Критичний погляд на самих себе. Як протистояти путінській пропаганді?
Реинтеграция общества – это не только о Донбассе. Линий раскола гораздо больше, чем кажется.
Жизнь в условиях пускай гибридной, но все-таки войны резко снижает порог терпимости к "чужим". При этом критерии попадания в "свои" весьма произвольны.
Не так давно один мой хороший знакомый, который работает в агроконсалтинге, очень убедительно агитировал за ограничение избирательного права по возрастному и имущественному цензу. По мнению "младореформатора", который искренне желает Украине добра и процветания, другого способа выпрыгнуть из колеи отсталости у нас нет.
Авторы таких предложений уверены: уж они-то наверняка никогда не будут "бедными и больными". Кстати, не так давно похожим образом рассуждали и некоторые мои земляки-донетчане. Ведь тогда их бизнес процветал, а "Донбасс кормил Украину"…
Обособление и стигматизация той или иной социальной группы начинается исподволь, "издалека". Распознать их признаки не так-то просто. "Язык ненависти" и физическое насилие по отношению к "чужому" – всего лишь логическое завершение долгого пути. В его начале – исключительно благие намерения.
К примеру, мы возмущаемся, когда медиа подчеркивают: машину угнал бывший житель Горловки, а мобильный телефон украла уроженка Луганска. И не замечаем, что журналисты маркируют переселенцев как "чужаков" даже в том случае, когда речь идёт об историях успеха. Сообщение о том, как донетчанка открыла кафе в Житомире – такое же свидетельство сегрегации, как и новость об украденном телефоне.
Дело в том, что открыть кафе в наших условиях – "подвиг" что для переселенки из Донецка, что для коренного житомирянина. Оба вынуждены столкнуться с реалиями госрегулирования в Украине, налоговыми правилами и отсутствием работоспособной банковской системы. Говорить нужно именно об этом.
Точно так же мы не хотим замечать прямой связи между рассказами школьной учительницы об "истинном предназначении женщины" и случаями семейного насилия, которые по-прежнему "не выносятся из избы". Или культом "глянцевой" красоты и здоровья и скандалами в кафе, где отказались обслужить человека на инвалидной коляске…
Да, тот кого мы считаем "другим" может быть лично нам очень неприятен. Более того – он может быть неприятен подавляющему большинству. Однако до тех пор, пока этот "другой" не нарушил закон, полнота его прав вообще не должна становиться предметом обсуждения. Это один из главных тестов на демократию – она не может быть "половинчатой".
Интегрировать "проблемных" всегда сложнее, чем сначала – не замечать, а потом – физически изолировать.
Неумение договориться о базовых правилах, общих для всех, чревато серьезными рисками. Те, кто поддерживают марши равенства, "топят" в Фейсбуке против "понаехавших" и мечтают отправить всех не-европейцев "за поребрик". Некоторые добровольцы, защищавшие Украину в самые сложные времена, участвуют в сомнительных политических проектах и, что уж тут скрывать, идут разгонять "неугодных".
Гражданское общество, которое не раз выступало единым фронтом, начинает поиск внутренних врагов и сдаёт свои позиции. Если раньше угроза извне была мобилизационным фактором, сейчас в ней всё чаще видят оправдание собственной безответственности и провалов в политике реинтеграции.
Всё, что не вписывается в "нашу" картину мира, объясняется происками Кремля.
Если националист становится погромщиком, значит здесь есть "след российских спецслужб".
Сами того не желая, мы в десятки раз преувеличиваем степень влияния России на наши дела. И так же, как электорат Путина, видим причину всех своих бед в "могущественных врагах".
Между тем, лучший ответ путинской пропаганде – сохранение критического взгляда на самих себя. Это добровольный отказ от простых ответов на сложные вызовы. Это готовность считаться с "другим", даже если он не отвечает твоим представлениям о "правильном украинце".
Оксана Чепижко, специально для УП
