Как любая расщепленная структура, будь то человек, общество или Украина, переживает страх дезинтеграции и распада. С другой стороны, такая структура руководствуется не рациональным, прагматическим представлением о себе и окружающем мире, а проекциями, то есть своими фантазиями, которые возникают на фоне непонимания мотивов другого.

Проще, то есть, проще говоря, обе расщепленные стороны руководствуются страхом и неосознанной агрессией - страх олицетворяется и локализуется в оскорблении врага, который представляет угрозу и, соответственно олицетворяет все агрессивное; как следствие мир становится простым и понятным, сводясь к черно-белому восприятию.

В этом смысле обе расщепленные части общества переживают одинаковые чувства и видят одинаково упрощенную картину мира.

По закону "пророчества, способного к самоактуализации" такие фантазии становятся реальностью. Так как стороны не только представляют (правильно или нет – другой вопрос) намерения другого, а и ДЕЙСТВУЮТ, выходя из своих представлений об этом. Так возникает угроза гражданского конфликта.

Что из этого следует?

А то, что украинское общество, переживая расщепление, априори находится в состоянии неспособности принять любое осознанное решение, или занять любую целенаправленную позицию.

Однозначный, решительный шаг в любом направлении оно переживает как угрозу целостности; такой шаг - или в направления Запада, или в направления Востока - актуализирует страх дезинтеграции и порождает непреодолимое сопротивление.

Это порождает то, что в психологии называется амбивалентностью, то есть наличием одновременных противоположно направленных мотивов и желаний.

Постороннему наблюдателю эта позиция может показаться непонятной и парадоксальной: противоположные импульсы взаимонейтрализуются, и субъект оказывается замкнутым в своем внутреннем мире, непонятным для других. Субъект впадает в аутизм.

Остановка времени

Как в такой ситуации функционирует жизнь? Для такого сообщества субъективное время теряет связь со временем физическим. Психологическое время измеряется субъективной значимостью принятых решений. А поскольку наш субъект через описанный страх дезинтеграции решений не принимает, время для него останавливается.

Бесконечные спикериады и коалициады, круглые столы и рабочие группы, приостановления действия законодательных актов, красноречивая бездеятельность Конституционного Суда являются яркими примерами аутизма украинского общества.

В такой ситуации внешняя реальность исчезает: можно не проникаться будущей ценой на газ или металл, дефицитом Пенсионного фонда или угрозой дефолта, можно не думать о хлебе насущном или грядущем.

Важной становится только мысль внешних факторов (будь-то комиссия ЕС, русская Дума или Британская лига защиты животных) по поводу очередного украинского кризиса, который подчеркивает нашу важность для мира и желательную поддержку одной из сторон.

Вместе с тем на внешний взгляд такая позиция выглядит неадекватной и инфантильной.

Это справедливо заметил Александр Квасневский, мягко отметив, что: "Самое важное, чтобы украинские политики поняли, что в сутках 24 часа, а не 124, как иногда можно получить впечатление над Днепром".

И еще один аспект функционирования такой жизни. Любые катаклизмы или внутренние проблемы – авария на железной дороге или газопроводе, технологическая катастрофа или бензиновый кризис – трактуются как "вражеские подступы с целью дискредитации, дестабилизации, дегуманизации и т.д.".

Катастрофическая мнимость провоцирует соответствующую лексику, страна втягивается в мир противостояний, угроз и врагов. Общество творит наратив скрытых угрожающих смыслов, наполняя реальность параноидными темами.

Оно всюду ищет латентные значения, игнорируя очевидные, выстраивая сказочно-фантастический образ себя и мира. Многочисленные иллюстрации вышеописанного находим на любом Интернет-форуме, где участники предлагают свои версии общественного наратива.

Признать реальность

Вся эта мысленная действительность, аутичное существование общества в мире собственных иллюзий результат недостатка осознания и осмысления общественной элитой многогранности мира и, в первую очередь, недостатка ясного видения и оценки ею симптомов расщепления.

Борьба иллюзий о победе своего добра над чужим злом это сладкий наркотик и втягивает в себя всю элиту, которая, затем, перестает выполнять свою функцию – быть "корой головного мозга" общества, то есть функцию рефлексии, которая состоит в осмыслении реальности во всех ее проявлениях.

Более того, в конфликт втягиваются общественные учреждения – от силовых структур до судов, которые априори должны были бы быть вне любого общественного конфликта.

А тем временем рецепт терапии прост – начать думать. Думать – значит постигнуть реальность, признать нашу различность, то есть различность наших правд и интересов, и, наконец, необходимость толерантного отношения к позиции другого.

Но думать – значит и дать себе отчет в нашей общности, не одинаковости, а именно общности. Терапия в том и состоит, что общество должно отказаться от идеального результата и впрячься в процесс ежедневного его достижения.

И этот процесс обязательно будет воплощаться в создании новых, все боле адекватных учреждений, законов и правил сожительства.

Аутично остановленное время наполнено коннотациями исключительности – пребывание в этой позиции не позволяет увидеть аналогии в мировой истории. Расщепление украинского общества далеко не исключение, а скорее правило.

Не надо думать, что нет франко- и англоязычной Канады, испано- и англоязычной Америки, что нет фактически двух "Бельгий", что никогда не было гражданских войн во всех уголках мира.

Не надо преувеличивать эксклюзивность наших проблем: в цивилизованном мире политические кризисы, досрочные выборы или гражданские волнения и протесты являются обычной действительностью.

На этом фоне украинское разделение, или если хотите, расщепление, являются нормальным этапом формирования нового сообщества – зрелого субъекта цивилизационного процесса.

Итак, вторая предпосылка конструктивного развития состоит в том, чтобы научиться отказываться от фантазий о своей безгрешности, своем всесилии, от "светлой победы Добра над Злом".

Post Scriptum

Реальность, к счастью, многогранна. Параллельно с описанным, в Украине ходят поезда, рождаются дети, на улицах все больше джипов и меньше танков, выигрываются конкурсы Евровидение и право проведения Евро-2012, а участники смертельного противостояния остаются живы-здоровы и, кажется, неплохо зарабатывают.

И это постоянно дает надежду, что реальность доминирует мнимость, украинский апокалипсис не состоится, а "будет сын и будет мать, и будут люди на земле".

Автор

Роман Кечур, "Западная аналитическая группа"