Деокупація Донбасу і Криму. Проблеми, про які не говорять уголос

Самым большим желанием украинской власти и простых украинцев было бы возвращение Донбасса и Крыма в лоно Украины. Причем таким образом, чтобы максимально получить статус-кво хотя бы по состоянию на январь 2014 года. Насколько такое возможно и смогут ли этому помочь последние законодательные новации и существующие в государстве проблемы?

В минувшую пятницу, 6 октября, депутаты приняли в первом чтении закон о реинтеграции Донбасса. Мы, наконец (а понадобилось не менее трех лет), признали официально, что Российская Федерация в этом конфликте выступает агрессором, а "ДНР" и "ЛНР" – оккупационной администрацией РФ. Наконец, мы свели воедино реальность и формально-юридическую действительность.

Хорошо это или плохо? С любой стороны эта ситуация плохая, так как наше государство находится в позиции защищающегося, теряющего территории и население. Но позитив заключается в том, что мы это признаем. Что избавит нас от излишних иллюзий, даст шанс на результативную целенаправленную работу.

Давайте представим на секунду, что завтра Донбасс и Крым вновь стали частью Украины. Решит ли "механический" их возврат фундаментальные проблемы и противоречия, которые и стали основанием для реализации Россией в Украине центробежных тенденций в сепаратистских проектах?

Глупо считать, что сепаратизм в Крыму и на Донбассе был возможен исключительно благодаря военному вмешательству РФ. Существовал клубок гуманитарных, социально-экономических и политических вопросов, которые украинским государством не решались. Соседнее же государство поддерживало это и культивировало, а в определенный момент использовало в своих интересах.

Эти проблемы и по сегодняшний день остаются нерешенными, что в значительной мере ставит под вопрос реинтеграцию и деоккупацию. Они состоят из трех основных элементов:

– гуманитарно-языковые;

– социально-экономические;

– политические.

І. Как ни парадоксально это звучит, но многие гуманитарные мифы, которые культивировались на ныне оккупированной территории, к сожалению, в Украине методично воплощаются в жизнь.

Из самых актуальных таких примеров – закон "Об образовании". Особенно болезненный он именно для оккупированных традиционно русскоязычных территорий. Фактически, он лишает местных жителей возможности получать образование на русском языке, приравняв его к языку национальных меньшинств.

Стоит напомнить, что, по данным последней переписи населения, 76,55% жителей Крыма, 74,92% жителей Донецкой и 68,84% Луганской областей называли русский своим родным языком. При этом только в Крыму в этническом составе превалируют русские. В общеукраинском масштабе доля тех, кто называл русский родным, составляла 29,59%, а этнически русских – только 17,3%.

Хотя в связи с конфликтом сложно объективно оценить актуальную ситуацию, указанные цифры все же отображают языковые тенденции в стране.То есть можно смело говорить, что русский язык не является языком национального меньшинства, либо коренного народа, как это указано в законе об образовании.

Попытка же в начале года вынести на голосование Верховной Рады новую редакцию закона "О государственном языке", который предусматривал создание института "смотрящих за языком" (уполномоченный по защите государственного языка), тоже не добавила дополнительных аргументов для реинтеграции.

Наоборот, это только помогало раскручивать российский пропагандистский маховик, воплощая в жизнь идеологические штампы, бытующие на оккупированных территориях.

Не бывает дыма без огня. И сегодняшние демарши Венгрии, Румынии, Польши, Словакии в связи с языковыми образовательными новациями, как бы кому-то это не нравилось, – это показатель наличия такой проблемы.

У каждого человека должна быть свобода выбора. Вполне логично, что держава стремится развивать государственный язык. Но, в то же время, необходимо исходить из тезиса, что государство существует и создано для реализации интересов и воли всех его граждан.

А они любят эту страну на разных языках, и эта любовь обязана быть взаимной.

Поэтому нужно не искать способы ограничений, а идти путем расширения возможностей, в том числе для русского и языков национальных меньшинств.

Украинский язык нужно развивать, а не противопоставлять его другим. Говорить на польском, русском, венгерском, румынском – не означает быть врагом Украины или меньшим патриотом. Подобный подход в 21 веке недопустим и не благоприятствует консолидации и реинтеграции.

И, в целом, все законодательные новации нужно внедрять исходя из тезиса, что ныне оккупированные регионы находятся в составе Украины. А новые законы принимаются для защиты интересов и прав, в том числе находящихся там граждан. Тогда они будут понимать, что Украина ждет их и заботится о защите их прав. А не говорит одно, а в реальности принимает противоположные решения.

