Государство, революция и средний класс-2. Наследие оранжевого ноября
Читайте також: Держава, революція та середній клас
Оранжевая революция стала сигналом к тому, что на политическую авансцену выходят новые силы, неспособные найти себя в этом "жовто-блакитном" подобии Веймарской республики.
Ни оранжевые вожди, ни их сине-розовые политические братья-близнецы не поняли сущности этого бунта. Два с лишним года после Майдана прошло, а "бабло" и "гламур" продолжают оставаться главным инструментарием воздействия элит на массы (впрочем, не только в Украине).
Однако, подобно тому, как "Свобода слова" Шустера имеет мало общего с правдой жизни, также и гламурная политика медиа-манипуляций не способны разрешить те гигантские противоречия, в которых барахтается Украина.
Сколько бы не доказывали Азаров, Пинзеник и К с таблицами в руках, что жизнь улучшилась уже сегодня на 25% (плюс минус процентов в зависимости от полета фантазии), из крана течет более ржавая вода, провинция ежегодно замерзает от холода, а борьба с топливными (сахарными и прочими) кризисами, неизменно заканчивается очередным разоблачением "сговора монополистов", но не снижением цен.
Как известно, политические системы можно разделить по уровню их политической институционализации и уровню вовлеченности населения в политику. При этом под институционализацией понимается процесс, посредством, которого социальные организмы приобретают ценность и устойчивость.
Традиционно страны Запада, например, отличаются высокой вовлеченностью населения в политику и высокой институционализацией. Такие системы называются гражданскими.
Сегодняшнюю Украину можно отнести к так называемым преторианским системам, которые отличаются низким уровнем политической институционализации и высокой политической активностью населения.
Преторианская система перманентно нестабильна, как говорил Гиббон, она "постоянно балансирует между крайностями".
Однако она может перейти в стабильное состояние в случае, если система, во-первых, будет в состоянии проводить социальные и экономические реформы.
Во-вторых, окажется способной включать в себя новые социальные группы, которые рождаются в процессе модернизации.
В Украине таких активных групп две – крупный капитал и средний класс (большая часть которого относится к "поколению Х").
С начала 2000-тых дальнейший ход преобразований в Украине, как в среднесрочной так и в дальнесрочной перспективе, напрямую зависит от того, каким образом будет разрешен антагонизм между крупным капиталом и средним классом.
Свои-чужие ФПГ
Появление крупного капитала в Украине связано с неспособностью государства справиться с масштабным экономическим кризисом начала 90-тых. Если Центральная Европа решала эту проблему путем передачи экономических активов транснациональным корпорациям, Украина пошла иным путем. Причем, нельзя сказать, что он заведомо худший, просто он свой.
Раздавая собственность бывшим комсомольцам и бандитам, Кучма разрешил проблему перезапуска экономической системы. Возникла небольшая, но гиперактивная прослойка крупных капиталистов, которые сконцентрировали в своих руках большую часть ликвидных активов.
К 2000 году олигархические группы стали настолько сильны, что уже начали тяготиться институтом президентства. В свою очередь Кучма, после избрания на второй срок, также начал задумываться о реализации сценария "украинский Путин" дабы уменьшить зависимость государства от олигархов.
Однако, очень "своевременно" разгорелся кассетный скандал, который перерос в акцию "Украину без Кучмы", а она, в свою очередь, заставила президента Украины обратиться за поддержкой к ФПГ.
В конечном итоге Кучме не удалось избавиться от влияния олигархов. Эта проблема актуальна и сейчас, после оранжевой революции.
Но было бы неправильным видеть в крупном капитале исключительно опасность. В успешных странах крупные корпорации являются лошадями, которые тянут за собой воз экономки. Например, в США корпорации дают более двух третей ВВП.
Но в Украине отсутствует "возница" (государство), роль которого заключается в подчинении частных интересов олигархических групп общественным. Поэтому украинские ФПГ оказались в роли Лебедя, Рака и Щуки, тянущих повозку в разные стороны.
Оранжевая революция – неудавшийся бунт среднего класса
С конца 90-тых начала 2000-тых на авансцену украинской политики выходит средний класс, становление которого происходило параллельно с восстановлением экономики. Не будучи вмонтированным в сложившуюся систему, и обладая определенной экономической независимостью, средний класс начал оказывать давление на феодально-олигархическую систему.
С этой точки зрения оранжевая квази-революция была первой серьезной попыткой среднего класса изменить правила игры и инкорпорироваться в систему. Это недовольство было успешно использовано Виктором Ющенко в 2002 и 2004 годах, сыграв решающую роль в его политических победах.
Однако революция оказалась бунтом, поскольку не произошло быстрой и фундаментальной смены системы.
