Владимир Болданюк: Как человек с таким уровнем, как Мельниченко, мог работать в охране президента?
Пятница, 8 апреля 2005, 16:46
Имя Владимира Болданюка знакомо только специалистам, которые внимательно следят за расследованием дела Гонгадзе. Болданюк – украинец, который уже давно проживает в Чехии, довольно состоятельный человек. Именно он вместе с Владимиром Цвилем взял на себя расходы по содержанию семьи Мельниченко в Чехии.
И самое главное – именно у него хранится полное собрание пленок Мельниченко. По крайней мере, это утверждает Болданюк. Интервью это было взято летом прошлого года. Но некоторые вещи из него будут откровением и сейчас.
- Какая аппаратура была у Мельниченко, когда он приехал в Чехию?
О том, что у него с собой есть какая-то аппаратура, я узнал, кажется, на третий-пятый день. Cразу было видно, что у него есть компьютер с какой-то улучшенной звуковой картой. Был ли диктофон, или какие-то еще возможности, то я не видел.
- Значит, диктофона "Тошиба" не было?
Диктофон у него, по-моему, был. Была ли это "Тошиба" я не знаю. Я узнал про "Тошибу" только с того, что он оставил мне какой-то софт для чтения этих файлов. Но диктофон был. Потому что у него были записи и на кассетах.
- На чипах?
Нет, не на чипах. На обычных маленьких магнитофонных кассетах. И он пробовал через компьютер их как-то пускать, когда были какие-то включения на Радио "Свобода". У него все было приготовлено на кассетах. Но эти записи были такие некачественные, что потом решил с ними не работать.
Были ли чипы, я не обращал внимания.
- Были ли у него какие-то рукописные записи, заметки?
Да, у него были листочки с аннотациями к записям, но я не знаю, когда они появились – до приезда в Чехию или после. Он начал работать с того момента, когда Цвиль привез его компьютер с Польши. Начал что-то слушать, писать.
Более восьми часов в сутки он работал в наушниках. И писал, писал, писал… Ясно было, что он искал какую-то правду – правду о Гонгадзе, правду про какие-то другие криминальные дела…
И еще, по-моему, он искал какую-то информацию, с которой хотел выступать на Радио "Свобода". Был и такой момент, который мне не нравился: он действовал как будто по заказу. Как будто ему кто-то сказал: найди что-то на Литвина, найди что-то на Волкова. Тогда он уже занимался селективно.
То есть, я думаю, неправда, что перед Чехией он точностью до минуты проанализировал все, что касалось Гонгадзе, и пришел к какому-то результату.
- А он вообще интересовался этим делом?
Я думаю, что интересовался, потому что поначалу это был главный момент. Но понимаешь, там все остановилось на том, что говорилось про Гонгадзе, и что были у Кучмы такие-то люди.
- Где он жил?
Когда он рассказал мне свою историю, он попросил, чтобы мы придерживались какого-то уровня конспирации, чтобы никто не знал, где он будет жить. Он просил, чтобы я организовывал ему проживание в каких-то таких местах, где на него никто не обратит внимания – или большие города, или наоборот – какие-то отдаленные дачи.
Каждые десять дней мы его перевозили в другое место. Или я, или мои друзья на машинах. И за те пару месяцев, которые он жил в Чехии, я думаю, он жил в 8 – 10 разных местах.
- Поддерживал ли он контакты с кем-то и как? Мог ли он тогда звонить кому хочешь?
Нет. У него с собой был украинский мобильный телефон и пейджер, которые не работали на территории Чехии. Поэтому был только один контакт – через меня на Цвиля, и так далее. В какой-то момент они купили чешские телефоны. И телефоны и карточки все время меняли. То есть, когда он приехал, мы решили, что будет связь только через Цвиля. А потом, через некоторое время, я не знаю когда, он уже вышел напрямую на Мороза.
- Это было, наверное, довольно быстро, ведь он знал телефоны Мороза…
Я думаю, что с ним могли говорить либо Мороз либо Шибко. Но не Рудьковский. Когда Мельниченко ездил на встречу в Олмоуц, он был уверен, что приедет Мороз или Шибко. А это был Рудьковский, от чего Микола сначала был в шоке.
- Что вы знаете о Савченко (возможный напарник Мельниченко, который выехал в Португалию)?
