Чому НАБУ потрібен iнструмент прослуховування

Каждый третий народный депутат периодически рассказывает на телеэфирах, что его телефоны незаконно прослушиваются, а генеральный прокурор декларирует свою непримиримую позицию, заявляя о недопустимости нарушения прав граждан на частную жизнь.

Человеку, не имеющему отношение к правоохранительной тематике, пожалуй, не просто разобраться в том, где здесь откровенные манипуляции, где добровольные заблуждения, а где, собственно говоря, и общественный интерес, в том числе и интерес и этого самого человека. 

С одной стороны, "прослушка" является одним из эффективных и необходимых инструментов в борьбе с коррупцией, организованной преступностью и терроризмом.

С другой – она, так или иначе, ограничивает права человека и может быть применена не для противодействия криминалу, т.е. не в интересах всего общества, а в интересах отдельных лиц, политических партий или олигархических групп. 

Для простоты понимания "прослушку" можно сравнить с острым хирургическим скальпелем.

Как скальпель используется хирургом для оперативного лечения больного, так и "прослушка" оперативником или детективом для борьбы с преступностью. Нередко именно ее результаты являются решающими в доказывании вины лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, особенно в делах, связанных со взяточничеством и коррупцией.

При этом, как прикосновение к скальпелю грязными руками несет серьезные риски для больного, так и использование "прослушки" не в интересах народа приводит к крайне негативным последствиям. Одним из них является тотальное недоверие к правоохранительным органам.  

На Западе, где большинство доверяет правоохранительной системе, дилемма "прослушки" в значительной мере сводится к дискуссии о вмешательстве в частную жизнь.

Вместе с тем, наблюдается прямая зависимость между гибкостью использования этого инструмента и серьезностью угроз со стороны преступных и террористических организаций.

Например, в США историю этого вопроса можно разделить на два периода: до терактов 11 сентября 2001 года и после них.

Именно трагические события 2001-го дали возможность Соединенным Штатам осознать весьма ограниченные возможности своих правоохранительных, разведывательных и контрразведывательных структур, в том числе в сфере "прослушки".

Сразу же после сентябрьских терактов был незамедлительно принят целый ряд законодательных актов по расширению таких возможностей.

В отличие от наших правоохранительных органов скорость реакции американского ФБР мгновенная.

Если украинским оперативникам нужно минимум 5 дней на получение санкции суда для проведения оперативно-технических мероприятий, то в США эта процедура занимает считанные минуты. Агент ФБР попросту не может себе позволить долго ходить с бумагами от прокурора к судье, а от судьи в орган проведения таких мероприятий, как вынуждены это сегодня делать детективы НАБУ.

При этом "слушают" в США всех и вся, если есть информация о причастности к противоправной деятельности или угрозе безопасности граждан. Многие такие мероприятия на этапах досудебного следствия и судебного разбирательства проводятся даже в обход санкции суда.

Почему?

Да потому что борьба с преступностью там – не политическая декларация и "прослушка" рассматривается, прежде всего, как обязательный и необходимый инструмент для эффективного противодействия преступности. 

У нас же все с точностью наоборот.

На "прослушку" нередко смотрят, как на средство для сбора политического компромата, публично манипулируя общественным мнением и заявляя о необходимости ограничения ее использования под предлогом защиты прав человека.

Но действительно ли вопрос в соблюдении прав рядовых граждан, т.е. наших с вами прав?

Старожилы МВД вспоминают, как в 2005 году, президент Ющенко своим указом "передал" большинство оперативно-технических возможностей МВД  в подчинение СБУ.

Формально гарант Конституции, вероятно, хотел защитить права граждан от милицейского произвола, обосновывая свое решение вполне справедливым недоверием общества к бывшей милиции.

Но для оперативников этот шаг  главы государства означал то же самое, что значил бы для хирурга приказ министерства охраны здоровья о запрете проведения операций с использованием скальпеля, лапароскопа или иных необходимых инструментов.

Разница между двумя примерами лишь в том, что в ситуации с хирургом для общества была бы понятна абсурдность такого решения. Что же касается милиции, то для непосвященного человека отнюдь не была очевидна связь между президентским указом и последующей невозможностью для оперативных подразделений выполнять свои функции.

 Было ли это добровольное заблуждение Ющенко или вполне осознанный его шаг?

С тех пор прошло 11 лет. Под давлением Запада и общественности в системе правоохранительных координат появилась новая структура - НАБУ, которая уже не первый месяц настойчиво просит у парламента и президента дать им свой "скальпель" для эффективной борьбы с коррупцией.

В наших реалиях подобная просьба для политической "элиты" звучит сродни приглашению на допрос, при этом не в качестве свидетеля. Даже в условиях нереформированной судебной системы, НАБУ, имея собственную "прослушку", вполне может гарантировать нашей "элите" безрадостные перспективы.

С одной стороны для власти важно сохранить лицо перед Западом, с другой – не дать НАБУ "скальпель".

Для решения этой деликатной задачи необходимо либо убедить руководство Бюро и Специализированной антикоррупционной прокуратуры в лояльности к первым лицам страны, либо дискредитировать НАБУ вместе с САП в глазах Запада и общественности.

Данные опции не являются исчерпывающими, но, судя по всему, взяты за основу.

Обыски в НАБУ, гневные и изобличительные речи провластных политиков в отношении молодых антикоррупционеров в СМИ косвенно свидетельствуют, о том, что добиться лояльности к власти пока что не получается. 

В нынешних реалиях дилемму "прослушки" можно аккуратно разложить на две чаши весов.

На одной будет острая потребность в эффективной борьбе с зашкаливающей преступностью.

На другой – права человека, в том числе, и в первую очередь тех людей, которые ежедневно обворовывают свою страну.

Ведь вряд ли таксист, продавец на рынке, ЧП-шник или школьная учительница сильно переживают по поводу "прослушки", как, собственно говоря, не очень переживаю об этом и я. Скрывать особо нечего.

Основное беспокойство, как правило, появляется у тех, кому есть, за что волноваться и они, предположу, составляют меньшинство в этой стране.