Последние лица палаточного городка
Пятница, 14 января 2005, 19:36
В пятницу утром жители палаточного городка на Крещатике проснулись еще не зная, что где-то в верхах приняли решение их городок свернуть. К обеду копии соответствующего распоряжения Ющенко занесли в каждую палатки.
"Слышали, что палатки будут сворачивать?", - спрашиваю у ребят возле входа в городок. На что парень-волынянин лет двадцати с авторитетным выражением лица сообщает, что городок никому себя свернуть не даст: "Будем стоять до инаугурации, пусть там что пишет Ющенко".
В основном же "то, что пишет Ющенко", здесь просто называют подделкой или провокацией. И поводов не верить в подлинность документа наш находчивый народ нашел немало.
Одни говорят, что на распоряжении нет печати. Другие - что там не стоит дата, а потому оно не может быть настоящим. А девушка из Житомирской области вообще уверена, что документ не выдан от лица оппозиции, потому что... там нет подписи Тимошенко. "Вот когда все подпишутся из команды оппозиции, тогда и будем верить. Потому что мы не за одного Ющенко здесь мерзли", - категорически утверждает девушка.
А еще рассказывают, что накануне ходили слухи о выступлении Ющенко перед митингующими. Кто эти слухи пустил - выяснить не удалось, тем не менее на Старый новый год Виктора Андреевича здесь так и не дождались. "Вот когда приедет к нам и сам объявит о роспуске, тогда и пойдем", - добавляет пожилая женщина с какой-то оскорбленной интонацией.
В туалет - по пропускам
Вообще же, как и много знаменитых людей, последние свои дни городок доживает в бедности. Раньше для них работали учреждения наподобие Украинского дома, где можно было поесть и согреться.
Было несколько бань, где жителям городка разрешали бесплатно мыться. Теперь большинство из них перестали предоставлять такие услуги. А к тем, что остались, пробиться тяжело, рассказывают люди. Поэтому большинство ходит в знакомых киевлянам.
С туалетами только проблем нет. По территории городка расставлено несколько биотуалетов. Кроме того, один палаточный житель рассказал удивительную историю о том, что по специальным удостоверениям когда-то пускали бесплатно в платный туалет на Крещатике. Правда, другие говорят, что все всегда ходили в Макдоналдз и без всяких пропусков.
Кроме других бед, еще и кормить, по единогласному мнению всех опрошенных, стали хуже. "То ли киевляне меньше приносят, то ли денег меньше выделяют", думают жители.
Да и между самими местными жителями во второй половине майданщины начались конфликты. "Это от революционной бездеятельности", - по-фрейдистски рассуждает запачканный мальчишка, потирая руки от холода. Одни говорят, что ссорятся между собой представители Верхнего и Нижнего лагеря. Другие - что просто люди от безделья стали напиваться и агрессивно себя вести.
Тем не менее извне этого вроде бы и не видно - все, как и раньше, едят вместе, ходят друг к другу в гости и поют щедривки.
Какая-то мылая девушка приглашает в палатку. Пробираться надо сквозь несколько пластов грубой ткани и брезента. По крыше бьет дождь. В палатке на заваленном одеялами полу спит обнявшись пара влюбленных. В другом уголке мальчик пьет чай из термоса. Кто-то рядом громко кашляет.
За всем этим хозяйством следит женщина-пенсионерка, которая свой гражданский долг усматривает в служении революции.
С восторгом рассказывает, что в скором времени всем жителям городка выдадут удостоверения с фотографиями. Для этой цели жителей каждой палатки даже перефотографировали на цифровик. ЕСТЬ и такие, говорит, которые только ради этих удостоверений и приехали.
- А зачем вам удостоверение?, - спрашиваю.
- Говорят, там наши фамилии через компьютер пропустят.
- И что?
- Что-то оно даст. Вы же журналистка, вам лучше знать.
В поисках революционного счастья
Посреди городка палатка с надписью "Белоруссия". Оказывается, там с самого начала живут представители белорусской оппозиции. Говорят, что приехали поддержать украинцев и набраться опыта.
