Третя чеченська

В Украине уже четвертый год идут две войны. Обе – с Россией.

Одну войну ведет украинское государство против российской оккупации. Вторую ведут чеченцы.

Так сложилось: чеченцев, которые в девяностые выступили за отделение республики Ичкерия от России, выдавили с родной земли. Первая и вторая чеченские войны оставили грубый шрам из тысяч мертвых, покалеченных людей, потерявших дома и семьи. Ичкерию в Чечне выжгли настолько, что остались только воспоминания и фотографии, на которых Грозный лежит в руинах. Все, кто смог уцелеть, сбежали: кто в Грузию, кто в Украину, кто в Евросоюз.

Они увезли свою войну с собой, как перевозят с квартиры на квартиру портреты ушедших родственников. И теперь, когда где-то вспыхивает очередная война, в которой замешана Россия, они мгновенно развертывают свои знамена.

В 2014-м Украина стала очередным чеченским фронтом.

Однажды этой весной мы сидели в турецком кафе на Бессарабке с Тимуром Махаури, чеченцем из Панкисского ущелья. Друзья называли его Али. Под этим именем он отправлял оружие и боеприпасы из Грузии в Чечню боевикам Шамиля Басаева (летом 2006-го одна из таких "посылок" убила лидера ичкерийцев, но это отдельная история) во Вторую чеченскую.

Под этим же именем он работал в грузинском спецназе, когда президентом Грузии был Михеил Саакашвили. Под ним же отправился в 2012 году в Сирию, когда там вспыхнула "арабская весна", а следом – война, в которую довольно скоро вплелась Россия.

Махаури рассказывал мне, что поехал в Сирию, чтобы тренировать повстанцев и продавать им оружие. Для него, как и для многих чеченцев, отправившихся в Сирию, война стала очередным полигоном, где оттачивались навыки для желанной войны с Россией за свободную Ичкерию.

Некоторые из тех, кто прошел там подготовку, поехали продолжать войну на восток Украины.

Друзья Махаури из батальона "Аджнад аль-Кавказ", с которыми он до последнего поддерживал связь, воевали на юге Сирии, в Латакии, поближе к Тартусу, где находятся российские военные базы. Даже в далекой Сирии чеченцы искали своих заклятых врагов – "кадыровцев". Старались быть к ним как можно ближе.

Карта Чечни продолжила перемещаться по миру, когда случилась "русская весна".

На территории Украины чеченцы действовали ровно так же.

Батальон имени Джохара Дудаева, которым руководил Иса Мунаев (убит в феврале 2015-го во время битвы за Дебальцево; вскоре его заменил Адам Осмаев), и батальон имени Шейха Мансура, за который воевал Махаури, старались быть ближе к тем позициям, где, как им казалось, стояли "кадыровцы".

В том кафе, где мы последний раз говорили с Махаури, сидел сын Мунаева Темирхан. Он пересказывал слова своего отца о том, что "у нас (чеченцев – УП) долг перед украинцами".

"Был Сашко Билый, были ребята из УНА-УНСО (воевавшие за сторонников независимой Ичкерии в первую и вторую чеченскую – УП), – говорил он. – Если что-то взял, нужно отдавать. Мы за то, чтобы в Украине был мир, потому что украинцы всегда нам помогали".

С 2012 года чеченцы вели свою маленькую войну на территориях двух чужих государств.

8 сентября 2017 года Тимура Махаури взорвали в машине в Киеве неподалеку от того кафе, где мы с ним говорили о гибридной чеченской войне. 30 октября под Киевом расстреляли Амину Окуеву, которая, хоть и не была чеченкой по рождению, но воевала вместе с чеченцами на Донбассе. В июне на нее и ее мужа Адама Осмаева уже покушались, но от охраны они почему-то отказались.

Очевидно, расстрел Амины – не последняя смерть в череде убийств чеченцев, открыто выступающих против российского режима.

Две войны в Украине идут уже четвертый год. Но, кажется, только после расстрела Окуевой до широких масс начало доходить, что вторая война – чеченцев с "кадыровцами" – не менее драматична и опасна, чем первая, официальная.

За эти три года в Украине не выросло ни одного эксперта в правоохранительных органах, который бы владел темой Северного Кавказа. Ни одного специалиста, который достойно разбирался бы в разнообразии чеченских групп, мог бы разработать тактику защиты чеченских военных без намерения использовать их в своих целях.

За три года правоохранительные органы не подготовили кадров для того, чтобы регулировать отношения внутри этой второй войны. Кажется, произошло уже достаточно событий, чтобы решить, как быть с этим невидимым фронтом.

– А если война закончится, что будете делать? – спросила я Махаури во время нашего последнего разговора.

– Будем искать другое место, – сказал он и рассмеялся. – Не бывает так, чтобы где-то не было войны.

Мунаев, Махаури, Окуева – они унесли свою чеченскую войну с Россией в могилу. Для остальных эта война продолжается.

Катерина Сергацкова, специально для УП