Машина минулого
"Месяцы борьбы и страданий"
Так уж устроена человеческая психика, чтоб до последнего отрицать возможность плохих событий. Мы убегаем от тревожных мыслей и связанных с ними трудных решений.
Доминирующим чувством становится парализующий страх, который вместо действия порождает покорность, и готовность подчиниться обстоятельствам.
Невозможно поверить, что это происходит с нами и сейчас. Подобно тому, как в самом чудовищном сне родителям голландской девочки не могло присниться, что через несколько часов после взлёта, в бережно упакованных детских вещах будет рыться перегарное отребье с шевроном "ДНР".
Но обстоятельства таковы, что самолёт сбит, а русские парнишки по ту сторону границы "всю ночь долбят по Украине". Это реальность, принять которую значит сделать первый шаг к её изменению.
Черчилль перед лицом нацистского вторжения обратился к британцам с предельно честными словами: "Впереди у нас суровейшее испытание…многие месяцы борьбы и страданий". Никаких иллюзий только трезвящая правда.
Украина находится в схожих обстоятельствах: необходимости ясного понимания, масштаба и характера исходящей угрозы. План действий кардинально разнится в зависимости от "патронов нет, и не будет" или "патронов нет, но скоро подвезут ещё и танки".
Европейская реконкиста
В нашем случае, для того, чтобы правильно произвести анализ, необходимо попытаться охватить картину в некой её целостности.
Не претендуя на корректность трактовки "больших событий", тяжело не заметить, что Украина фактически завершает процесс возвращения европейской культурно-исторической общности в её цивилизационные границы.
Такая себе финальная стадия необъявленной европейской реконкисты, хотя и растянувшаяся на тысячелетие. В разное время с европейских пядей выдавливались армии мавров, монголов, турков, теперь время войны за Украину.
Отяжеляющей проблемой является процесс финального этапа демонтажа России, как имперского и постимперского образования.
Конструкция, просуществовавшая в разных ипостасях более 300 лет, и заканчивающая своё бытие в судорожных и опасных конвульсиях.
Для Украины, которая служит ключевым звеном в происходящих событиях, процесс европейского возвращения многократно осложнено наличием большой исторической связанности с Россией.
Наша страна стала базовым компонентом матрицы российского государственного мифа, потеря которой означает фактическую деактивацию всей программы.
Поэтому европейский выбор Украины – это не географическая проблема, а масштабная идеологическая катастрофа российской идентичности.
Разрыв ментального шаблона и множество болезненных вопросов без ответа: "Как украинцы могли? Они такие же русские, как и мы, только маленькие" – как объяснял особенности этногенеза московский житель.
Это так же, как узнать, будто в детской сказке, впитанной с молоком матери, в оригинальной версии Елена-прекрасная выбрала вовсе не Ивана-царевича, а Кощея Бессмертного, родила ему парочку "кощят", и любила его искренне и нежно.
А как быть со всем багажом московского исторического фальсификата? И с "колыбелью трёх братских народов", и с "третьим Римом", и со "старшим братом"?
Из столетия в столетие, от Валуева до Путина россиян убеждали, что "никакого малороссийского языка не было и быть не может", что "Украина – это даже не государство"….
И вдруг вся громада вранья грозит одномоментным обрушением.
Поэтому вся череда событий последних месяцев и для Украины, и для России – это не просто региональный конфликт в острой фазе, а борьба за историческое будущее.
Таких ключевых моментов в отечественной истории было всего да ничего – "выбор веры" – 988 год Крещение Руси, "выбор царя" – 1654, Переяславская Рада. И сейчас – "выбор свободы".
Поэтому, как бы ни хотелось с точки зрения миллионов украинцев, верить, что происходящее не более чем временное недоразумение, которое вот-вот должно разрешиться – это не будет правдой.
Украина является системообразующим фактором всей несущей конструкции российского государственного устройства.
В борьбе за Украину у Москвы не будет компромиссов и "красных линий", поскольку речь идёт о её собственном существовании в статусе "великой" державы, без которого она себя не мыслит.
Консервативная революция
Если для украинцев вопрос свободы – это безусловный ценностный императив, тогда наше будущее – это глубокая милитаризация и ежечасная готовность к агрессии.
Даже если сейчас, с Божьей помощью и с помощью наших ребят на востоке, нам удастся "разомкнуть" красные от крови "братские" челюсти – это не будет конец, а только начало подготовки к решающему броску.
При этом в глобальном измерении Россия уже проиграла свою "битву тысячелетия", поверивши собственным "имперским сказкам".
Путинский прожект "Новороссия", предусматривающий отторжение от Украины всего пояса юго-восточных областей рассыпался, столкнувшись с реальностью.
Никакой тебе поголовной любви к России и лично к товарищу Путину, массовое отторжение идей федерализации и нежелание вернуться в лоно "духовных скреп" и "красных звёзд".
Вместо этого гражданская готовность бороться за свою страну. Все это стало шоком для Кремля и обнулило ценность стратегической задумки.
А ведь можно не сомневаться, что российские академические центры готовили многостраничные доклады с цветными графиками и прогнозами о неизбежности украинского конца.
Парадоксальная ситуация – Россия по собственной воле инициировала окончательный вывод Украины из орбиты своего влияния.
Шокотерапия из страха и ненависти придала украинцам реактивное ускорение – прочь от российского берега.
Кремль собственными руками сделал настоящими "бендеровцами" громадную страну. Короче, получилось все очень по-русски. Цели достигнуты, но прямо противоположные.
В целом попытка российского руководства осуществить на европейском континенте консервативную контрреволюцию – абсурдна. Отмотать время назад и вернуть мироустройство в состояние отношений 20-го, а лучше 18-го века.
Когда вопросы решались грамотными кавалерийскими обходами и толковыми танковыми клиньями, а не бессмысленными переговорами за скучнейшими круглыми столами.
Как будто и не было двух мировых войн, гуманитарного и научного прогресса человечества...
В то время, когда мир думает над машинами будущего, в России решили склепать "машину прошлого".
Сами "стратегии захвата" ушли далеко вперёд, сместившись в область идей и технологий. Нынче территории завоёвываются инвестициями, а не батальонами и ракетами.
"Умные вещи" связывают в единое целые континенты. Разве это не власть глобального характера? А что может получить Россия при самом благоприятном исходе своей авантюры?
Голые степи, пустые породы, ржавое железо и тоскливые терриконы? Только поэтому для Украины – это "война за будущее", а для России – "борьба за прошлое".
В целом есть глубокая историческая закономерность в том, что государственная субъектность Украины и национальное самосознание куётся сталью и кровью, а не выращивается в пацифисткой европейской теплице.
Может ли быть другой нация призванная небом и географией служить восточным форпостом цивилизованного мира?
Андрей Демартино, для УП