Член оппозиционной белорусской партии ОГП Олег подхватил в Киеве бронхит и чувствуется очень плохо. Но все равно остается. "Может когда-то и у себя удастся такое сделать", - говорит он.
Тем не менее в реальность такого варианта в ближайшее время верит мало. Если бы, говорит, подобные палатки посреди Минска появились, Лукашенко бы не только их за ночь разгромил, но и всех участников пересажал.
Один мальчик рассказывает, что бросил ради революции работу. "Наверное, выгонят", - вздыхает, но сразу добавляет, что не жалеет.
А другой, студент, говорит, что его директор училища лично благословил на революционную деятельность, и даже оценки обещал хорошие поставить, несмотря на пропуски. Поэтому надо продержаться до конца, чтобы с достоинством вернуться домой.
Петро с Львовской области в палатках с самого начала. Рассказывает, как на революции с девушками знакомился, как жена дома не понимает ни его, ни его революционных взглядов. А потом вглядывается пристально в глаза и смущенно говорит: "А знаете, что мне цыганка сказала?". "Что?", - спрашиваю. Немного колеблется, а тогда сознается: "Сказала, что встречу я здесь красивую девушку, и будет у нас с ней дочь".
Тем не менее, так и не встретив вторую половину, Петр пришел к заключению, что Майдан свое уже отжил. Теперь, говорит, новые люди приезжают не ради революции, а по другим каким-то причинам: или приключений им хочется, или учиться лень, или работать, или дома проблемы. Поэтому он лично будет рад, если Ющенко действительно распоряжение подписал.
- А как вас зовут?, - спрашивает на прощание.
- Екатерина.
- Солгала значит цыганка, - вздыхает бедняга и бредет куда-то к палатке.
Уже выходя вечером из городка, пытаюсь найти копию того злосчастного для местных жителей документа. Куда не зайду - распоряжения нет. На выходе спрашиваю мальчика, почему нигде нельзя этих листочков найти. "А ими костер для ужина разжигали, я сам видел", - улыбаясь, отвечает юноша.
"Слышали, что палатки будут сворачивать?", - спрашиваю у ребят возле входа в городок. На что парень-волынянин лет двадцати с авторитетным выражением лица сообщает, что городок никому себя свернуть не даст: "Будем стоять до инаугурации, пусть там что пишет Ющенко".
В основном же "то, что пишет Ющенко", здесь просто называют подделкой или провокацией. И поводов не верить в подлинность документа наш находчивый народ нашел немало.
Одни говорят, что на распоряжении нет печати. Другие - что там не стоит дата, а потому оно не может быть настоящим. А девушка из Житомирской области вообще уверена, что документ не выдан от лица оппозиции, потому что... там нет подписи Тимошенко. "Вот когда все подпишутся из команды оппозиции, тогда и будем верить. Потому что мы не за одного Ющенко здесь мерзли", - категорически утверждает девушка.
А еще рассказывают, что накануне ходили слухи о выступлении Ющенко перед митингующими. Кто эти слухи пустил - выяснить не удалось, тем не менее на Старый новый год Виктора Андреевича здесь так и не дождались. "Вот когда приедет к нам и сам объявит о роспуске, тогда и пойдем", - добавляет пожилая женщина с какой-то оскорбленной интонацией.
В туалет - по пропускам
Вообще же, как и много знаменитых людей, последние свои дни городок доживает в бедности. Раньше для них работали учреждения наподобие Украинского дома, где можно было поесть и согреться.
Было несколько бань, где жителям городка разрешали бесплатно мыться. Теперь большинство из них перестали предоставлять такие услуги. А к тем, что остались, пробиться тяжело, рассказывают люди. Поэтому большинство ходит в знакомых киевлянам.
