Кризис политической мифотворчества

 

Тот, кто считает, что, идя на выборы, граждане принимают решение за кого отдать свой голос на основе детального анализа партийных программ, глубоко ошибается.

Как свидетельствуют данные социологических опросов, до большинства избирателей агитационные материалы, в которых бы более или менее детально излагалась программа политической силы, просто "не доходят". Еще меньше, даже получив такие материалы, их читают, а принимают решение на их основе о собственном голосовании не больше 15-20% избирателей.

Большинство же тех, кто собирается прийти на избирательные участки, знают, за кого будут голосовать задолго до выборов.

Так, во время социологического опроса, проведенного Киевским международным институтом социологии и социологической службой Центра Разумкова в середине мая этого года, то есть более чем за десять месяцев до выборов, только 17% всех опрошенных сказали, что они еще не определились, за кого будут голосовать на будущих парламентских выборах.

Более того, как считает большинство социологов, значительная часть тех, кто во время предвыборных опросов отвечает, что еще не определился за кого будет голосовать, в день выборов вообще не приходит на избирательные участки.

Таким образом, граждане преимущественно не читают избирательные программы, и все равно точно знают, за кого будут голосовать. Здесь можно заметить - избиратели ориентируются на лидеров партий. Это действительно так, но личность лидера позволяет только лучше "узнавать" политическую партию или избирательный блок, однако, о программе будущей деятельности политических лидеров большинство избирателей также мало что знают.

Итак, у людей каким-то образом формируются определенные представления о той или иной политической партии, которые, наконец, и определяют их эмоциональное отношение к ней и намерения голосовать или не голосовать за нее.

Эти представления являются не чем другим, как "мифологическим ореолом", что окружает каждую более или менее заметную политическую силу. Этот ореол состоит из достоверной информации о ней, а также из тех характеристик, которые ей приписываются как ее сторонниками, так и недоброжелателями.

Как раз социальные мифологии выполняют в современном мире функцию создания эмоционально окрашенной картины общественной действительности, из которой четко видно, в чем причина нынешних неурядиц и что нужно делать, чтобы их преодолеть.

Социальные мифологии - это то, что создает духовную основу для единения отдельных людей, создает ощущение сплоченности, дает человеку чувство того, что он живет не для удовлетворения собственных "приземленных" интересов, а как бы "поднимает" его над буднями. 

В середине тридцатых годов прошлого столетия немецкий социал-демократ Вальтер Хеґнер был поражен тем, как утонченно нацисты смогли мобилизовать нацию, склонив на свою сторону значительную часть немецких рабочих. Он объяснял это тем, что если социал-демократы сосредоточились в своей политике на сугубо приземленных вещах: зарплате, домашнем бюджете, то нацисты, по его словам, смогли оторвать людей от будничных хлопот, вернуть их к целям, которые стояли выше действительности ("возрождение Германии", "единение нации"). "Нам казалось, – писал Хеґнер, – что это какое-то злое колдовство".

Подобное "колдовство" не было выдумкой нацистов, применялось и до них, и после них разными политическими силами - как левыми, так и правыми, как сторонниками авторитаризма, так и демократии. Для политтехнологов давно стало аксиомой: нельзя добиться симпатии широких слоев населения, а значит, победить на выборах, не имея в политическом арсенале "стержневой идеи" (мифологемы, которая была бы привязана к имиджу политической силы или политика).

Из-за этого в современном обществе избирательная борьба превратилась в "войну мифологий", в которой, как правило, побеждает та мифология, которая лучше воспринимается населением.

Здесь нужно подчеркнуть, что политические мифологии - это отнюдь не "обман трудящихся", они отображают реально существующие в обществе проблемы и часто предлагают вполне "реалистические" подходы к их решению.

Любая политическая мифология включает два обязательных компонента: первый объясняет причины общественных неурядиц или вскрывает недостатки политических оппонентов, а второй – предлагает пути решения существующих проблем. А выборы – это время, когда происходит "всплеск" политического мифотворчества, поэтому есть все основания говорить

об особых "избирательных мифологиях".

Политтехнологи при разработке избирательных мифологий опираются на распространенные в общественном мнении стереотипы, пытаясь использовать их в интересах конкретной политической силы. В Украине это особенно заметно, когда распространенные в политическом сознании определенного региона мифологемы политики эксплуатируют и развивают в нужном им направлении.

