Генерал Перон в юбке, но уже без косы
"Популист", "человек социалистических взглядов", "сторонник антирыночных методов", "олигарх с мировоззрением мелкого буржуа", а еще – "проповедник командной экономики", и снова "популист", в конце концов, "генерал в юбке". Это все – о лидере партии "Батькивщина" Юлии Тимошенко, экс-премьере, экс-сопредседателе блока "Сила народа", экс-руководителе корпорации ЕЭСУ, экс-политзаключенной и экс-преподавателе экономики.
"Эклектика", - презрительно фыркают относительно действий и намерений Юлии Тимошенко сторонники либеральных экономических школ и политологических отделений западных университетов.
А знают ли они, что существует в мире страна, где слово "эклектика" относительно политика или философа выступает определением его высочайших добродетелей, так как реальность сама по себе эклектична, неупорядочена, белое с черным и серым вперемешку. Так вот только искренний эклектик способен эту реальность понять и подчинить себе.
Называется страна Аргентиной
Ведущей идеологией последних пятидесяти лет в Аргентине выступает перонизм – живое воплощение теоретической и практической эклектики, к которой левые и правые аналитики прицепили все те ярлыки, которые навешаны на Юлию Тимошенко, плюс разве что "фашизм" и "коммунизм".
А основателем этого идеологического течения был генерал Хуан Доминго Перон (1895-1974). Прежде чем стать президентом Аргентины, он успел побывать общественным лидером, политзаключенным, дипломатом, министром. Что-то очень напоминает этот список, не так ли?
Перон проводил политику, которая была крайне противоречивой, но которая удивительным образом имела огромное влияние как на саму Аргентину, так и на многочисленные страны Третьего мира – от Латинской Америки до Ближнего Востока.
Информация к размышлению
В 1930-ые годы при власти в Аргентине находились консервативные правительства, которые последовательно сменяли друг друга, что позволило земельной аристократии править страной так, будто за окном начало ХІХ века, продолжается первичное накопление капитала, а социальные и трудовые права и общее избирательное право –только утопия маргинальных интеллектуалов.
В июне 1943 года группа молодых армейских офицеров, неудовлетворенная властвованием земельных магнатов, осуществила военный переворот. Одним из активных участников переворота и членов правительства стал полковник Перон.
Сознавая необходимость изменений в стране, он сделал ставку именно на лишенных избирательных прав социально незащищенных наемных работников. Перон выбрал для себя в правительстве "неинтересную" должность министра труда и превратил ее де-факто в одну из самых весомых в правительстве.
Фактически он сосредоточился на организации профсоюзов и – впервые в истории страны – стал реальной социальной защитой рабочих.
Несколько генералов, встревоженные ростом влияния Перона, арестовали его, но более 300 тысяч людей отправились к правительственным зданиям, размахивая флагами и выкрикивая лозунги с требованием освободить Перона.
Генералы вынуждены были отступить. В феврале 1946 года состоялись президентские выборы, на которых уверенно победил Перон.
Генерал-президент национализировал ряд ключевых областей промышленности и начал осуществлять программы социальной защиты наемных рабочих.
Целью Перона была национальная консолидация, интеграция всех социальных групп (в том числе и эмигрантов) в единое солидарное общество, ускорение промышленного развития и общая модернизация страны.
Перон создал концепцию так называемого "хустисиализма" (идеологии справедливости) как пути к цветущему обществу с активным участием всех прослоек населения в экономической и политической жизни под руководством государства.
Правление Перона, с одной стороны, отличалось откровенно авторитарными чертами (несколько сот представителей левой интеллигенции покинули тогда Аргентину), с другой, был осуществлен целостный комплекс социально-экономических преобразований.
В частности, разработка социального законодательства, внедрение пенсий, оплачиваемых отпусков, создание домов отдыха для рабочих, повышение зарплат, запрет детского труда, внедрение общего избирательного права.
Была осуществлена национализация (за выкуп) железных дорог, телефонных линий и Центрального банка, которые раньше принадлежали иностранному капиталу.
Национальный капитал всесторонне поощрялся, прежде всего, в промышленности.
Быстрыми темпами проводилась колонизация пустых земель с привлечением эмигрантов (в том числе и десятков тысяч украинцев, которые не могли по понятным причинам вернуться в СССР после Второй мировой войны).
Новосозданный механизм государственного планирования и регулирования экономикой работал эффективно. Завоевания "хустисиализма" были закреплены в новой Конституции.
Другими словами, у той массы народа, которая до сих пор не имела в Аргентине никакой перспективы, кроме бесправной работы и смерти в бедности, появились новые измерения жизни. И этого уже не смогло отменить ни одно следующее правительство – ни диктаторское, ни демократическое.
