Выбор после выборов, или на пороге "коалициады"

Первый месяц весны несколько оживил подходящую к концу парламентскую кампанию, которая может стать не только "самой грязной", но и самой скучной. Последний месяц стал временем максимальной технологизации избирательного процесса и "накручивания" электората, в основном за счет негативных мотиваций, зачастую старых и уже неоднократно отыгранных.

Безусловно, арифметический показатель на выборах - базовый аргумент для любой политической силы.

Однако формула "победитель получает все" (как на президентских выборах) в нынешней ситуации уже не работает, в любом случае Украине после выборов придется иметь дело с коллективной властью, коллективной стратегией и коллективной ответственностью политических партий. Поэтому для большинства "проходных" партий и блоков ключевой рубеж – это встраивание во власть.

На сегодня лишь коммунисты могут называться оппозиционерами по призванию, то есть априори невластной силой. Для всех остальных – оппозиционность нежелательна и будет вынужденной мерой.

Соответственно, "голый" электоральный результат, если он не будет встроен в новую архитектуру постреформенной и поствыборной власти, останется лишь цифрой.

Главная же задача для политических игроков – конвертировать электоральный результат в результат властный, исчисляемый в "креслах" и "портфелях". Ведь в итоге победившей будет та партия (блок) которая впишется в "нужную" коалицию и будет контролировать реальный сегмент власти.

Даже непродолжительная новейшая украинская история знает примеры как удачного, так и не совсем успешного использования электорального ресурса.

На прошлых парламентских выборах "Наша Украина" имела бесспорное электоральное лидерство и даже претендовала на роль базового элемента парламентского большинства.

В итоге она была в буквальном смысле "вытеснена" в оппозицию. Безусловно, в данном случае необходимо делать существенную скидку на специфику политического режима, где та же СДПУ(о) имеющая 6%-ную электоральную базу обладала реальной властью в стране, став примером "административной партии".

С другой стороны, те же социалисты уже в новых условиях, имея сегодня пусть и сравнительно стабильные, но достаточно низкие электоральные показатели, продемонстрировали пример эффективного встраивания во власть.

Кроме того, на этих выборах (несмотря на то, что их результат, судя по всему, будет по-прежнему невысоким, относительно рейтинговых лидеров) СПУ имеет все шансы расширить свое властное присутствие, став по большому счету незаменимым элементом практически любого реалистичного коалиционного варианта.

И логику социалистов можно рассматривать как "ползучую" властную экспансию – то есть постепенное осваивание все большего властного сегмента без существенных электоральных подвижек самой партии.

Украина вступает в эпоху настоящей коалиционной политики, где коалиция - не только политическая упаковка бизнесового пакта элит, санкционируемого "сверху". Ведь ранее инструментом власти была мощная президентская вертикаль. Теперь коалиция – реальная технология власти и реальная ее платформа.

Не случайно "борьба за коалицию" стала ключевой сюжетной линией, по сути, всей политической конъюнктуры постмайданного этапа. По большому счету сразу же после Майдана политика развивалась в рамках коалиционного тренда.

Точкой отсчета можно считать март прошлого года, когда Виктор Ющенко, находясь на пике электоральной легитимности, впервые озвучил желаемый на тот момент вариант будущей властной конфигурации – так называемый "блок властей" (НУ-НП-БЮТ).

Осваивание новой парламентской модели распределения делегированной власти – естественный процесс трансформации политики партий "постсоветского" типа в политику партий нового образца.

Сам процесс такой трансформации можно определить как переход от "тоталитарной" партполитики к партполитике "бизнес-групп" и групп политинтересов, а от бизнес-групповых и групп политинтересов к партиям западного типа "обратной связи".

Под обратной связью подразумевается коммуникация "массы-элиты" и появление функции "народного спроса" на идейно-политическое поведение и позиционирование той или иной партийной силы.

Безусловно, что при таком взгляде на проблему возникают определенные аналогии с экономически рациональным принципом поведения потребителя при выборе фаворитных элитных групп, когда существует политический массовый спрос на определенные идейно-политические установки.

Если такой спрос существует объективно, партийно-элитная группа вынуждена осваивать этот сектор политического рынка.

В случае, когда партийно-элитная группа продвигает узкоэлитные субъективные интересы, она сталкивается с обстоятельством "невостребованных установок" и скатывается в поле электоральной периферии.

