Помнит ли господин Ющенко, что цена его власти в дни революции была равна цене нашей жизни?
Приближается годовщина оранжевой революции. Незабываемого времени, которое изменило украинский народ раз и навсегда.
Это письмо - воспоминание о тех днях глазами нашей коллеги. И повод для того, чтобы оглянуться в прошлое и убедиться, что назад пути нет.
Предлагаем читателям поделиться самыми яркими воспоминаниями, возможно, неопубликованными фотографиями времен революции на Майдане.
И помним: мы никогда не будем такими как раньше и именно поэтому мы в праве требовать от власти перемен к лучшему.
***
Четыре часа ночи. Я только что вернулась из штаба Виктора Ющенко после того, как его команда объявила, что выборы сфальсифицированы, и призвала всех выходить на Майдан завтра в девять часов утра.
Мы с мужем сидим на кухне, я пересказываю ему последние новости, звоним друзьям, которые тоже не спят, пересматривая несколько каналов в поисках объективных новостей, и договариваемся завтра идти вместе на главную площадь страны.
Волнуемся, спорим, ругаем Кучму, свою неуклюжую жизнь и несчастную страну. И принимаем решение - одно на двоих и на маленького двухлетнего сына, который сладко спит в кроватке, обвитый детскими мечтами и заботами.
Мы договариваемся, что если вдруг в нашей стране победит Янукович, мы подадим документы на эмиграцию и поедем отсюда хотя бы в далекую Аргентину. Двое тридцатилетних специалистов с высшим образованием найдут себе место в этом мире, решаем мы, а родины у нас больше не будет, так как нас для нее тоже не существует.
***
Вечер на следующий день. Мы идем по Крещатику, не похожему на себя: кругом стоят палатки. Принесли все, что могли: лекарства, хлеб, чай, кофе, еще что-то, что по доставали из домашнего холодильника. Много людей пожилого возраста, которые несут и несут что-то "внучаткам", которые караулят в палаточном городке.
Бедно одетые бабушки разливают из термосов чай, раздают суп и кашу, кастрюли которые они привезли на "кравчучках" и "кучмовозах" - символах нашей развитой экономики. Несколько мужчин, возвращаясь с работы, раздают ребятам сигареты и деньги, оставляя себе жетоны на проезд.
Мы мерзнем, бегаем от администрации к Майдану, от Майдана к Верховной Раде, греемся в переходах чаем, переписываем списки необходимых вещей, перезваниваемся со знакомыми: "Где вы? У вас все спокойно? Держитесь!"
Людей невероятно много и это вызывает какой-то удивительный подъем, многие прохожие улыбаются в ответ. И вдруг ощущаешь, что ты просто счастлив быть именно ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. Это удивительное ощущение единения всего народа, поддержки и доброжелательности было не у меня одной: об этом могут сказать те, кто был в те дни на Майдане...
Мы слушаем Ющенко, Тимошенко и всех, кто с ними пришли, так как верим, что у них есть план действий, который каждый из нас готов поддержать. Вдруг звучит объявление, что со стороны вокзала в направлении Крещатика идут танки. "Они" решили применить ТАНКИ против людей! Мы с друзьями хаотически начинаем совещаться, что надо делать, кода техника будет здесь.
Я звоню домой, где с маленьким сыном сидит нянька: как вы там, дайте ему трубку, и горячо начинаю ему почти кричать что-то очень для меня важное и - вдруг! - последнее... У нашей няни есть все телефоны, куда надо будет звонить, если мы вдруг не вернемся. Она умоляет нас быть осторожными и убегать оттуда, где будет бойня. Мы понимаем, что она ужасно за нас волнуется, волнуются наши родители и знакомые.
Но одновременно они так за нас горды! Так как чувство, что мы УЖЕ НЕ БОИМСЯ, передается и им, тем, кто жил в Советском Союзе. Тем, из кого вытравливали личное мнение и достоинство. И они гордятся, что в их детях, которых они называют "утерянным поколением", которое росло в трех странах - Советском Союзе до перестройки, после перестройки и в независимой Украине - эти гены сохранились и "заговорили".
***
Поздно ночью, замерзшие, голодные, возвращаемся в метро домой. Возле нас сидит коренастый военный капитан, который очень настороженно и с боязнью посматривает на "оранжевый" поезд. Он готов к тому, что сейчас может подняться драка или же к нему начнут цепляться с претензиями. Он берет какую-то газетку с объявлениями и пытается спрятаться за ней от того, что творится в окружающем мире.
Молодежь не обращает на это внимания: все скандируют лозунги, веселятся, выкрикивают смешные стихотвореньица о Януковиче. На очередном веселом стихотвореньице у военного появляется улыбка, которую он сначала пытается припрятать "в газетку", а потом начинает смеяться вместе со всеми над тем, что скандирует на весь вагон молодежь. Он "просыпается", видит, что вокруг него не бандиты, не преступники, не наемники.
А люди, люди, готовые защищать себя и свою истину... Выходя из вагона, военный похлопывает по плечу одного из наиболее активных молодых людей и говорит: "Молодцы, орлы! Не сдавайтесь!".
***
Два часа ночи. Мы сидим на кухне, в нашем стратегическом семейном пункте. Заснуть не можем, снова и снова обсуждаем сложившуюся ситуацию, не понимаем, почему никто из команды Ющенко точно и ясно не может сказать о плане действий для той половины Украины, которая вышла на улицы, добирается пешком, на маршрутке-поезде-автобусе-электричке-автостопом до Майдана.