С другой стороны, мифологемы, распространенные политическими силами, с течением времени могут стать стереотипами общественного мнения (на общенациональном или региональном уровне), как это произошло, например, с мифологемой "Донбасс – экономический донор Украины".

А тем временем парламентские выборы неумолимо приближаются, и штабы политических партий уже начинают задумываться над тем, что они могут предложить избирателям. Сложность задачи для них состоит в том, что после президентских выборов прошло немного времени, и мы еще живем как бы в "инерционном следе" мифологий, использованных во время прошлогодних выборов.

Избиратели еще хорошо помнят, о чем говорили и что обещали тогда политики. В этом смысле в самом невыгодном положении оказывается нынешняя "партия власти", которая еще недавно была оппозицией, поскольку, как только она начнет обращаться к избирателям с новыми предвыборными обещаниями, ей сразу же начнут припоминать "старое".

Что же лежало в основе избирательной мифологии новой власти, когда она еще была оппозицией? Прежде всего, утверждение, что при новой власти все недостатки режима Кучмы – авторитаризм, клановость, коррумпированность, аморальность власти – будут преодолены.

Пока что можно констатировать, что с преодолением указанных недостатков есть определенные проблемы. Оппозиция, прийдя к власти, руководствовалась принципом, что для этого достаточно "поменять персонал", то есть вместо старых, плохих, чиновников, поставить, новых, хороших.

Но мудрость давней китайской притчи о Драконе, место которого занимает его победитель, каждый раз подтверждается - "новый персонал" властных учреждений не то чтобы очень сильно отличается от "старого".

Идея перестройки деятельности органов власти таким образом, чтобы сделать ее более прозрачной и подконтрольной населению, среди "нового властного персонала" непопулярна, а механизм обжалования гражданами решений власти работает крайне плохо.

Лакмусовой бумагой, продемонстрировавшей назревшее недовольство тех, кто поддерживал оранжевую революцию, стал "автомобильный скандал" с сыном президента. Реакция власти на него показала, что ее представители так и не поняли, в чем здесь причина.

А причина в том, что если большинство украинцев события конца минувшего года воспринимали как начало революционных изменений в обществе, то сейчас все больше создается впечатление, что для государственного руководства, которое пришло к власти на волне этих событий, эта революция уже закончилась.

"Революционный потенциал" новой власти исчерпывается чрезвычайно быстро, но при этом она вынуждена идти на новые выборы с "революционной" избирательной мифологией. И сделать так, чтобы она выглядела правдоподобной, не отчитавшись за реализацию мифологем президентской кампании, довольно сложно.

Тем не менее, означает ли это, что разочаровавшись во власти, ее сторонники "перебегут" в Партию регионов, СДПУ(о) и их союзникам? Совсем нет, поскольку разочарование в одной политической силе, совсем не означает готовности проголосовать за кого-нибудь, кто находится к ней в оппозиции.

Оппозиция должна не только показать недостатки власти, но и предложить обществу определенную альтернативу развития, которая выглядела бы более привлекательно, чем существующее состояние вещей. А с этим у нынешних оппозиционеров явные проблемы – ничего принципиально нового и приемлемого для общества они не предложили, и создается впечатление, что не в состоянии предложить.

То есть украинское общество настроено на глубокие социальные преобразования и ожидает их, но ни власть, ни оппозиция, не хотят или не могут эти перемены обеспечить или даже предложить в виде предвыборных лозунгов.

А значит сложилась ситуация "идеологического", "мифотворческого" бессилия как власти, так и оппозиции. Именно поэтому, кстати, за время, оставшееся до выборов, нет оснований надеяться на серьезное "перетекание" голосов как от "провластных" партий в оппозицию, так и наоборот.

С другой стороны, учитывая то, что во время избирательной кампании народу все-таки что-то нужно предлагать и обещать, довольно интересно будет посмотреть, как основные фигуранты избирательного процесса будут "выкручиваться" в такой ситуации. Есть подозрение, что идейная борьба между основными политическими силами будет носить "ритуальный" характер, когда в "идеологическое пространство" будут вбрасываться старые, затасканные за последние десять-пятнадцать лет лозунги.

Поэтому отнюдь нельзя согласиться с теми, кто прогнозирует, что на парламентских выборах нас ожидает острая политическая борьба, – скорее всего, начинающаяся избирательная кампания будет чрезвычайно скучной и неинтересной, разбавленной разве что всплесками "черного пиара". И все это - снова на фоне равнодушия к ней большинства граждан.

Михаил Мищенко, Центр Разумкова