Константин Григоришин: Гриша Суркис говорил, что Папе надо подарить 10% собственности
Понедельник, 13 декабря 2004, 12:59
Гражданин России Константин Григоришин посылает черную метку Григорию Суркису и Виктору Медведчуку. Бывшие партнеры, несколько лет назад они стали его главными врагами. Результатом развода, по словам Григоришина, стала потеря им собственности на несколько сот миллионов долларов и инцидент у ресторана "Эгоист", когда он оказался под арестом за подброшенные пистолет и пакетик с "белым порошком".
История их отношений довольно известна. А сейчас, похоже, начинается ее новая глава. В разгар "оранжевой революции" Григоришина можно было увидеть на Майдане Независимости. При этом оранжевый цвет в его одежде, мягко говоря, доминировал. Смена власти в Украине для Григоришина – это шанс вернуть отобранное.
Пытаясь перекричать митинг, мы договорились об интервью через несколько дней в офисе Григоришина. На входе вместо его фамилии – табличка с надписью "Приемная народного депутата Алексея Бабурина". Это один из членов фракции Компартии. А на вопрос, что это значит, Григоришин говорит, что просто сдает ему в аренду часть помещения. При этом у самого Григоришина и его машина, и охрана обвешаны оранжевыми ленточками…
В интервью "Украинской правде" Григоришин обещает сложное будущее Суркису с Медведчуком. О них он рассказывает охотно, с иронией и деталями. О других героях олигархической истории Украины ограничивается короткими сухими фразами.
– Что Константин Григоришин делал на митинге оппозиции в Киеве?
– У меня есть своя персональная позиция. Во–первых, мне приятно. Не часто увидишь, когда полмиллиона человек поют гимн Украины. Их же никто не заставляет. Это эмоции, которые на всю жизнь запоминаются. Кроме того, я тоже ведь родился в Украине.
– Вопрос в лоб – помогаете ли вы деньгами оппозиции?
– Нет. (улыбается)
– Почему вы улыбаетесь?
– Потому что мне все время этот вопрос задают.
– Недавно было сообщение, что ваше сумское НПО имени Фрунзе активно бастует в поддержку оппозиции...
– Это происходит вопреки правлению предприятия. Завод не совсем наш. У нас там есть партнеры в лице председателя правления. А он был доверенным лицом Януковича и агитировал за него.
Я в этот процесс не вмешивался. Когда меня спросили, что на Запорожском трансформаторном заводе хотят вывесить флаг в поддержку Ющенко – я сказал: "Я поддерживаю". И вывесили – еще перед выборами. Это сейчас уже не сложно повесить флаг.
– Что значит ваше нынешнее регулярное появление в Украине – вы приехали забирать то, что у вас забрали раньше?
– В каком–то смысле да. У нашей группы есть достаточно активов в Украине, которыми управляют мало понятные мне люди и которые создавали мне массу проблем, чтобы я не получил доступ к этим активам. Я говорю об энергетике, есть еще ряд объектов.
– Какие это облэнерго?
– "Львовоблэнерго", "Прикарпатьеоблэнерго", "Сумыоблэнерго", "Черниговоблэнерго", "Полтаваоблэнерго". Те люди, которые сейчас управляют этими пятью облэнерго, замыкаются непосредственно на Суркисе. Он менял правление силовым давлением или запугивая, заставил этих людей работать на себя.
– То есть ситуация такая: команды отдает Суркис, а собственность ваша – и она оформлена на какие–то оффшорные фирмы?
– Судя по всему, да. Если честно, я не всегда слежу, как оно оформлено. У меня этим занимается корпоративный отдел.
– Каким образом собираетесь возвращать себе то, что, как вы говорите, забрали Суркисы?
– Юридическими механизмами. Кроме захвата управления, на части объектов менялась собственность. Суркис считает, что она принадлежит ему – я считаю, что на самом деле мне. И была получена либо обманом, либо вымогательством.
– О чем речь?
– В том числе о пакетах облэнерго, которые принадлежат оффшорным компаниям Суркиса или Губского. Потому что Губский создавал эти оффшорные компании, и он ими управлял.
– Вы хотите сказать, что Губский, который активно дистанцируется от Суркиса и Медведчука, остался с ними?
