Глядачі підводяться...

"Есть такая партия! Партия наркотиков из Таиланда!"

Из к/ф "На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди"

"У нас будет такой план, которому вы будете аплодировать"– так, если не ошибаюсь, порадовал в очередной раз Арсений Яценюк.

Сразу вспомнилось: в президиум поднимаются члены Политбюро и ЦК КПСС, члены Президиума Верховного Совета СССР и Советского Правительства. Делегаты съезда приветствуют их бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию. Зал встает, звучат здравицы в честь руководителей Коммунистической партии и Советского государства.

Возможно, Майдан готов аплодировать новому плану оппозиции. Возможно, Майдан уже в принципе готов аплодировать чему угодно, сказанному со сцены.

Не знаю.

Последнее время я хожу на Майдан не часто. Возможно, потому что не слышу разумных идей и не вижу порожденных ими осмысленных действий. Возможно, потому что не готов голосовать за невнятные резолюции аплодисментами.

Происходящее все чаще напоминает "угар" перестройки, когда за лозунгами типа: "Альтернативы нет!" – была либо пустота, либо скрывалось диаметрально противоположное лозунгам содержание.

Хочется верить, что хоть кто-то еще помнит о результатах: крах финансовой и экономической системы СССР, коллапс национальных экономик, обесценивание промышленных активов и их стремительная приватизация.

Сколько людей отдают себе отчет, что безуспешно стоят на киевском Майдане-2013 в результате успешной защиты московского Белого дома-1991?

Борьба без четкого понимания целей и путей их достижения всегда приводит либо к поражению, либо к победе тех, кто стремился к отличным от ожидаемых борцами результатов.

В 91 году мы стремились к демократии, весьма слабо представляя себе ее природу и устройство. Получили псевдодемократические режимы, прикрывающие формальными процедурами ротации политиков – реальную работу системно несменяемых аппаратов безответственного насилия чиновников.

Ожидали, что жить лучше будут те, кто будет лучше работать. Получили мизерную по численности сверхбогатую элиту, беспощадно эксплуатирующую нищее в массе своей, лишенное социальных перспектив – и то, и другое вне зависимости от качества работы – большинство.

Рассчитывали на расширение гражданских прав – стали фиктивными гражданами, без какой бы то ни было правовой защиты.

Присутствие на сцене – она же координационный совет – Майдана лучших представителей духовенства и творческой интеллигенции, спору нет, вдохновляет. Отсутствие представителей интеллигенции экономической, то есть бизнеса – практически лишает надежды.

Можно разобрать на сувениры постамент памятника Ленину. Можно на этом месте сжечь изъятые из библиотек сочинения Маркса и Энгельса.

Нельзя только отменить объективные законы экономического развития.

Все без исключения смены социально-политического устройства происходили в связи с всегда опережающими их экономическими изменениями и технологическими новациями. Так было в Англии, Франции. Позднее в США, где революция была просто войной за Независимость, а вот Гражданская война – как раз классической революцией. А также, как это ни странно, в Пруссии и России, где феодальное устройство сдерживало капитализм и индустриализацию.

Другой вопрос, что в Англии, Франции и США победил капитализм, как общественно-экономическое устройство, организующее соответствующее своим потребностям государство. А вот в Пруссии и России победила индустриализация, как потребность государства, которое переделывало общество в соответствии с требованиями новой технологии производства.

И сталинский СССР, и Третий Рейх были, в первую очередь, не столько триумфами тоталитаризма, сколько вершинами индустриальных государств, в которых развитие промышленности было основным приоритетом.

Очевидно, что если вашей высшей целью является создание условий для расцвета частной инициативы, то и государство ваше будет построено на гибком учете мнений максимально большего количества людей, к этой инициативе способных. То есть – демократия.

Но если высшая цель – строительство промышленных гигантов, то ничего более эффективного, чем диктатура, человечество тоже пока не придумало.

Вернувшись в XXI век, мы сможем точно так же увидеть противоречия между потребностями экономики и сдерживавшими ее развитие политическими системами в странах "арабской весны".

Если отбросить в сторону тему "руки Вашингтона", то станут очевидными несоответствия между практиками госуправления квазидемократических режимов – хоть буржуазных в Египте и Тунисе, хоть социалистических в Ливии – и реальными потребностями развития экономик этих государств.

И безработица, или полунищенское существование, выведшие сотни тысяч людей на улицу, были лишь следствием порожденных государствами ограничений свободного развития экономики и частной инициативы.

И что же, был услышан голос экономики в итоге? Как известно – нет!

Египет снова пытается спасти армия, Ливию рвут в клочья религиозные фанатики, Сирия близка к государственному и национальному самоубийству. Судьба других также под вопросом.

Противоречия нарастают в условно-стабильной и успешной Турции, где религиозный фундаментализм, даже и в самой "лёгкой" версии, явно перестает соответствовать запросам высокотехнологичной, а в отдельных сегментах – вполне постиндустриальной экономики.

