Коррупция, которую мы не любим
Среда, 16 февраля 2005, 11:00
Краткое представление коррупции
Коррупцию мы не любим. Но многие тысячи лет это явление живет и здравствует — практически при любом политическом режиме, при любой власти, при любой идеологии.
Коррупция, согласно Макиавелли, — это использование публичных возможностей в частных целях. Самое простое определение является и самым универсальным, поскольку в нем не указывается ни факт подкупа-продажности, которого может и не быть; ни способ достижения корысти от частных целей, ведь далеко не всегда это деньги; в нем нет разделения на берущего или дающего взятку, поскольку должностное лицо само может извлекать частные выгоды для самого себя.
Коррупция в переводе с иностранного языка это разрушение. В самом общем понимании — это разрушение доверия к публичной государственной или корпоративной власти, выполняющей представительскую функцию общественного интереса.
Традиционно же говорят о разрушении системы управления государства или корпорации, прежде всего — аппарата управления, о разрушении правовой системы, о разрушении общественной морали.
Деформация общественной морали в результате коррупции делает саму коррупцию терпимой, легальную власть нелегитимной, а систему нелегальной купли-продажи публичных возможностей наоборот легитимной. Коррупция фактически уничтожает действенность судебной власти, ограничивает действенность законодательной власти и увеличивает незаконное неподсудное давление исполнительной власти на традиционные институты.
Коррупция более фундаментальное понятие, нежели государство, поскольку она базируется на разнице между публичными возможностями и индивидуальными мотивами, которые существуют независимо от государства. Коррупция создает теневой общественный договор — круговую поруку, разрушая тем самым легальный общественный договор. Коррупция поражает не только чиновников государственного аппарата, которые берут взятки, но и чиновников корпоративного сектора, которые берут откаты, а также всех других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям.
Рост и системное оформление коррупции в постсоветских странах
Не всякая коррупция является негативным явлением, даже если она действительно разрушает существующую систему государственного управления.
Дело в том, что продажность постсоветских чиновников способствовала разрушению советской системы государственного управления. Такая продажность создавала квазирыночные отношения внутри административного рынка, где происходил обмен услуг доступа к публичным возможностям на частные выгоды нарождающегося бизнеса, который собственно и давал за это взятки.
Такая продажность способствовала созданию квазирыночных представлений у чиновников, создавала между ними квазиконкуренцию за "хлебные" места, позволяла быстрее преодолевать несовершенство законодательства путем взяток, нежели путем изменения этих законов и норм.
Постсоветские страны переходили от не вполне публичной системы государственного управления с "телефонным правом" и жестко регламентированным номенклатурным доступом к публичным возможностям к чему-то неизвестному для них, именуемому рынком. Доступ к публичным возможностям власти впервые появляется как квазипубличный рынок — за взятку.
Однако в 1996 году все меняется. К этому периоду отечественный бизнес вырастает в крупный, а отдельные представители корпораций через финансово-промышленные группы при поддержке государства превращаются в олигархов.
В 1996 году возникает еще одно мало изученное явление — разделение коррупции на большую (глобальную и локальную) и малую.
Большая коррупция связана с продажностью государств и организаций. Глобальная большая коррупция — коррупция между государствами и корпорациями на международном уровне. Локальная большая коррупция — коррупция между местными органами власти и корпорациями внутри государства. Малая коррупция — розничная коррупция между гражданами и чиновниками.
Например, отношения между Украиной и Россией в сфере продажи энергоносителей с 1996 года строились по схеме глобальной большой коррупции: взятки курсировали между государствами и крупными трейдерами, которые имели государственную лицензию. А коррупционные межгосударственные соглашения были частью непубличной государственной политики.
До 1996 года продажность чиновников существовала при доминировании розничного спроса мелкого и среднего бизнеса на нелегальное использование публичных возможностей чиновников. Появление олигархов в 1996 году в постсоветских государствах приводит к доминированию спроса крупного бизнеса на нелегальное предоставление властью публичных возможностей и частичное блокирование несанкционированных кланами розничных взяток мелкого и среднего бизнеса.