– Уверен, что да. Декларации, что он ушел от Суркиса – это способ маскировки части активов, которые Суркис хочет сохранить на всякий случай. Губский – слабый человек, он никогда не сможет уйти от Суркиса, он боится. Он мог бы уйти от Суркиса, но только голый и босый. И еще остался бы должен.
– Он был младший партнер в "киевской семерке"? (От УП: Как известно, в так называемую "семерку" входили: братья Суркисы, Медведчук, Губский, экс–мэр Киева Згурский, Карпенко и банкир Лях, недавно покончивший жизнь самоубийством).
– Всегда декларировалось, что они равные партнеры. Но решения принимали два человека: Медведчук и Суркис. И частично влиял Игорь Суркис. Все остальные могли прийти с каким–то вопросом или проектом решения, но утверждать их обязаны Суркис и Медведчук.
Формально считалось, что у семерки есть некая собственность, прибыль, и она должна делиться на семь равных частей, включая "Динамо Киев". А неформально делили Суркис и Медведчук.
Суркис с Медведчуком придумали огромные затраты на СДПУ(о) и на "Динамо Киев": "Эту часть прибыли мы должны отправить на партию, эту – на "Динамо", а эту мы получили за политическое лоббирование – а вы к этому не имеете никакого отношения, а эту мы получили за бандитскую крышу – а мы там жизнью рисковали".
Правда, Губский с Карпенко не отставали – они зарабатывали прибыль на своих сельскохозяйственных проектах.
Потом начали пересматривать отношения внутри семерки. Вообще, эти люди действуют как стая пираний. Когда чувствуют кого–то слабого, они все сразу набрасываются. Не понимая, что следующим будет кто–то из них.
– А эта семерка была оформлена как акционеры какой–то компании?
– Я никогда до конца этого не знал, но они утверждали, что у них есть компания где–то в Англии или на острове Гернси (оффшорная зона между Францией и Британией – УП).
– Что вы думаете о самоубийстве Ляха?
– Я бы не хотел комментировать. Я был хорошо знаком с Юрой Ляхом, но последние три года мы не общались. Но я, зная психофизический тип Ляха, никогда не мог представить, что он на такое мог пойти.
СУРКИС БЫЛ МОЕЙ "КРЫШЕЙ"
– Как вы сами попали в эту компанию?
– У нас были проблемы, с нами не рассчитывался "Энергоатом". Мне сказали, что есть такой Гриша Суркис, "киевская семерка", которая может помочь. Так мы и познакомились в 1998 году. А потом были бизнес–договоренности. Я никогда не был восьмым членом семерки. У нас были бизнес–проекты, за которые наша группа получала 50%, и семерка получала 50% прибыли.
– За что?
– За "крышу".
– А какие проекты?
– Энергетические.
– Вы купили при их помощи облэнерго?
– Нет, мы практически все купили без них. Вопрос в том, дали ли бы нам возможность эффективно управлять этими облэнерго. Или вообще могли забрать. Опыт показал, что могли. В этом заключалась их работа – предоставлять "крышу".
Конечно, это была моя ошибка. Надо было еще тогда попытаться противостоять – но с кем? Это же была система – все должны платить туда… (Показывает на потолок.) Было три–четыре доверенных канала платежей. Иначе заниматься крупным бизнесом вам просто не дадут.
Плюс была реальная проблема – "Энергоатом" нам был должен больше 100 миллионов долларов. Мы вывозили отработанное ядерное топливо.
– Вернуть себе собственность вы пытались при помощи зятя Кучмы Пинчука?
– С Пинчуком я знаком давно. Однако он не всегда самостоятелен в принятии бизнес–решений. Пинчук часто руководствуется политическими соображения, в том числе в вопросах собственности.
Мы пытались создать с Пинчуком ферросплавный холдинг. Кончилось это тем, что Суркис забрал у меня два ферросплавных завода.
– Но их вроде бы купили?...
– Как бы купили по заниженной цене за прибыль, мною недополученную. То есть купили за мои же деньги.
– А сейчас что вы будете делать?
– Сейчас? Посмотрим.
У Суркиса сейчас в Запорожском ферросплавном 51%. Вначале у меня было 90% акций ферросплавного завода. Потом пришел Гриша и сказал: "Понимаешь, я хочу быть с тобой партнером, но денег у меня нет, ничего нет, но у меня есть "Динамо Киев", которое стоит безумных денег и политически нам поможет. И я тебе предлагаю 20% "Динамо Киев", ты станешь нашим партнером на всю жизнь".
