Сергей Клюев: В Киеве меня шокирует, если пожали друг другу руки – это не значит, что договорились

Братья Клюевы – одни из самых сложных собеседников в украинской политике. Иногда бывают депутаты, которые говорят искренне, а есть те, которые врут, не моргнув глазом.

Но эти – просто молчат. Разговорить Клюевых во время интервью – дело на грани отчаяния. Им проще ответить "жизнь покажет", чем вдаваться в объяснения.

Во время интервью с младшим из братьев – Сергеем Клюевым – пришлось применить старый журналистский прием и расспросить его о домашних животных. Оказывается, у Клюева есть кокер-спаниель.

"Любимое занятие у него в жизни – это бегать за палкой. И я у него ассоциируюсь с человеком, который эту палку бросает, чтобы он принес ее назад", – рассказал Клюев про рыжего Джерри.

В представлении же политически активных граждан Клюев-младший ассоциируется с историями во время выборов президента-2004.

Во-первых, Сергею Клюеву приписывали причастность к драке под Центризбиркомом за день до первого тура.

Во-вторых, его фамилия упоминается на так называемых "пленках Рыбачука", которые должны были стать доказательством в истории транзитного сервера.

Прошло два года, но ни первое, ни второе уголовное дело так и не дошло до суда… За это время Клюев-младший стал депутатом по списку Партии регионов и безуспешно пытался купить банк в Австрии. Между прочим, в стране, где учится его сын.

Об этом и многом другом – в первом большом интервью Сергея Клюева, которое он дал "Украинской правде".

– Вас считают одним из ярких представителей "донецкого клана"…

– Некрасивые это слова – "донецкий клан"… (Понижает голос.)

– В том-то и дело! Существует некий стереотип "донецких", и не мы его создавали. Он существовал даже до того, как "донецкие" пришли ко власти. Как бы вы охарактеризовали "донецкий клан"? Существует ли он вообще? Существует ли ядро, есть ли у него какие–то признаки, по которым "донецких" политиков и предпринимателей можно отличить, например, от киевских?

– Я довольно негативно отношусь к любого рода штампам. Эти слова "донецкий клан" я в своем лексиконе не употребляю – ни в негативном, ни в позитивном смысле.

Появление этого стереотипа в отношении донецких объясняется работой, которую проделали некоторые пиар-агентства. По большому счету, везде – люди.

Донецкие – это люди, которые встают рано. Шахтеры, которые в шесть часов утра уже на шахте, рабочие, которые в полседьмого–семь уже на металлургических заводах…

Донецк – это город, где люди рано встают и поздно ложатся. Поздно ложатся не потому, что сидят в ночных клубах, а потому, что после работы занимаются еще домашним хозяйством.

По большому счету, Донецк – это такой же город, как и все остальные. А штамп был создан искусственно, как и многие другие политические штампы.

Может быть, так проще воспринимать или проще кому–то объяснять.

Повторюсь: это обычные люди.

Есть хорошие, а есть и плохие.

В Донецке, может быть, больше присутствует командный дух. Отличительная черта дончан – умение договариваться. Договорились – обязательно сделали.

Когда приезжаешь в столицу, то резко бросается в глаза один момент: пожали друг другу руки и договорились. Но, это еще не значит, что мы действительно о чем–то договорились.

Когда впервые приезжаешь в Киев – думаю, не только из Донецка, а из любого другого региона – этот момент просто шокирует.

– А вы уже сталкивались с тем, что в Киеве вас кто-то "кидал"?

– Какие у вас слова!

– Это общеупотребимая терминология в бизнесе. Спросим иначе – вас в Киеве уже кто–то "обманывал"?

– Вы знаете, я не помню таких моментов, потому что я – оптимист по жизни. И если что–то подобное случилось, я стараюсь делать выводы, чтобы не допускать таких негативных моментов в будущем.

– Неужели вы думаете, что это была пиар-кампания, когда рассказывали о том, как донецкие занимаются бизнесом, приезжают и говорят, предположим: "Либо я покупаю сейчас за 50 тысяч твой бизнес, который стоит миллион, либо завтра ты мне его отдаешь бесплатно". Таких историй очень много. Рассказывали о том, как донецкие приезжают сюда в Киев и скупают практически все квартиры. Легенд ходит слишком много, чтобы предполагать их технологичность!