В 1998 году с появлением олигополии происходит частичное блокирование розничных взяток — появляются устойчивые группировки (кланы), где доступ к тем или иным публичным возможностям предоставляется не просто за взятку, а прежде всего через принадлежность к тому или иному клану.
Таким образом, коррупция приобретает принципиально новое качество. С 1998 года коррупция становится полулегальной политико-экономической государственной системой. Если до этого взятки были платой за эпизодические нелегальные услуги пользования публичными возможностями со стороны взяткодателей, то с этого времени все принципиально меняется.
Теперь чиновники непосредственно находятся на содержании у крупного бизнеса под его непосредственным стратегическим и текущим руководством. Коррупционная рента становится основным двигателем и показателем экономического роста. Тем не менее, оценки реальной коррупционной ренты в странах СНГ отсутствуют.
Стать чиновником, не используя публичные возможности в частных целях (чьих угодно, в том числе и в целях собственного бизнеса самих чиновников), становится невозможно.
В коррупционной системе практически невозможно получить должность, связанную с использованием публичных возможностей, если ты не входишь в систему круговой поруки, то есть, если твои мотивы не являются частными, поэтому понятными, прогнозируемыми и контролируемыми.
Система СНГ и ЕЭП держится фактически на геополитических по типу и коррупционных по своей сути торгах. Предметом торга служит все — построение трубопроводов, приватизация больших предприятий, инфраструктура, политические уступки, выборы.
В обмен, скажем, за поддержку кандидата в президенты могут обсуждаться системные экономические уступки со стороны других стран только потому, что этот кандидат часть международной глобальной системы коррупции в отличие от другого кандидата. Недавно прошедшие президентские выборы в Украине — прекрасное тому свидетельство.
К 2004 году система большой глобальной коррупции приобрела, например, в отношениях между Украиной и Россией публичный характер — в ход пошла торговля составными частями суверенитета Украины, геополитической военной ориентацией, региональной целостностью государства. То есть вопрос вовлеченности политических лидеров Украины в систему глобальной коррупции стал вопросом государственной безопасности.
К настоящему времени большая локальная коррупция в Украине достигла небывалого размаха — крупные предприятия публично приватизируются в условиях коррупции, которая заметна уже даже для непосвященных, необычайно широкой по размаху стала коррупция на уровне городской власти.
Можно ли разрушить коррупционную систему в Украине?
Критична не продажность чиновников, которая есть во всех странах мира, а система глобальной коррупции. Если коррупционная рента становится основным механизмом экономического роста страны и является неисчисляемой и непубличной, то экономический рост нельзя контролировать.
Экономика растет до тех пор, пока ее рост обгоняет рост коррупционной ренты. Коррупционная рента конкурирует с налогами и стимулирует их неплатеж в бюджет страны. Политические выборы превращаются в войну за право распределения коррупционной ренты.
Не нужно бороться с коррупцией, нужно разрушать коррупционную систему.
Чтобы вообще говорить о борьбе с коррупцией, нужно понять, с какой коррупцией мы собираемся бороться — с малой или большой. Борьба с малой коррупцией при сохранении большой - это не более чем фикция, демонстративные ритуальные действия продажной власти. Создание в органах власти подразделений по борьбе с коррупцией неизбежно порождают ситуацию, когда необходимо создавать отделы по борьбе с коррупцией в самих подразделениях по борьбе с коррупцией.
Коррупция сильнее любого человека, она сильнее любой партии и любого правительства. Борьба со взяточниками изначально вписана в сам процесс коррупции и выступает непубличной формой конкуренции взяточников между собой и способом их укрупнения и концентрации.
Коррупция уменьшается только тогда, когда в обществе возникают более сильные смыслы общественной деятельности, нежели индивидуальные мотивы обогащения.
Коррупцию полностью уничтожить нельзя, но разрушить коррупционную систему можно. Для этого необходим, во-первых, публичный разговор о коррупции, о коррупционерах и о том, как с этим бороться.
Во-вторых, необходимо публиковать все незаконные сделки на уровне большой государственно-корпоративной коррупции.