Я говорю: "Гриша, мне не нужно "Динамо Киев". Он: "Нет, ну ты понимаешь, что ты станешь вторым после Кучмы человеком, ты станешь моим братом, у меня есть два брата – Игорь Суркис и ты!".
Я понимал, что в покое не оставят. Мне ей Богу, не хотелось начинать войну. Я говорю: "Хорошо, Гриша, давай 40% акций ферросплавного на 20% Динамо Киев".
Я отдал ему часть ферросплавного, часть облэнерго, часть "Днепроспецстали". А дальше Грише захотелось получить в ферросплавном контрольный пакет – ему везде хотелось его получить.
В 2000 году он приходит и говорит: "Ты знаешь, у Папы скоро день рождения". Я говорю: "Ну и что, поздравь его от меня – я ж с ним не знаком". "Надо что–то подарить".
Я говорю: "Ну давай картину подарим". Гриша: "Нет, ты не понимаешь, надо подарить собственность". "Квартиру, что ли?". Он говорит: "Акции. Я считаю, что по 10% всего, что у нас есть – точнее, что у меня было – надо от нас подарить". Я говорю: "Гриша, я с этим не согласен".
Далее шла долгая торговля. Они с Медведчуком вдвоем говорили, что надо все подарить Папе, что иначе в этой стране никто не работает, что 10% подарить – это очень льготно, вообще все дарят 25%.
Договорились мы следующим образом: то, что я приватизировал за свои деньги, но когда был вместе с ними – я отдам 10%. Поэтому условный "Папа" получил 1,5–2% в каждом облэнерго и 9% в ферросплавном, потому что они были куплены с ними.
Таким образом, Суркис получил контрольный пакет ферросплавного завода – но с Папой!
Но я не верю в то, что Папа об этом знает, а Суркис просто скрысятничал.
– Так они за эти 20% "Динамо Киев" вытягивали у вас все новые предприятия?
– Да. А объясняли тем, что стоимость "Динамо Киев" дорожала, а стоимость наших активов была зафиксирована.
– А в конце 2003 вы вроде бы еще с Пинчуком создавали энергохолдинг?
– По разным причинам этот холдинг не состоялся. В том числе и потому, что в начале было потеряно управление над облэнерго – когда группа отморозков во главе с неким Максом Курочкиным меняли правление ряда облэнерго.
Например, в Полтаве по команде Билоконя, который тогда курировал МВД в администрации президента, была снята охрана с правления "Полтаваоблэнерго". Эти люди во главе с Курочкиным зашли в кабинет директора... Не знаю, что они там два часа делали, может, били его – но в конце заставили подписать бумаги, что он увольняется.
– К слову, Курочкин, который отстранял руководство вашего "Полтаваоблэнерго", связан с лужниковской группой…
– Я не знаю, что такое лужниковская группа. Я их воспринимаю как словаков. (От УП: Как известно, в 2001 году четыре украинских облэнерго были куплены словацкой фирмой VSE, а впоследствии ими стали управлять люди, которые представляют интересы владельцев рынка в "Лужниках".)
Мне Курочкин когда–то говорил, что он имеет отношение к облэнерго. Я недавно встречался с представителем словацких компаний, владеющих облэнерго – он мне официально сказал, что Курочкин не имеет к ним отношения. Насколько я знаю, в той же "Одессаоблэнерго" Курочкин выведен из всех органов управления.
– Если вы говорите, что Суркис у вас забрал так много, то что у него было, когда вы с ним познакомились?
– Не знаю, однако он все время жаловался, что денег нет. Они брали по 10–20 тысяч долларов, чтобы подписать какое–то письмо в администрации Кучмы. Но за два года, в 1998 они умудрились влезть в хорошие отношения с Кучмой, которые хотели конвертировать в деньги. И тут подвернулся я.
– А сколько у вас тогда было денег?
– Не меньше, чем сейчас.
– Сколько?
– Не скажу.
– А сейчас что у них есть?
– Кроме того, что они забрали у меня и переписали на себя – говорят, что они еще акционеры "Криворожстали".
Во второй части интервью читайте, почему Григоришин собирается забрать у Суркиса "Динамо Киев" и сколько акций футбольного клуба он "подарил" Папе, как Медведчук требовал у него деньги на финансирование СДПУ(о), и с чем надо определиться Пинчуку.
