О чем молчит Мельниченко
Понедельник, 18 апреля 2005, 13:23
Проведя почти девять часов со следователем Романом Ивановичем Шубиным, занимающимся в Генпрокуратуре делом Гонгадзе, я проникся к нему симпатией и сочувствием.
Очевидно, что на него со всех сторон давят, чтобы продвинуть расследование вперед: общественность хочет узнать, причастен ли прошлый президент к убийству, а новый президент уже поспешил объявить, что дело раскрыто. Шубин находится между молотом и наковальней и ему не сладко.
А между тем, та часть дела, которая связана с "пленками Мельниченко" до последнего времени основывалась на материалах, которые не имеют юридической силы – ведь невозможно подшить к делу разговоры Кучмы, опубликованные в Интернете, или озвученные г-ном Морозом в 2000-м году. И то и другое, говорит Шубин, не выдерживает критики с юридических позиций и если прокуратура решит построить на этом обвинение, то оно будет с легкостью разбито защитой в суде.
Главный свидетель, за которым охотится Шубин – это Николай Мельниченко. Свидетель непростой, в чем я смог убедиться лично, так как в течение двух недель в конце марта в Лондоне вместе с Борисом Березовским я тщетно пытался убедить Николая дать показания. Он почти согласился, но в последний момент передумал, уехал в Вашингтон и был таков. Нам ничего не оставалось, как отдать в прокуратуру все, что у нас было, и рассказать все, что знаем.
На прошлой неделе мы доставили в прокуратуру фрагменты аудиозаписей продолжительностью в несколько минут, которые прошли фоноскопическую экспертизу в США. Экспертиза установила, что звуковая дорожка не является результатом монтажа.
Шубин был рад приобщить это к делу, но сказал, что хотел бы подвергнуть экспертизе не только фрагменты, но и разговоры целиком, т. к. возможны возражения, что фрагменты вырваны из контекста.
Более того, по содержанию разговоров можно будет с уверенностью идентифицировать собеседников Кучмы - Кравченко, Деркача, Литвина и т. д. Поскольку эти разговоры целиком имеются на дисках, которые нам передал Мельниченко, и эта проблема стала теперь чисто технической.
Тем не менее, без показаний Мельниченко все равно не обойтись. Как объясняет Шубин, история улики является её неотъемлемой частью; представьте, что орудие убийства, произошедшего на одном берегу реки, найдено на другом. Это вызывает не меньше вопросов, чем ответов: как оно туда попало?
Находясь в Лондоне, Николай проговорился, что записи в кабинете Кучмы он вел не один; в операции участвовало как минимум пять сотрудников Госохраны, один из которых, Владимир Савченко, скрывается в Португалии (по просьбе Николая чек на 5 тыс. долларов на имя Савченко был выписан ещё в 2002 году).
Маловероятно, что эта группа действовала по своей инициативе; кто-то должен был дать приказ. Кто этот человек?
Второй вопрос: кто и когда первым прослушивал записи и первым связал разговоры в президентском кабинете со смертью журналиста? Сам Мельниченко при разговорах не присутствовал и начал слушать "свои" пленки лишь после побега в Чехию.
Между тем, он сказал мне в Лондоне: "Я знал, что Гонгадзе грозит опасность, и пытался его предупредить". Если это так, то пленки прослушивались еще в Киеве сразу после записей, "по горячим следам".
Кто этим занимался? Едва ли сам Николай. Через кого он пытался предупредить Гонгадзе?
Третий вопрос касается нерасшифрованных разговоров. В рамках проекта "5-й Элемент", было выявлено 16 эпизодов по Гонгадзе. Однако, готовясь к показаниям в американский Минюст (которые он так и не дал), Николай продиктовал мне заявление, в котором на основании своей записной книжки назвал 22 эпизода.
Предпоследний из них – разговор с Литвином и Марчуком 22 сентября, последний - с Кравченко 25 сентября, т. е. через девять дней после исчезновения журналиста и за день до того, как прослушки прекратились. О чем шла речь в кабинете президента, когда уже было ясно, что Гонгадзе пропал?
Список из 16-ти эпизодов по Гонгадзе, имеющихся в ФГС:
- 10 мая 2000 года с главой администрации президента Владимиром Литвином;
- 10 мая 2000 года с главой СБУ Леонидом Деркачом;
- 12 июня 2000 года с Деркачом;
- 12 июня 2000 года журналистом Вячеславом Пиховшеком;
- 14 июня 2000 года с Деркачем;
- 14 июня 2000 года с вице-спикером Александром Зинченко;
- 22 июня 2000 года с Деркачом;
- 3 июля в 2000 года с Литвином;
- 3 июля в 2000 года с министром внутренних дел Юрием Кравченко;
- 3 июля 2000 года с генеральным прокурором Михаилом Потебенько;
- 3 июля с Деркачом;
- 29 августа с Кравченко;
- 11 сентября 2000 года с Кравченко;
- 11 сентября 2000 года с Кравченко;
- 19 сентября 2000 года с Литвином;
- 20 сентября 2000 года с Литвином.