В-третьих, все такие сделки должны быть отменены, а все финансово-имущественные отношения наново урегулированы публичным образом. Однако, этому неизбежно возникнет чудовищное сопротивление системы.
Как можно нейтрализовать системное сопротивление? Чего боятся нынешние коррупционеры? Разоблачения? Нет, большинство украинцев уже и так все знают, а интересующиеся политикой могут рассказать все с именами и должностями, а часто и с цифрами взяток.
Может коррупционеры боятся наказания? Нет, пока у них есть их деньги и пока они не нарушают уз круговой поруки, защита им обеспечена. Поэтому единственный способ сломить системное сопротивление коррупционеров — сломать узы круговой поруки.
Необходимо среди самих коррупционеров искать отступников, которые бы, публично покаявшись, выступили бы менеджерами-могильщиками системы круговой поруки.
Только после разрушения глобальной коррупционной системы на международном государственно-корпоративном уровне, можно будет приниматься за разрушение коррупционной системы на локальном государственно-корпоративном уровне, и лишь затем преследовать взятки в конвертах, то есть малую коррупцию.
После "оранжевой революции" Украина попадает в очень непростую систему отношений с Россией как провайдером глобальной коррупции. Нам нужно будет иметь дело с продажной российской властью и при этом вести критику системы глобальной коррупции, которую эта власть и поддерживает.
Нам нужно будет строить отношения с Россией внутри неравноценной системы коммуникации — жесткого различия информационного пространства России, которое будет оставаться на службе у глобальной коррупции, и информационного пространства Украины, которое постепенно будет избавляться от круговой поруки, коррумпированных журналистов, двойных стандартов и т.д.
Некоторые замечания в отношении нынешней так называемой борьбы с коррупцией на постсоветском пространстве
Политическая основа системы коррупции — олигополия. Административная — избыточное количество разрешений и лицензий. Общественная — отсутствие публичности процессов принятия решений властью и отказ от публичных дискуссий о коррупции. Идеология сохранения, укрупнения и концентрации коррупции — борьба с отдельными взяточниками.
Наиболее коррумпированными сферами являются инфраструктуры — энергетическая, нефте- и газотранспортная, строительство трубопроводов, транспортная, жилищеобеспечения (до сих пор так называемое ЖКХ), городское строительство.
Инфраструктурная коррупция заметна особенно на уровне городской власти. Без появления стратегии развития города как инфраструктуры, а не отраслевого хозяйства, без публичного бюджета на основе бюджетной резолюции и принципа инфраструктурного бюджетирования, без перехода к публичному управлению корпоративными правами на профессиональной основе, без публичной продажи земельных участков и коммунальных предприятий, без отказа городской власти от занятия бизнесом в строительстве — преодоление коррупции на уровне городов невозможно в принципе.
Главный секрет живучести коррупции в том, что мы, граждане, не можем обойтись без малой коррупции. И поддерживая малую коррупцию, мы тем самым позволяем существовать большой. У нас нет других инструментов доступа к публичным возможностям, нежели через взятку.
Эксперты мировых экономических структур не вполне правы в том, что коррупция создает двойной налог на граждан, потому что эти граждане, прежде всего, не платят налоги, зная о необходимости давать взятки. А в странах со слабым гражданским обществом, где отсутствует иной доступ к публичным возможностями, нежели через взятку, борьба с малой коррупцией означает блокирование инициативы активных граждан, которые заняты мелким и среднем бизнесом, активных менеджеров, инициативных организаторов и общественных деятелей.
Еще один секрет живучести коррупции — сама власть борется со взятками в конвертах, то есть с малой коррупцией, игнорируя и маскируя большую.
Олигархическое государство всегда будет заинтересовано поймать сотню мелких взяточников, и никогда не будет заинтересовано поймать десяток крупных.
Крупные коррупционеры практически не берут деньги в конвертах или в чемоданах. Крупные коррупционеры берут взятки в пакетах акций предприятий и самими предприятиями, работой родственников в преуспевающих крупных корпорациях, земельными участками, льготами близких к ним бизнесов, номерными счетами в зарубежных банках и т.д. Разговоры о взятках в конвертах — это разговоры в пользу богатых. Не победив большую глобальную и локальную коррупцию, бессмысленно бороться с малой.
