"Объект ликвидирован". Кто следующий?
Смерть в Лондоне от отравления неизвестным ядом бывшего подполковника ФСБ Александра Литвиненко многими воспринимается как элемент политической игры России и Запада.
Возможно, так оно и есть. Хочется верить в то, что в конце концов британскими специалистами будет установлено, чем Литвиненко был отравлен, и кто это сделал.
Но для меня Саша был, прежде всего, другом, поэтому очень сложно сейчас спрятать эмоции подальше. И строчки эти написаны уже хотя бы потому, что просто сидеть и стискивать кулаки в бессильной ярости, невозможно.
Последнюю неделю Саша с каждым днем стремительно угасал, и врачи ничего не могли сделать, они просто не знали, от чего его лечить.
Убежден, Литвиненко отравили специальным ядом с коротким сроком полураспада. Именно такими ядами уже долгие годы занимается лаборатория ФСБ.
И смерть Саши, а до того – таинственная смерть российского правозащитника Юрия Щекочихина, который также внезапно угас от непонятной "аллергии", говорит о том, что занимается она этим очень успешно.
Очень хочется посмотреть в глаза тем, кто отдавал приказ о "ликвидации объекта Литвиненко", хочется кричать воем: "Что ж вы делаете, гады!!!".
Но личность "объекта" заслуживает того, чтобы люди знали о нем больше, чем это позволяли скупые строчки журналистских репортажей. Может, это будет немного пафосно, может быть, сентиментально, но честно и искренне.
За каждое сказанное или написанное слово Саша готов был отвечать по самому большому счету, и я постараюсь не изменить его памяти…
Знакомство
Познакомились мы с Александром Литвиненко в начале 2005-го, когда я работал главредом в агентстве "Новости – Украина", и его имя всплыло в связи с "делом Гонгадзе".
Как оказалось, доблестный майор Николай Мельниченко, приехав в Лондон искать финансовой поддержки в расшифровке своих пленок у Бориса Березовского, жил некоторое время в доме у его соратника Литвиненко.
Правда, долго это не продлилось, Саша нашел у себя под кроватью включенный диктофон, пошел за разъяснениями к Мельниченко, в результате чего тому пришлось искать себе другую крышу над головой.
Через народного депутата Григория Омельченко я узнал телефон Литвиненко и взял у него по телефону интервью.
Как же он был наивен, говоря о том, что "видит, как Генпрокуратура Украины не просто демонстрирует желание узнать правду о гибели Гонгадзе и истории пленок Мельниченко, но и прилагает для этого все усилия"!
Ничего, очень скоро он понял, что "дело Гонгадзе" в Украине используют в основном, как некий фетиш, ширму, за которой легко казаться демократом, но правды на самом деле хотят лишь его родные, друзья да, может быть, следователь, который тогда прилетел в Лондон и взял Сашины показания.
После этого Саша иногда звонил, и мы подолгу разговаривали. Он присылал статьи об "оранжевой революции", о Мельниченко, о Чечне, которые мы печатали.
В том, что он говорил и писал, было главное – абсолютная, бескомпромиссная искренность и удивительно аргументированная позиция. Очень скоро мы подружились. Вот так, по телефону. Ведь когда единомышленники находят друг друга, расстояние не помеха.
"У меня есть мечта…"
Несмотря на то, что всю свою жизнь он проработал сначала в КГБ, потом в ФСБ – структуре, где работают люди отнюдь не сентиментальные, Саша был очень большим идеалистом. Причем, искренним идеалистом.
Сейчас, когда прокручиваешь эпизоды тех встреч и разговоров, многие вещи получают какую-то символическую окраску.
К примеру, в середине октября этого года, за две недели до того, как Саша встретился в Лондоне в японском суши-баре на Пиккадили с информатором Марио Скарамеллой, мы сидели в том же ресторане и говорили о том, насколько слабо и нерешительно правозащитное движение в России.
О том, как люди, которые должны были стать совестью нации, погрязли в мелочных дрязгах между собой, не находя в себе сил объединится перед нависшей опасностью тотальной диктатуры, о том, как наряду с попытками протестовать против уничтожения гражданских свобод в России, часть российских правозащитников в душе надеется "договориться" с властью.
И тогда он сказал: "Понимаешь, среди них нет никого, кто смог бы погибнуть за идею. Они не пойдут на баррикады, если там будут стрелять. Они будут сидеть на кухнях и в своем узком кругу поносить власть. А я готов пойти и умереть за свою страну, за свои идеи, если это потребуется".