ІІ. Не менее негативным, в плане возращения территорий, является состояние украинской экономики и социальной сферы. Показатели роста ВВП в 2-2,5%, о которых так много слышно от украинских чиновников, – слишком мизерные, чтобы говорить о создании конкурентных условий жизни для граждан подконтрольных и оккупированных территорий. На сегодняшний день доходы жителей Украины остаются одними из самых низких в Европе.

К сожалению, пока Ассоциация с Европейским союзом напрямую никак позитивно не повлияла на рост благосостояния обычного украинца. Хотя об этом так много говорилось. Маховик инфляции и рост цен на товары и услуги настолько стремительно съедают доходы населения, что какие-либо разговоры об улучшении жизни воспринимаются исключительно как насмешка.

Последние же новации в части пенсионного обеспечения, ЖКХ, планы реформирования в медицинской сфере скорее говорят о том, что уровень социальной защиты граждан Украины галопирующими темпами уменьшается и будет продолжать уменьшаться. Тем более, эти новации не дают ответа на вопрос, как будут защищены права граждан на деоккупированных территориях.

Например, будет ли включено время работы на предприятиях неподконтрольного сегодня Донбасса в страховой стаж при выходе на пенсию после деоккупации? Остается открытой и проблема перемещенных лиц. И подобных вопросов масса.

Наша экономика все еще остается недостаточно привлекательной и комфортной для иностранного инвестора. Как результат, сегодня Украина превратилась в донора рабочей силы для соседних экономик. А также в страну, из которой уезжают не только по причине конфликта, а и невозможности обеспечить себе и своей семье более-менее достойный уровень жизни.

И это тоже не становится благоприятствующим фактором возвращения оккупированных территорий и роста лояльности проживающих там украинцев.

ІІІ. Не менее отторгающими являются и внутриполитические процессы.

Постоянные конфликты в Верховной Раде, перманентные акции протеста и демарши, к сожалению, не придают Украине ауру благополучия, не создают имидж страны, в которой бы стремились жить. Скорее наоборот.

Украина до сих пор крайне медленно и неповоротливо реформируется. Особенно это видно по ситуации вокруг борьбы с коррупцией. Была создана масса антикоррупционных органов, с штатом достаточно высоко оплачиваемых (в сравнении с средним доходом по стране) сотрудников. Тем не менее, прогресса, заметного на уровне простого гражданина, не наблюдается.

Многие дела по отношению к чиновникам высокого уровня зачастую ничем, кроме громких информационных поводов, не заканчиваются. Показатель соотношения открытых уголовных производств и реальных судебных приговоров остается низким.

Уже который год в Украине не могут создать антикоррупционный суд, либо антикоррупционную палату в структуре Верховного суда. Как результат, по данным международной аудиторской компании Ernst&Young, Украина оказалась на первом месте среди самых коррумпированных развивающихся стран мира.

Нельзя сказать, что за последние годы в стране нет позитивных перемен. Они есть, и их масштаб – колоссальный, в сравнении со всем периодом независимости Украины.

Но, тем не менее, это все еще не дает возможности превратить Украину в место притяжения для капиталов, людей, идей и, в первую очередь, для возврата оккупированных территорий.

Мы все также продолжаем проигрывать в глобальной конкуренции даже своим ближайшим соседям, не говоря уже о глобальных лидерах.

Украина в своей стратегии по возвращению оккупированных территорий должна ориентироваться не только на военный и международно-правовой инструментарий. Хотя без этого сегодня никак не обойтись.

Мы, в первую очередь, должны создать комфортную страну для ее граждан – тех, кто сейчас тут живет и тех, кто оказался под оккупацией. И ни в коем случае не принуждать, угрожать или демонстрировать агрессию.

Мы должны вписаться в свободный открытый мир с его мультикультурализмом, терпимостью, политическими и экономическими свободами, беспрепятственным перемещением денег, людей, идей.

Только исповедуя такие принципы и ориентируясь на такие цели, мы сможем не просто вернуть территории, а и превратить их население в патриотов нашей страны, которые хотят тут жить и будут гордиться тем, что они – граждане Украины.

Никита Самбожук, уполномоченный представитель по вопросам антикоррупционной деятельности Международного Комитета защиты прав человека, специально для УП