Дізнатися правду про безпеку в країні. Наскільки це можливо?

В 1964 году в ходе президентской кампании действующий президент США Линдон Джонсон сражался с республиканцем из Аризоны Барри Голдуотером.

Важнейшей повесткой дня стало обсуждение вопросов безопасности внутри страны и эффективности правоохранительной системы. Голдуотер обвинял президента в том, что демократический подход неэффективен и ведет страну к хаосу.

Джонсон не стал сыпать ответными обвинениями, а создал специальную комиссию под руководством министра юстиции, провел оценку ситуации, начал реформы системы на основе рекомендаций и – выиграл выборы.

Среди рекомендаций комиссии была одна, реализация которой безвозвратно изменила полицейскую деятельность во всем мире. Она касалась использования общественного мнения для оценки уровня преступности и качества деятельности правоохранительной системы.

Сначала это были пилотные опросы. Но с 1973 года Национальный опрос о преступности (National Crime Victimisation Survey) проводится дважды в год и является важнейшим источником информации о преступности в США, наряду с данными ФБР.

Почему мнение обычных людей обрело такую силу?

Почему полицейские ведомства наиболее развитых стран мира уже десятки лет используют данные социологических опросов для оценки ситуации с преступностью и эффективности своей работы?

Каким образом "мнение старушек о работе профессионалов" (как любят говорить наши полицейские) стало столь же важным, как и показатели (о которых любят говорить наши полицейские)?

Помимо общего понимания безопасности, как важнейшей составляющей качества жизни в цивилизованном государстве, регулярному использованию опроса как инструмента есть ряд резонов:

– Полиция всегда точно знает, что беспокоит граждан, и что от нее ждут.

– Полиция знает, как оценивают ее деятельность и доверяют ли ей.

– Полиция знает, какая часть преступлений остается латентной и это дополняет картину преступности.

– Полиция выясняет новые тренды преступности, может обобщать данные о жертвах, местах и обстоятельствах преступлений.

Информация, которую позволяет получить массовый социологический опрос, настолько обширна и важна, что сегодня без нее не обходится ни одна из полиций развитых стран.

Великобритания, Германия, Швеция, Франция, Швейцария, Бельгия, Польша, Испания, Австралия, Новая Зеландия и многие другие ежегодно проводят такие опросы. Все большее распространение получают международные опросы, проводимые ООН и Евросоюзом.

Учитывая ценность получаемых данных, многие страны не ограничиваются только общими опросниками по преступности, а собирают массу дополнительной информации при помощи отдельных опросов о безопасности в школах, бизнесе, среди уязвимых групп населения.

Все это делает картину преступности и существующих угроз более четкой, позволяет понимать ожидания людей, ставить правильные приоритеты, оценивать сделанное ранее и планировать свою работу. Стоит также упомянуть, что данные опросов во многом влияют на бюджеты правоохранительных органов.

В противовес этому старая советская система методов оценки безопасности и эффективности милиции создавалась для контроля партией над правоохранительными органами, что не подразумевает объективного сбора и использования статистических данных.

Эта система шлифовалось годами и стала составной частью образа мышления работника правоохранительных органов. Ведь милиция или полиция, которые их собирают, будут по ним же оцениваться.

Таким образом, картина преступности и ожидания граждан – не приоритет: главное, как будет выглядеть ведомство, управление, отдел или конкретный сотрудник.

Именно поэтому обычный человек ничего не поймет, даже если увидит статистическую таблицу на сайте Генеральной прокуратуры Украины. По той же причине вы удивитесь, узнав, что преступность интенсивно снижается, вопреки сообщениям СМИ, вашему опыту и опыту ваших знакомых.

К сожалению, принятие нового Уголовно-процессуального кодекса в 2012 году и очередная реформа полиции 2015 года не смогли ничего изменить. Стоит признать, что статистика полиции все так же безбожно фальсифицирована и не отображает настоящей картины преступности в стране.

Мы, как и Россия и Беларусь, отстаем на 50 лет от США и на 20-25 лет – от Европы, продолжая жить в советской парадигме безопасности, где правоохранительные органы остаются закрытым институтом, опирающимися исключительно на статистику и показатели.