Знал бы он, как быстро ему предоставят такой "шанс".
Именно Сашин идеализм толкал его на многие поступки, которые воспринимались либо с воодушевлением, либо не принимались вовсе. Даже находясь в Лондоне, будучи одним из близких друзей Бориса Березовского, он не переставал быть абсолютнейшим идеалистом!
 |
 |
"Завтракаем мы в офисе у Бориса, кроме меня были те, кто с ним работает. Борис воодушевленно рассказывает о том, что хочет вкладывать средства в Бразилию, о том, какая это интересная и перспективная страна. А я возьми да и скажи: "Борис Абрамович, как Вы можете вкладывать деньги в страну, где существуют эскадроны смерти, где детей отстреливают как собак?!". Все зашикали: "Дурак, что ты мелешь?!". А Борис сказал: "Нет, пусть говорит".
И Саша рассказал ему о том, что в Бразилии огромное количество беспризорных детей, которые не только грабят туристов на улицах, но и вламываются в магазины, грабят местных торговцев, бьют витрины.
Полиция ничего не делает для того, чтобы это прекратить, потому что беспризорников просто тьма. И тогда торговцы решили скидываться деньгами, которые они отдают в карманы полицейских, а те организовали своеобразные "эскадроны смерти", которые по ночам просто отстреливают беспризорников без всякого суда и следствия.
Для Саши это было важнее инвестиций! И упрекал он Березовского не для того, чтобы казаться более важным, а потому, что НЕ МОГ ИНАЧЕ.
С "эскадронами смерти" в России Саша был знаком не понаслышке.
Проработав в ФСБ в управлении, которое занимается разработкой преступных группировок, он в конце концов оказался в отделе, функции которого его начальник позже охарактеризовал так: "У нас в стране есть много отморозков, которых мы не можем достать законными методами. Но зато мы можем их уничтожить".
Правда, Литвиненко очень быстро понял, что на самом деле этот отдел занимается ликвидацией неугодных власти, а также выполняет "мокрые" коммерческие заказы ФСБшников-бизнесменов.
Люди, которые работали в этом отделе, должны были быть "замазаны" – на каждом из них должна была быть кровь, чтобы человек боялся пойти против начальства.
Как Саша оказался в такой компании? Как он объяснил в своей книге "ЛПГ: лубянская преступная группировка": "Оказывается, те, кто меня принимал в отдел, думали, что я "проверен", а те, кто направлял, решили, что меня еще "замажут".
"Знаешь, Артем, – заявил мне Саша при той нашей встрече в Лондоне, – у меня есть мечта: чтобы все те, кто сейчас при власти в России, предстали перед судом. Все до единого! Я готов быть свидетелем на этом процессе, и расскажу все, что я знаю об убийствах без суда и следствия, о том, как ФСБ крышует поставки наркотиков, занимается рэкетом, и много чего другого".
Мы часто спорили о Чечне. Он осуждал Басаева за бесчеловечные теракты (да Басаева и сами чеченцы ненавидят, считая, что он нанес больше вреда своему народу, чем все "федералы", вместе взятые) но категорично защищал право чеченского народа с оружием в руках отстаивать свою независимость.
На мои возражения, что, мол, если бы чеченцы отказались от войны, демонстративно сложили бы оружие и начали массовые мирные протесты, то у них было бы в сто раз больше шансов получить независимость, весь мир был бы на их стороне, Саша отвечал так: "Артем, дружище, ты так говоришь, потому что у тебя никого из родных не убили. К тебе не приходили в дом, не убивали родителей, не насиловали сестер…"
И что тут возразишь?
За что?
За последние дни не раз слышал вопрос: "Ну зачем ФСБ травить какого-то Литвиненко?! Он уже все, что мог, рассказал и не представлял никакой опасности!".
Тогда скажите, пожалуйста, а зачем было в 1978-м в Лондоне травить рицином болгарского диссидента Георгия Маркова (зонтик со специальным наконечником, начиненным ядом, болгарским агентам передали резиденты КГБ)?
Зачем было в 1957-м травить радиоактивным таллием (!) сбежавшего КГБшника Николая Хохлова, который несколькими годами ранее отказался убивать по приказу своего руководства лидера антисоветской организации Георгия Околовича (Хохлова спасли в последний момент, определив симптомы лучевой болезни)?
Эти люди являлись существенной угрозой коммунистическому строю на тот момент?