Третий секрет живучести коррупции — попытка бороться с коррупцией путем поиска "козлов отпущения". Отступники коррупционной круговой поруки объявляются главными коррупционерами и на них сосредотачивается все зло в публичном мнении, что выступает как часть кампании по маскировке системы коррупции и устрашения других отступников.
В системе большой глобальной коррупции менеджеры коррупционных сделок выполняют предписанные им непубличными межправительственными соглашениями нелегальные межгосударственные и межкорпоративные функции. Обвинять их в незаконной деятельности государственных органов или уполномоченных на это корпораций, по меньшей мере, непоследовательно.
Четвертый секрет живучести коррупции — СМИ не на стороне общества. Продажность становится нормой профессиональной деятельности не только чиновников, но и других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям. Журналист, аналитик, эксперт или консультант, точно так же как и чиновник может использовать публичные возможности (доступ к формированию общественного мнения) для частных целей.
Когда крупные СМИ сообщают читателям непубличную дозированную информацию об интригах во власти, они являются полноправными участниками коррупционной системы. Если СМИ не производят коррупционных скандалов, расследований, персональной критики, они продажны. Когда известный журналист за большие гонорары использует свою популярность для пропаганды интересов узкой группы лиц, это та же коррупция.
Решение проблемы системной коррупции возможно в любое время, когда мы захотим от коррупции избавиться. Первые шаги могут должны быть простыми и понятными. Публичный аудит всех инфраструктурных предприятий и предприятий, принадлежащих олигархам. Разрушение олигополий во всех сферах экономики путем стимулирования конкуренции.
Переход в законодательстве к принципу: один вид деятельности — одно разрешение, все остальные разрешения — путем публичного договора в указанные сроки. Переход к публичному режиму принятия исполнительных решений, в том числе — публичное принятие решений местных органов власти. И, прежде всего, давайте начнем говорить о коррупции в СМИ, исследовать и считать коррупционную ренту.
Сергей Дацюк, корпорация "Гардарика", в рамках проекта "Украинский клуб"
Коррупцию мы не любим. Но многие тысячи лет это явление живет и здравствует — практически при любом политическом режиме, при любой власти, при любой идеологии.
Коррупция, согласно Макиавелли, — это использование публичных возможностей в частных целях. Самое простое определение является и самым универсальным, поскольку в нем не указывается ни факт подкупа-продажности, которого может и не быть; ни способ достижения корысти от частных целей, ведь далеко не всегда это деньги; в нем нет разделения на берущего или дающего взятку, поскольку должностное лицо само может извлекать частные выгоды для самого себя.
Коррупция в переводе с иностранного языка это разрушение. В самом общем понимании — это разрушение доверия к публичной государственной или корпоративной власти, выполняющей представительскую функцию общественного интереса.
Традиционно же говорят о разрушении системы управления государства или корпорации, прежде всего — аппарата управления, о разрушении правовой системы, о разрушении общественной морали.
Деформация общественной морали в результате коррупции делает саму коррупцию терпимой, легальную власть нелегитимной, а систему нелегальной купли-продажи публичных возможностей наоборот легитимной. Коррупция фактически уничтожает действенность судебной власти, ограничивает действенность законодательной власти и увеличивает незаконное неподсудное давление исполнительной власти на традиционные институты.
Коррупция более фундаментальное понятие, нежели государство, поскольку она базируется на разнице между публичными возможностями и индивидуальными мотивами, которые существуют независимо от государства. Коррупция создает теневой общественный договор — круговую поруку, разрушая тем самым легальный общественный договор. Коррупция поражает не только чиновников государственного аппарата, которые берут взятки, но и чиновников корпоративного сектора, которые берут откаты, а также всех других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям.
Рост и системное оформление коррупции в постсоветских странах
Не всякая коррупция является негативным явлением, даже если она действительно разрушает существующую систему государственного управления.
Дело в том, что продажность постсоветских чиновников способствовала разрушению советской системы государственного управления. Такая продажность создавала квазирыночные отношения внутри административного рынка, где происходил обмен услуг доступа к публичным возможностям на частные выгоды нарождающегося бизнеса, который собственно и давал за это взятки.
