Боротьба з корупцією: що "креативного" пропонують кандидати в президенти?
Несмотря на то, что тема борьбы с коррупцией является, пожалуй, одной из наиболее актуальных, кандидаты на пост президента в своих программах уделили ей крайне мало места.
Перечень свежих "креативных" решений едва достигает десятка. Да и те в большинстве случаев – уже давно витающие в воздухе идеи, внедрение которых чревато увеличением числа исков против Украины в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ).
Большинство из ТОП-20 наиболее рейтинговых кандидатов на пост президента формально подошли к теме борьбы с коррупцией. Кто-то (как Юрий Бойко), вообще забыл упомянуть ее, видимо, считая недостаточно острой проблемой, кто-то (как Петр Порошенко) решил сосредоточиться на достижениях, без плана действий на будущее.
В основном же кандидаты написали об усилении действующих норм, повышении эффективности существующих органов.
А те несколько относительно "креативных" решений, для которых нужны будут реальные изменения в законодательстве, почти во всех случаях – перегиб в сторону "сильной руки" и снижения роли демократических ценностей.
Передвиборчий "креатив" кандидатів
- Запрет выхода под залог для подозреваемого в коррупции (Владимир Зеленский). От 10 лет до пожизненного заключения с конфискацией имущества (Александр Шевченко). За коррупцию наказание вплоть до смертной казни (Илья Кива).
Инициатива запретить выход коррупционеров под залог далеко не новая. Сегодня закон запрещает судье выбирать залог в качестве меры пресечения только в случае подозрения в госизмене, посягательстве на территориальную целостность, терроризме, и некоторых других похожих кейсах.
В ситуациях же, когда есть подозрение на преступления, связанные с насилием (например, убийство), не назначать залог – это право, а не обязанность судьи, поскольку формально прокурор все же должен доказать опасность преступника, чтобы его отправили в СИЗО, а не домой.
К чему приведет внедрение такой новации? В первую очередь, к облегчению работы прокуратуры и следствия, а также к власти в борьбе с политическими оппонентами: достаточно будет просто сфабриковать подозрение по коррупционной статье и неугодный визави уже в местах, не столь отдаленных.
Кроме того, это может спровоцировать массовые иски "коррупционеров" в Европейский суд по правам человека, который разъяснит, почему расхищение госсобственности и взяточничество нельзя считать более тяжкими преступлениями, чем преступления против жизни и здоровья. И соответственно – вводить по ним более жесткие меры пресечения.
То же самое касается и нормы о заключении для всех коррупционеров поголовно от 10 лет до пожизненного, а также смертной казни от Ильи Кивы (Олег Ляшко, который также озвучивал такую инициативу на съезде, в предвыборную программу вносить ее не стал).
Взятка в $1000 и убийство не являются одинаково опасными для общества, как бы цинично это не звучало. А чрезмерное ужесточение наказаний (кроме того, что это чистой воды популизм) – больше приближает нас к восточным деспотиям, чем к европейским ценностям.
- Конфискация имущества у осужденного за коррупцию и пожизненный запрет занимать государственные должности (Владимир Зеленский, Инна Богословская).
В Украине уже действует запрет на принятие на госслужбу для лиц, которые получили за коррупционное преступление штраф. Их не должны брать на работу в госструктуры в течение 3-х лет после вступления приговора суда в законную силу.
Что же касается более "серьезных" коррупционеров, то им запрет работать на госслужбе выносит суд – как составляющую наказания.
Даже у "люстрированных" чиновников времен Януковича есть всего 10 лет на осознание своей "неправильной" жизненной позиции, и с 2024 года они уже смогут возвращаться в госаппарат.
Инициируемый кандидатами пожизненный запрет на профессию – очевидно чрезмерная мера, которая не дает гражданину шансов на исправление.
То же касается и полной конфискации имущества: суммы, которая покроет нанесенные коррупционером убытки, будет достаточно, все остальное – повод для иска в ЕСПЧ.
