Не нужно взрывать Днипрогэс, его нужно отремонтировать
Именно в Вене до Первой мировой войны были сформированы основы той идеологии, которую создатель Третьего Рейха проповедовал потом в Мюнхене и Берлине.
А после того, как Австрия окончательно решила жить самостоятельно, Германия перестала претендовать на роль мировой тоталитарной величины и превратилась в нормальную демократическую и политкорректную страну.
Но отсчет времени своей независимости Австрия ведет не с 1918-го года, а с 1945-го...
Эти умозаключения пришли в голову после прочтения двух статей: Павла Солодко и Дмитрия Крапивенко "УРСР – это мы" и Юрия Глухова "10 незабываемых лет из 100-летней истории Украины".
Было ли это интеллектуальной провокацией, или это всерьез?
Если интеллектуальная провокация – а она не помешает для того, чтобы стимулировать рассмотрение действительно сложных проблем развития Украины за последние 90 лет – то не хватило утонченности и умения выйти на грань абсурда, а то и за нее, как это делает Дмитрий Корчинский.
Если же речь шла о серьезной публикации, то авторы демонстрируют недопустимое незнание исторических фактов.
А тем временем, проблемы действительно серьезные. Ведь украинская самость на шестнадцатом году восстановленной независимости остается невесть чем.
И вправду, нельзя же ее сводить к радости от побед футболистов или боксеров, но в то же время, похоже, більше ничто, кроме разве что присущего всем народам стремления жить богаче, не объединяет Львов и Донецк, Киев и Симферополь.
И для того, чтобы вести серьезный разговор, следует уточнить фактаж.
Во-первых, соавтором Союза ССР 30 декабря 1922 года была не УССР, а УСРР.
Пустяк? Возможно.
Но нужно знать, как называлось украинское советское государство во главе с болгарином Раковским, немцем Квирингом, евреем Кагановичем, поляком Косиором, молдованином Фрунзе и прибившимся к ним украинцем Скрипником.
Во-вторых, сопредседателя ВЦВК Петровского все-таки звали не Петр, а Григорий, а мост в Киеве назван не в честь президента и ровесника НАНУ Бориса Патона, а в честь его отца, Евгения Патона.
В-третьих, воссоединение всей Украины в одно государство так и не стало фактом, и именно по воле Кремля.
В-четвертых, в создании Советского Союза принимала участие далеко не вся Украина – например, Буковина, Галичина и Закарпатье, чьи интересы представляло эмиграционное правительство ЗУНР, даже формально не были субъектами процесса создания СССР, а параллельно с харьковским советским правительством существовало эмиграционное правительство УНР.
В-пятых, ни УССР, ни УСРР не была и не могла быть создана в декабре 1917 года в Харькове.
Последний факт чрезвычайно важен для нашей темы, так что позволю себе процитировать профессора Станислава Кульчицкого: "Создавая параллельную Центральной Раде форму национальной государственности, большевики оставили за ней старое название – Украинская Народная Республика. Первое советское правительство Украины они назвали Народным секретариатом, а не Совнаркомом, как в Петрограде".
"Схожесть с названием правительства ЦР (Генеральный секретариат) также не была случайной... Не желая столкновения лоб в лоб с национально-освободительным движением, большевики стремились доказать украинскому обществу, что национальная государственность сохраняется, но не в "буржуазном", а в рабоче-сельском виде... После создания Харьковского советского центра Совнарком получил возможность воевать с Центральным Советом из-за его спины".
Подобным образом действовали большевики и в 1918 году. Только 6 января 1919 года они окончательно отказались от названия "Украинская Народная Республика" и стали называть свое "государство рабочих и крестьян" УСРР.
То, что "независимость" большевистской Украины была дутой, подтверждает, помимо всего прочего, резолюция I съезда КП(б)В (лето 1918 года, Москва), где ставилась задача "бороться за революционное объединение Украины с Россией на основах пролетарского централизма в рамках Российской Советской Социалистической Республики".
Кстати, КП(б)В была создана на правах областной организации РКП(б).
А в программе последней, принятой 1919 года, было отмечено: "Как одну из переходных форм на пути к полному единству партия выдвигает федеративное объединение государств, организованных по советскому типу".
Другими словами, подсоветская Украина для русских коммунистов была только "одной из переходных форм"; до 1917 года даже автономию украинских земель большевики всерьез не рассматривали.
Тем не менее, они были вынуждены пойти сначала на номинальное признание УНР, а потом – на переформатирование ее в УСРР под давлением серьезных обстоятельств.
Эти обстоятельства назывались национально-освободительной борьбой: идея свободной Украины была настолько популярной, что ее поддержали не только массы этнических украинцев, но и немалое количество представителей других этнических групп, которые жили на украинских землях – белорусы, евреи, поляки, татары, немцы.
Поэтому большевики шаг за шагом вынуждены были уступать украинским силам, которые боролись за самостоятельность, и, самое главное, настроениям масс и, в конце-концов, пойти на создание Союза ССР вместо запланированной комиссией во главе со Сталиным "автономизации" и вхождения всех советских республик в состав федеративной России.
