Жизнь в привате

Геннадий Боголюбов – один из самых непубличных украинских миллиардеров.

Совладелец группы "Приват" в эксклюзивном интервью рассказал, что, в отличие от своего ближайшего друга и бизнес-партнёра Игоря Коломойского, не любит футбол, уже много лет не виделся с Юлией Тимошенко и о том, почему у Сергея Тигипко не сложилась политическая карьера.

— Почему за много лет предпринимательской деятельности вы дали всего одно интервью? С чем связана эта закрытость, которая, в принципе, не характерна для украинской олигархии 90-х?

— Меня вообще никогда активно не расспрашивали, а самому предлагать свои услуги…

Мне, например, кажется не очень этичным, когда люди, чего-то добившиеся в жизни, рассказывают о своих жёнах, собаках, домах, яхтах и обо всём остальном. Специфика нашего бизнеса — построение нашей компании – не очень предусматривает публичность. Я не чувствую, что нам это нужно.

— А неучастие группы "Приват" в публичной политике? Это интуиция или расчёт?

— Бизнесу как таковому связь бизнеса с политикой, может, и не мешает, а скорее помогает. Но мы всегда позиционировали себя как структуру вне политики — и это нам помогало.

Может, в краткосрочной перспективе мы в чём-то и проигрывали, но в стратегических вопросах — всегда оказывались в выигрыше. Сначала, наверное, это было интуицией, а теперь стало нашей политикой.

— Вам не было завидно, что, например, у г-на Пинчука была своя фракция в Верховной Раде "Трудовая Украина", у г-на Суркиса — социал-демократическая фракция и партия, у Ахметова — Партия регионов и свой премьер-министр, а у "Привата" ничего…

— Не было.

— Как вы можете оценить опыт хождения в политику крупных украинских бизнесменов? Он, скорее, позитивный или негативный? Или у каждого свой?..

— Логика говорит, что сначала ты хочешь денег, а потом власти, или власти, а потом денег… То есть заставить себя успокоиться и быть довольным тем, что есть, не каждый может.

Я, например, совершенно не чувствую себя комфортно в политике, ничего в ней не понимаю. И я уверен, что управлять дистанционно любыми фракциями или политическими деятелями — это, по сути, невозможно. Нужно самому идти туда, заниматься этим делом. А я к этому никогда не был готов, а сейчас и не хочу даже думать об этом.

— О "Привате" пишут — вместо того, чтобы покупать депутата, фракцию или избирательную кампанию, вы покупаете конкретное решение. Если говорить начистоту, вам приходится иметь дело с политическими лоббистами в парламенте или в каких-то других структурах власти?

— Иногда приходится.

— Так было в прежние годы или сейчас тоже?

— Сейчас тоже.

— Один из политических комментаторов в статье о группе "Приват" написал: "В 2004 г. в риторике лидеров группы стали звучать оранжевые нотки". Правда ли, что вы тогда поставили на Ющенко?

— Мы вообще ни на кого не делали ставок. "Приват" как крупная бизнес-структура априори никогда не может кого-либо поддерживать. Политически мы ни на кого не ориентированы. Тем более, мы по определению никогда не можем поддерживать оппозицию или быть в оппозиции. Мы же банк, промышленная группа.

Но у людей, которые работают в компании — хозяев, акционеров, менеджеров и так далее — у каждого есть свои симпатии и антипатии.

Если посмотрим на наших региональных представителей, то один — депутат облсовета от Партии регионов, другой — от Блока Юлии Тимошенко. В 2004-м руководитель одной из наших компаний ходил на совещания к Кучме и Медведчуку, а все его сотрудники закрывали офис и шли на Майдан с флагами и бутербродами...

Каждый сам определяется политически, но у компании всегда была своя идеология. Она состоит в том, что мы готовы работать с любой существующей властью.