– Кто и когда это рассказывал публично? Полагаю, что была проведена специальная пиар-кампания по очернению. Дончане якобы приезжают, забирают бизнес… Если честно, я еще не встречал ни одного дончанина, который бы у киевлянина забрал бизнес!

Те, с кем я общаюсь, привыкли за все платить честную цену, и если существует где-то с кем-то конфликт интересов – садиться за стол переговоров и договариваться на конструктивной основе.

Вот я в Киеве достаточно долго. Постоянно переезжаю "в Киев – из Киева"; живу то в Донецке, то в Киеве. Так продолжается уже пять лет, начиная с 2002 года, когда я стал депутатом Донецкого облсовета. Тогда я отвечал за взаимодействие с Верховной Радой, и за работу Центра законодательных инициатив, который работает по сей день.

То есть, я был вынужден приезжать в Киев практически каждую неделю. С того времени я арендовал жилье, а своего так и не купил – сейчас его строят.

Вот так четыре года я жил в арендованном доме, потом переехал жить к родителям. Сейчас живу с родителями, с большим удовольствием вспоминаю детство! (Смеется.)

– О каком Центре законодательных инициатив вы упоминали?

– Это общественная организация, которая собирает гражданские инициативы, а потом свои предложения представляет в виде законопроектов.

Пример законопроекта, разработанного нами при поддержке Партии регионов – это закон о налогообложении доходов физлиц, так называемый 13–процентный налог.

– Но его, кажется, Терехин пробивал…

– Мы имели консультации, как принято говорить, в Верховной Раде, с тем же господином Терехиным Сергеем Анатолиевичем…

Мы начали заниматься этим вопросом в мае 2003 года.

С Борисом Викторовичем Колесниковым, который был тогда моим шефом – председателем облсовета – было принято решение изучить опыт России.

Я собрал команду профессионалов, и мы поехали в Москву.

В результате Донецкий облсовет решил обратиться в Верховную Раду с просьбой поддержать наши предложения.

Были подготовлены соответствующие материалы... И с этими документами я поехал в Киев, в Министерство финансов…

К счастью, к тому времени уже пришел Виктор Федорович Янукович, был Азаров, мы нашли понимание.

– То есть, вы считаете 13–процентный налог своей заслугой?

– Я бы так не сказал. Это заслуга всей нашей команды. Потому, что без воли Виктора Федоровича, Бориса Колесникова, Николая Азарова, без большой энергии с моей стороны этого бы не было.

– А сколько лично вы заплатили налог с доходов физических лиц?

– Достаточно много. Я не считаю себя бедным человеком. И каждый год, с 1991–1992, когда я начал работать, декларирую достаточно большие суммы, которые позволяют мне вести мой образ жизни.

– Почему вы просто не назовете цифру или обнародуете свою декларацию в прессе? Ведь стереотипы в отношении донецких, о которых вы говорили, возникают в том числе из–за вашей закрытости.

– Публиковать мою декларацию в газетах нет необходимости. Я сдавал ее, когда поступал на работу в облсовет, когда избирался депутатом Верховной Рады. Если будет нужно, я ее опубликую, никаких проблем не вижу. Но пока необходимости такой нет. Я считаю, что это мой личный вопрос.

МЫ РЕШИЛИ СКОНЦЕНТРИРОВАТЬСЯ НА НЕДВИЖИМОСТИ

– Вот недавно компания СКМ объявила, что у них консолидированный доход составил 5,6 миллиардов долларов за прошлый год. А сколько у вашей корпорации консолидированный доход?

– У нас сейчас идет полная реструктуризация. Мы вышли из ряда бизнесов, некоторые крупные активы мы продали, так что по итогам 2006 года у нас будет абсолютно другой показатель.

– Что именно вы продали?

– У нас были активы в энергетике…

– То есть вы переуступили СКМ свою часть в "Востокэнерго"?

– Да. Мы полностью продали свой пакет в энергетике, который занимал львиную долю бизнеса.

– А почему ваша корпорация отказалась от этих акций, ведь это же очень доходная часть бизнеса!

– Это добровольный отказ, связанный с переориентацией нашей деятельности.

И кто вам сказал, что энергетика – самый доходный бизнес? А как же деятельность в сфере недвижимости? Иностранные инвесторы, западные банки, инвестиционные фонды сейчас стоят в очереди, чтобы иметь возможность участвовать в бизнесе с украинской недвижимостью.