Сообщения о преступлениях часто игнорируются; зарегистрированные преступления закрываются по реабилитирующим обстоятельствам, неверно квалифицируются или потом переквалифицируются, дела разбиваются на эпизоды – существует масса способов играть с данными, чтобы выглядеть хорошо и даже "иметь запас" по некоторым показателям на будущее.

Естественно, в рамках этого подхода, любые данные, которые будут собираться, обрабатываться и публиковаться без контроля системы, представляют большой риск – ведь их нельзя изменить или приукрасить.

Именно поэтому любая попытка запустить использование опросов общественного мнения как альтернативного метода оценки деятельности полиции, прокуратуры и безопасности в стране, продолжает игнорироваться руководством этих ведомств. Либо воспринимается как "ненужная наука" и противопоставляется "практике".

Тем не менее, принятый в 2015 году закон "О Национальной полиции" провозглашает, что "основными критериями оценки деятельности Национальной полиции является:

"общественное мнение о полноте и качестве исполнения Национальной полицией своих заданий" (статья 9),

"Национальная полиция постоянно изучает и учитывает мнение граждан о деятельности Национальной полиции и осуществляет мониторинг взаимодействия Национальной полиции с институтами гражданского общества" (статья 10)

и "Мнение граждан о деятельности Национальной полиции является одним из определяющих критериев официальной оценки ее работы" (статья 10).

На практике мы так и не приблизились к исполнению этих норм, столь важных для правоохранительной деятельности. Конечно, время от времени министр внутренних дел или его советники демонстрируют в эфире результаты исследований, показывающих рост доверия к полиции, видимо считая, что это – и есть оценка деятельности полиции.

Однако это совершенно не так.

Специфика криминального опросника в том, что со многими преступлениями сталкивается незначительное количество людей. И чтобы они попали в выборку, ее размеры должны быть достаточно велики. Кроме того, огромное значение имеет география – как минимум каждая область должна получить свой полноценный отчет.

Все это ведет к тому, что достоверным криминальный опрос может стать только если выборка будет достаточно велика.

Именно поэтому в США опрашивают 77400 человек, в Британии – 50000, во Франции – 17000, в Бельгии – 37000. К слову, в Украине такой масштабный опрос также проводился – в 2012 году (15000 респондентов в 25 областях Украины). И Министерство внутренних дел тогда даже выражало заинтересованность, но до институционализации метода и настоящих изменений в системе оценки деятельности так и не дошло.

Этот материал – не приговор реформе полиции, а ставшее уже рутинным с 2004 года повторение одного и то же тезиса о том, что полиция и безопасность в стране и в регионах должны оцениваться при помощи опросов общественного мнения, как и в любой цивилизованной стране. Это повторялось министрам Белоконю, Луценко (дважды), Цушко, Могилеву, Захарченко и это многократно повторялось министру Авакову.

Мы не хотим верить в успех реформы – для веры у нас есть другие институты. Нам нужен инструмент, который позволит донести до полиции мнение граждан.

Благодаря международной помощи получилось переименовать милицию в полицию; поменять каждого десятого полицейского в стране на нового патрульного; закупить новые форму, ботинки и рюкзаки; посадить полицию в новые Приусы и Мицубиши – сделано много, чтобы украинский полицейский выглядел не хуже, чем средний европейский.

Почему же игнорируется необходимость системных изменений? Форма важнее содержания? Или контроль важнее безопасности?

Вне сомнений, рано или поздно это произойдет – руководители украинской полиции разных уровней будут ждать цифр опросов по безопасности за прошедший год. Разбирать их, сравнивать, обсуждать и планировать свою работу, сверяясь с мнением простых украинцев.

Это – неизбежный шаг, который сделает европейская страна. Вопрос только в том, через сколько лет мы его сделаем.

P. S. В 2018 году МВД предлагают выделить 63.919.129.100 гривен, что на 20% больше, чем в 2017-м. Много это или мало – мы не знаем. Потому, что не знаем, как определялась эта сумма, на какие приоритеты она будет потрачена, насколько они соответствуют ситуации.

Показатели растут, финансирование тоже – будьте осторожнее на улицах.

Денис Кобзин, директор Харьковского института социальных исследований, специально для УП