Список 22-ти упоминаний Гонгадзе в разговорах Кучмы, названный Мельниченко:
- 10 мая 2000 года с главой администрации президента Владимиром Литвином (Эпизод 1);
- 10 мая 2000 года с главой СБУ Леонидом Деркачом (Эпизод 2);
- 12 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 3);
- 12 июня 2000 года с Вячеславом Пиховшеком (Эпизод 4);
- 14 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 5);
- 14 июня 2000 года с вице-спикером Александром Зинченко (Эпизод 6);
- 22 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 7);
- 3 июля в 2000 года с Литвином (Эпизод 8);
- 3 июля в 2000 года с министром внутренних дел Юрием Кравченко (Эпизод 9);
- 3 июля 2000 года с генеральным прокурором Михаилом Потебенько (Эпизод 10);
- 3 июля с Деркачом (Эпизод 11);
- 29 или 30 августа (?)с Юрием Кравченко (Эпизод 12);
- 11 сентября 2000 года с Юрием Кравченко (эпизод 13);
- 11 сентября 2000 года с Юрием Кравченко (эпизод 14);
- 19 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 15);
- 19 сентября 2000 года с Деркачом и Волковым (Эпизод 16);
- 20 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 17);
- 22 сентября 2000 года с Деркачом (Эпизод 18);
- 22 сентября 2000 года с советником по национальной безопасности Владимиром Горбулиным (Эпизод 19);
- 22 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 20);
- 22 сентября 2000 года с Литвином и секретарем СНБО Евгением Марчуком (Эпизод 21);
- 25 сентября 2000 года с Кравченко (Эпизод 22);
Наконец, четвертый и самый интересный вопрос: почему Николай отказывается рассказать всю правду? Либо он видит в молчании выгоду, либо правда грозит ему опасностью.
Связаны ли эти выгоды и опасности непосредственно с делом Гонгадзе или с людьми, организовавшими прослушивание, или, может быть, с "легализацией" пленок в широком смысле – ведь на них, помимо Гонгадзе, много всякого-разного.
Проблема в том, что Николай может себе позволить молчать до бесконечности т. к. его защищает убежище в США и 5-я поправка к американской конституции, согласно которой можно отказаться от дачи показаний на самого себя.
Если Николай не заговорит, то разгадка тайны смерти Гонгадзе и "пленок Мельниченко" будет зависеть от доброй воли г-на Савченко и его товарищей по прослушкам. До тех пор пока до них не доберутся те, кто не хочет, чтобы правда вышла на свет.
Александр Гольдфарб, Фонд гражданских свобод, Нью-Йорк
Очевидно, что на него со всех сторон давят, чтобы продвинуть расследование вперед: общественность хочет узнать, причастен ли прошлый президент к убийству, а новый президент уже поспешил объявить, что дело раскрыто. Шубин находится между молотом и наковальней и ему не сладко.
А между тем, та часть дела, которая связана с "пленками Мельниченко" до последнего времени основывалась на материалах, которые не имеют юридической силы – ведь невозможно подшить к делу разговоры Кучмы, опубликованные в Интернете, или озвученные г-ном Морозом в 2000-м году. И то и другое, говорит Шубин, не выдерживает критики с юридических позиций и если прокуратура решит построить на этом обвинение, то оно будет с легкостью разбито защитой в суде.
Главный свидетель, за которым охотится Шубин – это Николай Мельниченко. Свидетель непростой, в чем я смог убедиться лично, так как в течение двух недель в конце марта в Лондоне вместе с Борисом Березовским я тщетно пытался убедить Николая дать показания. Он почти согласился, но в последний момент передумал, уехал в Вашингтон и был таков. Нам ничего не оставалось, как отдать в прокуратуру все, что у нас было, и рассказать все, что знаем.
На прошлой неделе мы доставили в прокуратуру фрагменты аудиозаписей продолжительностью в несколько минут, которые прошли фоноскопическую экспертизу в США. Экспертиза установила, что звуковая дорожка не является результатом монтажа.
Шубин был рад приобщить это к делу, но сказал, что хотел бы подвергнуть экспертизе не только фрагменты, но и разговоры целиком, т. к. возможны возражения, что фрагменты вырваны из контекста.
Более того, по содержанию разговоров можно будет с уверенностью идентифицировать собеседников Кучмы - Кравченко, Деркача, Литвина и т. д. Поскольку эти разговоры целиком имеются на дисках, которые нам передал Мельниченко, и эта проблема стала теперь чисто технической.
Тем не менее, без показаний Мельниченко все равно не обойтись. Как объясняет Шубин, история улики является её неотъемлемой частью; представьте, что орудие убийства, произошедшего на одном берегу реки, найдено на другом. Это вызывает не меньше вопросов, чем ответов: как оно туда попало?