Однако в начале 1950-х вследствие падения мировых цен на традиционные виды латиноамериканского экспорта в Аргентине ухудшилась экономическая конъюнктура, усилилась инфляция, заострились социальные отношения. Чиновники получали большие взятки, расцвела коррупция, которая, как известно, является обратной стороной любой масштабной национализации.
Правоконсервативные круги выступили против Перона, в сентябре 1955 года военные нанесли воздушный удар по президентскому дворцу и начали его штурм. Во избежание гражданской войны, генерал Перон покинул Аргентину.
Национал-реформаторы и модернизация в Третьем мире
Перона сняли, но перонизм остался. И не удивительно, так как на него и на разновидности национал-реформизма именно в Третьем мире с середины ХХ столетия и поныне объективный общественный спрос.
Страны Третьего мира имеют ряд общих особенностей, которые определяют общность задач, которые стоят перед ними. Во-первых, все они были колониями или полуколониями.
Во-вторых, в Третьем мире могут существовать крепкие и якобы стабильные государства, тем не менее с нациями, на основе которых выстраиваются государственные механизмы, дело сложнее. В Латинской Америке, где большинство государств будут праздновать свое 200-летие, до недавнего времени, а иногда и по сей день, нации с соответствующей культурой, самосознанием и собственным местом в "мировом оркестре" выглядят недеформированными.
Еще хуже дело в странах Азии и совсем плохо в Тропической Африке, где процессы нациоформирования выливаются в кровавые религиозные и этнополитические войны – очень похожие на то, что творилось в Европе несколько веков назад.
В-третьих, эти страны своевременно не прошли стадию так называемой модернизации (очень широкое понятие, которое охватывает кардинальные изменения во всех главных сферах общественной жизни – от литературы до социальной структуры) либо эта модернизация оказалась частичной, так как проводилась силой, неорганично, в интересах бывшей метрополии.
Четвертое, постколониальные или неоколониальные государства имеют очень серьезные проблемы с социальной структурой общества: там есть очень богатые люди, тем не менее, абсолютное большинство населения находится на границе либо за чертой бедности. А экономический рост страны не может помочь преодолению бедности.
Другими словами, в Третьем мире – свои закономерности, и рецепты, разработанные и испытанные в первых двух мирах, там действуют далеко не всегда.
Национал-реформаторство: этапы становления
Национал-реформаторство ведет начало с китайской партии Гоминдан (Суй Ятсен и Чан Кайши), кемалистского движения в Турции, Индийского национального конгресса в Индии (от начала ХХ столетия и до наших дней), Институционно-революционной партии в Мексике.
Вторая волна национал-реформаторства – это перонизм, это политические движения, которые возникли под его влиянием в Латинской Америке, это различные варианты арабского социализма (либо, как кое-кто считает, национал-социализма).
Третья волна – это национал-демократы в ряде постсоветских стран.
Проблемы общие: общественная и экономическая модернизация, утверждение национального капитала, повышение (и заметное) доли конечного продукта в промышленности, развитие национальной буржуазии как спонсора и потребителя продукции структурированной по-современному национальной культуры, признание социальных и политических прав нанимаемых работников, ради консолидации "верхов" и "низов" в единую нацию.
Перонизм по-украински
За времена независимости Украины ни одна влиятельная политическая сила и ни один авторитетный политический лидер до последнего времени не обращали внимание на постколониальный статус государства.
Речь идет не об культурно-языковой проблеме, вокруг которой все эти годы происходят бесконечные ритуальные танцы. Речь идет об экономической почве такого статуса.
Например, на даный момент ВВП Польши приблизительно в четверо больше чем украинский, хотя в недалеком 1990 был вдвое меньше.
Число богатых людей должно было быть хотя бы приблизительно адекватным общему объему ВВП и состоянию экономики. Но нет! В Польше значительно меньше миллиардеров и миллионеров, чем в Украине. И меньше нищих. И не только пропорционально к количеству населения, но и в абсолютных цифрах.
Что это означает? В Польше доминирует капитал национальный, в Украине – компрадорский. Главное различие между ними заключается в том, что национальный прирастает, и вследствие его деятельности становятся богаче страна и ее граждане.
Компрадорский капитал возрастает за счет обнищания, разорения или же по крайней мере стагнации страны в объединении с обогащением бывшей метрополии или международных центров концентрации капитала.
Первый растет не только за счет роста экспорта, но и (главным образом) за счет наличия массового внутреннего платежеспособного спроса. Для второго идеал – это большие (и скрытые от государства) деньги за экспорт низко-технологической продукции плюс специфическое население с приоритетами по типу много пива и зрелищный футбол.
