Что обьединяет Южную Африку, Индию, Нигерию, Вануату и Украину?
Когда беспощадно критикуют принятие императивного мандата как чего-то такого, что перечеркивает местное самоуправление, все кажется ясным и юридически безупречным.
Ну, возможно, почти безупречным, поскольку вряд ли где-нибудь в мире, кроме некоторых скандинавских стран, местное самоуправление настолько автономно от общегосударственной жизни и общегосударственной власти.
Но, в принципе, и тезисы автора этой статьи, и цитированной им Европейской хартии местного самоуправления вызовут единственный, но, очевидно, своевременный вопрос: а какое отношение все это имеет к достаточно суровым украинским реалиям?
Конечно, Конституция Украины, в принципе, приемлемо описывает основные функции органов местного самоуправления (хотя и не предоставляет им достаточного экономического базиса для осуществления этих функций, впрочем, эта уже другая тема), а Закон о статусе депутатов местных советов справедливо отмечает, что это – представители интересов территориальной общины, которые обязаны выражать и защищать интересы соответствующей общины, но разве реальность в абсолютном большинстве регионов государства соответствует этим законам?
Разве Киевсовет в лице его руководителей и депутатского большинства представляет чьи-то интересы, кроме собственных и тех нескольких процентов киевлян, которые, по данным социологов, все еще поддерживают команду мэра Черновецкого и его лично?
Разве защищает эта "команда миллионеров", по выражению самого же Черновецкого, (точнее – команда нуворишей) интересы киевлян?
Конечно, Европейская хартия местного самоуправления вполне справедливо отмечает, что "мандат местных избранных представителей предусматривает свободное осуществление ними своих функций".
Но если в Европе такая свобода означает защиту местных депутатов от давления со стороны государственной власти, с одной стороны, и радикально-экстремистских группировок, с другой, то у нас проблема в чем-то другом (вернее, совсем в другом): самой большой является зависимость этих депутатов от бизнеса и криминалитета (или открыто бизнес-криминальных структур).
И потому, как это ни парадоксально, максимально свободный депутат оказывается ничем, кроме собственного упрямства, не защищенным от давления на него, иными словами, реально он становится максимально несвободным.
Но это еще далеко не все парадоксы, связанные с императивным мандатом. Например, Андрей Коломиец в интересной и своевременной статье "Закрытые списки – убийство демократии" заметил, что сейчас императивный мандат "используется в таких государствах, как: Куба, Китай, КНДР, Индия, ПАР, Вьетнам, Вануату, Нигерия, а со следующего года будет и в России.
Итак, ни одного развитого (в политической сфере) государства в этом списке нет". И снова все как будто справедливо. Но... Для того чтобы найти эту статью в Интернете, я включил поисковик. И он появился рядом со словами "Индия" и "императивный мандат" еще одно словосочетание: "Индия завоевывает мировые рынки".
Конечно, это еще не аргумент, но посмотрите на ежегодные отчеты Freedom House – там до 2005 года Украина выглядела по уровню демократии заметно хуже, чем Индия. И еще деталь: в Китае, КНДР, Кубе, Вьетнаме (а со следующего года – в России) мандат только носит название императивного; на самом деле депутат там зависит не от воли избирателей и не от лидеров партии, а от власти, которая де-факто назначает этих депутатов (вспомните-ка историю о том, как Путин накануне последних выборов в Думу пригласил к себе лидеров "Яблока" и Союза правых сил и сокрушенно сказал: ваши политические силы допустили большие ошибки, поэтому избиратель их не поддержит, барьер им не преодолеть...).
Таким образом, реально императивный мандат существует в Южной Африке, Индии, Нигерии и Вануату. Как видим, список меньше.
Но... Нигерия занимает одно из первых мест по уровню коррупции, и там депутатов покупают еще более массово, чем у нас. Может, поэтому и императивный мандат ввели?
Южная Африка – очень специфическая демократия с очень специфическими отношениями между банту, африканерами, выходцами из Индии и другими этнонациональными группами.