Никогда его не видел. Только знаю, что был такой человек, о котором он волновался. Но ничего больше не говорил. И не говорил, играл ли он какую-то роль в этом деле, как они работали.
- Правда ли, что Мельниченко учился работать с компьютером в Чехии?
Да, когда он приехал в Чехию и начал работать на компьютере, он и его жена пользовались учебниками по Windows, Office и т.д. И когда я увидел, как он работал с компьютером, то убедился, что он только учится.
Я еще удивился, что когда он объяснял мне, что это за программы, например, Win-zip, то говорил, что это новая, специальная программа для кодирования, которая только что пришла ему из Америки.
А я уже 20 лет занимался в университете компьютерами, и для меня это было некоторым шоком. Ну ладно, думаю, пусть… В эти моменты было видно, что он не специалист. И я даже несколько раз спрашивал Цвиля (Владимир Цвиль, который просьбе Мороза вывез Мельниченко из Украины): как такой человек мог работать в охране президента с таким уровнем?
- Давайте поговорим о том, как Микола получил политическое убежище. Это началось с Тайлера? (Патрик Тайлер – корреспондент Нью Йорк Таймз в Москве. Он первым сделал интервью с беглым майором)
Вначале все планировалось так, что Микола выезжает заграницу, потом Мороз выступает в парламенте, и после этого через пару недель в Украине ситуация разрешается. Тогда Мыкола может вернуться в Украину и там продолжать работать с этими записями.
Но когда это все закрутилось, стало понятно, что все происходит не так, как нужно.
В конце концов, Мороз и его окружение стали относиться к Мыколе и к Володе Цвилю так, что стало ясно, что они не собираются решать проблемы этих людей. Было видно, что они решают только свои политические задачи, а не проблемы этих конкретных людей.
В этот момент я почувствовал себя обманутым. Получилось, что они вывезли заграницу людей без какой-либо ответственности за то, что с ними будет дальше. Им нужна была только информация. При этом, за какие деньги и как они (Мыкола с семьей и Цвиль) живут – не их проблема. И было очевидно, что они не знают, что с Мыколой дальше делать.
Были два главных варианта: или он остается в Чехии, и мы обращаемся к правительству Чехии за помощью, или он едет заграницу. Мыкола говорил, что он хочет в Англию – не знаю почему. А тут с Патриком Тайлером появилась возможность уехать в Америку. Еще возможность была улететь в Канаду - через контакты Цвиля среди украинцев Канады.
Наконец закончилась виза Мыколы. Он был уже нелегалом в Чехии. Счет шел на дни, надо было срочно что-то решать. Тогда стало окончательно ясно, что у Мороза, и его окружения нет возможности или желания решить этот вопрос. Вышло, что Америка, Патрик и люди из Радио "Свободы" были самыми заинтересованными и могли помочь. Так это и произошло.
- За время пребывания Мельниченко в Чехии были ли какие-то нападения, покушения?
Нет, нет, нет. Потому, что он менял все время место проживания… Но это было очень тяжело психически, поэтому он очень боялся.
- Знаете ли вы о том, с кем Мельниченко встречался, как часто?
Встречи были разные. В Моравии встречались с Патриком и Аскольдом Крушельницким. В Праге были встречи с ними или с другими людьми из Радио "Свобода". С Си-би-эс встречались в Остраве и там были переводчики со "Свободы": Народецкий, Халупа, (сотрудник радио "Свобода") Крушельницкий. Кроме Купчинского (руководитель в то время украинской службы радио "Свобода" в Праге) я видел всех. Купчинский появился только в последний день. Всего у него было 4-5 встреч с представителями "Свободы".
- И, в конце концов, вы повезли его в Прагу для переговоров в американское посольство? Расскажите как это было…
К походу в посольство мы готовились два раза. В первый раз получилось так, что он пошел в американское посольство, и там у него в течение несколько часов спрашивали какую-то информацию. Я думаю, они к нему отнеслись как к обычному человеку, который хочет уехать в Америку. То есть – требовали медицинские справки и т.д.
Потом, через несколько дней, когда все было подготовлено, мы опять поехали в Прагу. Там нас на заправке в Праге встретил "Мерседес" с Купчинским и Народецким, они взяли его небольшой его багаж…
- Перед этим у него была встреча с агентами ЦРУ?
