Де закінчується Росія?
В России любят говорить о том, что Москва этой весной в Украине не забрала чужое, а лишь начала возвращать свое.
Мол, вы же захотели от нас уйти – так мы при разделе имущества забрали гараж на полуострове, чтобы туда не поставили чужое североатлантическое авто.
И Донбасс заберем, если вы решите уйти на запад.
Мол, юго-восток – исконные русские земли с русской историей. Которые оказались в Украине лишь по прихоти большевиков, очертивших границы национальных республик на обломках бывших имперских губерний.
В подобной матрице Украина воспринимается этими ребятами не как отдельное государство, а как список имущества. В котором есть "наше", а есть "ваше". И до тех пор, пока в общем чемодане есть "наше", то на чемодан мы имеем кое-какие права.
И вот смотрю я на карту и думаю – а где для имперцев заканчивается это ощущение "нашего"? Того самого, что дает им право пренебрежительно посматривать на пограничные столбы?
Ну вот, допустим, случилась "Новороссия".
Допустим, что случилась она в желаемых самой "Новороссией" размерах. То есть не только Донецк с Луганском, но еще Харьков, Запорожье, Херсон, Николаев и Одесса.
И что? Значит ли это, что начиная с границ этих областей для россиян будет уже простираться "чужое"? На которое они не претендуют и которое имеет право жить, как хочет?
Или надо прибавить еще Кировоград? Или Полтаву? Или Днепропетровск? Или Чернигов с Киевом?
Когда ментальные весы обиженного имперского самолюбия выйдут в ноль?
В Украине принято считать, что категория "своего" для имперца закончится там, где против него будут сражаться.
Что именно готовность территории к обороне переводит ее в формат "чужой".
Хотя лично мне кажется, что парни в украинских камуфляжах для имперца означают лишь физическую преграду на пути возвращения "своего", но никак не ментальную.
Даже если допустить, что вся Украина для коллективного холмогорова – это "свое", то что дальше?
"Чужое" начнется с границ Галичины? Или Польши? Или Румынии? Или Прибалтики? Финляндия – это "чухонцы" или все-таки жители суверенного государства, которое имеет право жить так, как ей заблагорассудится?
"Не наше" – это там, где не понимают русского языка? Или там, где не исповедуют православие? Или там, где не ступала нога солдата империи? Границы СССР? Варшавского блока? Российской империи? Православные? Христиане? Европеоиды? Монотеисты? Прямоходящие?
И чем больше об этом думаешь, тем сильнее уверенность, что проблема России в том, что в ней так и не утвердился диктат категории "мое". Потому что "мое" всегда предельно конкретно, оно дано в ощущениях и праве собственности. В юридических категориях и приоритете закона.
А "наше" всегда безличностно, безответственно и безпринципно. Любое коллективное – оно размыто, неконкретно, его можно надуть любым содержанием и некому будет его верифицировать. Апеллируя к общему, ты прячешься в нем, размываешь себя, сливаешься с ним. Перестаешь быть конкретным, становясь толпой.
Нынешняя Россия закончится тогда, когда к ее гражданам придет понимание того, что "мое" лучше "нашего". И тогда же начнется новая Россия.
Но это уже совсем другая история.
Павел Казарин, для УП
