Политреформа по заказу

Принятие закона о Кабинете Министров с элементами откровенного перераспределения полномочий в сфере исполнительной власти является логическим шагом на пути к реализации конституционной реформы, начатой 8 декабря 2004 года.

Нынешние действия Антикризисной коалиции продолжают реализацию замысла окружения Кучмы относительно ликвидации института президентства в Украине как органа власти, который вышел из-под контроля этой корпоратизированной группы. Парадокс состоит в том, что при этом никакой иной логики ни в действиях реформаторов, ни в их декларациях не прослеживается.

Среди основных факторов, которые влияли и продолжают влиять на развитие украинской политической системы, в качестве ключевых, выделяем следующие: интересы субъектов политического процесса, мотивацию инициаторов изменений, ожидания населения, национальные традиции и институционная инерция, влияние внешних сил.

Аргументация приверженцев конституционной реформы сводилась в основном к тезису о том, что новая модель будет обеспечивать больше демократии, открытости органов власти и ответственности политических сил перед народом.

Проведенные изменения должны были обезопасить общество от угрозы авторитаризма, притеснений оппозиции и безответственности высшего руководства государства. Все это бывшая оппозиция приписывала режиму Кучмы, и все это должно было стать невозможным в случае осуществления нехитрой комбинации – отобрать часть полномочий у президента и передать их парламенту.

При этом само собой разумеющимся было то, что этот орган ни в коем случае не может быть узурпатором власти, а его ответственность перед избирателями на порядок выше, чем у президента.

До сих пор никому и в голову не приходило сравнивать президентскую и парламентскую форму правления по уровню демократизма. И в том, и в другом случае источником власти выступает народ и его волеизъявление на прямых выборах обеспечивает легитимность руководства государством и его политического курса.

Правда, между президентом и парламентом есть достаточно существенные институционные различия, которые влияют на эффективность самого волеизъявления, а также на деятельность избранного руководства государства.

Парламент является коллективным органом, в котором представлено и большинство, и оппозиция. Тот, кто проиграл президентские выборы, теряет все. Ну а тот, кто проиграл парламентские выборы, получает своеобразную компенсацию и гарантию присутствия в политической системе – депутатские мандаты, фракцию, статус парламентской оппозиции.

С этим обстоятельством многие обозреватели связывали позитив перехода к парламентской модели – как такой, которая обезопасит оппозицию от полного разгрома и вытеснения из всех сфер политической и экономической жизни.

Парламентская модель должна была означать конец феодальных войн на уничтожение в украинской политике. Но соответствует ли в данном случае выбранное средство – цели?

Не был ли решен этот вопрос уже самим явлением демократического волеизъявления на киевском Майдане в 2004 году, где отстаивали право любой точки зрения (и не только оранжевой) на украинскую политику быть услышанной?

Кризис 2004 года возник именно потому, что в ходе президентских выборов одновременно решались и намного более кардинальные вопросы – о принципах политической деятельности в Украине, о характере власти, о правах граждан выбирать себе власть.

Почему это было привязано именно к выборам президента? Потому что волеизъявление в ходе президентских выборов имеет более однозначный характер, и уровень его императивности настолько высок, что с ним, как правило, не вступают в открытое противостояние даже диктаторы. Тогда как роспуск парламента и в демократических странах не является чрезвычайным событием.

Всенародно избранному президенту делегируются полномочия, непосредственно связанные с понятием государственного суверенитета. Тогда как парламент – представительский орган, функционально приспособленный, прежде всего, к отражению и согласованию интересов отдельных слоев и групп внутри страны.

При этом консолидированная ответственность законодательного органа наступает только в исключительных ситуациях, перед угрозой роспуска, например. Во всех остальных случаях имеет место политическая ответственность отдельного депутата или партийной фракции перед своим избирателем.

А поскольку этот вид представительства и ответственности редко обходится без злоупотреблений и искривлений, то и доверие к самому учреждению традиционно ниже, чем к президенту, который нередко олицетворяет для граждан государственную власть как таковую.

Отсюда вытекает вопрос к инициаторам политреформы: какой смысл передавать полномочия от более легитимного, в представлении граждан, органа к менее легитимному? Неужели именно это необходимо для развития демократии в Украине?

Александр Мороз недавно заявил о том, что большим достижением политреформы является отсутствие разногласий между парламентом и правительством. Но это достаточно сомнительный позитив. Тем же трогательным согласием всех ветвей власти характеризуются и некоторые президентские республики – Туркменистан, Беларусь, Россия периода суверенной или управляемой демократии.

Единодушие законодательной и исполнительной власти, призванных контролировать действия друг друга в интересах всего народа является чертой не очень развитых форм демократии. А общее противостояние правительства и парламента с президентом вызовет аналогии скорее с монархиями периода буржуазных революций. С той лишь разницей, что президент Украины не только всенародно избран, но и имеет определенные политические обязательства перед своими избирателями.

Между политической стабильностью и узурпацией власти проходит тонкая грань, очень чувствительная для граждан демократических государств. Состоит в двух важных моментах. Узурпация имеет место, если: а) формирование власти происходит независимо от воли большинства населения, а его изменение простым волеизъявлением этого большинства невозможно.

б) сама власть функционирует на непрозрачной, неправовой основе, без четких правил взаимодействия ее элементов и общества.