P.S. Поскольку в своих высказываниях Григоришин выдвигает серьезные обвинения Суркису и Медведчуку, "Украинская правда" готова подать и их точку зрения. Кроме того, мы напоминаем Медведчуку, что он дважды лично, в мае 2003 и июне 2004 обещал интервью "Украинской правде".
История их отношений довольно известна. А сейчас, похоже, начинается ее новая глава. В разгар "оранжевой революции" Григоришина можно было увидеть на Майдане Независимости. При этом оранжевый цвет в его одежде, мягко говоря, доминировал. Смена власти в Украине для Григоришина – это шанс вернуть отобранное.
Пытаясь перекричать митинг, мы договорились об интервью через несколько дней в офисе Григоришина. На входе вместо его фамилии – табличка с надписью "Приемная народного депутата Алексея Бабурина". Это один из членов фракции Компартии. А на вопрос, что это значит, Григоришин говорит, что просто сдает ему в аренду часть помещения. При этом у самого Григоришина и его машина, и охрана обвешаны оранжевыми ленточками…
В интервью "Украинской правде" Григоришин обещает сложное будущее Суркису с Медведчуком. О них он рассказывает охотно, с иронией и деталями. О других героях олигархической истории Украины ограничивается короткими сухими фразами.
– Что Константин Григоришин делал на митинге оппозиции в Киеве?
– У меня есть своя персональная позиция. Во–первых, мне приятно. Не часто увидишь, когда полмиллиона человек поют гимн Украины. Их же никто не заставляет. Это эмоции, которые на всю жизнь запоминаются. Кроме того, я тоже ведь родился в Украине.
– Вопрос в лоб – помогаете ли вы деньгами оппозиции?
– Нет. (улыбается)
– Почему вы улыбаетесь?
– Потому что мне все время этот вопрос задают.
– Недавно было сообщение, что ваше сумское НПО имени Фрунзе активно бастует в поддержку оппозиции...
– Это происходит вопреки правлению предприятия. Завод не совсем наш. У нас там есть партнеры в лице председателя правления. А он был доверенным лицом Януковича и агитировал за него.
Я в этот процесс не вмешивался. Когда меня спросили, что на Запорожском трансформаторном заводе хотят вывесить флаг в поддержку Ющенко – я сказал: "Я поддерживаю". И вывесили – еще перед выборами. Это сейчас уже не сложно повесить флаг.
– Что значит ваше нынешнее регулярное появление в Украине – вы приехали забирать то, что у вас забрали раньше?
– В каком–то смысле да. У нашей группы есть достаточно активов в Украине, которыми управляют мало понятные мне люди и которые создавали мне массу проблем, чтобы я не получил доступ к этим активам. Я говорю об энергетике, есть еще ряд объектов.
– Какие это облэнерго?
– "Львовоблэнерго", "Прикарпатьеоблэнерго", "Сумыоблэнерго", "Черниговоблэнерго", "Полтаваоблэнерго". Те люди, которые сейчас управляют этими пятью облэнерго, замыкаются непосредственно на Суркисе. Он менял правление силовым давлением или запугивая, заставил этих людей работать на себя.
– То есть ситуация такая: команды отдает Суркис, а собственность ваша – и она оформлена на какие–то оффшорные фирмы?
– Судя по всему, да. Если честно, я не всегда слежу, как оно оформлено. У меня этим занимается корпоративный отдел.
– Каким образом собираетесь возвращать себе то, что, как вы говорите, забрали Суркисы?
– Юридическими механизмами. Кроме захвата управления, на части объектов менялась собственность. Суркис считает, что она принадлежит ему – я считаю, что на самом деле мне. И была получена либо обманом, либо вымогательством.
– О чем речь?
– В том числе о пакетах облэнерго, которые принадлежат оффшорным компаниям Суркиса или Губского. Потому что Губский создавал эти оффшорные компании, и он ими управлял.
– Вы хотите сказать, что Губский, который активно дистанцируется от Суркиса и Медведчука, остался с ними?
– Уверен, что да. Декларации, что он ушел от Суркиса – это способ маскировки части активов, которые Суркис хочет сохранить на всякий случай. Губский – слабый человек, он никогда не сможет уйти от Суркиса, он боится. Он мог бы уйти от Суркиса, но только голый и босый. И еще остался бы должен.