Такая продажность способствовала созданию квазирыночных представлений у чиновников, создавала между ними квазиконкуренцию за "хлебные" места, позволяла быстрее преодолевать несовершенство законодательства путем взяток, нежели путем изменения этих законов и норм.
Постсоветские страны переходили от не вполне публичной системы государственного управления с "телефонным правом" и жестко регламентированным номенклатурным доступом к публичным возможностям к чему-то неизвестному для них, именуемому рынком. Доступ к публичным возможностям власти впервые появляется как квазипубличный рынок — за взятку.
Однако в 1996 году все меняется. К этому периоду отечественный бизнес вырастает в крупный, а отдельные представители корпораций через финансово-промышленные группы при поддержке государства превращаются в олигархов.
В 1996 году возникает еще одно мало изученное явление — разделение коррупции на большую (глобальную и локальную) и малую.
Большая коррупция связана с продажностью государств и организаций. Глобальная большая коррупция — коррупция между государствами и корпорациями на международном уровне. Локальная большая коррупция — коррупция между местными органами власти и корпорациями внутри государства. Малая коррупция — розничная коррупция между гражданами и чиновниками.
Например, отношения между Украиной и Россией в сфере продажи энергоносителей с 1996 года строились по схеме глобальной большой коррупции: взятки курсировали между государствами и крупными трейдерами, которые имели государственную лицензию. А коррупционные межгосударственные соглашения были частью непубличной государственной политики.
До 1996 года продажность чиновников существовала при доминировании розничного спроса мелкого и среднего бизнеса на нелегальное использование публичных возможностей чиновников. Появление олигархов в 1996 году в постсоветских государствах приводит к доминированию спроса крупного бизнеса на нелегальное предоставление властью публичных возможностей и частичное блокирование несанкционированных кланами розничных взяток мелкого и среднего бизнеса.
В 1998 году с появлением олигополии происходит частичное блокирование розничных взяток — появляются устойчивые группировки (кланы), где доступ к тем или иным публичным возможностям предоставляется не просто за взятку, а прежде всего через принадлежность к тому или иному клану.
Таким образом, коррупция приобретает принципиально новое качество. С 1998 года коррупция становится полулегальной политико-экономической государственной системой. Если до этого взятки были платой за эпизодические нелегальные услуги пользования публичными возможностями со стороны взяткодателей, то с этого времени все принципиально меняется.
Теперь чиновники непосредственно находятся на содержании у крупного бизнеса под его непосредственным стратегическим и текущим руководством. Коррупционная рента становится основным двигателем и показателем экономического роста. Тем не менее, оценки реальной коррупционной ренты в странах СНГ отсутствуют.
Стать чиновником, не используя публичные возможности в частных целях (чьих угодно, в том числе и в целях собственного бизнеса самих чиновников), становится невозможно.
В коррупционной системе практически невозможно получить должность, связанную с использованием публичных возможностей, если ты не входишь в систему круговой поруки, то есть, если твои мотивы не являются частными, поэтому понятными, прогнозируемыми и контролируемыми.
Система СНГ и ЕЭП держится фактически на геополитических по типу и коррупционных по своей сути торгах. Предметом торга служит все — построение трубопроводов, приватизация больших предприятий, инфраструктура, политические уступки, выборы.
В обмен, скажем, за поддержку кандидата в президенты могут обсуждаться системные экономические уступки со стороны других стран только потому, что этот кандидат часть международной глобальной системы коррупции в отличие от другого кандидата. Недавно прошедшие президентские выборы в Украине — прекрасное тому свидетельство.
К 2004 году система большой глобальной коррупции приобрела, например, в отношениях между Украиной и Россией публичный характер — в ход пошла торговля составными частями суверенитета Украины, геополитической военной ориентацией, региональной целостностью государства. То есть вопрос вовлеченности политических лидеров Украины в систему глобальной коррупции стал вопросом государственной безопасности.