Да. Был контакт с человеком в американском посольстве или в Вене, который занимается решением вопросов политических беженцев. Я не помню, кто передал нам номер его телефона. Кажется, Патрик Тайлер.
- То есть, это было все-таки политическое решение? Когда он первый раз обратился в посольство как обычный человек, были проблемы?
Нет! Когда в первый раз он приходил в посольство, то там все уже было приготовлено. Но кажется, что в американской системе произошел какой-то сбой. Получилось что-то не так, как хотелось. Когда они начали этим заниматься, они хотели поступать нормально, официально…
А потом, когда мы уезжали назад из Праги, этим занялись и люди со "Свободы" и, по-моему, Патрик Тайлер. Они просили, чтобы ему срочно помогли, потому что ему угрожает нападение и т.д.
- То есть, это было все-таки политическое решение?
Я бы сказал, что они сделали это нестандартно.
- Как получилось, что записи Мельниченко оказались у вас?
Было так. В начале, когда Микола с семьей приехали в Чехию, они были страшно напуганы. Волновались за свою жизнь. И они думали так – если что-то случится, то важно, чтобы эти записи не пропали. И как-то, вскоре после его приезда в Чехию, он мене передал эти записи - я не знаю, были ли это все записи, или какая-то часть.
Он сказал, чтобы я их хранил в секретном месте. И что если с ним что-то случится, эта информация останется.
Но пока он жил в Чехии, эти записи переходили из сейфа в банке к нему и назад много раз. Потому что он каждый день занимался расшифровкой, работал с записями.
Но когда он уезжал в Америку, он предполагал, что ЦРУ или другие структуры его возьмут и потребуют отдать записи. Поэтому он решил, что лучше оставить записи в Европе. А потом, когда он увидит, какая ситуация в Америке, как он сможет работать там дальше, то можно будет к ним вернуться. И потом так и было.
- И что было дальше? У него был доступ к записям?
Да у него был доступ. Более того, он забрал с собой компьютер и мог переписать себе все это на винчестер.
По-моему были сделаны копии. Это 100%. И дальше, я думаю, он очень много информации продавал Рудьковскому. Я с Рудьковским никогда не встречался – там были только мои люди и как они мне рассказывали, я думаю, он для него всегда какую-то информацию продавал и передавал.
- Когда он уехал в Америку, вы как-то контактировали?
Да, была договоренность о контактах через мейлы, шифры, телефоны. Я не помню, когда именно был первый е-мейл или звонок по телефону, но вскоре установилась нормальная связь.
Однако с какого-то момента наши отношения стали довольно холодными. Потому что когда Микола с Лилей анализировали свою позицию, не только человеческую, но и результаты своего дела, я с ними не мог согласиться. Они, например, говорили, что их работа на 100% повысила уровень демократии и прогресса в Украине. На это я им отвечал, что они живут в какой-то сказке.
Постепенно мы перешли на обмен какими-то нехорошими мейлами и, наконец, я уже не хотел этим заниматься. Дальше мои контакты с Миколой и Лилей развивались так: Микола уехал в Америку, я не знаю, что он там делает, кто за ним стоит, и с кем будет работать дальше.
А здесь, в Европе остались Владимир Цвиль и его семья. И в этот момент мы оказались на перекрестке. Микола пошел в одну сторону, а я в другую. И с этого момента мы уже не договорились. Последний раз мы виделись в Штарберге в январе и потом в Вене.
- Вы кому-то передавали свои записи? СБУ, Жиру?
Нет, нет, нет. Эти записи я никому не отдавал. Моя позиция такая - важно, чтобы они не попали в чужие руки, чужим спецслужбам.
Мыкола заинтересован их получить. Но мы не знаем, что делать с ними, с кем работать, с кем говорить, если никто из украинских политиков этим не хочет заниматься.
- Как вы думаете, Микола все еще созраняет интерес к этому архиву, там есть что-то нового для него?
Он всегда говорил, что там есть много информации, которая ему поможет в работе. Я ему на это всегда отвечал одно: чтобы он показал мне какие-то результаты своей работы – что он сделал за это время в Чехии и Америке. Пусть он даст мне гарантии, что эта информация не попадет в чужие руки – американцам или еще кому-то.