– Так вы решили заниматься недвижимостью? А какая ориентация? И где – в Киеве или в Донецке, или во Львове?

– Недвижимость по стране – и в Киеве, и во Львове, и в Донецке. Сейчас мы только работаем над концепцией… И в первую очередь, речь идет о коммерческой недвижимости: под магазины, бизнес–центры. Но этот вопрос лучше знает менеджмент.

– А как же подшипники – ведь ваша корпорация называется "Укрподшипник"?

– К сожалению, от подшипников осталось только название. Мы начинали свою историю со строительства подшипникового завода в конце 1980–х годов. Но мы его уже давно переориентировали на производство станков для гранитной обработки.

– Как вообще делятся доли между братьями Клюевыми в бизнесе? Пополам или по–братски?

– По–братски! (Смеется). Я очень люблю своего брата, это один из самых близких мне людей. Так что у нас очень братские отношения.

– То есть, у вас немножко меньше, у него немножко больше?

– У нас по–братски.

– Вы говорите о том, что донецких неправильно воспринимают… Но донецкие ничего не делают для того, чтобы их воспринимали позитивно! На прямой вопрос, который касается открытости бизнеса – как делятся доли между братьями – вы уходите от ответа.

– Пополам! (Повышает голос.)

Я вам все это рассказываю как пассивный акционер, потому что бизнесом не занимаюсь. Сегодня работа в Верховной Раде занимает мое основное время…

– Вашей последней акцией называют замену членов наблюдательных советов государственных банков – "Ощадбанка" и "Укрэксимбанка". Говорят, что вы лоббировали скорейшее назначение членов набсоветов, при этом предложили близкие вам кандидатуры. Поэтому в советы вошли представители коммерческих структур, даже не имеющие отношения к государственным финансам…

– Я – председатель подкомитета по банкам и банковской деятельности, и моей святой обязанностью было заняться вопросом наблюдательных советов, полномочия которых закончились еще 28 марта.

Мы рекомендовали в советы людей, которые обладают знаниями и опытом. При этом они задействованы в финансовом секторе и своими знаниями смогут обеспечить улучшение работы банка.

Недавно в интервью господин Терехин сказал: "Я тоже как-то был в наблюдательном совете банка, мы один раз в год собирались, смотрели кошторис на год, и на этом все заканчивалось". Я считаю, что это неправильно.

Полномочия наблюдательных советов надо было очень серьезно изучить. Это неправильно, что они собираются один раз в год – посмотреть, сколько купить стульев, а сколько столов. Надо внедрять государственный подход в государственном банке.

– Но также говорят, что украинская коррупция – это итог того, что во власть пошли бизнесмены. У нас в парламенте 90% депутатов – это люди из бизнеса. Тогда как в Европе, во Франции бизнесмены занимаются бизнесом, а не входят в списки на выборах.

– Украина сейчас переживает переходный период. Это не могло не коснуться и состава Верховной Рады. Люди, которые смогли чего–то достичь в коммерции, в частном бизнесе, директора заводов – они знают, как работает предприятие, они чувствуют недостатки нынешней системы.

К сожалению, мы пока еще не воспитаны, чтобы политическая элита занималась только политикой. Но я думаю, через два–три созыва парламента у нас будет абсолютно другая картина.

– А вы первым подайте пример! Но вы ведь пойдете в следующий парламент?

– Я себя позиционирую как начинающий политик, молодой депутат. Посмотрим, что будет через пять лет. Наоборот, я хотел попасть в Верховную Раду, потому что начал заниматься законодательными инициативами еще тогда, когда сотрудничал с Центром законодательных инициатив.

То есть, я знал, что делать, кое-что делал. Но мне не хватало возможностей, чтобы довести это дело до исполнения. Мне приходилось просить людей, депутатов, чтобы они оказали одолжение…

– Являетесь ли вы сторонником федерализации, как многие представители донецкого региона? При этом, не так давно Ющенко заявил, что те, кто за федерализацию, должны быть выдавлены из политики.

– Я очень осторожно отношусь к резким заявлениям. Я ставил вопрос только о пересмотре межбюджетных отношений. А вопрос федерализации – это тоже штамп.

Сейчас такая ситуация, что у регионов есть обязанности, но они не подкреплены материально. Когда ты живешь в Донецке, Ровно, Днепропетровске, Запорожье, для тебя власть – это твой мэр. А если эта власть может отвечать только за переписку между центральной и местной властью – то это не совсем правильно.

