Півроку без статусу

По данным ООН, к началу октября количество внутренне перемещенных лиц в Украине составило почти 376 тысяч человек.

Правозащитные организации бьют тревогу и постоянно напоминают чиновникам, что в стране – гуманитарная катастрофа. Люди выезжают из Донбасса и Крыма, иногда с минимальным количеством вещей, без средств к существованию и планов на будущее. Основная цель переезда – сохранить свою жизнь и свободу.

Теперь давайте разберемся, как государство может помочь и защитить всех этих людей.

В администрации Президента руководитель главного управления по вопросам временно оккупированной территории говорит, что для того, чтобы помочь людям и заложить в бюджет социальные выплаты для нуждающихся, этих людей сначала нужно посчитать.

И тут возникает первая проблема: кто ведет учёт?

Чтобы разобраться, обращаюсь в кабмин и спрашиваю, сколько в стране переселенцев. Отвечают, что отправили запрос в другие ведомства. В итоге, на этот же запрос ответы приходят:

– из Минфина, по поводу выделенных на расселение людей денег;

– из Минюста – с объяснением, какие законы регулируют выделение этой помощи;

– и на этом всё.

Чтобы всё-таки узнать, сколько же наше государство насчитало переселенцев, пишу еще один запрос – В ГСЧС, которая занимается, вроде бы как, расселением этих людей. Мне отвечают: "Ничего не знаем, отдали Ваш запрос в Минсоцполитики". Минсоцполитики, в свою очередь, говорит, у них неполные данные: "У нас только те люди, которые к нам за помощью обратились".

О том, как ведет учет переселенцев Минсоцполитики, можно написать отдельную статью. Потому что сначала они всем переселенцам выдавали распечатанные на принтере бумажки со своей печатью, копия бумажки прилагается.

"Справка переселенца"

Потом эти бумажки им выдавать запретили. И они начали выдавать талоны. Которые не то, что документом не являются, а вообще их стыдно кому-либо показать. Сейчас переселенцам не дают и этого.

"Талон переселенца"

Получается, что государство само до конца не знает, сколько людей внутри страны переехало, и куда.

А по идее, все службы, к которым переселенцы обращаются, должны заносить данные о таких людях в Единый реестр. Чтобы было понятно: кто, откуда переехал, и в какой именно помощи он нуждается. А потом уже решать, сколько денег заложить на эти нужды в бюджет.

Пока в нашей стране бардак с этим делом.

Решение о создании реестра вроде бы приняли, но что с ним делать и как именно – неясно. Потому что закона о переселенцах до сих пор нет. А скоро зима. И как будут выживать в нашем далеко не тропическом климате все эти неучтенные, голодные и безработные люди, большинство из которых без жилья и без зимних вещей?

Многие из них даже не могут получить детские пособия. Об этом мне сообщили в Минсоцполитики. Потому что, оказывается, детские пособия за август и сентябрь были начислены... в Донецкую область.

На мой вопрос: "Вы что, сотрудничаете с местными отделениями Минсоцполитики в Донецке?" – чиновница, которая разговаривала со мной по телефону, ответила "Да". То есть, мамочки, которые с младенцами сбежали от войны, теперь должны туда же возвращаться, чтобы деньги получить? Ведь далеко не у всех есть банковские карточки, куда пособие приходит каждый месяц. Многие по старой привычке ходили за ним на почту. Хочется спросить у наших чиновников: а Вы сами не хотите сейчас поехать в Донецк на экскурсию?

Многие переселенцы, конечно, пытаются сейчас вернуться обратно на Донбасс. Потому что государство не помогает, работы нет и жить негде. И, возвращаясь, попадают под обстрел артиллерии. Моя коллега Екатерина Сергацкова видела это своими глазами. Ведь "перемирие" существует только на бумаге. А по факту война идет, и никто ее не останавливал.

Решить проблему может закон "Об обеспечении прав и свобод внутренне перемещенных лиц", который уже полгода правозащитники требуют принять. При этом они сами этот закон и написали.

Сначала наши депутаты признали закон "плохим и несовершенным" – и приняли "свой" закон, который, по сути, был лишь бумажкой для отвода глаз. После бури протеста и критики, который этот закон вызвал, президенту под давлением общественности, пришлось его ветировать.

Теперь правозащитники с частью депутатов написали новую версию проекта закона, в котором учли большинство проблем и написали, как их можно решить. Закон уже внесли в парламент, но не поставили на голосование. Говорят, не успели.

А люди тем временем продолжают уезжать.

Из Крыма, спасаясь от дискриминации и преследований ФСБ.

Из Донбасса, спасая свои жизни и жизни своих детей и близких.

А ресурсы волонтеров на исходе. Благотворители сдают на жилье и еду переселенцам всё меньше денег. Холода наступают, в интернатах для беспомощных одиноких стариков и больных людей заканчиваются места.

А деньги из бюджета выделить на решение проблем нельзя.

Международную гуманитарную помощь на уровне государства привлечь тоже очень проблематично. Потому что у переселенцев нет статуса, и никто не ведет их официальный учет. Потому что закона нет.

По сути, сейчас положение всех эти людей даже хуже, чем у бездомных. Потому что у переселенцев "вроде бы как" есть прописка в паспорте, и жильё тоже есть – но жить по месту прописки невозможно. И изменить ничего нельзя. И по факту эти люди сейчас никому не нужны.

Неужели депутаты, которые могут, один раз собравшись, дать толчок к решению проблем переселенцев, этого не понимают?

Почему они не могут просто поднять руки и проголосовать за один-единственный закон?

Ирина Седова, Крымская полевая миссия по правам человека, специально для УП