В постколониальной стране к индустриальному ресурсу относятся, как к естественному: его используют и выбрасывают. Отработали ресурс станков, вывезли их на металлолом, продали, закрыли завод и переехали жить в свой домик на Багамах, как "белые люди".
Это - нормально для постколониального частника, если он выходец из компрадорского капитала, или же из рядов чиновничества.
Другими словами, если не свернуть мышцы компрадорскому капиталу, страна на продолжительное время останется на низком уровне экономического, политического и культурного развития.
И даже хуже: она может "выпасть" из Третьего мира в так называемый Четвертый, где речь идет уже не о догоняющем относительно передовых стран развитии, но об увеличение дистанции, которая отделяет такое государство от передовых стран.
Поэтому для постколониальной страны, для ее нормального развития крайне необходимо перераспределение имеющейся собственности, чтобы она была в руках: а) мирового цивилизованного (а не авантюрного) капитала; б) отечественного национального капитала; в) некоррумпированных государственных менеджеров.
Юлия Тимошенко во главе правительства интуитивно проводила политику, которая только и идет к лицу постколониальному государству – ни левую, ни правую, а "популистскую".
Украине, чтобы создать собственную модернизационную перспективу, крайне необходим пересмотр результатов большой приватизации. Для того чтобы дать шанс эффективному капиталу, который действует в национальных интересах, с одного стороны. С другой, необходимо продемонстрировать неприкосновенность и святость государственной и коммунальной собственности, на которую никто не имеет права поднять руку.
Святости частной собственности учат неоколониалисты, а вот ценность собственности национального государства может утвердить только лишь государство и политические силы, для которых Украина – не просто территория.
Не менее важно преодолеть и социально-имущественную пропасть между разными классами, которая за последние годы только увеличивается. Иначе о какой целостной нации может идти речь?
Если в зависимости от имущественного уровня обрисовываются контуры нескольких социальных классов, когда эти классы все больше закрыты в себе, когда социальная мобильность начинает становиться только лозунгом, - это уже не ХХІ столетие, это – возвращения к средневековью.
Собственно, Аргентина до Перона и была в значительной мере средневековым образованием ХХ столетия. А генерал и его правительство буквально впихнули страну в новейшие времена.
И, как бы там ни было, место украинского генерала Перона занять некому, кроме Юлии Тимошенко. Национал-демократы просто не имеют "нюха" на тот стиль социально-экономического развития, который нужен Украине.
Национал-либералы – тем более. О других и не стоит вести речь. А в нагрузку нужна неистовая политическая воля и уверенность в себе. Это, собственно, скорее качества профессионального военного, чем политика, - особенно когда добавить готовность послать насмерть тысячи людей и пойти в бой вместе с ними.
Юлия Тимошенко продемонстрировала эти качества во время Помаранчевой революции. Кто-то скажет, что это вещи страшные для политика, тем более, для женщины. Возможно. Но нормальные для боевого генерала – и, как не парадоксально, для харизматического политического лидера в Третьем мире.
Когда Махатма Ганди организовывал массовые ненасильственные акции за свободу Индии, он хорошо знал, что колониальная администрация ответит силой, и во время каждой акции будут гибнуть десятки, а то и сотни людей. Причем людей, которые не будут иметь права ответить на насилие насилием.
Украина – не Индия. Дай Бог найти другой путь национал-реформаторства – во главе с благородным, высоконравственным лидером, который своим словом, силой своего авторитета разрядит социальные конфликты и побудит олигархов превращаться в нормальных лидеров национального бизнеса.
В прошлом году этот путь многим казался реальным, и лидер такой вроде был. А что сейчас? Перспектива десятилетий гниения в "сером пространстве" Европы? Неоколониализм, который возрождается усилиями настоящего правительства? Попытка разрубить гордиевы узлы и ускорить развитие? Все варианты опасны. Возможно, можно найти и какой-то уникальный, свой, наиболее эффективный?
Но сразу заметим, что учитывая классические и современные теории, это будет таки "эклектика". Только надо учесть, что генерал Перрон в Украине уже есть. Хоть и в юбке. Появятся ли другие лидеры в этом лагере? Возможна ли конкуренция сразу двух или трех национал-реформаторских проектов?
...Кстати, в 1973 году генерал Перон был снова избран президентом Аргентины. Через год он умер – главой государства. Нынешний президент страны Нестор Киршнер, призванный чистить авгиевы конюшни минувших правительств, – перонист.
Сергей Грабовский, заместитель главного редактора журнала "Сучасність"