Напротив, в результате оранжевой революции выиграл крупный капитал, который посредством политреформы фактически нейтрализовал институт президентства, как последний форпост на пути установления контроля над ресурсами.
Все значимые властные высоты контролируются той или иной крупной ФПГ. По сути, сложился олигархический тетраумвират – 3+1. Тройка это – Коломойский, Пинчук, ИСД и бизнес-группы регионалов, которые после назначения Януковича премьером, развернули активную политико-экономическую экспансию.
В политической сфере – донецкие идут по пути поглощения центристских и левоцентристских партий. В качестве задачи максимум ими просматривается стремление смоделировать такую ситуацию, когда на политическом поле останется Партия регионов и БЮТ.
Такое "единства и борьбы противоположностей" будет наилучшей гарантией консервации сложившейся ситуации. Ведь важно не то, кто будет премьером – Янукович или Тимошенко, Балога или кто-то другой. Важно, кто будет дергать ниточки за кулисами.
Это крупный капитал, изобилующий и в БЮТ, и в ПРУ и в СПУ.
В экономической сфере Партия регионов использует такую же тактику системного вытеснения конкурентов из ликвидных сегментов экономики, сажая "своих" контролировать государственные монополии, возвращая ТПР и СЭЗы…
Впрочем, такую же тактику исповедовали "оранжевые" ФПГ в 2005 году, с той разницей, что их блицкриг не получился из-за неумения делиться даже друг с другом, что привело к сентябрьскому кризису 2005 года.
В любом случае, Украина, в отличие от России, пошла по принципиально иному пути. Если РФ развивается как государство-корпорация, то в Украине корпорации подмяли под себя государство.
Власть в Украине, говоря словами Самюэля Хантингтона, становится, фрагментирована: она выступает во многих формах и в малом количестве.
Складывается своеобразная "феодальная система" сложнопереплетающихся иерархий, в которой та или иная ФПГ получает под свой контроль часть властных полномочий на местном либо центральном уровне.
При этом сплошь и рядом возникают ситуации, когда одна корпорация имеет контроль над местным органом (суд в Днепропетровске, например), в то время как другая контролирует тот же орган на центральном уровне. В результате возникает конфликт иерархий и общий паралич органов власти.
Но страна нуждается в стабилизации политических и экономических процессов. Модернизация системы, как было сказано выше, предусматривает инкорпорацию в нее новых социальных групп. В противном случае, происходит их дальнейшая мобилизация и революционная ситуация может привести к подлинной революции.
Альтернатива – маргинализация среднего класса и дальнейшее скатывание Украины в прокрустово ложе латиноамериканских демократий.
Увы, если бы Партия регионов играла стратегически на погашение революционной ситуации, на стабилизацию, она предприняла бы шаги, направленные на институционализацию среднего класса, посредством расширения его присутствия в органах власти, самоуправления, облегчения ведения предпринимательской деятельности и так далее.
Однако вместо шага на встречу среднему классу наблюдаем обратное. Фискальное давление усиливается, на фоне преференций, которые получает крупный капитал. А воинствующая монополизация власти Партией регионов подталкивает средний класс к радикальным политическим действиям.
Даже на таком банальном примере, как запрет установки котлов автономного обогрева, видим желание правительства ограничить у социально и экономически активной части населения стремление освободиться от давления государственных и корпоративных монополий.
Отсюда – начало переформатирования партийного поля в постпомаранчевом лагере. Возник запрос на более радикальные и активные политически силы.
Разыгрывается классическая схема политической мобилизации, которая предполагает уход с политической сцены умеренных лидеров (Ющенко) и замену их на радикальных революционеров и агрессивных контрреволюционеров.
Идеологическими и тактическими целями последних будет расширение границ политической активности, вовлечение новых масс населения в активную политику.
Но по Сеньке ли шапка?
Сейчас стратегия и тактика оранжевых радикалов мало чем отличается от майданной риторики 2004 года. Оппонирующая сторона отвечает той же приверженностью традициям – старым политическим слоганам.
Неужели симпатизирующие и тем и другим не ощущают, что начинается очередной зажигательный акт нескончаемой пьесы-разводки под названием "украинская политика".
Ведь для оранжево-сине-малиновых пенно-элит эта игра понарошку еще один маркетинговый ход, воплощение жизненного кредо "разводи и властвуй". Тогда как для истово верующих в своих "вождей" все происходящее представляется настоящей войной за идеалы.
Но когда пелена сойдет с глаз, неизменно возникнет вопрос – а что мы все время делали с этими "мудаками"? И хуже всего, если вопрос этот появится на пепелище.
Трудно в этой ситуации не вспомнить Маркса, говорившего, что "бегство от иллюзий в нашей ситуации, есть требование отказа от такой ситуации, которая порождает иллюзии".
Юрий Романенко, директор Центра прикладной политики "Стратагема" для УП