Является ли императивный мандат свидетельством неразвитости страны или это единственная возможность сохранить хоть какую-нибудь политическую стабильность в сложной тамошней ситуации – не знаю.
А вот Индия... Там, кстати, есть и другие интересные вещи, связанные с депутатской деятельностью. Например, пропустил без действительно уважительной причины (тяжелая болезнь) заседание парламента – плати штраф. Не очень демократично? Не знаю. По крайней мере, в условиях становления демократии работает неплохо.
По крайней мере, если бы мы (вопреки вполне возможным протестам Совета Европы) позаимствовали этот элемент опыта становления постколониальной демократии, наша Верховная Рада жрала хоть ненамного, но меньше денег из наших карманов...
Ведь это сейчас Европа такая умная, что запрещает императивный мандат, поскольку он таки действительно противоречит современной европейской демократии. Но были ведь времена, когда императивный мандат считался высочайшим достижением демократии, которое спасало европейских депутатов от давления со стороны власти.
Это было в позднее Средневековье и в начале Нового времени, когда "третий стан" (то есть буржуазия, ремесленники, свободные крестьяне) завоевывал свои права в еще очень несовершенных парламентах, а через них – в политической жизни.
Этот мандат был позарез нужен, чтобы нобилитет и духовенство ("первый" и "второй" станы парламентов) плюс монархи не могли "прикрутить" депутатов с помощью угроз или подкупа.
Императивный мандат тесно связывал депутатов именно с избирателями, а не с правительством и тогдашними политическими рэкетирами. Даже больше: Нидерланды после революции на первом, республиканском, этапе своей независимой истории тоже ввели императивный мандат для депутатов Генеральных Штатов.
Парламентарии должны были советоваться непосредственно с избирателями перед голосованием по действительно важным вопросам, сделать это было несложно, страна ведь маленькая.
Тем не менее, потом, с одной стороны, у Нидерландов появились собственные заморские колонии, куда было сложно сбегать посоветоваться с электоратом, с другой стороны, депутаты как-то привыкли постоянно учитывать интересы избирателей, чтобы не закончить свою политическую карьеру. Тем более, что времена были строгие, у большей части электората дома была если не винтовка или пистолет, то сабля и шпага...
И только в конце ХІХ века, когда европейский парламентаризм в основном уже "устаканился", когда начался переход к общему избирательному праву, и были приняты правовые нормы, которые императивный мандат запрещают.
А как обстоят дела с нами? Положив руку на сердце, скажите, где находится Украина на шкале исторического развития? И не является ли она еще более ярко выраженной постколониальной страной, чем современные Индия или Нигерия?
И как дела с нашим "третьим станом" – конечно, не с финансовыми и промышленными "баронами", не с номенклатурной "шляхтой", не со жрецами (то есть политтехнологами и идеологами) при денежных "тузах", а со средним классом, с малым бизнесом, с фермерами, интеллигенцией, квалифицированными рабочими – кто их интересы представляет в советах, и как добиться контроля за этими персонажами, чтобы они не торговали собой налево-направо?
Конечно, можно сказать – избирателям нужно подождать. Десять лет, двадцать, сорок. А тогда все станет хорошо.
Но почему так разительно отличается от Индии немало стран, которые так же, 40-50 лет назад получили независимость?
И как избирателям, которые голосовали за партийные команды, понять, что во имя демократии они должны одобрить нарушение демократии своими избранниками (а обман избирателей депутатами – это одно из самых серьезных нарушений)? Или, может, самый лучший способ устранения депутатов-предателей – это революция?
Поймите меня правильно: я на самом деле не знаю, целесообразно ли внедрять в Украине императивный мандат или, возможно, лучше путем массовых общественных действий два-три раза досрочно принудить самые одиозные местные советы (а, возможно, и парламент, хотя это другая тема) к самороспуску, чтобы депутаты почувствовали на себе, что такое контроль со стороны избирателей. Но уверен, что простых рецептов создания демократии в Украине просто не существует