Клюев вникает в парламентскую работу. Фото Анны Андриевской

В МОЕЙ ЖИЗНИ НЕТ НИЧЕГО, О ЧЕМ БЫ Я СОЖАЛЕЛ

– А если говорить о Партии регионов, как вы для себя объясняете то, что партия, которую два года назад считали уже списанной со счетов, кандидат которой проиграл выборы, и казалось, все должны были сориентироваться на Ющенко и Тимошенко – в итоге вернулась во власть?

– Я считаю, что все, что случается – все к лучшему. Оборачиваясь на свою прожитую жизнь, хочу сказать, что в ней нет ничего такого, о чем бы я сожалел.

– То есть, вы признали свои ошибки, которые два года назад делали в штабе Виктора Януковича?

– Я говорю сейчас не о каких–то личных ошибках, а о стране, о Партии регионов. Я считаю, что без 2004 года не было бы 2006–го.

– То есть, Майдан для вас…

– Я считаю, что для страны это было полезно. Страна очистилась. Те полтора-два года, которые были прожиты после событий 2004 года, тоже прошли с пользой.

– Очистилась от чего?

– Может быть, от некоторых людей…

– Многие из них потом нашли защиту в списке Партии регионов…

– Вы знаете, многие нашли защиту не только в Партии регионов, но и в "Нашей Украине", в БЮТ…

Я как был членом Партии регионов, так им и остался. Но, к сожалению, в украинской политике очень популярна ситуация, когда "белые пришли – достают белый билет, красные пришли – достают красный, оранжевые – оранжевый". У меня всегда был один билет, я никогда ему не изменял!

Я человек, который придерживается консервативных взглядов. Я однолюб. У меня есть любимая жена, любимая работа. Работа и семья – это основные ценности моей жизни.

Конечно, неприятно, что есть люди, которые, когда были одни при власти, носили голубые галстуки. Ровно через неделю на них появились оранжевые галстуки. С недавнего времени они опять становятся в очередь за бело–голубыми…

– Вы имеете в виду Пискуна?

– Я его не имею в виду. Я просто говорю, что есть такие тенденции. Но, наверное, они бывают в любых странах.

– Вы говорили, что ни о чем не жалеете. Это действительно так? Вас, между прочим, очень тесно связывают с драками под Центризбиркомом 23 октября 2004 года (От УП: о том, что против Клюева-младшего дали показания, заявлял зам министра внутренних дел Геннадий Москаль)…

– Я пережил тот период времени, когда меня тесно связывали практически со всеми событиями, которые творились на Украине. Но, наверное, кому-то было выгодно таким образом поступать.

Я это списываю на определенную революционную горячность. Это надо было пережить. Если был этот негатив, было море грязной информации обо мне – ради чего-то это должно было быть? Кому-то, очевидно, это было необходимо.

– Но вы же не судились с теми, кто вас "опорочил"! Если вы считаете, что вас задели, нужно было подать на автора этих высказываний или тех же аудиопленок в суд, и выиграть. А вы не приняли никаких мер для того, чтобы защитить свое имя, которое, как вы считаете, опорочили несправедливо…

– У меня очень большое терпение. Если я буду реагировать на каждую сплетню и каждую грязь, которая возникает, я только погрязну в этих склоках. Если кому–то нравится заниматься склоками – ради бога, это его личное дело.

– Неужели это все личные враги? Никто ведь не говорит, что в этом был замешан, например, Прутник. Прутник упоминался, но совсем в другом контексте. Почему–то говорят именно о вас!

– Значит, я был для кого–то интересен.

– Прямой вопрос: вы давали деньги на акцию под Центризбиркомом 23 октября 2004?

– Прямой ответ: нет.

– Лично вы нет?

– Ни лично, ни косвенно!

– Однако по факту драки под ЦИК было возбуждено уголовное дело, которое расследовалось милицией. И еще были распечатки, где человек с вашим голосом обсуждал методы фальсификации выборов…

– Я слышал некоторые записи. Я вам скажу, что там моим голосом и не пахнет. Вообще!

– Были уголовные дела, которые просто замяли… Просто не нашли доказательств, как по–вашему? Вас что, не поставили в известность как свидетеля? Или вы не ходили на допросы?

– Нет, в известность меня не ставили, и на допросы я не ходил.