- Чиновников перед принятием на работу будут проверять на полиграфе и устраивать им провокацию взятки (Анатолий Гриценко).
Отменить ответственность по ст. 370 УК (провокация взятки, до 7 лет тюрьмы) – тоже далеко не новая идея.
Провокацию взятки по факту активно использует Национальное антикоррупционное бюро (НАБУ) в рамках своих следственных мероприятий. Кроме того, за ее легализацию ратуют и общественные организации, симпатизирующие НАБУ.
В их идеальном мире все чиновники станут бояться брать взятки, если любая "закупка" может оказаться "контрольной".
Малоприятным сюрпризом для авторов идеи станет практика ЕСПЧ, который считает, что нельзя привлекать человека за коррупцию, если имела место провокация взятки.
- Передать все функции НАЗК в НАБУ, как и большинство функций подразделений по борьбе с коррупцией из других правоохранительных органов (Игорь Смешко).
Создание любых "монстров", даже с благой целью улучшения качества борьбы с коррупцией – не лучшая идея, поскольку, как бы странно это не звучало, в условиях Украины именно конкуренция силовых структур дает возможность рассчитывать на хоть какую-то справедливость и объективность при расследовании коррупционных схем.
Действительно, НАЗК показало свою неэффективность, однако ликвидация органа из-за несостоятельности его сотрудников или несовершенства процедуры их отбора – это скорее из репертуара авторитаризма, а не демократии.
Кроме того, НАБУ создавалось именно как орган для борьбы с "топ-коррупционерами". Не исключено, что "смешивание" с функционалом "простых" подразделений приведет к размыванию внимания, и бывшие до этого главным объектом внимания чиновники смогут вздохнуть с облегчением.
- Добровольное согласие чиновников на оперативно-розыскные мероприятия относительно них без санкции суда в течение 2 лет с момента назначения (Инна Богословская).
В условиях войны одних силовиков против других и естественного противостояния различных ветвей власти даже в рамках одной демократической коалиции внедрение такой инициативы способно полностью расшатать доверие к государственным институтам.
От того, что все будут следить за всеми, скорее не снизится уровень преступности и взяточничества, а повысятся расходы на личную безопасность и "контрразведывательные" мероприятия.
При этом нужно понимать, что в атмосфере тотального шпионажа у правоохранительных структур должно оставаться время и на выполнение своих прямых обязанностей, для которых их наняли налогоплательщики.
- Обличители коррупции будут находиться под защитой государства и будут получать материальное вознаграждение (Владимир Зеленский, Андрей Садовой).
Судя по последним сообщениям о преследовании силовыми органами журналистов, которые занимаются антикоррупционными расследованиями, а также истории смелых судей и других чиновников, которые решились рассказать о коррупционных схемах в своих организациях, вопрос защиты whistle-blowers – разоблачителей коррупции – уже давно назрел. Потому этот пункт – единственный из всех – можно назвать положительным.
Мировой опыт подсказывает эффективность такого подхода. По разным оценкам, за последние 20 лет только в США благодаря бдительности сотрудников правительство выявило махинаций на предприятиях на более чем $20 млрд. В этой стране, как и во многих других, для изобличителей предусмотрены выплаты в размере от 10 до 30% суммы выявленной махинации, в зависимости от уровня схемы.
Насколько готовы пойти на подобные меры украинские парламентарии и правоохранители, если даже вопрос Антикоррупционного суда здесь двигался с большим скрипом?
Без должной поддержки сессионного зала хорошая инициатива останется красивой калькой с западного опыта и несбыточной мечтой. Впрочем, как и остальные, более радикальные "гайкозакручивающие" идеи, от которых попахивает запросом общества на "сильную руку".
Непростой задачей будущего президента будет соблюсти баланс между повышением эффективности действующей антикоррупционной инфраструктуры, внедрением лучших практик и сдерживанию наплыва популистских идей от советников, для которых "отрубить руку" – самое простое и действенное решение.
Юрий Радзиевский, специально для УП