К настоящему времени большая локальная коррупция в Украине достигла небывалого размаха — крупные предприятия публично приватизируются в условиях коррупции, которая заметна уже даже для непосвященных, необычайно широкой по размаху стала коррупция на уровне городской власти.
Можно ли разрушить коррупционную систему в Украине?
Критична не продажность чиновников, которая есть во всех странах мира, а система глобальной коррупции. Если коррупционная рента становится основным механизмом экономического роста страны и является неисчисляемой и непубличной, то экономический рост нельзя контролировать.
Экономика растет до тех пор, пока ее рост обгоняет рост коррупционной ренты. Коррупционная рента конкурирует с налогами и стимулирует их неплатеж в бюджет страны. Политические выборы превращаются в войну за право распределения коррупционной ренты.
Не нужно бороться с коррупцией, нужно разрушать коррупционную систему.
Чтобы вообще говорить о борьбе с коррупцией, нужно понять, с какой коррупцией мы собираемся бороться — с малой или большой. Борьба с малой коррупцией при сохранении большой - это не более чем фикция, демонстративные ритуальные действия продажной власти. Создание в органах власти подразделений по борьбе с коррупцией неизбежно порождают ситуацию, когда необходимо создавать отделы по борьбе с коррупцией в самих подразделениях по борьбе с коррупцией.
Коррупция сильнее любого человека, она сильнее любой партии и любого правительства. Борьба со взяточниками изначально вписана в сам процесс коррупции и выступает непубличной формой конкуренции взяточников между собой и способом их укрупнения и концентрации.
Коррупция уменьшается только тогда, когда в обществе возникают более сильные смыслы общественной деятельности, нежели индивидуальные мотивы обогащения.
Коррупцию полностью уничтожить нельзя, но разрушить коррупционную систему можно. Для этого необходим, во-первых, публичный разговор о коррупции, о коррупционерах и о том, как с этим бороться.
Во-вторых, необходимо публиковать все незаконные сделки на уровне большой государственно-корпоративной коррупции.
В-третьих, все такие сделки должны быть отменены, а все финансово-имущественные отношения наново урегулированы публичным образом. Однако, этому неизбежно возникнет чудовищное сопротивление системы.
Как можно нейтрализовать системное сопротивление? Чего боятся нынешние коррупционеры? Разоблачения? Нет, большинство украинцев уже и так все знают, а интересующиеся политикой могут рассказать все с именами и должностями, а часто и с цифрами взяток.
Может коррупционеры боятся наказания? Нет, пока у них есть их деньги и пока они не нарушают уз круговой поруки, защита им обеспечена. Поэтому единственный способ сломить системное сопротивление коррупционеров — сломать узы круговой поруки.
Необходимо среди самих коррупционеров искать отступников, которые бы, публично покаявшись, выступили бы менеджерами-могильщиками системы круговой поруки.
Только после разрушения глобальной коррупционной системы на международном государственно-корпоративном уровне, можно будет приниматься за разрушение коррупционной системы на локальном государственно-корпоративном уровне, и лишь затем преследовать взятки в конвертах, то есть малую коррупцию.
После "оранжевой революции" Украина попадает в очень непростую систему отношений с Россией как провайдером глобальной коррупции. Нам нужно будет иметь дело с продажной российской властью и при этом вести критику системы глобальной коррупции, которую эта власть и поддерживает.
Нам нужно будет строить отношения с Россией внутри неравноценной системы коммуникации — жесткого различия информационного пространства России, которое будет оставаться на службе у глобальной коррупции, и информационного пространства Украины, которое постепенно будет избавляться от круговой поруки, коррумпированных журналистов, двойных стандартов и т.д.
Некоторые замечания в отношении нынешней так называемой борьбы с коррупцией на постсоветском пространстве
Политическая основа системы коррупции — олигополия. Административная — избыточное количество разрешений и лицензий. Общественная — отсутствие публичности процессов принятия решений властью и отказ от публичных дискуссий о коррупции. Идеология сохранения, укрупнения и концентрации коррупции — борьба с отдельными взяточниками.
Наиболее коррумпированными сферами являются инфраструктуры — энергетическая, нефте- и газотранспортная, строительство трубопроводов, транспортная, жилищеобеспечения (до сих пор так называемое ЖКХ), городское строительство.