И по этому моменту мы с ним никогда не могли договориться. Он говорит так, что это ему бы помогло. Я говорю – расскажи, кто с тобой теперь работает. Но он не хочет или не может раскрыть. Это одно.
И второе: я не верю, что копий этих записей нет где-то еще - в Украине, Америке и т.д. Я думаю, что он только хочет, чтобы это не было в чужих руках – то есть, у меня.
- На кого из украинских политиков, кроме Мороза, работал Мельниченко. От кого он еще получал деньги? Кто еще имел доступ к записям? Он что-то рассказывал об этом?
Нет, не рассказывал. Если вернуться к истории, как начинались записи, то он несколько раз говорил, что когда-то была поставлена задача, и был какой-то заказ, чтобы организовать подслушивание кабинета президента. И в какой-то момент как бы этим никто не хотел заниматься, и как бы это упало… Я не разбираюсь, что бы это могло быть в этих структурах – только повторяю его слова.
Не знаю, правда это или нет. А потом или он или кто-то еще принес эту информацию Марчуку. И в какой-то момент он вышел на Мороза. Не знаю, были ли другие контакты.
Почему он вышел на Мороза? Он объясняет так. На Мороза я вышел потому, что если слушать все записи президента, то там на всех есть что-то, а один Мороз - чистый. Это его слова, на этом он основал свою аргументацию, почему он вышел на Мороза и работает с ним.
- И еще про Гонгадзе. Как вы думаете, это его интересовало?
Интересовало, я думаю. Потому что в начале он занимался исключительно этим вопросом. Он анализировал все записи, которые касались Георгия Гонгадзе. И после того, как он прослушал все, что было в его силах, он начал готовиться к встречам с журналистами и радио "Свобода".
Я думаю, что с этих пор ничего нового не появилось. Не знаю есть ли там монтаж… Я не знаю, конечно, все ли он проверил записи. Времени у него было вполне достаточно. Я думаю, что в самом начале он этим очень серьезно занимался и потому прошел все. Но потом, он стал выбирать, я бы сказал, селективно выбирал информацию на каких-то украинских политиков.
И это, по моему мнению, было уже по чьему-то заказу. То есть, ему говорили – найди информацию на того-то и того-то, найди то и то… И это было связано с эфирами для Радио "Свободой" и делалось для заказчиков из Украины. С Украины он тогда встречался, по-моему, только с Рудьковским.
Штарнберг 26 июля 2004 года
И самое главное – именно у него хранится полное собрание пленок Мельниченко. По крайней мере, это утверждает Болданюк. Интервью это было взято летом прошлого года. Но некоторые вещи из него будут откровением и сейчас.
- Какая аппаратура была у Мельниченко, когда он приехал в Чехию?
О том, что у него с собой есть какая-то аппаратура, я узнал, кажется, на третий-пятый день. Cразу было видно, что у него есть компьютер с какой-то улучшенной звуковой картой. Был ли диктофон, или какие-то еще возможности, то я не видел.
- Значит, диктофона "Тошиба" не было?
Диктофон у него, по-моему, был. Была ли это "Тошиба" я не знаю. Я узнал про "Тошибу" только с того, что он оставил мне какой-то софт для чтения этих файлов. Но диктофон был. Потому что у него были записи и на кассетах.
- На чипах?
Нет, не на чипах. На обычных маленьких магнитофонных кассетах. И он пробовал через компьютер их как-то пускать, когда были какие-то включения на Радио "Свобода". У него все было приготовлено на кассетах. Но эти записи были такие некачественные, что потом решил с ними не работать.
Были ли чипы, я не обращал внимания.
- Были ли у него какие-то рукописные записи, заметки?
Да, у него были листочки с аннотациями к записям, но я не знаю, когда они появились – до приезда в Чехию или после. Он начал работать с того момента, когда Цвиль привез его компьютер с Польши. Начал что-то слушать, писать.
Более восьми часов в сутки он работал в наушниках. И писал, писал, писал… Ясно было, что он искал какую-то правду – правду о Гонгадзе, правду про какие-то другие криминальные дела…
И еще, по-моему, он искал какую-то информацию, с которой хотел выступать на Радио "Свобода". Был и такой момент, который мне не нравился: он действовал как будто по заказу. Как будто ему кто-то сказал: найди что-то на Литвина, найди что-то на Волкова. Тогда он уже занимался селективно.