Догадываемся, что плана действий нет, что Ющенко и сам, наверное, не ждал такой силы народа. Надеемся, что в Киев, который первым вышел сказать свое "НЕТ" после выборов, завтра соберется еще больше людей, завтра приедет вся Западная Украина, вся Центральная Украина и вообще, нас поддержит каждый мыслящий человек.
Предприятие моего мужа бастует, все идут на Майдан. Он с утра тоже будет там. "Андрей, а если начнется война, ты пойдешь биться?", - спрашиваю, а у меня перехватывает дух. "Пойду. Когда-то вырастет наш малыш, спросит меня: а где ты был в те дни, когда надо было защищать свой выбор? Что я ему скажу, если останусь дома?".
Я невероятно горда, что он такой решительный и смелый. "Тоже пойду с тобой", - обеспокоенно озвучиваю свое решение. "А женщины, - улыбается он, - должны нам воспитать сыновей и напечь горячих пирожков для армии".
На следующее утро хаотически пытаюсь связаться с политическими обозревателями, корреспондентами, штабом, чтобы предложить свои услуги журналиста. Каждые десять минут звоню по телефону мужу, который где-то на холодных улицах города. Там ждут донецких шахтеров, которых - как нам известно - везли, как скот, в непокорный Киев. Все понимают, что возможно кровопролитие.
Мы "гоняем" по сайтам Интернета в поисках последних новостей и каждый раз нас ужасают сообщения о введении в город войск, танков, БТРов, применении оружия и разгоне людей с помощью водометов. Наши мобильные операторы в конце концов отрабатывают свои деньги - мобильники начинают ловить на Крещатике сигнал. Последний звонок мой муж делает где-то возле Европейской площади, говорит, что туда все пошли встречать шахтеров.
Вдруг звонит по телефону моя подруга, которая работает в доме на улице Январского восстания. Она почти в истерике: "Вы где?! Быстро ищи мужа!!! Пусть убегает с Майдана куда-то в метро и едет оттуда!!! Там полно донецких! Они все с палками, в черных куртках, они ужасные, идут к Украинскому Дому! Там сейчас будет война! Не идите в центр!".
Те минуты, пока я набирала номер мужа дрожащими пальцами трижды, так как не могла попасть на нужные цифры, не забуду никогда. Слава Богу, живой, да, стоит, смотрит на тех, кого привоз Янукович.
Нормальные, в основном, люди, ясно, что ужасно себя чувствуют, наверное, как биомасса, которую используют в опытах. Да, много пьяных, но кто бы не напился в их ситуации?! Несколько отморозков, но что они могут сделать против 500 тысяч народа?" Слышно, как "наши" скандируют "Слава Донецку!", "Слава шахтерам!", "Мы вас любим!" и что-то такое. Им дают поесть, обогреться, делятся теплыми вещами. Они наши, свои, мы не чувствуем к ним ненависти, они - это мы.
Грязная политика грязными руками разделила народ на две части. Как вы могли, господин Кучма, довести своим "мудрым правлением" народ до предела, когда брат мог бы убить брата?!
Как у вас поворачивается язык сейчас говорить о хороших временах вашего президентства, когда именно вы с вашей "командой" довели людей до предела гражданской войны?! До массового бегства за границу миллионов украинцев? До превращения квалифицированных специалистов в хлам и прислугу во всех странах Европы и в России?! К тому, что у нас ужасные проблемы с детской проституцией и вымагательством?! Что наша нация спивается, скалывается и морально вырождается?! Что наши дальние села выглядят, как после чумы, а люди, как после геноцида?!
***
Эти небольшие картинки трудных для нашего народа дней еще не превратились в моей памяти в сгустки неясных воспоминаний.
Сегодня эти дни уже недалекое, но прошлое. И я умышленно не писала о ходе официальной истории революции. Так как у каждого, кто пережил те трудные дни, есть своя собственная, отдельная от официальной, история, которую они и будут пересказывать детям и внукам. Она намного важнее хотя бы потому, что наш, собственный опыт нам не заменит ни одна книжка из новейшей истории Украины, какой бы правдивой она не была.
И когда я сейчас смотрю на то, что происходит в стране с "героями революции", "достояниями революции", как каждый, кому хочется выглядеть убедительно и современно, начинает злоупотреблять "идеями Майдана", "принципами Майдана", и упоминаниями о Майдане вообще, я задумываюсь, а чем был тот Майдан для меня лично?!
Тогда мы, мои друзья, мои родные выбирали свою судьбу и свой путь. Мы выбирали страну, в которой будут расти наши дети. Мы шли на улице за правду. Мы выбирали руководителей, которые достойно будут представлять наш народ в мировом сообществе и станут для нас символами нашей новой лучшей жизни. Выбирали лидера, который, как нам казалось, достоин быть именно нашим народным лидером.
Не божка с нарисованным нимбом, который слова "дорогие друзья" вдруг заменил на тыканье всем и каждому, унизительные фразы и пренебрежительное поведение. Не компанию лицемеров с непомерными амбициями. Не коррумпированных сытых котов. Не лживых ничтожеств. Не безликих продажных бюрократов.
Моя семья не эмигрировала. Мы, слава Богу, вернулись из той революции живыми и здоровыми.
Но, господин Ющенко, помните каждый день, что цена вашей власти в дни революции равнялась цене нашей жизни. Мы готовы были умереть в борьбе против неправды и несправедливости, в борьбе за наше лучше будущее.
Готовы ли к этому Вы не ради себя, а ради меня и моего еще маленького сына?!