Порог "демократической чувствительности" граждан Украины, возможно, немного ниже, чем в странах, которые обошли тоталитарные эксперименты ХХ века. Но он есть, и на определенном этапе "невинные" манипуляции с Конституцией могут получить достаточно резкую реакцию.

Одним из самых распространенных аргументов приверженцев политреформы является ссылка на то, что парламентская форма правления, мол, "более европейская", следовательно, отвечает образцу политической системы, к которому стремится Украина.

Во-первых, еще неизвестен ни один пример, когда бы в истории были построены гармоническое общество или сильное государство на основе заимствования каких-либо образцов. Украина будет намного ближе к духу европейской демократии, если внимательнее и более критично изучит собственный опыт, свое нынешнее состояние. И на основе выявленных проблем и закономерностей скорректирует отечественную политическую систему в направлении повышения ее эффективности, открытости и справедливости.

Во-вторых, демократия, как и все общественно-политические феномены, не является чем-то постоянным и определенным в своих формах при любых обстоятельствах. Когда говорим о европейской традиции, то возникает вопрос – о каком периоде или этапе развития европейских политических систем идет речь?

Очевидным абсурдом является сравнения социальных потребностей школьника и пенсионера. Но разве не таким же нонсенсом является сравнение политического институционного дизайна Австрии и Украины? Даже Польша и Украина, близкие сейчас по социальным и культурным аспектам своего развития, стоят на довольно отдаленных ступенях становления государственности и политических традиций.

А если так, то не лучше ли будет сравнивать нынешние реалии украинской политики с европейскими учреждениями, скажем, середины ХХ века?

Итак, если аргумент демократичности не срабатывает в вопросе выбора модели правления, то нужно искать другие критерии успешности такого выбора. В этой роли, по мнению автора, могут выступать критерии стратегической целесообразности. Ведь перед украинской нацией, государством и гражданским обществом стоят определенные задачи и даже исторические вызовы, которые требуют срочного ответа.

Если рассматривать функционирование политической системы не как самоцель, которая обеспечивает кого-то работой, кого-то зрелищем, а кого-то – чувством морального удовлетворения, то нужно признать, что эта система, кроме всего прочего, должна обеспечить оптимальное взаимодействие в рамках общественного целого под названием Украина для решения определенных задач.

Среди этих задач и вызовов следует выделить следущие.

1) Украина, как политическая нация, должна преодолеть внутреннее противостояние, немотивированную агрессию одной части граждан относительно другой. Выработать четкие и справедливые правила, по которым будут в дальнейшем приниматься важные политические решения. Наложить табу на насильнические, неправовые и спекулятивные средства в решении политических конфликтов. Найти формулу современного украинского патриотизма.

2) Украина как государство должна выступить целостным и мобилизованным субъектом на международной арене, разработать долгосрочную стратегию обеспечения национальных интересов и сформировать действенную исполнительную инфраструктуру, которая бы обеспечивала реализацию этой стратегии, несмотря на веяние политической моды внутри страны.

Кроме того, государство срочно должно выступить гарантом прав и свобод своих граждан, ликвидировать саму возможность присвоения чужого имущества, работы и национальных богатств любым субъектом, независимо от его материального или политического статуса.

3) Украина как гражданское общество должна восстановить влияние на политический процесс в государстве, создать механизмы поточного контроля над действиями органов государственной власти, а также получить средства влияния на принятие этими органами решений, которые задевают права и интересы граждан.

Гражданское общество, если оно существует в стране, заставляет отдельных деятелей и политические силы нести политическую ответственность сразу, как только для этого возникают основания. С этой целью оно может освоить такие институты, как свободная печать, общественное мнение, суд, отзыв делегированных данному представительскому органу полномочий.

Для реализации большинства из этих задач нужна четкая и понятная для граждан система координат – кто в стране за что отвечает. Нужна сильная исполнительная власть, в основе которой не корпоративные договоренности и групповые интересы, а мандат доверия от всего народа или, по крайней мере, его стойкого большинства.

Украине нужен запас времени и концентрация ресурсов на ключевых направлениях национального развития. А еще – гарантия, что эти время и ресурсы не будут разворованы для удовлетворения частных интересов.

Вместе с тем, варианты политических коалиций, которые наблюдаем по итогам избирательной кампании 2006 года, не способны обеспечить решение этих стратегических задач. Причем ни в качестве инициаторов соответствующих процессов, ни в качестве гаранта соблюдения согласованных правил и политических договоренностей.

Над этими коалициями всегда будет угроза "переформатирований", поэтому их политика будет подчинена текущей конъюнктуре и будет определяться ситуативным соотношением сил. Эти коалиции всегда будут стоять перед необходимостью удовлетворять групповые интересы своих "акционеров", как в вопросах внутриполитических, так и на международной арене.

В конце концов, для этих коалиций, которые состоят преимущественно из людей, далеких от публичности, всегда будет существовать соблазн спрятаться за авторитарной спиной нелегитимного "хозяина".

Поэтому намного более эффективной в контексте стратегических задач и вызовов, которые появились перед Украиной, является президентская модель, в которой лидер нации опирается непосредственно на волеизъявление граждан.

А главное, он несет перед ними личную ответственность за работу всей бюрократической машины – в рамках, определенных законом, и в течение срока, достаточного для достижения поставленных целей.

Максим Разумный, для УП