Нет же – их травили потому, что все могущество КГБ, а теперь уже ФСБ, держится на тотальном страхе – перед Конторой, перед Системой.
Ведь все годы советской власти о КГБ была лишь одна молва: "ОНИ ВЕЗДЕ НАЙДУТ – ИЗ ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУТ, ЕСЛИ ПОТРЕБУЕТСЯ".
И для того, чтобы держать людей в страхе перед тем, кто сидит в здании на Лубянке, нужно ежедневно подтверждать эту уверенность в неотвратимости наказания за "отступничество", за преодоление страха перед Системой.
И такой человек, как Александр Литвиненко, который знает эту систему изнутри, и который ни на минуту не передумывал с ней бороться, не мог быть для них исключением. Для Кремля опасен был не Литвиненко, опасен был сам прецедент безнаказанности.
Он должен был быть уничтожен. В назидание, в предостережение тем, кто перед президентскими выборами может попытаться делать "выкрутасы".
ФСБ и Служба внешней разведки (СВР) сейчас активно открещиваются от обвинений в причастности к этому отравлению. Но выглядит ОЧЕНЬ неубедительно.
Раньше, когда КГБ обвиняли в убийстве лидера украинских националистов Степана Бандеры, оно открещивалось от обвинений, называя такие предположения "бредом".
Теперь, после убийства Саши, преемники советских Жрецов Системы говорят, что Бандера был последним, кого они отравили, а после этого – "ни-ни"! И называют "бредом" Сашино убийство.
Да и диверсионного управления у них, оказывается, нет! То есть, Госдума РФ в этом году просто так приняла закон, позволяющий ФСБ проводить спецоперации на территории других стран?
Знаменитая Сашина пресс-конференция в Москве, на которой он рассказал, что получил приказ убить Бориса Березовского, была концом его длительной внутриведомственной борьбы.
Он месяцы потратил на то, чтобы донести высшему руководству, что ФСБ превращается в контору по отстрелу и отлову конкурентов по бизнесу, уничтожению всех инакомыслящих. А потом понял, что это самое высшее руководство просто-напросто является "заказчиком".
Я не раз задавался вопросом, почему Саша считает, что корни большинства серьезных проблем, геополитических и внутриполитических кризисов на всем постсоветском пространстве кроются в том, что в нынешней власти остались представители КГБ?
Но, анализируя главные события, как в Украине, так и в России, получая все новую информацию по наиболее резонансным делам, понимаешь, что такие вещи, как "дело Гонгадзе" и пленки Мельниченко, отравление Ющенко, политические убийства и загадочные смерти политиков в Украине и в России, не обошлись без непосредственного участия ФСБ.
Кто их осуществлял – другой вопрос, но в том, что разрабатывались и продолжают разрабатываться они на Лубянке, остается все меньше сомнений.
 |
| Фото AP та Reuters |
Послесловие
После того, как в 1957 и 1959 года советский агент Богдан Сташинский отравил сначала писателя-эмигранта Льва Ребета, а потом – лидера украинских националистов Степана Бандеру, с ним произошла серьезная метаморфоза – он раскаялся и сдался западногерманским властям, признавшись в двух убийствах.
Очень хочется верить, что история повторится, и тот, кто подсыпал Саше Литвиненко яд, скоро поймет, что "ликвидация объекта" в переводе с ФСБшного на нормальный язык называется "убийство человека", и этот грех не смоешь никакими самоуспокаивающими отговорками о "выполнении приказа".
В свое время спасенный от отравления агент-перебежчик Николай Хохлов в одном своем интервью так ответил на вопрос о таком вот "выполнении приказа": "Когда в Нюрнберге судили гитлеровских преступников, то их главным аргументом в свою защиту также было именно то, что они "всего лишь выполняли чужой приказ".
Саша не выполнил преступный приказ и поплатился за это жизнью. Это его путь, и он прошел его до конца.
Но Системе для поддержания страха рано или поздно понадобятся новые жертвы. Для этого у нее есть все необходимые средства, есть люди, готовые ей служить и подчиняться системе ценностей, в которой частные бизнес-интересы и неуемная жажда власти лицемерно называются "государственными интересами", а человеческая жизнь стоит намного меньше жизни домашней собачки Путина Конни.
Система готова к бою и ей все равно – убивать ли одного человека, взрывать целыми домами или устраивать геноцид отдельно взятого народа, ей важен результат.
Поэтому я задаюсь вопросом: кто следующий?
Артем Дегтярев, директор представительства Фонда гражданских свобод в Украине