Слышен ли там голос частного предпринимателя – не крупного капиталиста, а именно частника, от мелкого до среднего? Возможно, но точно недостаточно громко, чтобы прозвучать на уровне международных СМИ.

Слышен ли голос предпринимателя на Майдане? – Нет.

Бизнесмены пикетируют резиденции правящих политиков, стоят в отрядах самообороны, убирают снег и мусор, разносят бутерброды – душевными историями об этом переполнен интернет. Но формируют ли они повестку дня?

Способен ли в принципе бизнес формулировать собственные внятные политические требования? Опыт Запад дает положительный ответ: английская и французская революции были делом средней руки торговцев, ремесленников и мелких помещиков. При этом степень защищенности от произвола чиновников у них была отнюдь не выше, а политическая культура немногим богаче. Количественно они также были в меньшинстве.

Что же отличало их от современных украинских "собратьев по цеху"? А вот именно это и отличало – цеховая солидарность. То есть, способность к консолидации.

Именно разобщенность украинского бизнеса позволяет использовать его как ресурс: чиновникам – в качестве дойной коровы, оппозиции – в качестве пикетчиков и строителей баррикад.

И в том, и в другом случае бизнес, конечно полезен, и как источник благосостояния одних, и как активная, ответственная массовка для других.

И только для общества и государства бизнес в этих качествах абсолютно бесполезен.

Исключительно служебной, а не самостоятельной ролью бизнеса в сегодняшнем общественно-политическом противостоянии можно объяснить появление фонтана замечательных в своем экономическом идиотизме идей – от всеукраинской стачки, или забастовки, неясно, поскольку ораторы явно не знают разницы – до массового изъятия вкладов из банков, связанных с очередным "преступным режимом". Причем первым, рискну напомнить, был "кучмизм", ныне вспоминаемый чуть ли не как Золотой Век национальной экономики.

Экономика не понимает "точечных" воздействий. Крах одного банка еще не беда, но банкротство десятка – это гарантированное крушение всей финансовой системы. Хотя и то, и другое – локальное событие для системы в целом.

В чьей помраченной революционной романтикой голове родилась мысль не платить какой-то налог? Какой "один", чтобы "не рухнул весь бюджет" – кто определил, кто считал?

Или какой-то из коммунальных платежей? Какой? За электричество, которое вырабатывается за счет газа, который нам поставляет Россия? Кому не платить? Одному из собственников облэнерго, или, фактически – Москве? Так, может быть, сразу не платить за газ – чтобы потуже затянуть на собственной шее российскую долговую петлю?

...Последние дни у меня все чаще складывается тягостное ощущение, что большинство политиков на сцене Майдана не хотят заниматься экономикой, а большинство "гражданских активистов" хотят заниматься... тоже политикой.

Еще бы – экономика сложна, скучна, требовательна, да еще и капризна.

Революция – веселее, круче. А главное – проще.

Приятно и необременительно думать и вести себя так, как будто экономика является базисом революции, в смысле – фундаментом. Горе вам, прогульщики действительно скучных лекций по диамату, истмату и политэкономии! Экономика – действительно базис революции. Но к вашей беде, в смысле – "основа".

На фундаменте небоскреба можно построить шалаш. Хотя на фундаменте хрущевки небоскреб уже не выстоит. Так что экономика выполняет и функции фундамента тоже. Но она является чем-то куда большим, существенным и значимым.

Основа – не фундамент. Это даже не отправная точка строительства страны и общества. Это – их содержание, определяющее оптимальную государственную форму для их дальнейшего существования и развития.

Так что:

– пока украинский бизнес будет лишен голоса;

– пока его полномочные, а не самозваные, представители не сформулируют собственную политическую платформу и программу, нацеленную на создание такой экономической модели, с равноправным участием всех предпринимателей, которая обеспечит развитие украинского общества, как свободного коллективного суверена, а украинского государства, как свободного полноправного международного субъекта;

– до тех пор мы так и будем блуждать по Майдану между трех сакральных сосен: от Лядских ворот к Монументу Независимости, и до Бессарабского рынка, что напротив оставившего нас в покое Ильича...

К сожалению, перефразируя Михаила Жванецкого, надежды на это – уже тоже пока почти нет.

Зато есть реальная опасность того, что все политики – как те, что стремятся сохранить власть, так и те, кто намерен ее приобрести – окончательно угробят бизнес и экономику. А с ними – и страну.

Что ж дальше? Дальше – тишина. Народ безмолвствует, и покидает историческую сцену.

Зрители встают...

P.S. В связи с этим, по мотивам старого IT-шного анекдота: "Мы не купим ваш проект страны, но будем признательны за адрес наркодилера ваших политических консультантов".

Никита Потураев, специально для УП