Удачным партийным проектом в таких условиях становится такой проект, сочетающий массовый спрос на политическую идею или определенную конфигурацию суммы идей, а также логику внутрипартийной игры на выживание партгруппы, ее закрепление в формате силы, способной принимать участие как в институциональной политике, так и в политике национальных трендов в конкурентной среде.

В современной ситуации в Украине формируются новые, более комфортные, правила для развития элитной партийной политики. Логика "власти партий", постепенно вытесняющая логику "партии власти" при формировании национальной политической повестки дня, демонстрирует актуализацию дилеммы "политика элит – политика масс".

Опираясь на факты – продление срока депутатских полномочий с 4-х до 5-и лет, сужение полномочий президента, расширение полномочий партийных верхушек и фракционных лидеров – можно утверждать, что издержки и сдерживающие факторы "постсоветского" периода для партийного развития оборачиваются сегодня сверхкомпенсационными ходами по "выбиванию" и отстаиванию новых свобод для партийных элит.

Таким образом, на данном этапе эволюции системы власти в Украине политика все в большей степени переходит в плоскость закрытых пактов элит. Не случайно "коалициада" в предвыборный период становится индикатором и визиткой межэлитных перестановок во власти.

В то же время, важно не только само коалиционное участие партийных элит во власти, но и участие масс при формировании коалиционной повестки.

Поэтому проблема коалиционных предпочтений после выборов во многом лежит в плоскости выбора между продолжением политики масс, т.е. тренда, который был формализован Майданом в 2004 году, и политики элит, предполагающей "верхушечные договоренности" на основе общности интересов.

Кроме того, необходимо учитывать, что коалиционный выбор фаворитов избирательной кампании (БЮТ, ПР, НУ) будет, в значительной степени, продуктом внутреннего компромисса в каждой из этих политических сил.

Поскольку сегодня ни у кого нет единого видения и монолитной позиции относительно того, с кем и как договариваться. Напротив, в составе каждого из лидеров кампании происходит достаточно жесткая борьба за коалиционный формат между "идейными", ориентирующимися на одноцветную коалицию, и "бизнесами", эксплуатирующими тему "склеивания" страны, и на этой базе допускающими компромисс с идеологическими и политическими соперниками.

В этом смысле ведущие политические силы страны находятся перед непростой дилеммой – сохранить "цветную невинность" или поддаться "коалиционному искушению"? При этом, необходимо учитывать, что игра вокруг коалиционного пакта, при попытке соблюсти чистоту цветов, может завершиться коалиционным патом и обнулением политических ставок.

А "разноцветный" коалиционный пакт выводит субъектов соглашения на следующую дилемму – что для них важнее: сохранение электората (т.е. сохранение своей идентичности) или участие во власти (т.е. продвижение и реализация своих интересов)?

В принципе, политические риски, связанные с этой проблемой можно существенно снизить. Но для этого необходимо сформировать качественное коалиционное предложение, которое учитывало бы не только интересы оппортунистических бизнес-групп, окопавшихся в "проходных" партиях и блоках, но было бы адресовано и электорату коалициантов.

Фактически, вопрос заключается в идейной и программной платформе коалиции, а не в том, какого цвета она будет, хотя и это важно.

Понятно, что, к примеру, помаранчевая коалиция будет апеллировать к "идеалам Майдана" и недопущению реванша, в то время как идейными основаниями большой коалиции могут быть внутренняя реинтеграция Украины и "окончательное решение" вопроса о собственности.

Вполне прогнозируемо и то, что помаранчевая коалиция будет идеологически однородной и ориентированной на прорывные решения, в то время как большая коалиция, очевидно, будет проводить осторожный и взвешенный государственный курс, выстраиваемый на базе перманентного компромисса.

Вместе с тем, для любой политической силы, при осуществлении своего коалиционного выбора, будет крайне важно не скатиться к упрощенно-вульгарной интерпретации "постполитреформенной" политики, как политики закрытых пактов элит.

Ведь Майдан, не в последнюю очередь, был следствием перекрытия вертикальных каналов мобильности в украинском обществе и фактическим отсутствием коммуницирования по линии "массы-элиты".

Поэтому устойчивость и эффективность будущей парламентской коалиции будет определяться не только расцветкой ее участников, но и тем, каков будет их принципиальный выбор – в пользу соблюдения своих интересов или в пользу сохранения своей идентичности.

Вадим Карасьов, директор Інституту глобальних стратегій (ІГЛС), номер другий списку партії Віче