Победа же "красного" варианта развития Украины была обусловлена совсем не народными стремлениями и не мифической победой украинских большевиков в гражданской войне.
Здесь было другое: колониальный статус Украины.
Собственно гражданская война в Украине велась очень недолго – с лета 1918 года до начала 1919 года, когда повстанцы разного пошиба воевали с гетманом Скоропадским и между собой, а большинство остальных тогдашних событий описывается понятием колониальных войн.
Собственно, колониальный статус Приднепровья в составе Российской империи вряд ли будет отрицать любой либерал, марксист или консерватор.
Движение за самостоятельность – "мазепинское" в трактовке русских деятелей – и провозглашение УНР были типичными антиколониальными явлениями – со всеми проблемами, которые оттуда вытекали.
А до конца 1919 года все – "красные", "белые", военные Антанты – пытались укротить свободолюбивую колонию – как и положено в таких случаях, с помощью определенной части местного населения.
Так как Британия в ХІХ веке покоряла мятежную Индию, а в начале ХХ – своенравную Ирландию.
Именно в (пост)колониальные сюжеты вписываются и непоследовательность лидеров Центральной Рады, и федералистические иллюзии Скоропадского, и отаманщина, и махновщина с их непринятием необходимости жесткой дисциплины и построение государственной машины, и глубинный конфликт между городом и селом, который вылился во многочисленные трагедии, и, в конце концов, неготовность стоять до конца за родную землю и способность сотрудничать со "своим" колонизатором против всех "чужих", отголосок чего мы видим сейчас в отрицательной установке большинства украинцев по отношению к НАТО и в их иррациональной любви к авторитарной России.
Ну, а относительно роли этнических украинцев в российской и советской истории, то сосчитайте сами, сколько таких фамилий как О'Браен, О'Коннор, Кеннеди, О'Салливан, Килпатрик, Киркпатрик, Макбрайд, Кларк, Мерфи и т.п. встречается в британской или американской истории в то время, когда Ирландия находилась во власти Лондона.
Да и позже – вплоть до Бернарда Шоу и Елвиса Пресли. Но становится ли от того британская история частью ирландской и сливаются ли эти две истории в одну?
Так же вписываются в колониальные сюжеты и украинские национал-коммунисты, которых среди большевиков было очень немного (Скрипник, Мазлах, Шахрай), их основная масса – среди представителей тех левых партий, которые в период с 1918 до 1920 года стали на сторону большевиков, вступив в их ряды или оставшись в рамках "параллельной" УКП.
Дело в том, что в ситуации, когда определилось категорическое непринятие самого факта существования Украины как со стороны Антанты, так и со стороны разных "белых" русских центров власти, когда политические распри в самом украинском лагере дошли до гражданской войны, большое количество левых политиков сделали выбор в пользу Ленина и Троцкого как меньшего зла по сравнению с Деникиным и Колчаком.
Первые же блестяще сориентировались в ситуации и модифицировали национальную политику большевизма в пользу немного больших прав советских республик – ведь чем бы они подняли на мировую революцию колониальные народы Востока, если бы откровенно душили народы российских колоний?
Результат: время украинизации, то есть быстрой национальной модернизации, когда коммунистические идеи, как это потом не раз случалось в ХХ веке, казались местной элите эффективным средством такой модернизации.
В свою очередь, Голодомор стал очередным этапом укрощения украинской нации, чье развитие за 1920-те годы вышло за нужные Кремлю рамки.
Кстати: давно не ремонтируемый Днепрогэс, о котором говорят авторы статьи – это навязанное колонизаторами название, удельное его название – Днипрельстан, и проектировали его во времена национал-коммунизма как одно из средств все той же модернизации...
А вообще, сегодняшняя Украина – это конгломерат покоренной Сталиным колонии (Приднепровье), оккупированных во время войны земель (Западная Украина) и заселенной после депортации коренного этноса территории (Крым).
Каков общий знаменатель, который мог бы объединить всех? Вот это уже действительно вопрос.
Тем не менее, советское прошлое как "позитив" – эта очень проблематичная вещь; ведь, как не крути, это тоталитарное прошлое.
Не забывайте: советский строй уничтожил десятки миллионов своих подданных и миллионы граждан других стран.
И почему украинцы должны считать своими тех, кто, как Леонид Брежнев, отказались от принадлежности к числу украинцев или, как Григорий Петровский, были послушными орудиями Кремля?
И почему именно мы должны отвечать за Венгрию, Чехословакию и Афганистан – неужели весь украинский народ и сама УССР были субъектами большой геополитической игры, которая разворачивалась в 1930-80-е годы?
...А что касается наград и достижений советской поры, то никто в Германии не высадил в воздух автобаны и не сжег схему "Фольксвагена", хотя это все было создано при Гитлере, никто не запретил ветеранам Вермахта носить боевые ордена.
Тем более не уничтожили достояние колониальной эпохи индусы и не отказались носить британские военные награды, вот только больше всего они уважают все-таки борцов за независимость своей страны, а не местных ландскнехтов империи.