Находясь в Лондоне, Николай проговорился, что записи в кабинете Кучмы он вел не один; в операции участвовало как минимум пять сотрудников Госохраны, один из которых, Владимир Савченко, скрывается в Португалии (по просьбе Николая чек на 5 тыс. долларов на имя Савченко был выписан ещё в 2002 году).
 |
Второй вопрос: кто и когда первым прослушивал записи и первым связал разговоры в президентском кабинете со смертью журналиста? Сам Мельниченко при разговорах не присутствовал и начал слушать "свои" пленки лишь после побега в Чехию.
Между тем, он сказал мне в Лондоне: "Я знал, что Гонгадзе грозит опасность, и пытался его предупредить". Если это так, то пленки прослушивались еще в Киеве сразу после записей, "по горячим следам".
Кто этим занимался? Едва ли сам Николай. Через кого он пытался предупредить Гонгадзе?
Третий вопрос касается нерасшифрованных разговоров. В рамках проекта "5-й Элемент", было выявлено 16 эпизодов по Гонгадзе. Однако, готовясь к показаниям в американский Минюст (которые он так и не дал), Николай продиктовал мне заявление, в котором на основании своей записной книжки назвал 22 эпизода.
Предпоследний из них – разговор с Литвином и Марчуком 22 сентября, последний - с Кравченко 25 сентября, т. е. через девять дней после исчезновения журналиста и за день до того, как прослушки прекратились. О чем шла речь в кабинете президента, когда уже было ясно, что Гонгадзе пропал?
Список из 16-ти эпизодов по Гонгадзе, имеющихся в ФГС:
- 10 мая 2000 года с главой администрации президента Владимиром Литвином;
- 10 мая 2000 года с главой СБУ Леонидом Деркачом;
- 12 июня 2000 года с Деркачом;
- 12 июня 2000 года журналистом Вячеславом Пиховшеком;
- 14 июня 2000 года с Деркачем;
- 14 июня 2000 года с вице-спикером Александром Зинченко;
- 22 июня 2000 года с Деркачом;
- 3 июля в 2000 года с Литвином;
- 3 июля в 2000 года с министром внутренних дел Юрием Кравченко;
- 3 июля 2000 года с генеральным прокурором Михаилом Потебенько;
- 3 июля с Деркачом;
- 29 августа с Кравченко;
- 11 сентября 2000 года с Кравченко;
- 11 сентября 2000 года с Кравченко;
- 19 сентября 2000 года с Литвином;
- 20 сентября 2000 года с Литвином.
Список 22-ти упоминаний Гонгадзе в разговорах Кучмы, названный Мельниченко:
- 10 мая 2000 года с главой администрации президента Владимиром Литвином (Эпизод 1);
- 10 мая 2000 года с главой СБУ Леонидом Деркачом (Эпизод 2);
- 12 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 3);
- 12 июня 2000 года с Вячеславом Пиховшеком (Эпизод 4);
- 14 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 5);
- 14 июня 2000 года с вице-спикером Александром Зинченко (Эпизод 6);
- 22 июня 2000 года с Деркачом (Эпизод 7);
- 3 июля в 2000 года с Литвином (Эпизод 8);
- 3 июля в 2000 года с министром внутренних дел Юрием Кравченко (Эпизод 9);
- 3 июля 2000 года с генеральным прокурором Михаилом Потебенько (Эпизод 10);
- 3 июля с Деркачом (Эпизод 11);
- 29 или 30 августа (?)с Юрием Кравченко (Эпизод 12);
- 11 сентября 2000 года с Юрием Кравченко (эпизод 13);
- 11 сентября 2000 года с Юрием Кравченко (эпизод 14);
- 19 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 15);
- 19 сентября 2000 года с Деркачом и Волковым (Эпизод 16);
- 20 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 17);
- 22 сентября 2000 года с Деркачом (Эпизод 18);
- 22 сентября 2000 года с советником по национальной безопасности Владимиром Горбулиным (Эпизод 19);
- 22 сентября 2000 года с Литвином (Эпизод 20);
- 22 сентября 2000 года с Литвином и секретарем СНБО Евгением Марчуком (Эпизод 21);
- 25 сентября 2000 года с Кравченко (Эпизод 22);
Наконец, четвертый и самый интересный вопрос: почему Николай отказывается рассказать всю правду? Либо он видит в молчании выгоду, либо правда грозит ему опасностью.
Связаны ли эти выгоды и опасности непосредственно с делом Гонгадзе или с людьми, организовавшими прослушивание, или, может быть, с "легализацией" пленок в широком смысле – ведь на них, помимо Гонгадзе, много всякого-разного.
Проблема в том, что Николай может себе позволить молчать до бесконечности т. к. его защищает убежище в США и 5-я поправка к американской конституции, согласно которой можно отказаться от дачи показаний на самого себя.
Если Николай не заговорит, то разгадка тайны смерти Гонгадзе и "пленок Мельниченко" будет зависеть от доброй воли г-на Савченко и его товарищей по прослушкам. До тех пор пока до них не доберутся те, кто не хочет, чтобы правда вышла на свет.
Александр Гольдфарб, Фонд гражданских свобод, Нью-Йорк
