Все уже открыли до нас
Вторник, 15 января 2002, 17:03
Нобелевскую премию, 100-летие которой было недавно отпраздновано, привыкли считать самой престижной наградой за самые выдающиеся научные открытия, достижения в области литературы и борьбы за мир. То есть за все то, что принято называть прогрессом. На самом деле и открытия, и сама Нобелевская премия - величайшая фикция XX века.
На празднование юбилея съехались 164 нобелевских лауреата прошлых лет из 225 ныне живущих. Праздник удался. Председатель совета Нобелевского комитета профессор Бенгт Самуэльсон заявил: "Начиная с 1901 года нобелевские премии стали знаменательными вехами в развитии нашей цивилизации на протяжении всего прошлого века. Ежегодные нобелевские премии можно рассматривать как годовые кольца на вечнозеленом дереве гуманизма, которое не должно засохнуть и в наступившем веке".
Такой взгляд укоренился в общественном сознании настолько глубоко, что все попытки его оспорить воспринимаются либо как неудачный способ пооригинальничать, либо как дремучее невежество. И все же: какие достижения науки и гуманизма XX века, отмеченные нобелевскими премиями, реально изменили жизнь человечества?
Список этих достижений знает любой старшеклассник: атомная бомба, космонавтика, скоростной транспорт, телевизор, компьютер, интернет, мобильный телефон... Но все это - лишь практическое, чисто инженерное развитие научных открытий XIX века. В XX веке никаких научных открытий не было.
Отношение к тому периоду, когда наука еще оправдывала свое название, сейчас чаще всего ироническое. Время правления английской королевы Виктории (1837-1902) уже давно называют "эпохой пара и электричества". Но именно в викторианскую эпоху и родились все без исключения политические партии и течения XX века, от коммунизма и международного терроризма до тред-юнионизма и либерализма с соответствующими политтехнологиями и зомбированием общества при помощи СМИ.
Многоквартирные дома с центральным отоплением, освещением и телефонами, система общепита, универсальные и специализированные магазины, общественный транспорт, кредитно-банковские учреждения и окончательное отделение планирования производства от процесса самого производства, наконец, автоматическое оружие, танки, авиация, стальные военные корабли и подлодки - все это было открыто, придумано и сделано в период с 1837-го по 1902 год. И ничего принципиально нового потом не появилось.
В науке все началось с опытов над электричеством Майкла Фарадея в конце 1830-х и закончилось подведением итогов в 1905 году Альбертом Эйнштейном, обобщившим в виде теории относительности этот невиданный в истории человечества шестидесятилетний фонтан научных открытий. Какие-нибудь принципиально новые открытия после этого в науке XX века искать бесполезно, все укладывается во временные рамки викторианской эпохи.
И передача информации по проводам и в эфире с помощью телефонов Белла и Эдисона и радиопередатчиков Попова и Маркони. И аэроплан, и автономное средство передвижения - автомобиль. И крекинг нефти с последующим синтезом пластмасс, первая из которых, целлулоид, производится с 1872 года. Атомная бомба и компьютеры, эти суперсимволы XX века, - типичнейшие продукты викторианской эпохи.
Первые исследователи радиоактивности урана в конце XIX века сразу поняли, что им в руки попал мощный источник энергии. В 1903 году один из них, Фредерик Содди, писал: "Атомная энергия обладает несравненно большей мощностью, чем молекулярная энергия, и сознание этого факта должно заставить нас рассматривать планету, на которой мы живем, как склад взрывчатых веществ, обладающих невероятной взрывной силой".
Именно тогда и было найдено принципиальное решение атомной бомбы. Во всяком случае, "Официальный отчет о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США", опубликованный в 1945 году, начинался со ссылки на работу Эйнштейна 1905 года, которая была "выбрана в качестве руководящего принципа".
Что же касается второго революционного достижения науки XX века - персонального компьютера, то первая машина такого рода была построена Чарлзом Бэбиджем в 1860-е годы.
Возможно, наиболее продвинутые сторонники невиданного прогресса науки в XX веке приведут в пример молекулярную биологию с клонированием растений, животных и человека. Но это будет слабый аргумент. Дискретный характер наследственности был открыт чешским монахом Грегором Менделем в середине XIX века, а материальный носитель наследственности, ген,- американцем Томасом Морганом на рубеже XX века.
Передача же наследственной информации в виде хромосом (носителей генов) от матери к ее детям, от детей к их детям был известен благодаря немцу Вейсману с 1832 года. Недаром же тех, кто принялся грубо взламывать первичный зародышевый путь с целью изменить наследственные свойства живых тварей, обозвали "вейсманистами-морганистами" и в некоторых особо продвинутых научных державах расстреливали без суда и следствия.
Да и сам Альфред Нобель (1835-1896) был типичным продуктом викторианской эпохи. Этот поклонник прогресса в форме гигиены, завещавший поначалу свои деньги на строительство крематориев по всему миру и изменивший завещание лишь после того, как его удалось склонить к уважению чувств верующих, наверное, больше других сделал для того, чтобы и после естественной смерти науки она считалась живой и даже способной к деторождению.