– Он был младший партнер в "киевской семерке"? (От УП: Как известно, в так называемую "семерку" входили: братья Суркисы, Медведчук, Губский, экс–мэр Киева Згурский, Карпенко и банкир Лях, недавно покончивший жизнь самоубийством).
– Всегда декларировалось, что они равные партнеры. Но решения принимали два человека: Медведчук и Суркис. И частично влиял Игорь Суркис. Все остальные могли прийти с каким–то вопросом или проектом решения, но утверждать их обязаны Суркис и Медведчук.
Формально считалось, что у семерки есть некая собственность, прибыль, и она должна делиться на семь равных частей, включая "Динамо Киев". А неформально делили Суркис и Медведчук.
Суркис с Медведчуком придумали огромные затраты на СДПУ(о) и на "Динамо Киев": "Эту часть прибыли мы должны отправить на партию, эту – на "Динамо", а эту мы получили за политическое лоббирование – а вы к этому не имеете никакого отношения, а эту мы получили за бандитскую крышу – а мы там жизнью рисковали".
Правда, Губский с Карпенко не отставали – они зарабатывали прибыль на своих сельскохозяйственных проектах.
Потом начали пересматривать отношения внутри семерки. Вообще, эти люди действуют как стая пираний. Когда чувствуют кого–то слабого, они все сразу набрасываются. Не понимая, что следующим будет кто–то из них.
– А эта семерка была оформлена как акционеры какой–то компании?
– Я никогда до конца этого не знал, но они утверждали, что у них есть компания где–то в Англии или на острове Гернси (оффшорная зона между Францией и Британией – УП).
– Что вы думаете о самоубийстве Ляха?
– Я бы не хотел комментировать. Я был хорошо знаком с Юрой Ляхом, но последние три года мы не общались. Но я, зная психофизический тип Ляха, никогда не мог представить, что он на такое мог пойти.
СУРКИС БЫЛ МОЕЙ "КРЫШЕЙ"
– Как вы сами попали в эту компанию?
– У нас были проблемы, с нами не рассчитывался "Энергоатом". Мне сказали, что есть такой Гриша Суркис, "киевская семерка", которая может помочь. Так мы и познакомились в 1998 году. А потом были бизнес–договоренности. Я никогда не был восьмым членом семерки. У нас были бизнес–проекты, за которые наша группа получала 50%, и семерка получала 50% прибыли.
– За что?
– За "крышу".
– А какие проекты?
– Энергетические.
– Вы купили при их помощи облэнерго?
– Нет, мы практически все купили без них. Вопрос в том, дали ли бы нам возможность эффективно управлять этими облэнерго. Или вообще могли забрать. Опыт показал, что могли. В этом заключалась их работа – предоставлять "крышу".
Конечно, это была моя ошибка. Надо было еще тогда попытаться противостоять – но с кем? Это же была система – все должны платить туда… (Показывает на потолок.) Было три–четыре доверенных канала платежей. Иначе заниматься крупным бизнесом вам просто не дадут.
Плюс была реальная проблема – "Энергоатом" нам был должен больше 100 миллионов долларов. Мы вывозили отработанное ядерное топливо.
– Вернуть себе собственность вы пытались при помощи зятя Кучмы Пинчука?
– С Пинчуком я знаком давно. Однако он не всегда самостоятелен в принятии бизнес–решений. Пинчук часто руководствуется политическими соображения, в том числе в вопросах собственности.
Мы пытались создать с Пинчуком ферросплавный холдинг. Кончилось это тем, что Суркис забрал у меня два ферросплавных завода.
– Но их вроде бы купили?...
– Как бы купили по заниженной цене за прибыль, мною недополученную. То есть купили за мои же деньги.
– А сейчас что вы будете делать?
– Сейчас? Посмотрим.
У Суркиса сейчас в Запорожском ферросплавном 51%. Вначале у меня было 90% акций ферросплавного завода. Потом пришел Гриша и сказал: "Понимаешь, я хочу быть с тобой партнером, но денег у меня нет, ничего нет, но у меня есть "Динамо Киев", которое стоит безумных денег и политически нам поможет. И я тебе предлагаю 20% "Динамо Киев", ты станешь нашим партнером на всю жизнь".
Я говорю: "Гриша, мне не нужно "Динамо Киев". Он: "Нет, ну ты понимаешь, что ты станешь вторым после Кучмы человеком, ты станешь моим братом, у меня есть два брата – Игорь Суркис и ты!".