То есть, я думаю, неправда, что перед Чехией он точностью до минуты проанализировал все, что касалось Гонгадзе, и пришел к какому-то результату.
- А он вообще интересовался этим делом?
Я думаю, что интересовался, потому что поначалу это был главный момент. Но понимаешь, там все остановилось на том, что говорилось про Гонгадзе, и что были у Кучмы такие-то люди.
- Где он жил?
Когда он рассказал мне свою историю, он попросил, чтобы мы придерживались какого-то уровня конспирации, чтобы никто не знал, где он будет жить. Он просил, чтобы я организовывал ему проживание в каких-то таких местах, где на него никто не обратит внимания – или большие города, или наоборот – какие-то отдаленные дачи.
Каждые десять дней мы его перевозили в другое место. Или я, или мои друзья на машинах. И за те пару месяцев, которые он жил в Чехии, я думаю, он жил в 8 – 10 разных местах.
- Поддерживал ли он контакты с кем-то и как? Мог ли он тогда звонить кому хочешь?
Нет. У него с собой был украинский мобильный телефон и пейджер, которые не работали на территории Чехии. Поэтому был только один контакт – через меня на Цвиля, и так далее. В какой-то момент они купили чешские телефоны. И телефоны и карточки все время меняли. То есть, когда он приехал, мы решили, что будет связь только через Цвиля. А потом, через некоторое время, я не знаю когда, он уже вышел напрямую на Мороза.
- Это было, наверное, довольно быстро, ведь он знал телефоны Мороза…
Я думаю, что с ним могли говорить либо Мороз либо Шибко. Но не Рудьковский. Когда Мельниченко ездил на встречу в Олмоуц, он был уверен, что приедет Мороз или Шибко. А это был Рудьковский, от чего Микола сначала был в шоке.
- Что вы знаете о Савченко (возможный напарник Мельниченко, который выехал в Португалию)?
Никогда его не видел. Только знаю, что был такой человек, о котором он волновался. Но ничего больше не говорил. И не говорил, играл ли он какую-то роль в этом деле, как они работали.
- Правда ли, что Мельниченко учился работать с компьютером в Чехии?
Да, когда он приехал в Чехию и начал работать на компьютере, он и его жена пользовались учебниками по Windows, Office и т.д. И когда я увидел, как он работал с компьютером, то убедился, что он только учится.
Я еще удивился, что когда он объяснял мне, что это за программы, например, Win-zip, то говорил, что это новая, специальная программа для кодирования, которая только что пришла ему из Америки.
А я уже 20 лет занимался в университете компьютерами, и для меня это было некоторым шоком. Ну ладно, думаю, пусть… В эти моменты было видно, что он не специалист. И я даже несколько раз спрашивал Цвиля (Владимир Цвиль, который просьбе Мороза вывез Мельниченко из Украины): как такой человек мог работать в охране президента с таким уровнем?
- Давайте поговорим о том, как Микола получил политическое убежище. Это началось с Тайлера? (Патрик Тайлер – корреспондент Нью Йорк Таймз в Москве. Он первым сделал интервью с беглым майором)
Вначале все планировалось так, что Микола выезжает заграницу, потом Мороз выступает в парламенте, и после этого через пару недель в Украине ситуация разрешается. Тогда Мыкола может вернуться в Украину и там продолжать работать с этими записями.
Но когда это все закрутилось, стало понятно, что все происходит не так, как нужно.
В конце концов, Мороз и его окружение стали относиться к Мыколе и к Володе Цвилю так, что стало ясно, что они не собираются решать проблемы этих людей. Было видно, что они решают только свои политические задачи, а не проблемы этих конкретных людей.
В этот момент я почувствовал себя обманутым. Получилось, что они вывезли заграницу людей без какой-либо ответственности за то, что с ними будет дальше. Им нужна была только информация. При этом, за какие деньги и как они (Мыкола с семьей и Цвиль) живут – не их проблема. И было очевидно, что они не знают, что с Мыколой дальше делать.
Были два главных варианта: или он остается в Чехии, и мы обращаемся к правительству Чехии за помощью, или он едет заграницу. Мыкола говорил, что он хочет в Англию – не знаю почему. А тут с Патриком Тайлером появилась возможность уехать в Америку. Еще возможность была улететь в Канаду - через контакты Цвиля среди украинцев Канады.