– Говорят, что у вас хорошие отношения с Юрием Луценко…

– Я лично его не знаю.

– Значит, это ваш брат?

– Ну, мой брат знает полстраны! У него должность такая, что он знает очень многих… Я лично Луценко не знаю.

После интервью Сергей Клюев согласился попозировать для "Украинской правды" в своем кабинете на фоне камина

АХМЕТОВ – ОЧЕНЬ УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК, У НЕГО ОЧЕНЬ СВЕТЛЫЙ И БЫСТРЫЙ УМ

– Сейчас много идет разговоров о том, что в Партии регионов не все так однозначно и однослойно. Многие говорят о нарастающем конфликте старых и новых "донецких", Януковича и Ахметова…

– Это желание очень многих людей – вбить клин в нашу команду. Но это не получится. Вы спрашивали в начале беседы об особенностях донецких. Я назову еще одну черту: умение и способность конструктивно вести диалог.

Я понимаю: очень многие желают, чтобы коалиция распалась. Конечно, если распадется Партия регионов, то будут проблемы в коалиции. Но я должен сказать людям, желающим такого исхода: "Не дождутся!".

– Кто у вас все-таки лидер – Ахметов или Янукович?

– У нас лидер – Виктор Федорович Янукович.

– Вы думаете, человек, корпорация которого только по официальной статистике владеет активами на 7 миллиардов долларов, удовлетворится ролью спонсора этой политической силы? Правда, иногда спонсор решает больше, чем реальные люди…

– Вопрос не ко мне. Вам виднее, наверное, со стороны. Но в партии работают президиум, политсовет. Окончательные решения принимаются съездом.

– И голос Тараса Черновола равнозначен голосу Ахметова?

– А при чем тут это? Если Тарас Черновил подает серьезные идеи, разумные предложения, то его голос такой же, как голос Ахметова, Клюева или кого–то другого.

Можете мне поверить: у нас очень конструктивно и демократично проходят и заседания политсовета, и заседания президиума. Идет абсолютно спокойно выработка общей позиции. Нет навязывания одной точки зрения.

– То есть, вы можете спорить и с Виктором Януковичем, и с Ринатом Ахметовым на этих заседаниях и отстаивать свою точку зрения? Были такие случаи?

– Когда человек умеет отстаивать свою точку зрения, основанную на объективных реалиях, в партии это только уважают.

– А кто управляет кассой Партии регионов, и как собираются деньги на ее содержание? Вы, например, такой богатый член партии…

– Я кассой партии не управляю.

– Уже?

– Ни "уже", ни никогда.

– Но вы же, наверное, знаете, кто управляет?

– Расчетный счет партии наполняется только из источников, которые разрешены законодательством Украины, законом о политических партиях.

– А требует ли Партия регионов, на ваш взгляд, реформирования?

– Любой орган, общественная организация, исполнительная власть – требует постоянной трансформации в соответствии с требованием времени. Но это не значит, что надо каждый день что–то менять…

– А что бы вы предложили изменить в Партии регионов?

– Ну, так прямо со старта я не готов развивать эту тему. Это не та тема, которая должна обсуждаться мимоходом. Честно скажу, сегодня я больше сконцентрирован на работе в комитете.

– Как вам с Порошенко работается? (От УП: Петр Порошенко – голова парламентского комитета по вопросам финансов и банковской деятельности)

– Он – профессионал. Человек с богатым опытом. У нас налажен диалог, мы очень конструктивно работаем…

– А с Тимошенко вы сталкивались? Каково ваше впечатление?

– Не сталкивался никогда. Только видел, "здравствуйте – до свидания", и все. Лично я с ней не знаком. Она очень яркий лидер, этого нельзя отрицать. И это заслуживает уважения.

– Расскажите – с кем вы раньше познакомились – с Януковичем или с Ахметовым?

– Тяжело сказать. Наверное, где–то в одно время… Янукович тогда был первым замом главы Донецкой областной администрации, а Ахметов – президентом ФК "Шахтер".

– Кто из них к вам ближе?

– Ну, как это – кто ко мне ближе? Ко мне ближе мой родной брат, моя семья, это то, что мне близко. А этих людей я очень уважаю. Я уважаю Рината Ахметова, потому что это человек, который создал огромную империю. Ахметов – очень умный человек, у него очень живой, светлый и быстрый ум.

– А вам его лавры снятся? Как вы думаете, когда-то ваша корпорация сможет приблизиться к показателям СКМ?