И многие продолжают думать так даже сейчас. Во всяком случае, ни одного сомневающегося в прогрессе и его перспективах на юбилейных нобелевских торжествах в Стокгольме и Осло замечено не было.
На празднование юбилея съехались 164 нобелевских лауреата прошлых лет из 225 ныне живущих. Праздник удался. Председатель совета Нобелевского комитета профессор Бенгт Самуэльсон заявил: "Начиная с 1901 года нобелевские премии стали знаменательными вехами в развитии нашей цивилизации на протяжении всего прошлого века. Ежегодные нобелевские премии можно рассматривать как годовые кольца на вечнозеленом дереве гуманизма, которое не должно засохнуть и в наступившем веке".
Такой взгляд укоренился в общественном сознании настолько глубоко, что все попытки его оспорить воспринимаются либо как неудачный способ пооригинальничать, либо как дремучее невежество. И все же: какие достижения науки и гуманизма XX века, отмеченные нобелевскими премиями, реально изменили жизнь человечества?
Список этих достижений знает любой старшеклассник: атомная бомба, космонавтика, скоростной транспорт, телевизор, компьютер, интернет, мобильный телефон... Но все это - лишь практическое, чисто инженерное развитие научных открытий XIX века. В XX веке никаких научных открытий не было.
Отношение к тому периоду, когда наука еще оправдывала свое название, сейчас чаще всего ироническое. Время правления английской королевы Виктории (1837-1902) уже давно называют "эпохой пара и электричества". Но именно в викторианскую эпоху и родились все без исключения политические партии и течения XX века, от коммунизма и международного терроризма до тред-юнионизма и либерализма с соответствующими политтехнологиями и зомбированием общества при помощи СМИ.
Многоквартирные дома с центральным отоплением, освещением и телефонами, система общепита, универсальные и специализированные магазины, общественный транспорт, кредитно-банковские учреждения и окончательное отделение планирования производства от процесса самого производства, наконец, автоматическое оружие, танки, авиация, стальные военные корабли и подлодки - все это было открыто, придумано и сделано в период с 1837-го по 1902 год. И ничего принципиально нового потом не появилось.
В науке все началось с опытов над электричеством Майкла Фарадея в конце 1830-х и закончилось подведением итогов в 1905 году Альбертом Эйнштейном, обобщившим в виде теории относительности этот невиданный в истории человечества шестидесятилетний фонтан научных открытий. Какие-нибудь принципиально новые открытия после этого в науке XX века искать бесполезно, все укладывается во временные рамки викторианской эпохи.
И передача информации по проводам и в эфире с помощью телефонов Белла и Эдисона и радиопередатчиков Попова и Маркони. И аэроплан, и автономное средство передвижения - автомобиль. И крекинг нефти с последующим синтезом пластмасс, первая из которых, целлулоид, производится с 1872 года. Атомная бомба и компьютеры, эти суперсимволы XX века, - типичнейшие продукты викторианской эпохи.
Первые исследователи радиоактивности урана в конце XIX века сразу поняли, что им в руки попал мощный источник энергии. В 1903 году один из них, Фредерик Содди, писал: "Атомная энергия обладает несравненно большей мощностью, чем молекулярная энергия, и сознание этого факта должно заставить нас рассматривать планету, на которой мы живем, как склад взрывчатых веществ, обладающих невероятной взрывной силой".
Именно тогда и было найдено принципиальное решение атомной бомбы. Во всяком случае, "Официальный отчет о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США", опубликованный в 1945 году, начинался со ссылки на работу Эйнштейна 1905 года, которая была "выбрана в качестве руководящего принципа".
Что же касается второго революционного достижения науки XX века - персонального компьютера, то первая машина такого рода была построена Чарлзом Бэбиджем в 1860-е годы.
Возможно, наиболее продвинутые сторонники невиданного прогресса науки в XX веке приведут в пример молекулярную биологию с клонированием растений, животных и человека. Но это будет слабый аргумент. Дискретный характер наследственности был открыт чешским монахом Грегором Менделем в середине XIX века, а материальный носитель наследственности, ген,- американцем Томасом Морганом на рубеже XX века.
Передача же наследственной информации в виде хромосом (носителей генов) от матери к ее детям, от детей к их детям был известен благодаря немцу Вейсману с 1832 года. Недаром же тех, кто принялся грубо взламывать первичный зародышевый путь с целью изменить наследственные свойства живых тварей, обозвали "вейсманистами-морганистами" и в некоторых особо продвинутых научных державах расстреливали без суда и следствия.
Да и сам Альфред Нобель (1835-1896) был типичным продуктом викторианской эпохи. Этот поклонник прогресса в форме гигиены, завещавший поначалу свои деньги на строительство крематориев по всему миру и изменивший завещание лишь после того, как его удалось склонить к уважению чувств верующих, наверное, больше других сделал для того, чтобы и после естественной смерти науки она считалась живой и даже способной к деторождению.
И многие продолжают думать так даже сейчас. Во всяком случае, ни одного сомневающегося в прогрессе и его перспективах на юбилейных нобелевских торжествах в Стокгольме и Осло замечено не было.