Наконец закончилась виза Мыколы. Он был уже нелегалом в Чехии. Счет шел на дни, надо было срочно что-то решать. Тогда стало окончательно ясно, что у Мороза, и его окружения нет возможности или желания решить этот вопрос. Вышло, что Америка, Патрик и люди из Радио "Свободы" были самыми заинтересованными и могли помочь. Так это и произошло.
- За время пребывания Мельниченко в Чехии были ли какие-то нападения, покушения?
Нет, нет, нет. Потому, что он менял все время место проживания… Но это было очень тяжело психически, поэтому он очень боялся.
- Знаете ли вы о том, с кем Мельниченко встречался, как часто?
Встречи были разные. В Моравии встречались с Патриком и Аскольдом Крушельницким. В Праге были встречи с ними или с другими людьми из Радио "Свобода". С Си-би-эс встречались в Остраве и там были переводчики со "Свободы": Народецкий, Халупа, (сотрудник радио "Свобода") Крушельницкий. Кроме Купчинского (руководитель в то время украинской службы радио "Свобода" в Праге) я видел всех. Купчинский появился только в последний день. Всего у него было 4-5 встреч с представителями "Свободы".
- И, в конце концов, вы повезли его в Прагу для переговоров в американское посольство? Расскажите как это было…
К походу в посольство мы готовились два раза. В первый раз получилось так, что он пошел в американское посольство, и там у него в течение несколько часов спрашивали какую-то информацию. Я думаю, они к нему отнеслись как к обычному человеку, который хочет уехать в Америку. То есть – требовали медицинские справки и т.д.
Потом, через несколько дней, когда все было подготовлено, мы опять поехали в Прагу. Там нас на заправке в Праге встретил "Мерседес" с Купчинским и Народецким, они взяли его небольшой его багаж…
- Перед этим у него была встреча с агентами ЦРУ?
Да. Был контакт с человеком в американском посольстве или в Вене, который занимается решением вопросов политических беженцев. Я не помню, кто передал нам номер его телефона. Кажется, Патрик Тайлер.
- То есть, это было все-таки политическое решение? Когда он первый раз обратился в посольство как обычный человек, были проблемы?
Нет! Когда в первый раз он приходил в посольство, то там все уже было приготовлено. Но кажется, что в американской системе произошел какой-то сбой. Получилось что-то не так, как хотелось. Когда они начали этим заниматься, они хотели поступать нормально, официально…
А потом, когда мы уезжали назад из Праги, этим занялись и люди со "Свободы" и, по-моему, Патрик Тайлер. Они просили, чтобы ему срочно помогли, потому что ему угрожает нападение и т.д.
- То есть, это было все-таки политическое решение?
Я бы сказал, что они сделали это нестандартно.
- Как получилось, что записи Мельниченко оказались у вас?
Было так. В начале, когда Микола с семьей приехали в Чехию, они были страшно напуганы. Волновались за свою жизнь. И они думали так – если что-то случится, то важно, чтобы эти записи не пропали. И как-то, вскоре после его приезда в Чехию, он мене передал эти записи - я не знаю, были ли это все записи, или какая-то часть.
Он сказал, чтобы я их хранил в секретном месте. И что если с ним что-то случится, эта информация останется.
Но пока он жил в Чехии, эти записи переходили из сейфа в банке к нему и назад много раз. Потому что он каждый день занимался расшифровкой, работал с записями.
Но когда он уезжал в Америку, он предполагал, что ЦРУ или другие структуры его возьмут и потребуют отдать записи. Поэтому он решил, что лучше оставить записи в Европе. А потом, когда он увидит, какая ситуация в Америке, как он сможет работать там дальше, то можно будет к ним вернуться. И потом так и было.
- И что было дальше? У него был доступ к записям?
Да у него был доступ. Более того, он забрал с собой компьютер и мог переписать себе все это на винчестер.
По-моему были сделаны копии. Это 100%. И дальше, я думаю, он очень много информации продавал Рудьковскому. Я с Рудьковским никогда не встречался – там были только мои люди и как они мне рассказывали, я думаю, он для него всегда какую-то информацию продавал и передавал.
- Когда он уехал в Америку, вы как-то контактировали?