С туалетами только проблем нет. По территории городка расставлено несколько биотуалетов. Кроме того, один палаточный житель рассказал удивительную историю о том, что по специальным удостоверениям когда-то пускали бесплатно в платный туалет на Крещатике. Правда, другие говорят, что все всегда ходили в Макдоналдз и без всяких пропусков.
Кроме других бед, еще и кормить, по единогласному мнению всех опрошенных, стали хуже. "То ли киевляне меньше приносят, то ли денег меньше выделяют", думают жители.
Да и между самими местными жителями во второй половине майданщины начались конфликты. "Это от революционной бездеятельности", - по-фрейдистски рассуждает запачканный мальчишка, потирая руки от холода. Одни говорят, что ссорятся между собой представители Верхнего и Нижнего лагеря. Другие - что просто люди от безделья стали напиваться и агрессивно себя вести.
Тем не менее извне этого вроде бы и не видно - все, как и раньше, едят вместе, ходят друг к другу в гости и поют щедривки.
Какая-то мылая девушка приглашает в палатку. Пробираться надо сквозь несколько пластов грубой ткани и брезента. По крыше бьет дождь. В палатке на заваленном одеялами полу спит обнявшись пара влюбленных. В другом уголке мальчик пьет чай из термоса. Кто-то рядом громко кашляет.
За всем этим хозяйством следит женщина-пенсионерка, которая свой гражданский долг усматривает в служении революции.
С восторгом рассказывает, что в скором времени всем жителям городка выдадут удостоверения с фотографиями. Для этой цели жителей каждой палатки даже перефотографировали на цифровик. ЕСТЬ и такие, говорит, которые только ради этих удостоверений и приехали.
- А зачем вам удостоверение?, - спрашиваю.
- Говорят, там наши фамилии через компьютер пропустят.
- И что?
- Что-то оно даст. Вы же журналистка, вам лучше знать.
В поисках революционного счастья
Посреди городка палатка с надписью "Белоруссия". Оказывается, там с самого начала живут представители белорусской оппозиции. Говорят, что приехали поддержать украинцев и набраться опыта.
Член оппозиционной белорусской партии ОГП Олег подхватил в Киеве бронхит и чувствуется очень плохо. Но все равно остается. "Может когда-то и у себя удастся такое сделать", - говорит он.
Тем не менее в реальность такого варианта в ближайшее время верит мало. Если бы, говорит, подобные палатки посреди Минска появились, Лукашенко бы не только их за ночь разгромил, но и всех участников пересажал.
Один мальчик рассказывает, что бросил ради революции работу. "Наверное, выгонят", - вздыхает, но сразу добавляет, что не жалеет.
А другой, студент, говорит, что его директор училища лично благословил на революционную деятельность, и даже оценки обещал хорошие поставить, несмотря на пропуски. Поэтому надо продержаться до конца, чтобы с достоинством вернуться домой.
Петро с Львовской области в палатках с самого начала. Рассказывает, как на революции с девушками знакомился, как жена дома не понимает ни его, ни его революционных взглядов. А потом вглядывается пристально в глаза и смущенно говорит: "А знаете, что мне цыганка сказала?". "Что?", - спрашиваю. Немного колеблется, а тогда сознается: "Сказала, что встречу я здесь красивую девушку, и будет у нас с ней дочь".
Тем не менее, так и не встретив вторую половину, Петр пришел к заключению, что Майдан свое уже отжил. Теперь, говорит, новые люди приезжают не ради революции, а по другим каким-то причинам: или приключений им хочется, или учиться лень, или работать, или дома проблемы. Поэтому он лично будет рад, если Ющенко действительно распоряжение подписал.
- А как вас зовут?, - спрашивает на прощание.
- Екатерина.
- Солгала значит цыганка, - вздыхает бедняга и бредет куда-то к палатке.
Уже выходя вечером из городка, пытаюсь найти копию того злосчастного для местных жителей документа. Куда не зайду - распоряжения нет. На выходе спрашиваю мальчика, почему нигде нельзя этих листочков найти. "А ими костер для ужина разжигали, я сам видел", - улыбаясь, отвечает юноша.