Инфраструктурная коррупция заметна особенно на уровне городской власти. Без появления стратегии развития города как инфраструктуры, а не отраслевого хозяйства, без публичного бюджета на основе бюджетной резолюции и принципа инфраструктурного бюджетирования, без перехода к публичному управлению корпоративными правами на профессиональной основе, без публичной продажи земельных участков и коммунальных предприятий, без отказа городской власти от занятия бизнесом в строительстве — преодоление коррупции на уровне городов невозможно в принципе.
Главный секрет живучести коррупции в том, что мы, граждане, не можем обойтись без малой коррупции. И поддерживая малую коррупцию, мы тем самым позволяем существовать большой. У нас нет других инструментов доступа к публичным возможностям, нежели через взятку.
Эксперты мировых экономических структур не вполне правы в том, что коррупция создает двойной налог на граждан, потому что эти граждане, прежде всего, не платят налоги, зная о необходимости давать взятки. А в странах со слабым гражданским обществом, где отсутствует иной доступ к публичным возможностями, нежели через взятку, борьба с малой коррупцией означает блокирование инициативы активных граждан, которые заняты мелким и среднем бизнесом, активных менеджеров, инициативных организаторов и общественных деятелей.
Еще один секрет живучести коррупции — сама власть борется со взятками в конвертах, то есть с малой коррупцией, игнорируя и маскируя большую.
Олигархическое государство всегда будет заинтересовано поймать сотню мелких взяточников, и никогда не будет заинтересовано поймать десяток крупных.
Крупные коррупционеры практически не берут деньги в конвертах или в чемоданах. Крупные коррупционеры берут взятки в пакетах акций предприятий и самими предприятиями, работой родственников в преуспевающих крупных корпорациях, земельными участками, льготами близких к ним бизнесов, номерными счетами в зарубежных банках и т.д. Разговоры о взятках в конвертах — это разговоры в пользу богатых. Не победив большую глобальную и локальную коррупцию, бессмысленно бороться с малой.
Третий секрет живучести коррупции — попытка бороться с коррупцией путем поиска "козлов отпущения". Отступники коррупционной круговой поруки объявляются главными коррупционерами и на них сосредотачивается все зло в публичном мнении, что выступает как часть кампании по маскировке системы коррупции и устрашения других отступников.
В системе большой глобальной коррупции менеджеры коррупционных сделок выполняют предписанные им непубличными межправительственными соглашениями нелегальные межгосударственные и межкорпоративные функции. Обвинять их в незаконной деятельности государственных органов или уполномоченных на это корпораций, по меньшей мере, непоследовательно.
Четвертый секрет живучести коррупции — СМИ не на стороне общества. Продажность становится нормой профессиональной деятельности не только чиновников, но и других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям. Журналист, аналитик, эксперт или консультант, точно так же как и чиновник может использовать публичные возможности (доступ к формированию общественного мнения) для частных целей.
Когда крупные СМИ сообщают читателям непубличную дозированную информацию об интригах во власти, они являются полноправными участниками коррупционной системы. Если СМИ не производят коррупционных скандалов, расследований, персональной критики, они продажны. Когда известный журналист за большие гонорары использует свою популярность для пропаганды интересов узкой группы лиц, это та же коррупция.
Решение проблемы системной коррупции возможно в любое время, когда мы захотим от коррупции избавиться. Первые шаги могут должны быть простыми и понятными. Публичный аудит всех инфраструктурных предприятий и предприятий, принадлежащих олигархам. Разрушение олигополий во всех сферах экономики путем стимулирования конкуренции.
Переход в законодательстве к принципу: один вид деятельности — одно разрешение, все остальные разрешения — путем публичного договора в указанные сроки. Переход к публичному режиму принятия исполнительных решений, в том числе — публичное принятие решений местных органов власти. И, прежде всего, давайте начнем говорить о коррупции в СМИ, исследовать и считать коррупционную ренту.
Сергей Дацюк, корпорация "Гардарика", в рамках проекта "Украинский клуб"