Да, была договоренность о контактах через мейлы, шифры, телефоны. Я не помню, когда именно был первый е-мейл или звонок по телефону, но вскоре установилась нормальная связь.
Однако с какого-то момента наши отношения стали довольно холодными. Потому что когда Микола с Лилей анализировали свою позицию, не только человеческую, но и результаты своего дела, я с ними не мог согласиться. Они, например, говорили, что их работа на 100% повысила уровень демократии и прогресса в Украине. На это я им отвечал, что они живут в какой-то сказке.
Постепенно мы перешли на обмен какими-то нехорошими мейлами и, наконец, я уже не хотел этим заниматься. Дальше мои контакты с Миколой и Лилей развивались так: Микола уехал в Америку, я не знаю, что он там делает, кто за ним стоит, и с кем будет работать дальше.
А здесь, в Европе остались Владимир Цвиль и его семья. И в этот момент мы оказались на перекрестке. Микола пошел в одну сторону, а я в другую. И с этого момента мы уже не договорились. Последний раз мы виделись в Штарберге в январе и потом в Вене.
- Вы кому-то передавали свои записи? СБУ, Жиру?
Нет, нет, нет. Эти записи я никому не отдавал. Моя позиция такая - важно, чтобы они не попали в чужие руки, чужим спецслужбам.
Мыкола заинтересован их получить. Но мы не знаем, что делать с ними, с кем работать, с кем говорить, если никто из украинских политиков этим не хочет заниматься.
- Как вы думаете, Микола все еще созраняет интерес к этому архиву, там есть что-то нового для него?
Он всегда говорил, что там есть много информации, которая ему поможет в работе. Я ему на это всегда отвечал одно: чтобы он показал мне какие-то результаты своей работы – что он сделал за это время в Чехии и Америке. Пусть он даст мне гарантии, что эта информация не попадет в чужие руки – американцам или еще кому-то.
И по этому моменту мы с ним никогда не могли договориться. Он говорит так, что это ему бы помогло. Я говорю – расскажи, кто с тобой теперь работает. Но он не хочет или не может раскрыть. Это одно.
И второе: я не верю, что копий этих записей нет где-то еще - в Украине, Америке и т.д. Я думаю, что он только хочет, чтобы это не было в чужих руках – то есть, у меня.
- На кого из украинских политиков, кроме Мороза, работал Мельниченко. От кого он еще получал деньги? Кто еще имел доступ к записям? Он что-то рассказывал об этом?
Нет, не рассказывал. Если вернуться к истории, как начинались записи, то он несколько раз говорил, что когда-то была поставлена задача, и был какой-то заказ, чтобы организовать подслушивание кабинета президента. И в какой-то момент как бы этим никто не хотел заниматься, и как бы это упало… Я не разбираюсь, что бы это могло быть в этих структурах – только повторяю его слова.
Не знаю, правда это или нет. А потом или он или кто-то еще принес эту информацию Марчуку. И в какой-то момент он вышел на Мороза. Не знаю, были ли другие контакты.
Почему он вышел на Мороза? Он объясняет так. На Мороза я вышел потому, что если слушать все записи президента, то там на всех есть что-то, а один Мороз - чистый. Это его слова, на этом он основал свою аргументацию, почему он вышел на Мороза и работает с ним.
- И еще про Гонгадзе. Как вы думаете, это его интересовало?
Интересовало, я думаю. Потому что в начале он занимался исключительно этим вопросом. Он анализировал все записи, которые касались Георгия Гонгадзе. И после того, как он прослушал все, что было в его силах, он начал готовиться к встречам с журналистами и радио "Свобода".
Я думаю, что с этих пор ничего нового не появилось. Не знаю есть ли там монтаж… Я не знаю, конечно, все ли он проверил записи. Времени у него было вполне достаточно. Я думаю, что в самом начале он этим очень серьезно занимался и потому прошел все. Но потом, он стал выбирать, я бы сказал, селективно выбирал информацию на каких-то украинских политиков.
И это, по моему мнению, было уже по чьему-то заказу. То есть, ему говорили – найди информацию на того-то и того-то, найди то и то… И это было связано с эфирами для Радио "Свободой" и делалось для заказчиков из Украины. С Украины он тогда встречался, по-моему, только с Рудьковским.
Штарнберг 26 июля 2004 года