— В апреле 2005 г. Юлия Тимошенко, то ли в шутку, то ли всерьёз сказала одному из информагентств, что рассматривает вашу кандидатуру на должность главы Днепропетровской облгосадминистрации. Насколько это было реально?

— Это, конечно, была шутка. Во-первых, Тимошенко никоим образом не могла всерьёз рассматривать мою кандидатуру. Во-вторых, я себя никогда в жизни не видел на государственной должности.

И эта ситуация является иллюстрацией к тому, что я сказал перед этим, — то есть когда связываешь свою позицию и себя с какими-то политическими силами и направлениями, тогда уже слова перестают быть шутками, и в таком варианте есть поле для каких угодно домыслов…

— Вашей реакции не было…

— Я даже не слышал об этом её заявлении!

— А в принципе вы поддерживаете отношения с землячкой?

— С Тимошенко у нас нет никаких взаимоотношений. Юлию Владимировну я видел последний раз ещё тогда, когда она жила в Днепропетровске и руководила корпорацией "Украинский бензин". Тогда они с Лазаренко вместе работали. Впоследствии у нас была одна или две встречи, но они носили официальный характер.

А после того как она ушла в оппозицию и когда её стали преследовать, у нас не было возможности с ней общаться. Когда она пришла во власть — тоже общаться было сложно, потому что она дистанцировалась от всего бизнеса.

— Её тем временем упорно называют лоббистом "Привата"...

— Это опять же последствие нашего невхождения в политику. В своё время это было выгодно ещё одному видному днепропетровцу — г-ну Пинчуку.

Ему было выгодно связать позицию Тимошенко вокруг Никопольского ферросплавного завода с нами, чтобы получить протекцию власти Ющенко, который в это время был в конфликте с Тимошенко. Её обвинили в том, что она лоббировала наши интересы. Хотя на самом деле этого не было.

— А вот двухлетняя деятельность нынешней власти вас удовлетворяет? Ожидания оправдываются?

— Вот тут хочется чётче сформулировать ответ. Сначала у меня были большие ожидания, а потом, когда я присмотрелся к работе власти, понял — могло быть и хуже.

— Правительство Виктора Януковича и "Приват". С вами считаются как с реальным фактором экономической системы, или есть проблемы?

— Могу сказать, что мне не нравится — ситуация с возвратом НДС. С приходом Николая Азарова как вице-премьера всё стало так, как до Оранжевой революции. За эти полтора года у нас было полное взаимодействие с налоговой администрацией.

Мы обязались платить налог на прибыль в рамках, определённых соглашением, а налоговая должна была возвращать нам вовремя НДС, не "грузить" лишними проверками. На сегодня всё поменяли: старое разрушили — новое ещё не создали.

— Вы просто ждёте? У вас буддистский подход или вы стараетесь как-то решить этот вопрос?

— Буддистский…

— Но в какой-то момент даже смиренные буддисты берут в руку палку и…

— Такой момент ещё не настал.

КОЛОМОЙСКИЙ — ДРУГ И ПОЧТИ РОДСТВЕННИК

— Я обратил внимание, когда говорят о "Привате" — называют фамилию Игоря Коломойского. Знак равенства ставят между ними. В одной из версий списка самых богатых людей Украины состояние вашего партнёра якобы $2,8 млрд., а у вас — $2,4 млрд. Так ли это?

— Что касается миллионов и миллиардов, рейтингов и мест — мне трудно давать этому оценку. Игорь Коломойский по сути своей лидер. Он один из самых умных и самых талантливых бизнесменов, которых я когда-либо встречал. И так получилось, что его известность привела к тому, что его воспринимают как лицо группы "Приват".

В начале нашей деятельности, которое было давно — в 1991 г., бизнес в Днепропетровске начинала "великолепная пятёрка". Но сейчас нас осталось только трое, и мы абсолютно равные партнёры во всех проектах.

— Проект начинали вы, Коломойский, Алексей Мартынов, Милославский…

— Он умер.