– Я никогда не хочу чужих лавров. У меня есть свой путь, и этот путь я стараюсь преодолеть.

– Следующий вопрос связан с вашими безуспешными попытками купить банк в Австрии для привлечения дешевых кредитных ресурсов – что вы планируете делать дальше?

– …А назовите мне еще хоть одну компанию, которая купила банк на Западе. Хоть они там и декларируют открытость и демократичность своих рынков.

– Но ведь Ахметов ведь купил завод в Италии! Или тот же ИСД купил предприятия в Польше и Венгрии.

– Завод и банк – это абсолютно разные вещи. На Западе финансовый сектор держат полностью закрытым, и нас туда не пускают. Существует целая политика по недопущению русских, украинцев….

Мы боремся за то, чтобы у нас были паритетные взаимоотношения. Если мы в Украине открываем все двери, принимаем все законы и говорим: "Добро пожаловать!", то мы рассчитываем на такой же прием нашего бизнеса и в других европейских странах. Вот за что мы боремся. Здесь идет речь уже не обо мне, не о нашей компании, а об авторитете Украины.

– Это была дискриминация?

– Да, я считаю, что против нас в Австрии была осуществлена дискриминация по национальному признаку. Местный губернатор заявил, что (при продаже банка) они предпочли решение в пользу австрийских покупателей. Несмотря на разницу в цене более чем в 2,5 раза в нашу пользу!

– Но также было сказано, что это объясняется и не совсем прозрачной вашей историей…

– Кто-то просто бросил такую фразу, и ее начали мусолить! Не было ничего такого! Вся информация о нас, которая требовалась, была предоставлена соответствующим контролирующим и управляющим органам Австрии. Даже предоставили то, что они не спрашивали, на всякий случай, чуть ли не анализы крови.

И я вам скажу, что эти заявления австрийцев были одним из пиар–ходов для того, чтобы хоть как-то оправдать свои действия. Мы абсолютно были готовы показать всю нашу поднаготную, абсолютно всю!

– Вы судитесь теперь за право купить этот австрийский банк?

– Да, у нас идет теперь процесс в Брюсселе – разбирательство в Еврокомиссии на предмет дискриминации… У нас как раз в начале ноября будет заседание. Я сейчас борюсь за то, чтобы доказать, что Украина – это такая же страна, как и Австрия.

По большому счету, это политический вопрос. Я, Сергей Клюев, как украинец, горжусь своей родиной, горжусь своим паспортом. Я считаю, что мы достойны иметь паритетное отношение к нам, и дискриминировать нас по национальному признаку не имеет права никто в мире.

– А вы не пробовали обращаться к Ющенко за помощью? Он, например, помог ИСД взять завод "Гута Ченстохова" в Польше. Все знают, что Ющенко договоривался об этом с Квасьневским…

– Вы сейчас несколько удивитесь, но даже в условиях 2005 года, когда мы обращались за помощью к правительству Еханурова, то мы получили поддержку. Потому что это был вопрос не компании Клюева, а вопрос имиджа Украины.

И представители Министерства иностранных дел отстаивали наши интересы, и посол Украины в Австрии принимал очень активно участие.

– Вы говорите, что гордитесь паспортом Украины. Но вашу политическую силу постоянно обвиняют в сдаче интересов России. Вы не боитесь, что в один момент Украина станет доминионом России?

– Мы реалисты. И мы считаем, что необходимо реально оценивать экономическую ситуацию, политическую... Как бы мы ни старались создать из России образ врага, я считаю, что это неправильно ни в каком отношении. Россия – это дружественная страна.

Второе – нельзя отрицать того факта, что экономически мы очень сильно связаны с Россией. И многие заводы работают в связке, взять ту же историю с самолетом "Антонов". Без России АН мы не построим.

– Расскажите о своем брате Андрее. Для вас он кто – брат, товарищ, авторитет?

– И то, и другое, и третье. Я очень люблю и уважаю своего брата. Он для меня пример!

– Почему же вы, братья Клюевы, такие суровые?

– Ну, значит, в следующем интервью нам надо будет улыбаться. (Смеется.) Нет, мы – обычные люди, как и все остальные. У нас две руки, две ноги, одна голова. Однако не многие могут похвастаться тем, что два брата имеют взаимопонимание и идут по жизни рука об руку, плечо к плечу. Я считаю, что это – наш флаг.