Я понимал, что в покое не оставят. Мне ей Богу, не хотелось начинать войну. Я говорю: "Хорошо, Гриша, давай 40% акций ферросплавного на 20% Динамо Киев".
Я отдал ему часть ферросплавного, часть облэнерго, часть "Днепроспецстали". А дальше Грише захотелось получить в ферросплавном контрольный пакет – ему везде хотелось его получить.
В 2000 году он приходит и говорит: "Ты знаешь, у Папы скоро день рождения". Я говорю: "Ну и что, поздравь его от меня – я ж с ним не знаком". "Надо что–то подарить".
Я говорю: "Ну давай картину подарим". Гриша: "Нет, ты не понимаешь, надо подарить собственность". "Квартиру, что ли?". Он говорит: "Акции. Я считаю, что по 10% всего, что у нас есть – точнее, что у меня было – надо от нас подарить". Я говорю: "Гриша, я с этим не согласен".
Далее шла долгая торговля. Они с Медведчуком вдвоем говорили, что надо все подарить Папе, что иначе в этой стране никто не работает, что 10% подарить – это очень льготно, вообще все дарят 25%.
Договорились мы следующим образом: то, что я приватизировал за свои деньги, но когда был вместе с ними – я отдам 10%. Поэтому условный "Папа" получил 1,5–2% в каждом облэнерго и 9% в ферросплавном, потому что они были куплены с ними.
Таким образом, Суркис получил контрольный пакет ферросплавного завода – но с Папой!
Но я не верю в то, что Папа об этом знает, а Суркис просто скрысятничал.
– Так они за эти 20% "Динамо Киев" вытягивали у вас все новые предприятия?
– Да. А объясняли тем, что стоимость "Динамо Киев" дорожала, а стоимость наших активов была зафиксирована.
– А в конце 2003 вы вроде бы еще с Пинчуком создавали энергохолдинг?
– По разным причинам этот холдинг не состоялся. В том числе и потому, что в начале было потеряно управление над облэнерго – когда группа отморозков во главе с неким Максом Курочкиным меняли правление ряда облэнерго.
Например, в Полтаве по команде Билоконя, который тогда курировал МВД в администрации президента, была снята охрана с правления "Полтаваоблэнерго". Эти люди во главе с Курочкиным зашли в кабинет директора... Не знаю, что они там два часа делали, может, били его – но в конце заставили подписать бумаги, что он увольняется.
– К слову, Курочкин, который отстранял руководство вашего "Полтаваоблэнерго", связан с лужниковской группой…
– Я не знаю, что такое лужниковская группа. Я их воспринимаю как словаков. (От УП: Как известно, в 2001 году четыре украинских облэнерго были куплены словацкой фирмой VSE, а впоследствии ими стали управлять люди, которые представляют интересы владельцев рынка в "Лужниках".)
Мне Курочкин когда–то говорил, что он имеет отношение к облэнерго. Я недавно встречался с представителем словацких компаний, владеющих облэнерго – он мне официально сказал, что Курочкин не имеет к ним отношения. Насколько я знаю, в той же "Одессаоблэнерго" Курочкин выведен из всех органов управления.
– Если вы говорите, что Суркис у вас забрал так много, то что у него было, когда вы с ним познакомились?
– Не знаю, однако он все время жаловался, что денег нет. Они брали по 10–20 тысяч долларов, чтобы подписать какое–то письмо в администрации Кучмы. Но за два года, в 1998 они умудрились влезть в хорошие отношения с Кучмой, которые хотели конвертировать в деньги. И тут подвернулся я.
– А сколько у вас тогда было денег?
– Не меньше, чем сейчас.
– Сколько?
– Не скажу.
– А сейчас что у них есть?
– Кроме того, что они забрали у меня и переписали на себя – говорят, что они еще акционеры "Криворожстали".
Во второй части интервью читайте, почему Григоришин собирается забрать у Суркиса "Динамо Киев" и сколько акций футбольного клуба он "подарил" Папе, как Медведчук требовал у него деньги на финансирование СДПУ(о), и с чем надо определиться Пинчуку.
P.S. Поскольку в своих высказываниях Григоришин выдвигает серьезные обвинения Суркису и Медведчуку, "Украинская правда" готова подать и их точку зрения. Кроме того, мы напоминаем Медведчуку, что он дважды лично, в мае 2003 и июне 2004 обещал интервью "Украинской правде".