— Что вы можете сказать об этом человеке?

— Леонид был такой же хороший парень, молодой, симпатичный житель Днепропетровска, с которым мы вместе создавали "Приватбанк"… У него было больное сердце. И когда ему было 37 лет — скоропостижно скончался. Я вечером с ним разговаривал, а утром узнал, что он умер.

— А пятый? Это Сергей Тигипко?

— Да, он был такой же, как и все мы.

— Иначе говоря, Тигипко был не просто наёмным менеджером.

— Он сначала был наёмным менеджером, потом стал акционером, а затем, когда ушёл в правительство, мы выкупили его долю.

— Вы считаете, что он успешно работал в правительстве и в парламенте?

— Сергей — мой друг. Я считаю, что его роль в становлении группы "Приват" неоценима, поэтому комментировать его политические успехи… Я не политик... Но, если брать общую оценку, то Тигипко в политике — да, может быть, какие-то у него были недостатки, но, если сравнивать со всеми остальными, он был не самым плохим.

Более того, я считаю, что его человеческие качества, в моём понимании, положительные — и, может быть, поэтому у него в политике ничего не получилось.

— Кого-то восхищает, а некоторых возмущает упорное позиционирование "Привата" как региональной финансово-промышленной группы. К чему это кокетство?

— Так сложилось исторически. Я называю себя "регионалом" по двум факторам: по месту рождения и по месту местонахождения головного офиса. Мой дом в Днепропетровске, но в последнее время мне приходится много путешествовать. Игорь Коломойский живёт в основном за границей.

— Пишут в прессе, что вы все живёте за границей?

— Мартынов вообще всё время проводит в Днепропетровске. А я живу всё больше между Днепропетровском и Киевом.

— Каков круг вашего общения?

— Я в бизнесе, в новых проектах больше ищу интересных партнёров, чем деньги.

— Как говорят люди, знающие и вас, и Коломойского — вы очень разные: он какой-то такой шумный, крупный, с копной волос…

— А я, получается, мелкий, тихий и лысый… (смеётся)

— Как вы уживаетесь?

— С Коломойским мы встретились больше 15 лет назад. Сначала была сильная дружба. А на базе этой дружбы возник бизнес. У нас такой интересный симбиоз, сам не до конца понимаю как так получилось — это не бизнес-отношения, это больше, чем дружба.

— В нынешней украинской политике главный путь для сближения интересов — это стать кумами. Евреи вряд ли крестят детей друг друга…

— У нас есть свои еврейские традиции. И я, грубо говоря, "крёстный отец" сына Коломойского. Хотя такого слова в иудаизме не существует, есть другое понятие — сандак. Так вот, я сандак его сына.

— Получается, что вы породнились.

— Ну, да.

— Вы часто видитесь?

— В последнее время наше общение происходит в телефонном режиме. Но иногда мы встречаемся в неформальной обстановке.

— Раз в месяц?

— У нас нет определённого графика. Элементами группы "Приват" — разными секторами — руководят разные менеджеры. Мы с Коломойским не занимаемся бизнесом, мы занимаемся политикой, стратегией.

— Вы по типу темперамента такой же холерик как Коломойский?

— Нет. А какие бывают темпераменты?

— Холерики, сангвиники, меланхолики, флегматики.

— Я очень спокойный человек, никогда не кричу, очень сложно найти кого-то, кого я обругал…

— А бранные слова употребляете?

— Я их употребляю как любой нормальный человек в какой-то тесной компании. Стараюсь этого не делать ни при женщинах, ни при журналистах, ни в любой официальной компании. Но, в принципе, считаю себя достаточно жёстким человеком, хотя внешне это, может быть, и не видно.

— Политолог и депутат от БЮТ Дмитрий Выдрин в своё время шокировал всех цитатой из Коломойского: есть два непоколебимых принципа – никогда не платить налоги и не возвращать долги. Это действительно так?

