"Сирі" подання на нардепів дискредитують саму ідею боротьби з топ-корупцією
В западных детективных сериалах полиция часто использует прием "крючок".
Потенциального преступника задерживают или арестовывают за мелкое нарушение – например, непогашенный штраф за неправильную парковку или хранение небольшого объема наркотиков. А затем "раскатывают" на доказательства по более крупному преступлению.
Но эффективна эта "хитрость" только на экране.
В деле снятия неприкосновенности и привлечения к ответственности народных депутатов такой подход превращает затею в цирк как с политической, так и с юридической точки зрения.
Такие разные дела
За почти 4 года работы Верховной Рады VIII созыва в стенах парламента звучало около трех десятков фамилий народных избранников, с которых либо сняли депутатскую неприкосновенность, либо собирались это сделать.
Реальных представлений от Генпрокуратуры было 18. Еще одно – на Дениса Дзендзерского, присланное Специальной антикоррупционной прокуратурой, в ГПУ на парламент не пропустили, кроме того, Юрий Луценко так и не реализовал обещание внести представление на Николая Скорика.
В политической плоскости призывы о снятии депутатской неприкосновенности в большинстве случаев сопряжены с политическими же обвинениями: привел войну в такую-то область, соратник Януковича, причастен к разгону Евромайдана и так далее.
Когда доходит до дела – обвинения оказываются достаточно приземленными, связанными преимущественно с незаконным обогащением, превышением служебных полномочий в каком-то одном, очень частном случае.
И судя по тому, как в информпространстве "смакуются" не аргументы сторон, а сама возможность "догнать негодяя", – это и есть тот самый киношный "крючок".
Представления касались совершенно разных по тяжести и сложности преступлений. И не всегда это масштабные коррупционные схемы, в которых, по мнению следствия, участвовали например, Сергей Клюев, Евгений Бакулин, Михаил Добкин, Олесь Довгий, Александр Онищенко, Борислав Розенблат Максим Поляков, или Игорь Мосийчук.
Например, Надежде Савченко вменяют подготовку террактов, Сергею Мельничуку – участие в разбойных нападениях батальона "Айдар", Дмитрию Колесникову – передачу части здания НИИ в Днепре, Сергею Дунаеву, Андрею Лозовому и Евгению Дейдею – недостоверное декларирование, неуплату налогов и незаконное обогащение.
А вот "оппоблоковцу" Александру Пономареву вменяли нежелание общаться с журналистами – он якобы забирал микрофон у съемочной группы в кулуарах парламента, чем препятствовал их профессиональной деятельности.
Естественно, поводы, которые депутаты и их соратники считают "мелкими" для привлечения к ответственности, тут же превращались в "политическое давление" на несогласных.
Операция "Крючок"
Но даже если предположить, что "мелкие" обвинения – это "крючок", то и его прокуратура часто готовит "спустя рукава", как будто оставляя поле для маневра своей "жертве", чтобы у нее были железные аргументы при отступлении.
Яркий пример – недавнее заседание, на котором рассматривался вопрос о снятии неприкосновенности с нардепа Александра Вилкула. Ему, напомню, вменяют принятое в 2011 году решение якобы о незаконной передаче земли в аренду ГОКу, в то время как на эту землю вдруг нашлись пайщики.
Генпрокурор и представлявший дело его коллега из ГПУ откровенно плавали как в материале, так и в законодательстве. С юридической точки зрения, не испытывая никаких симпатий к Вилкулу, дело шито белыми нитками: выбивание показаний со свидетелей, ссылки на законы, которые прекратили свое действие еще до совершения "преступления" и так далее.
Эта история вызывает целый ряд вопросов. Зачем было с таким пафосом проталкивать представление на народного депутата, если оно "сырое" и "шатается"?
Неужели надеялись, что регламентный комитет не даст Вилкулу слова на ответ или что остальные народные депутаты просто "проглотят" некачественно подготовленные материалы?
Правильно ли мы понимаем, что ГПУ считает эти действия Вилкула от 2011 года самым большим его прегрешением, за которое нужно привлекать к ответственности – а значит, к остальному периоду, в том числе на посту вице-премьера и депутата с 2014 года, вопросов нет?
Напомню, что какое-то время назад ГПУ анонсировала дело против Вилкула о неуплате налогов, но, видимо, оно пока "не взлетело".
Если это "договорняк", чтобы адвокатам депутата было легче защищаться и наращивать его предвыборный рейтинг на негативе в отношении силовиков – тогда вопрос, для чего это нужно генеральному прокурору.
Если "так было задумано", и делом действительно занимались лучшие профессионалы ГПУ, то можно ли уточнить уровень квалификации всех остальных?
"Спустя рукава" или намеренно?
История с Вилкулом и подготовленным "спустя рукава" представлением – далеко не первая попытка использовать институт снятия неприкосновенности в политических целях.
Вряд ли кто-то вспомнит, что Вадима Новинского лишили иммунитета не за связи с Россией или какие-то другие политические "излишества", а якобы за участие в непонятной истории с похищением священника Александра Драбинко, который работал помощником главы УПЦ МП Владимира (Сабодана). Сами обстоятельства дела вызывают массу вопросов, не говоря уже о том, что непосредственное участие депутата в нем вообще не доказано.
Недальновидность и халатность сотрудников ГПУ в подходах к представлению сыграла злую шутку с генпрокурором в деле Геннадия Бобова. Ему вменяли неуплату налогов на сумму более 37 миллионов гривен, после появления представления он уплатил их в госказну.
Представление отозвали, Бобов обратился в суд и вернул себе уплаченные налоги. Но по сути вышел сухим из воды, поскольку второй раз ему эту же неуплату вменить не могут – дело закрыто, все довольны.
Даже когда доказательства "железные" и нарушения очевидны, силовики часто не упускают возможности нарушить процессуальные нормы в отношении депутатов, чтобы те затем имели полное право ссылаться на эти "зацепки" если не с парламентской трибуны, то уже точно в суде. Речь и о незаконной прослушке, и о давлении на свидетелей, провокациях и так далее.
Зачем это делать?
Мое предположение: непрофессионализм (нежелание/неумение качественно работать по имеющимся делам, нежелание/невозможность находить реальные резонансные кейсы, которые бы отвечали политическим запросам общества), политическая целесообразность (привлекать к ответственности оппонентов и фриков), наличие путей для отступления для жертвы (либо за счет финансовых, либо за счет политических договоренностей).
К сожалению, большинство дел народных депутатов, по которым получено разрешение Верховной Рады на осуществление уголовного преследования, скорее всего, развалятся в суде. Уже после того, как информационные "сливки" с пиар-кампании по лишению их иммунитета будут сняты.
К сожалению – поскольку именно на примере представлений о снятии неприкосновенности силовые ведомства могли бы продемонстрировать незаангажированность, профессионализм, тщательность, масштаб.
А часто демонстрируют неряшливость, политическую конъюнктурность и мелочность. И это дискредитирует саму идею борьбы с топ-коррупцией.
Юрий Радзиевский, управляющий партнер АБ "Радзиевский и партнеры"
Специально для УП