— Уверен, что таких принципов нет. И я уверен, это не слова Игоря.

— Согласно рейтингу польского журнала Wprost, Ринат Ахметов обладает состоянием большим, чем у Коломойского, на миллиард долларов. Фамилии Боголюбов в списке самых богатых восточных европейцев нет вообще. Это связано с вашей скрытностью? Или это просто недостатки оценки?

— Я не знаю, насколько богат Ахметов, и если честно сказать, не знаю, насколько мы богаты.

— Но разве не интересно знать общую оценку, прикидку — сколько я стою…

— Это сложный вопрос и не для сегодняшнего интервью. А, на самом деле, знаете, — я не очень суеверный человек, но мне не хотелось бы в жизни прийти к такой ситуации, когда я наконец-то узнаю свою цену. В прямом и образном выражении. Поэтому на эти вопросы отвечать не хочу. Пусть журналы пишут.

— Но вас не обижает, что вас ставят на ступеньку ниже вашего партнёра Коломойского? Или вообще игнорируют.

— Меня радует, когда вообще не упоминают. Я считаю, это не совсем корректная практика, устраивать какие-то "чемпионаты мира" — у кого сколько денег... Это всё очень субъективно.

Богатый человек, и сколько у него денег — это разные вещи. Я встречал очень богатых людей, но они на самом деле нуждаются — они не понимают как нужно тратить деньги. Поэтому мне, например, все эти публикации мешают по-настоящему почувствовать себя богатым человеком, мешают жить. Если бы обо мне вовсе не писали — я был бы счастлив.

— На сайте Днепропетровской еврейской общины указано, что вы её президент и меценат. Вы пришли к вере уже взрослым человеком или это семейная традиция?

— Я родился и вырос в Днепродзержинске. В семье, мягко говоря, не очень зажиточных людей. Мой отец рано умер, мы остались с мамой, было очень непросто жить, и город такой специфический – некому было научить еврейской жизни. Я впервые попал в синагогу, когда мне было уже 33 года.

Традиции неотделимы от веры. А одна из самых важных еврейских традиций — это помощь нуждающимся. Я тоже начал с этого, хоть по молодости и был воинствующим атеистом. А сейчас я пока и не стал очень религиозным человеком, но веру уже не отрицаю.

ФУТБОЛ ОТ ЛАЗАРЕНКО

— Многие олигархи, наряду с меценатством, ещё покупают футбольные клубы. Почему "Приват" не активен в этом плане?

— Почему? Нам принадлежит футбольный клуб "Днепр"...

— Вопрос в том, что "Шахтёр" и Ахметов — это "близнецы-братья", а "Приват" и "Днепр" живут отдельной жизнью…

— Отдельной. Я объясню. Всё очень просто. Для того чтобы жить "совместной жизнью" — нужно любить футбол. Ахметов, Суркис — они безумно любят футбол. Считаю, что эти люди для своих клубов и для футбола Украины делают очень многое. Зарабатывая деньги в одном месте, они инвестируют в клубы, и сотни тысяч людей получают удовольствие.

Мы же пришли в "Днепр" не из-за любви к спорту. В определённый момент кому-то нужно было подхватить падающий клуб, который находился в финансовой яме. К тому же нас, по большому счёту, заставил этим заниматься Павел Лазаренко, тогдашний глава области.

— Прерву вас на минуту. Сохранили ли вы отношения с Павлом Ивановичем?

— С Лазаренко отношений на сегодняшний день нет никаких. Хотя, конечно, они были, отказываться от них нет никакого смысла. В Днепропетровске было время, когда невозможно было заниматься ни одним видом бизнеса, не имея отношений с Лазаренко. Но после того, как он ушёл из бизнеса и с политической арены — никаких отношений уже нет и не может быть.

— А вам его не жалко — человек сидит за решёткой?

— По-человечески жалко… Но, с другой стороны, мне, кажется, если бы он не сел там — сидел бы здесь. И неизвестно, где ему было бы лучше, а где хуже.

У меня с ним не было долгого общения, чтобы давать ему характеристику. Десять лет меняют любого человека, тем более — такие десять лет.

— Если вернуться к футболу…

— Я футбол не очень люблю. Как обычный гражданин, конечно, болел, когда Украина играла на европейском чемпионате. Я ездил в Германию, надевал форму сборной, свистел…

— Что, и в дудку дудели!?

— Нет, у меня не было дудки! Но я переживал… А вот Коломойский — больший фанат этого дела. Поэтому все вопросы по футболу — к нему.

Я в прошлом был профессиональным спортсменом. Мастер спорта по плаванию. Но сейчас я уже не в том возрасте, чтобы заниматься спортом. Я занимаюсь физкультурой.

— А физкультура — это теннис, да?

— Ну, если бы у меня была возможность постоянно играть в теннис, я бы играл, а так получается — от случая к случаю. Иногда меня приглашают на любительские турниры или мы сами их организовываем.

— Это открытые турниры?

— Нет, это закрытые турниры, на которые приглашаем приятных людей, бизнесменов, банкиров. Всего 150-200 человек.

— А где они проходят?

— Я, например, играю в рамках украинской ассоциации любителей тенниса в Киеве, Днепропетровске, Донецке, Полтаве. Я лично являюсь патроном двух турниров — один из них проводит кипрский филиал "Приватбанка", а второй — в Хорватии.

— А кто из украинской элиты умеет держать ракетку? Я слышал, что Микола Томенко играет...

— Томенко мы не приглашаем. Янукович играет в теннис. Очень активно.

— А вы с ним не кидали мячи?

— Нет. Ахметов, вроде, тоже теннисом занимается, но я с ним тоже не играл.

— А что за человек Ринат Ахметов?

— Я к нему отношусь с большим уважением. Это человек, который не бросает слов на ветер.

— У него есть какие-то политические перспективы? Говорят, что придёт время, когда Янукович уйдёт и его место займет Ахметов.

— Мы не занимаемся политикой, поэтому мне сложно давать оценки. Если вы меня спросите как простого гражданина Украины, я считаю, что нет у него этих перспектив, и нет смысла ему даже пытаться эти перспективы создать.

ЯЙЦА ДЛЯ ПУТИНА, ДЕНЬГИ ДЛЯ ЮЩЕНКО

— Российский олигарх Виктор Вексельберг, с которым у вас есть общий бизнес, подарил России (читай — Путину) уникальную коллекцию яиц Фаберже. А вот вы ходили к Ющенко, но, по-моему, ничего не подарили?

— Не подарил. Был бы у нас Путин — может быть, и нам пришлось бы что-нибудь дарить…

— Объявляли, что группа "Приват" поучаствует в создании "Мистецького Арсенала" — проекте, который патронирует сам глава государства, в восстановлении святынь в Батурине и т.д. Всё-таки пришлось вложить в общую копилку или смогли уйти?

— Не смогли.

— Вы считаете это правильным, что Президент Украины лично занимается фандрайзингом?

— Скажем так, я не знаю, правильно это или нет — но без Президента ничего не будет. Обязательно должен быть кто-то, кто будет душой этого дела. Правда, фонды они подняли, но вот Батурина, или как там его, нет….

— Жалко денег?

— Нет.

— Известно, что у вас двое детей…

— Да. Сын ещё маленький, а дочка заканчивает учёбу в Киевском институте международных отношений.

— Она будет работать в "Привате"?

— Не уверен. Она живёт в рамках своих желаний. Если бы она выбрала Англию или ещё какую-то страну, она бы там училась, но она решила учиться в Киеве. У нас с ней очень демократичные отношения, и она сама вправе выбирать себе направление работы. 

Другие статьи автора: http://kipiani.org/